Мишкин секрет

— Пойдемте же, пойдемте скорее, я вам такое покажу! — мальчишка возбужденно махал руками, пытаясь уговорить друзей пойти с ним.

Его друзья — двое мальчиков, явно братьев, и одна девочка, которых оторвали от игры в мяч, недоверчиво посмотрели на него.

— Далеко идти? — спросил мальчик постарше.

— Не очень, но придется выйти за купол.

Девочка нахмурилась, закусила нижнюю губу и начала теребить подол платьица:

— Мне мама запретила выходить наружу без взрослых. Она боится, что со мной что-нибудь случится.

— Да ладно тебе, Свет, никто и не узнает, мы мигом обернемся. Туда идти-то всего полчаса. И обещаю, оно того стоит. Но если ты боишься, можешь остаться играть. Димка с Игорем тебе потом все расскажут, — ответил мальчишка и с нетерпением посмотрел на братьев. — Вы ведь пойдете, да?

Два осторожных кивка были ему ответом.

— И ничего я не боюсь! Просто в последний раз мне от мамы здорово досталось за испачканные в битуме сандалии и разорванное платье. К тому же, когда мы вернулись домой, мой респиратор был почти пуст. И мама мне строго наказала не выходить за купол «с этими Кругловыми, а особенно, с этим Мишкой», — это явно была цитата, девочка даже попыталась скопировать взрослую интонацию.

Мальчики смущенно переглянулись: в прошлый раз они лазили встречать рассвет на крышу самого высокого здания, которое осталось за куполом в пределах получаса ходьбы. Но кто же знал, что крыша покрыта толстым слоем битума, который очень пачкается. И кто же знал, что Димка споткнется о какую-то трубу на обратном пути и вывихнет лодыжку. Да так, что мальчикам придется тащить его на себе почти весь обратный путь. Когда они вошли под купол в тот день, респираторы у всех были почти на нуле.

— Я могу дать тебе свой респиратор, — примиряюще сказал Мишка, — он у меня полный, утром как раз заправил. И обещаю, что сегодня мы ни на какие крыши не полезем. И не будем ничего исследовать. Зато можем совершить открытие века, — в глазах мальчишки плясали чертики.

— Ладно, — сдалась девочка, — но обещай, что мы вернемся до темноты!

— Обещаю! — мальчик буквально подпрыгивал от нетерпения. — Ну, идемте же!

Несмотря на явное желание Мишки выдвинуться немедленно, они сделали это не сразу: сначала всем нужно было зайти домой за респираторами. Правда, они договорились, что Мишка даст Свете свой, а сам возьмет отцовский, чтобы родители девочки не догадались, что она выходила наружу. Но ей все равно нужно было вернуть домой мяч и сменить сандалии на кроссовки. Так как все жили на разных улицах, встречу назначили на конечной остановке флаеров через два часа. Димка с Игорем, которым нужно было в другую сторону, уехали первыми. А Мишка со Светкой сели в свой транспорт только через три минуты. Несмотря на полдень, людей в вагончике было битком, так что разговаривать было неудобно — ехали молча. По радио шла новостная передача, где в очередной раз говорили о важности контроля над рождаемостью и о постройке еще одного города, недалеко от нынешнего в связи с перенаселением купола и возможным кислородным кризисом. Разговоры о строительстве нового города велись уже около года, но пока дальше них дело не шло: слишком много было трудностей. Поезд доехал до центра, и половина людей вышла. Мишка тут же занял освободившееся место рядом со Светой.

— А ты бы хотела жить в другом городе? — спросил он девочку.

— Не знаю… Наверное… — она задумалась. — Это же будет так не скоро.

— Мои родители сейчас работают над этим проектом. Они говорят, что если все получится — это будет прорыв!

— И ты уедешь туда с ними?

— Не знаю. Я не хочу… — голос Мишки был непривычно грустным. — Но ты права, это случится не скоро, — он тряхнул волосами, словно отгоняя печальные мысли, и голос его заметно повеселел.

— Как думаешь, — задумчиво спросила девочка, — мама родит мне сестренку, когда многие переедут в другой город? Ведь тогда воздуха будет на всех хватать.

— Обязательно, — голос мальчика был уверенный, хотя и несколько удивленный. — А ты очень хочешь сестренку?

— Очень, — девочка потупилась и шмыгнула носом, — А то у Димы есть Игорь, у тебя тоже есть двоюродные братья, а я совсем одна…

— Эх ты, Светка, — Мишка крепко сжал ее ладошку, — у тебя же есть все мы.

— Правда? — заулыбалась девочка.

