Отрубить ему голову!

Бум! Как же нестерпимо болела голова, словно раз в минуту неизвестный и беспощадный мучитель оглушал Дина мощным ударом барабанных тарелок по вискам. Нет, на самом деле имя этому палачу было присвоено давным-давно- и звали его бодун. Но относится к этому явлению следовало все равно с уважением, так как страдал именно твой организм, а причиной такой радости было чрезмерное употребление алкоголя прошлой ночью. Сам виноват, и ничего тут не попишешь…

«Мы пили до самого утра и сколько… Нет, лучше не пытаться думать...» Дин прикоснулся пальцем к ошейнику и тут же в голове появился голос.

— Доброе утро, Григорий, приступить к сканированию организма? — голос был бодрым и звонким, что раздражало.

Бум! Очередной болевой прилив наполнил лоб невыносимой тяжестью.

— Нет, только что-то от головы и чтобы снять интоксикацию… и потише, — прошептал Дин, потирая виски. От этого не становилось легче, но просто так сидеть без дела в ожидании лекарства не хотелось.

— Концентрация алкоголя в крови 1,5%…

— Фоновый режим! — скомандовал Дин, не желая выслушивать с утра детальную информацию по каждому органу и во что он превратил организм после вчерашней пьянки. Он ведь специально отключил ошейник, чтобы утром было больнее. Чтобы просто ощутить физическую боль, прочувствовать ее и возненавидеть себя. Как будто это могло вылечить сердечные переживания после ссоры с Викой.

С трудом удерживаясь более-менее ровно на ногах, ему удалось наконец-то выбраться из шатра термо-палатки и тут же пришлось пожалеть об этом. Яркое солнце полудня светило прямо в лицо. От жгучих лучей в глазах заплясали блестки, он зажмурился.

«А мог бы сейчас отдыхать дома, загорать у бассейна рядом с любимой девушкой и пить Темного Козела из высокого запотевшего бокала. Мог бы, если бы меньше языком болтал!» — Дин в очередной раз отругал себя мысленно за пятничную ссору с Викой. От этого, кроме шумного урагана боли в голове, еще и сердце кольнуло. Нет, ему определенно стоило сдержаться и не заявлять любимой женщине, с которой он прожил уже пять лет, о том что он (Динаев Григорий Вадимович 28 лет от роду, успешный руководитель отдела продаж ИТ-компании), не готов еще стать отцом.

— Подтвердите ввод 1 мл 20% раствора кофеина, 1 мл 10% раствора коразола, 40% раствора глюкозы…

— Да, да, все подтверждаю, — прервал словесный поток Дин и в очередной раз пожалел, что не оплатил на днях перепрошивку ошейника на версию 2.43. Там были добавлены новые опции настроек, с помощью которых можно фильтровать выдаваемую информацию или вовсе установить упрощенный режим терминов «Для Чайников».

Три быстрых укола в области шеи Гриша воспринял с радостью. Еще чуть-чуть и введенный набор лекарств избавит от головной боли. Медицинский роботизированный консультант «Нейтро» — ваша первая помощь всегда и везде.

— Рекомендуется выпить не менее литра теплой жидкости, у вас первая степень обезвоживания, Григорий. Так же можно положить грелки к ногам или поставить горчичники. Для полной очистки могу ввести дозу слабительного прямо сейчас…

— Нет, нет, не надо, — он поспешил остановить программу. А вот выпить стакан воды сейчас совсем не помешало бы.

Поляна, на которой они решили устроить пикник с ночевкой, с утра представляла собой мини-свалку пустых бутылок с черным квадратом выжженной земли по центру. Как будто Малевич решился превратить свою картину в натюрморт, но что-то пошло не так и в итоге получился мерзкий беспорядок. Неудивительно, что в раскиданном мусоре Грише не удалось найти ни одной бутылки с минералкой. Он заглянул в багажник машины, но там, кроме старой куртки «на всякий случай» и бейсбольной биты, ничего не было. В палатки к друзьям заглядывать было бессмысленно. Учитывая то, в каком состоянии они устанавливали шатры, наличие четырех белых пирамид на поляне и так вызывало радостное удивление. Никто не заночевал под открытым небом и то ладно. Единственный возможный выход из сложившейся ситуации — это спуститься к ручью. Признав эту мысль весьма рациональной, Дин натянул на голову кепку и отправился по склону вниз.

