Ночной пир

Ночной пир

Девушка была худенькая. Веснушки густо обсыпали её лицо и курносый, уточкой нос. Кафе пустовало, столики стояли свободными, но рыжая подошла именно к нему.

— Можно? — спросила она. Эдвин отставил коктейль и кивнул.

— Меня зовут Ванда, — сказала девушка, садясь напротив. На ней были широкие, бесформенные джинсы и заправленная в них клетчатая рубашка. Если бы не чуть более широкие бёдра и кокетливо распахнутый ворот, Эдвин принял бы её за мальчишку лет четырнадцати.

— Паук.

— Что?! — в её зеленых глазах испуг смешался с досадой.

— Паук. Так называют меня знакомые. На самом деле я Эдвин, — сплетя вычурно кисти, он напрягся, хрустнул суставами — и по столу побежал большой паук. Повернулся к Ванде, отсалютовал передними лапами, приветливо мигнул глазками — крупным перстнем.

— О, какая прелесть, — протянула девушка, — модификация?

— Нет, что ты, — ответил Эдвин, расцепив и массируя ладони, — это годы тренировок. Что будешь пить?

Номер в старом отеле на окраине города, возле порта, Эдвин снял пару дней назад. Место было хорошо всем, если бы не портье-зануда. Он долго пыхтел и бубнил под нос, изучая документы Ванды, но сдался.

— Совершеннолетняя, — заявил с досадой, возвращая паспорт. — Проходите.

— Ты всегда носишь его с собой? — Эдвин открыл дверь номера и пропустил девушку вперёд.

— Ага, — отмахнулась Ванда, осматриваясь. — А тут миленько! Миленько, миленько, и со вку-усом, — напевала она в ванной на мотив модного шлягера.

Под шум воды Эдвин нарезал фрукты и откупорил принесённую в серебряном ведёрке со льдом бутылку шампанского.

— Это хорошо, это правильно, — сказала Ванда, выйдя из ванной в махровом халате выше колен, — но это не главное. Приходи скорее, я жду! — она вложила ему в рот кусочек ананаса. Потёк едкий сок и девушка слизнула его с подбородка Эдвина. — Не задерживайся!

Когда Эдвин вернулся, она поднялась с кресла и движением плеч сбросила халат. Полуприкрыв глаза, Ванда наблюдала, как, остановившись в шаге, он смотрит на неё. Куда девалась мальчишеская угловатость! Ни капли лишнего или несоразмерного не было в её юном теле. Проведя ладонями по тонким ключицам, Эдвин поймал пальцами задорно торчащие соски маленькой груди. И сразу, будто повинуясь этому движению, груди начали расти и наливаться под пальцами.

— Прикольная модификация, правда? — промурлыкала Ванда.

— Ты чудо, — ответил Эдвин, и, ухватив девушку за плечи, притянул к себе.

Губы её были сладки и пахли марангом.

— Я выпью тебя досуха, — пообещал он, оторвавшись.

— Сначала я, — опускаясь перед ним на колени, ответила Ванда, и рыжие волосы рассыпались по её спине.

Эдвин выдержал недолго. Подхватив девушку под бёдра, он бросил её на упругий матрац, и сам кинулся следом. Они свились странным четвероногим, четвероруким зверем, утоляя нетерпеливую страсть.

Первое соитие было коротким и бурным. Потом Ванда лежала, вытянувшись на скомканной шёлковой простыне и курила. Наркотический дымок завивался спиралью, щекотал ноздри Эдвина и рассеивался где-то под потолком. Присев рядом, Эдвин сплёл из пальцев толстого неуклюжего щенка. Пёсик начал прогулку с пяток, прошёлся, переваливаясь, вверх по длинной ноге, лизнул круглую коленку, залез выше, ткнулся носом в лоно, чихнул и уселся на плоском девичьем животе.

— Щекотно, — сказала Ванда, жмурясь.

— Правда? — щенок исчез, теперь в руках у Эдвина были бокалы с пузырящимся шампанским. — Пей, тебе потребуются силы.

