НИХРЕНАСЕБЕ!

— Нихренасебе! — удивился Заморышев, когда при добавлении очередного неизвестного реактива из бутыля со стершейся надписью установка полыхнула и оглушительно разорвалась на мелкие кусочки.

Заморышева спас металлический лабораторный стол, под который он, наученный многолетним личным опытом, успел юркнуть за мгновение до катаклизма.

Помещение заполнилось пылью со шкафов, побелкой со стен, парами вмиг испарившейся экспериментальной субстанции, запахами уже разогретого было, но теперь размазанного ровным слоем по полу обеда и едким сизым дымом. И в пыли и дыму опасливо распрямлялся Заморышев — к.м.с. по шахматам, к.т.н. — биохимик по образованию, смелый экспериментатор и первооткрыватель всяких неожиданностей типа зеленой, не выводимой даже «Кометом», плесени по углам, неизвестно откуда сбежавших и геройски сдохших в стаканах с питательной сывороткой почему-то полосатых крыс и не обмененных вовремя денег — три бумажки по двадцать пять рублей, когда-то целое состояние — в кармане старого халата.

Постепенно пыль осела, запах почти выветрился, только сизые дымные облака плавали в воздухе, кучкуясь, делясь, перемешиваясь и изредка пострекотывая пробегавшими в них разрядами.

— Заморышев, — сказал себе Заморышев, — ты раздолбай, хотя и умница! Надо срочно всё зафиксировать в журнале, чтобы не нашелся какой-нибудь гений потомок. Мало ли у нас дураков?! Низзя этого повторять!

… Сизые облака всё не рассасывались. Заморышев для чистоты эксперимента нашел сломанную швабру и погнал ей самое большое облако в другое крыло здания, в операторскую, к электронному микроскопу с невероятной разрешающей способностью, приобретенному на грант «для развития нанотехнологий», а скорее — для запудривания мозгов многочисленным финансовым комиссиям.

Облако было странное. В нем клубились какие-то массы, образовывая крохотные звездные системы. Заморышев выбрал одну, похожую на Млечный путь, нашел в нем крохотное солнце с планетами, выбрал четвертую от солнца и увеличил масштаб. Планетка была бы вполне жизнеспособна, если бы не микроразмер. Заморышев даже расколол микроманипуляторами единственный материк планеты на несколько частей и раздвинул их: получилась почти Земля.

Потом были выходные. Заморышев просидел их в институтской библиотеке, строя гипотезы и выискивая по электронной базе данных научные и не очень научные тексты из разных областей. Он даже распечатал несколько листов из научно-популярных, паранормальных и откровенно мистических и мракобесных журналов. В понедельник с утра Заморышев, едва сбросив куртку, застегивая халат на ходу, кинулся к микроскопу. Планетка жила. В океане можно было рассмотреть рыбьи косяки, по суше ползали пресмыкающиеся, а над разросшейся фауной мелькали птицы. И тут Заморышева осенило! Он снова ринулся в библиотеку, уже понимая, что искать.

Ну вот, конечно:

«Сначала было Слово. И Слово было — Бог...».

А дальше Заморышев каждый день наблюдал, как в строгом соответствии с древним текстом развивался микромирок. Он даже нашел на планетке место, очень похожее на окружающий его реальный пейзаж.

На следующей неделе во вторник «всевидящее око» микроскопа зафиксировало в этом месте строительство, а в среду в выросшем, словно по волшебству, городке появилось зданьице, напоминающее родной институт Заморышева. Удалось разглядеть не то, что людей в нем, а даже записи в журналах.

Особенно Заморышева заинтересовал суетливый субъект в вечно грязном халате. Его сопровождали постоянные взрывчики, а однажды Заморышев увидел, как наблюдаемый начал собирать установочку, похожую на его, заморышевскую.

Заморышев не успел, да и не мог остановить эксперимента. В объективе полыхнуло, но появившийся дым не скрыл, что объект, вернее — субъект его наблюдения остался жив, взял крохотную шваброчку и погнал образовавшееся после взрыва облачко по коридору в другое крыло здания.

А спустя несколько минут, Заморышев успел только еще усилить увеличение, субъектик сидел с книжкой, и на странице можно было различить:

«Вначале было Слово. И Слово было — Нихренасебе...»