Деревья, что виднелись вдалеке, успели уже озолотить свои листья. В сочетании с ярко-голубым безоблачным небом пейзаж оживлял в душе самые теплые чувства. Хотя, скорей всего, это просто начали действовать введенные препараты, и головная боль постепенно уступала место хорошему настроению.

Нет, ошейник «Нейтро» — это гениальное изобретение в медицинской индустрии. Изначально он разрабатывался для больных сахарным диабетом и представлял собой небольшой ручной браслет, который контролировал уровень сахара в крови и при необходимости в нужный момент делал инъекцию инсулина. Но прогресс не стоит на месте, и всего лишь один маленький шаг вперед перенес жизненно необходимый для сотен тысяч людей браслет на новую ступень — он стал незаменимым аппаратом для всего человечества.

И Дин не видел в этом ничего плохого, наоборот — с появлением ошейника человек получил дополнительные силы в борьбе против болезней и вирусов. Быстрая и доступная диагностика в любую минуту — без очередей в поликлиниках, без врачебных ошибок. Точное компьютерное исследование всех параметров и мгновенная помощь. Главное было пережить первые несколько месяцев адаптации и первые коррекционные уколы, после хирургической процедуры установки ошейника. Зато потом — как здорово живется потом, когда ты на 100% уверен в своем здоровье! Конечно, от трагически случайностей — таких как перелом или огнестрельное ранение — ошейник никого спасти не мог, но первую помощь — антиболевую и противошоковую терапию оказывал до приезда скорой. Которую, кстати говоря, сам и вызывал. В том случае, если человек не мог сделать это самостоятельно. Центр управления «Нейтро» был основан на распределенной базе данных с удаленным доступом в крупных городах и любой медицинский центр мог получить историю болезни пациента, считав его УИН (уникальный идентификатор) зашитый в ошейник. Спасло это чью-то жизнь? Сотни и тысячи. Но у любого нового изобретения появляются как сторонники, так и противники, которые чураются всего нового и с паническим страхом относятся к технике. Особенно к такой, которая может причинить боль. Гриша улыбнулся, вспоминая то, как пытался заставить своих родителей подключиться к ошейникам. Основным аргументом матери было святое писание, и она с завидным упрямством твердила «рабский ошейник — это все от лукавого». Отец все спорил и доказывал то, что это есть ни что иное, как тотальный контроль и убийство свободы человека, за которую он боролся -цать лет тому назад. «А вы, сосунки, этого не цените и готовы вкалывать себе всякую дрянь без разбора». И что? Сейчас оба носили ошейники, хотя и прикрывая их шарфами или свитерами с горлом. Что их побудило к этому? Конечно же, личный пример. Ведь человек способен учиться исключительно на своих ошибках. У отца прихватило сердце, а часовое ожидание скорой помощи было весьма показательным уроком. Григорий сразу же в больнице подключил их к «Нейтро» без особого сопротивления и сейчас чувствовал себя намного спокойнее, находясь за много километров от родных.

К речке Дин подошел уже совсем в хорошем настроении, голова была легкой, мысли светлыми, и ласкающее осеннее солнце приятно согревало тело. В который раз он испытывал искреннюю благодарность тому, кто изобрел «Нейтро», и к руководству своей фирмы, которая на 70 процентов оплатила медицинские услуги своих сотрудников.

— Теперь ваша жизнь на 70 процентов принадлежит нам, — шутил на одной корпоративной вечеринке шеф. Все только посмеивались и особо ехидные шутники обозвали фирму «псарней». Но любые подколы по этому поводу и любые теории «массового заговора», выдвигаемые всем кому ни лень, не шли ни в какое сравнение с той пользой, что приносил ошейник людям.

Дин присел на корточки, зачерпнул рукой прохладную воду и тут же выпил. Желанная жидкость медленно растекалась по организму, придавая новые силы.

— Хорошо то как, — прошептал вслух Гриша, и сделал еще один глоток.

Хорошее самочувствие каждый день в независимости от того, что вы делали прошлой ночью! Легкий насморк, простуда или первые симптомы вируса — об этом можно было забыть. ПМС у женщин, нарушение гормонального фона или просто «у меня сегодня болит голова» — это уже в прошлом. Единственное, чем приходилось жертвовать ради такого блага — это красота оголенной шеи. Особенно из-за ошейника стального цвета с сотней ячеек-капсул по кругу и черным квадратом УИНа сбоку страдали женщины. Но тут сообразительные дизайнеры пришли к страждущим на помощь, разработав новую линию чехлов — леопардовый, шелковый, классический золотой, в стиле винтаж и со стразами. А ошейник «Нейтро» украшенный бриллиантами, который подарил один российский миллиардер своей чернокожей подруге фотомодели, был самым дорогим украшением последнего десятилетия.