Второй раз Эдвин взял её сзади, властно разведя коленями бёдра и крепко держа за круглые ягодицы. Ванда покорно принимала его и едва слышно постанывала от наслаждения. Пик они встретили вместе, Эдвин ускорился и прижался грудью к вздрагивающим лопаткам. Прямо перед глазами пульсировала синяя жилка на шее, он потянулся и слегка куснул её.

— Хочу есть, — сообщила Ванда после, перевернувшись и откинувшись на подушки.

Эдвин накинул халат и позвонил, явился молодой слуга в ливрее с золотым позументом. Он быстро расставил на столике блюда, судки и приборы, стараясь не глядеть на девушку, слегка прикрывшуюся алой простынёй. Полотно не скрывало изгибов тела, край сбился, обнажив ногу от самого верха и до маленьких пальчиков.

— Зачем смущаешь парня? — спросил Эдвин, когда слуга, обрадованный солидными чаевыми, закрыл за собой дверь.

— Ревнуешь? — ухватив куриную ножку, Ванда строго погрозила пальчиком.

— Завидую.

— Мм? — она вгрызлась в мясо белыми зубами и посмотрела вопросительно.

— Нам с тобой, — Эдвин улыбнулся, — еще так много предстоит этой ночью. Как не позавидовать?

— Шутник, — она хихикнула и прихватила из вазы янтарную виноградную гроздь. — Почему ты не ешь?

— Рано, — он пожал плечами. — Стану тяжёлым и неповоротливым, засну, а ты убежишь.

Запахи еды щекотали обоняние. Эдвин почувствовал, насколько он, действительно, голоден. «Ничего, — решил, — чуть позже».

— Ты так и не сказал мне, какая у тебя модификация, — Ванда села к нему на колени. — О! Ты снова почти готов. Знаешь, у меня был парень, — она стала ёрзать мягким задом, дразня и распаляя Эдвина, — он модифицировал свою штуку так, что был готов всегда. С ним, — Ванда обняла Эдвина за шею и обхватила его ногами, — можно было заниматься любовью даже когда он спал.

— Однако знакомые у тебя, — Эдвин почувствовал нарастающее возбуждение и прихватил её за талию.

— Ну и что? Можно подумать, — она засмеялась, щекоча его лицо рыжей гривой, — мы с тобой читаем Канта. И всё же, что ты модифицировал? Или ты натурал?

— Тебе будет не интересно. Так, железы, секреция, — но Ванда уже не слушала.

Закрыв глаза и погрузившись в свои ощущения, она медленно поднималась и опускалась на его бёдрах. Потом её движения ускорились, она глубоко, с присвистом задышала сквозь сжатые зубы. Груди увеличились и тяжело закачались в такт движениям. Струйка пота потекла по её лбу, повисла на кончике носа. Эдвин нагнулся и поймал эту каплю языком. Ванда застонала.

«Пора», — подумал он.

Прижав девушку к себе, он нащупал губами заветную жилку на шее, приник к ней ртом. Левый клык удлинился, превратился в тонкую иглу. Она проткнула кожу и вошла в вену. Ванда выгнулась, её начала бить дрожь оргазма. Эдвин кончил вместе с ней. На самой вершине его модифицированные слюнные железы выплеснули порцию энзимов пополам с сильным наркотиком.

— О, как хорошо, — прошептала Ванда. — Ты лучше всех...

— Отдыхай, милая, — Эдвин бережно уложил девушку на постель.

Выйдя на балкон, он раскурил толстую сигару и долго смотрел на огни ночного порта. Если город иногда затихал, устав от забот, забывшись коротким сном, то порт бодрствовал всегда. Резкие гудки буксиров, сигналы трейлеров, шум прибывающих и убывающих толп. Немного дальше загадочно мерцало в лунном свете море. Наконец, не в силах больше терпеть, он вернулся в комнату.

Ванда уже не дышала. Место укуса на шее покраснело и вспухло. Уже почти теряя сознание от голода, Эдвин вскрыл его острым ножом и начал жадно пить.

Скоро он выпил её досуха.

— Извини, хорошая, — Эдвин махнул красной корочкой над пустой шкуркой. — Генетический Контроль. Да и заездила ты меня...

Он аккуратно сложил девичью кожу, спрятал её в саквояж, оделся и вышел в ночь.