— Абсолютная! — мальчик улыбнулся в ответ и кивнул с самым серьезным видом. — Ой, моя остановка! Не грусти, до встречи, — он махнул рукой и выбежал из вагона. Светка помахала ему вслед. Ее станция была следующей.

Мальчики ждали подругу на месте встречи уже лишние полчаса и откровенно начинали нервничать. Каждый по-своему убивал время: Мишка развлекался тем, что кидал камушки с обочины в стоящий поодаль рекламный щит. Игорь скучал, и чтобы занять себя хоть чем-то, сосредоточено сковыривал болячку с коленки. Димка рассматривал шнурки на своих кроссовках, периодически кидая встревоженные взгляды в направлении, откуда должен был прилететь флаер. Через пять минут он, не выдержав, спросил:

— Может, ее не отпустили?

— Да нет, она просто опаздывает, наверное, стоит в очереди, ведь флаеров на всех не хватает, — возразил ему Игорь.

— В общем, я думаю так: ждем, когда прилетит еще один, а потом идем без нее, иначе не успеем вернуться до темноты, — резюмировал Мишка.

Через пятнадцать минут на остановке приземлился очередной флаер. Из него выскочила Светка и незнакомые парень с девушкой. Молодые люди пошли в сторону домов, а девочка помахала рукой ожидающим ее мальчишкам и направилась в их сторону.

— Ты где была? Мы чуть не ушли без тебя! Если бы тебя не оказалось в этом флаере, ты бы нас уже не застала! — набросились на нее мальчики.

— Ой, простите, пожалуйста, — в голосе Светы звучало искреннее раскаянье, — я хотела быстрее уйти, но мама сказала, что если я хочу пропасть до вечера, то мне нужно поесть. Я спешила, как могла.

— А она не поинтересовалась, куда ты собираешься?

— Ну, она удивилась, что я так быстро вернулась из парка, но я сказала, что иду смотреть кино с девочками и вернусь поздно. Вроде бы мама не должна ничего заподозрить.

— Ну, хорошо. Все готовы? — спросил Мишка у своего маленького отряда.

Дружное «да» было ему ответом. Дети еще раз взглянули друг на друга и направились в сторону выхода.

Они тихо выскользнули из купола и пошли в сторону холма, за которым скрывался заброшенный город. Мир снаружи не был гостеприимным. Несмотря на то, что было лето, стояла прохладная погода: дул ветер, и дети слегка ежились под его порывами — все, кроме Димы, на котором была легкая курточка. Дорога встретила их привычным пейзажем: камни, земля, кое-где остатки железобетонных конструкций и ни единого растения. Ни одной травинки, которую мог всколыхнуть ветер, поднимающий пыль с обочин. Пустое белое небо равнодушно смотрело на идущих. Там, где оно смыкалось с землей, была проведена четкая граница, как будто рука неизвестного художника раз и навсегда отделила одно от другого. Они добрались до вершины холма, и Света оглянулась — внизу расстилался город, из которого они пришли. Купол радужно переливался, сквозь него были видны разноцветные дома, дуги мостов, зеленая дымка парков и аллей, точки летящих флаеров… Он был красив и манил к себе, но он так же чуждо смотрелся на буро-серой равнине, как капля варенья на белом платье. Девочка вздохнула и обернулась туда, где резким контрастом возвышался брошенный город: серый, абсолютно пустой, без единого движения, но, как ни странно, органично вписывающийся в окружающий пейзаж.

Дети уже не раз были в нем: играли в прятки, исследовали старые подвалы и квартиры, прятали «секреты» на память, поэтому трое из четырех ребят недоумевали, про какое открытие века говорит Мишка. Но все попытки выведать у него подробности заканчивались одним: «Подождите немного, сейчас дойдем, и вы сами все увидите».

Через полчаса они добрались до первых домов. Города, подобные этому, не были редкостью. Полуразрушенные строения из бетона, стекла и железа — памятник человеческому тщеславию — они производили тягостное впечатление, даже спустя столько лет. Обветшалые громады серых бетонных блоков, некогда бывших зданиями, высились по обеим сторонам улицы. На фоне белого неба они казались фантастическими гигантами, замершими в вечном ожидании, безразлично взирая своими пустыми глазницами-окнами на тех, кто осмелился их побеспокоить. Кое-где бетон полностью обветшал, и обнажился жесткий каркас строений — словно кости, проступившие сквозь шкуру умершего существа. Где-то на домах сохранилась мозаичная облицовка, но в массе своей краску смыло дождями или выжгло солнцем, и красивый некогда город превратился в серое грязное пятно на поверхности планеты. Абсолютную тишину улиц нарушали только шаги идущих детей.