Дин вновь вспомнил о Вике, и ему стало стыдно. И чего он завелся? Ну, хочет она детей, так пусть так и будет. Живут уже давно вместе, дом свой, родителей по праздникам всегда вместе навещают. Правда, свадьбу все еще не сыграли, но тут он сам виноват. Все оттягивал этот момент: то кредит выплачивали, то повышение на работе, то… А что сейчас то? Кажется, и нет вроде никакого препятствия.

«Черт, значит решено. Возвращаюсь в город, в „Золотых терезах“ покупаю кольцо и на колени! Нет, на одно колено! Да!» — довольный таким решением Гриша поднялся на ноги, и уже было собрался возвращаться к месту бурного отдыха, как вдруг его внимание привлек какой-то рыжий зверь на противоположном берегу. Это был олененок — как в старом рисованном диснеевском мультфильме. Тонкие ножки, казались не толще спичек, круглая спинка с озорными белыми пятнышками и широкие ушки на черноносой мордочке. Зверь подошел к ручью и наклонился к воде, чтобы напиться. Взгляд черных глаз бусинок он не отводил от человека. Дину захотелось сфотографировать это чудо, и он полез в задний карман джинс за айфонов. Шум шуршащей ткани куртки насторожил олененка и тот испуганно поднял голову. Внимательно уставился на незнакомца.

— Подожди секунду, не шевелись, — прошептал Дин, включая камеру.

Но, было поздно. Олененок испуганно сделал несколько шагов назад, затем качнул головой вверх вниз, словно отказываясь от фотосессии, а потом поскакал прочь. И вот тут, непонятно почему, Дин побежал за ним. Эта мысль возникла в голове спонтанно, как будто желание сфотографировать оленя было мечтой всей его жизни. О таких внезапных навязчивых мыслях всегда потом жалеешь, это Дин знал точно. Но сейчас его это не волновало. Перепрыгнув в два длинных прыжка ручей, он продолжил преследование олененка, ни сколько не задумываясь о том, какой топот при этом разносился по лесу. Отмахиваясь от веток какого-то колючего кустарника, который в изобилии произрастал у берега, Дин пробирался вглубь. Вот, кажется, вдалеке мелькнул белый хвостик на рыжем фоне.

«Еще один поворот за деревом, и надо попробовать обойти его справа» — это была одна из последних осознанных мыслей Гриши. Спустя несколько секунд, датчик ошейника неистово запищал в ухо.

— Опасность отравления, активировать ввод нейтрализа…

Но дальше Дин ничего не услышал. В глазах потемнело, голова пошла кругом, закручивая зелено-желтый узор листьев над головой в гигантскую спираль, и он упал, больно ударившись о камень плечом. Но эта боль быстро покинула его, уступая место беспамятству.

Его окружила настолько беспросветная темень, что Гриша не мог даже вначале сообразить открыл он глаза или все еще лежит без сознания. Голова горела, во рту был привкус чего-то соленого и язык не ворочался от сухости. Ноги затрясло в приступе холодной дрожи, хотя спина горела жарким огнем.

«Что же ошейник не включился?» — появилась едва уловимая мысль, которую он не смог до конца осознать, как снова провалился в темноту. Откуда-то доносился скрипучий голос старика.

«Ото, дид зробыв золотый човнык та срибне веселечко, диточкы, та пустыв по ричци його. Такый хлопчик, йиздыть Ивасык-Телесык по ричци, ловыть рыбку и тиею рыбкою годуе свойих старенькых батькив. И от, диточкы...»

В сознании вдруг всплыл образ маленькой лодочки, в которой сидит деревенский мальчишка в широкой соломенной шляпе с длинной изогнутой удочкой. Кто-то махнул рукой, картинка осыпалась золотым песком, и в голове запел печальный женский голос:

«Люли, люли Телесыку…

Наварила кулешику…

И з нижкамы и з ручкамы…

Буду тебе годуваты!»

Дин пытался изо всех сил справиться с подсознанием, вызывая в голове знакомые образы родных и друзей, но темнота давила тяжелым грузом, хищно пожирала мысли и обволакивала серым туманом слабости.

«Ивасыку Телесыку, прыплынь, прыплынь до бережку...»

Кто-то позвал его вновь тем же печальным голосом, и Дин был уже готов что-то закричать в ответ, ему казалось даже, что он протягивает руки к незнакомой женщине, как внезапно перед ним появилась старуха. Она наклонилась к его лицу, а у него даже не было сил отвернуться от смрада старческого дыхания. Нос у бабки был крючковатый и почти закрывал верхнюю губу, кожа лица землистого цвета, на правой щеке отвратительной кочкой выросла бородавка. Волосы тонкими палками торчали в разные стороны из-под черной, местами дырявой, косынки. Она хищно усмехнулась, оголяя неровный и очень редкий ряд зубов.

«Оленко натопи пич!» — прокряхтела старуха, сверкнув в темноте белесыми глазами, и очередной приступ жара невидимым огнем сжег ее образ.

«Сидай Телесику на лопату...» — спустя некоторое время откуда-то издалека донесся низкий голос, и вскоре все стихло.

Проснулся Гриша весь мокрый, укрытый чем-то тяжелым и теплым. То, что на этот раз он в сознании и это не очередной приступ бреда, можно было понять по яркому солнечному свету, который пробивался через четыре маленьких квадрата окна. А наличие окна могло говорить о том, что находится он, скорей всего, в каком-то доме. Приподнявшись на локтях, Дин осмотрелся по сторонам. Темные бревенчатые стены, сложенные из широких срубов, пропитались влагой от времени и по углам покрылись зеленой плесенью. Воздух в комнате был наполнен сыростью. Сам Гриша лежал на печи, как русские молоды в сказках. Он тут же усмехнулся этому, когда рассмотрел под собой серовато-белую каменную стену, в центре которой черным пятном зияла заслонка. Рядом с узким выступом-полкой стоял ухват, а на полу выстроились в ряд пузатые глиняные горшки, почерневшие от копоти снизу. Середину комнату украшал стол на четырех массивных ножках, покрытый скатертью в цветочек, истертой до белого по углам. На полках были понаставлены книжки, горшочки, баночки, свечи, сушеные пучки трав, ветки хвои и вязанки ягод.

— Ну, хоть лопаты нет, — с сарказмом заметил Дин, и тут же удивился такому хорошему настрою. Что с ним было, почему посреди леса вдруг упал без сознания и куда он попал? Эти вопросы один за другим всплывали в голове, но настроение от этого совершенно не менялось. Он великолепно себя чувствовал, и всем телом ощущал, что хорошенько залежал бока и пора бы уже встать. Мышцы ног просто требовали, чтобы он пробежался. А еще чертовски хотелось в туалет. Недолго думая, Гриша спрыгнул с печи. Оказалось довольно высоко, и он больно ударил пятки, но неприятные ощущения быстро отступили. Он вдруг заметил, что стоит абсолютно голый в чужом доме и не имеет ни малейшего понятия как в таком виде выйти наружу. Однако найти решение этой проблемы у него не получилось, потому что скрипнула деревянная дверь и в комнату вошла старуха. Сгорбившись почти пополам, она опиралась на кривую трость и чуть-чуть прихрамывала на правую ногу. Из одежды на ней был ватный темно-бардовый жилет, поверх белой рубашки с широкими рукавами, и длинная черная юбка, скрывающая ноги до пят. Седые волосы веером торчали из-под черной косынки. Взглянув в белесые, пустые глаза старухи Дин прижался спиной к печи. Если бы не жуткий сон, возможно образ Бабы Яги и не возник бы в голове. Но сейчас все происходящее очень соответствовало страшилкам из детских сказок. Гриша быстро прикрыл рукой пах, даже не задумываясь о том, видит бабка что-либо или нет. И, как оказалось, сделал он все правильно.

— О, проснулси, голубчик, — несмотря на отталкивающую внешность, голос у старухи был приятным и ласковым.

— Доброго дня, — вежливо поздоровался Дин.

— Доброго да, а шо ж ты босиком на полу топчешьси — поди одень вон одежды свои, — и она махнула клюкой вправо, где за печной стеной стояла лавка с какими-то тряпками.

Дин поспешил туда и довольно легко отыскал среди цветастых платков свои джинсы, свитер и куртку. Там же, под лавкой, стояли кроссовки.

— Как почуваешь себе? — поинтересовалась бабка, отодвигая со стуком стул.

— Ох, спасибо большое, вроде все хорошо, — ответил растерянный Гриша, до сих пор не в состоянии вспомнить, что же с ним такое произошло.