— Сколько раз ни прихожу сюда, всегда как-то тревожно, — прошептала Света, чтобы нарушить молчание.

— А мне не тревожно, а тоскливо, — Дима пнул кусок кирпича, лежащий на дороге, — ведь здесь больше никогда не будут жить люди. Он так и будет стоять, пока совсем не разрушится со временем.

— А помните, как мы пришли сюда первый раз? — спросил Игорь. — Мы тогда боялись заходить в дома, думали, что все обвалится, если побеспокоить.

— Ага, помним, как Мишка уронил книжки в одной квартире, потому что полки сгнили, а ты, когда услышал шум, бросился наутек, потому что подумал, что дом падает, — мальчишки необидно засмеялись. Игорь шмыгнул носом и покраснел, он не любил вспоминать ту историю.

— Ладно тебе, — весело сказал Мишка Димке, — я тогда тоже знаешь, как испугался? — он подмигнул Игорю. — Ага, вот мы и пришли.

Улица вывела их к старой детской площадке — здесь они тоже как-то были, пытались покататься на качелях и карусели, но все оказалось настолько проржавевшим, что двигалось с большим трудом и ужасным скрипом. Да к тому же краска, которой были покрыты качели, осыпалась при касании, и ржавчина пачкала руки и одежду. Поэтому тот раз был единственным. К тому же мальчикам больше нравилось лазить по старым чердакам и подвалам: там можно было найти больше интересных штук. А Света любила квартиры: ей было интересно придумывать, как в них жили люди, куда ходили, что любили. И обязательно во всех историях у них все заканчивалось хорошо. Иногда в квартирах обнаруживались оставленные фотографии и книги. Тогда девочка могла подолгу вглядываться в лица, перелистывать пожелтевшие, пыльные страницы… одну фотографию она даже забрала себе на память, на ней была изображена очень красивая женщина с букетом ромашек. Беззаботная и счастливая, она не подозревала о том, что через несколько лет на Земле не будет ни ромашек, ни вообще цветов.

Мишка подвел их к старой карусели и зачем-то лег на живот, заглядывая под нее. Потом обернулся на стоящих рядом ребят и сделал приглашающий жест рукой: «Ложитесь, смотрите!» Игорек тут же плюхнулся рядом с Мишкой, Димка оценивающе посмотрел на Свету, снял с себя курточку и положил на бетонные плиты рядом с мальчишками: «Ложись на куртку, так ты не испачкаешься», — сказал он девочке. Она благодарно улыбнулась и аккуратно, стараясь не помять платье, легла. Димка тоже плюхнулся рядом с братом, и все удивленно уставились в полумрак, где вдалеке, пробиваясь сквозь бетон, в кольце ржавой стружки стоял маленький росток какого-то дерева. Над ним в карусели была дыра, проделанная временем, и сквозь нее можно было видеть кусочек неба. Мишка повернулся к друзьям.

— Вы понимаете, что это значит? — спросил он. Ребята неуверенно переглянулись и пожали плечами. — Мои родители — биологи, и они мне не раз говорили, что, когда на земле за куполами начнет что-то расти, у нас всех появится надежда. Здесь семьдесят пять лет ничего не росло. С момента катастрофы и до сегодняшнего дня.

И вот он — первый росток после семидесяти пяти лет неудачных попыток что-то посадить за куполом. Понимаете? Мы совершили открытие века. Мы первые его нашли! Еще никто не знает, я даже родителям не сказал. Я обнаружил его неделю назад, был здесь один и вдруг решил заглянуть сюда еще раз, проверить, смогу ли я заставить эту карусель крутиться, если хорошенько ее раскачать. И увидел его. Потом ходил сюда каждый день, всю неделю, смотрел, проверял — живой ли. И вот сегодня решил показать вам.

Дети посмотрели на росток с возросшим уважением.

— Но он кажется таким слабеньким, — тихо сказала Света.

— Да, но представь, какой силой нужно обладать, чтобы пробить бетон, — возразил Димка, — а он сумел это сделать и вырастет большим, я уверен.

— Семьдесят пять лет он ждал своего часа, — прошептал Мишка, — вы только представьте.

Четверо детей лежали и смотрели на росток — такой слабый, такой хрупкий. Сила, благодаря которой он взошел, была поистине огромной, но еще большая сила таилась внутри, ожидая своего часа — сила, которая может вернуть миру былую красоту и подарить такой нужный людям кислород.

Надежда всей Земли, высотой пятнадцать сантиметров, тянулась к солнцу, и дети улыбались, глядя на нее.