— А ну то и хорошо, что хорошо, — продолжила старуха. Когда Дин оделся и подошел к столу, она сидела и смотрела в окно, перетирая крючковатыми пальцами стебельки трав.

— Я бы вам спасибо хотел сказать… за все.

— Пожалуйста, милый, пожалуйста. А вот чо за штука у тебя на шее такая, — Дин машинально прикоснулся к ошейнику, как-будто он мог куда-то исчезнуть, — Мы уже и не знали шо с тобою делать, как снять эту гадость. Не рубить ше голову…

Паника ускорила сердцебиение от этих слов. Дин прикоснулся пальцем к черному датчику УИНа, чтобы активировать «Нейтро», и ничего не произошло. Тишина. Никто не предложил ему провести сканирование организма. Или может быть с телом все в норме, вот и молчит система? Хотя нет, при включении она всегда должна предлагать сканирование. Страх разливался холодными волнами, желудок сжался камнем. Дин вдруг прочувствовал, как он беспомощен, как уязвим без ошейника. Словно он потерял защитную оболочку и сейчас может умереть от укуса самого обычного комара. Что сказала старуха? Рубить голову? Они хотели отрубить ему голову? Значит их много…

Они.

— Мне бы это… — дрожащим голосом начал он, указываю рукой на дверь и на живот.

— А ну то во двор тебе, за колодцем.

Дин тут же выскочил на улицу и, не оглядываясь по сторонам, поспешил к деревянной, покосившейся на один бок, постройке нужника. Никаких удобств там, само собой, не предполагалась — обычная дыра в бревенчатом настиле, но Дину было не до элитных керамических унитазов с подогревом. Он похлопал себя по одежде, для уверенности вывернул узкие карманы джинс наружу и конечно же не нашел то, что искал. Телефон забрали, ошейник не отвечает. Все плохо.

Тут неожиданно в самой широкой дверной щели мелькнула русая коса. В шоковом состоянии, возможно, Дин даже и не заметил бы ее, но до этого в дверь кто-то три раза тихонько постучал.

— Не выходи, сиди молча, — прошептал женский голос.

Спустя несколько минут послышался нарастающий шум двигателя машины. Дин припал к задней стенке, но все щели там были настолько узкими, что мало чего удавалось рассмотреть. Хотя, на счет машины он ошибся — это был мотоцикл, в прицепной коляске которого виднелась мертвая туша огромного кабана.

— Здравствуй, Ванко! — пропел тот же женский голос, что до этого запретил ему выходить.

— Добрыдень, Оленка! — поприветствовал девушку мужчина. Голос у него был осипшим и низким, внешность рассмотреть никак не получалось, — Как сами?

— Та нормально все, вроде. Как твои?

— Знаешь, молодняк вчера глупость сотворил — вот езжу, исправляю. Вам мяса привез, — послышался шорох, а затем что-то тяжелое плюхнулось на землю, — Сготовь мне чего вкусного, а то мочи нет с ними кушать.

— Хорошо, сготовлю. Закинь поближе к колодцу.

— А как бабка себя почувае?

— Та как обычно, чо ей будет.

— Не сыскала книгу ешо?

Ответа на этот вопрос не последовало. Скорей всего девушка просто махнула головой, и Гриша опять пожалел, что ему ничего не было видно.

— Ну, лады, поехал я дальше. Сегодня в берлоге переночую, а завтра уже к вам наведаюсь. Помыться охота и пожрать за столом, как нормальные люди.

— Хорошо, Ванко.

— Затопишь мне баньку, а?

Дальше послышался звук поцелуя, а потом громкий рокот мотора заглушил все вокруг.

«А может стоило выйти и попросить о помощи?! А я тут, как дурак, сижу, подглядываю...»

Не успел Дин обдумать услышанное, как дверь нужника открылась. На пороге стояла девушка в длинном сером сарафане, подпоясанная плетеным пояском. Русые волосы собраны в тугую косу по пояс. Глаза зеленые, яркие, словно драгоценные изумруды и взгляд от них сил нет оторвать.

«Нет, не могут быть такого цвета глаза… Небось линзы у нее ультра-лайт линии». Так Гриша и стоял в глупой позе, расставив широко ноги над грязной дырой.

— Отошел значит, — по выражению ее лица невозможно было понять рада она этому или нет.

— Я только в туалет вышел и все, — от такого идиотского оправдания лицо залилось краской и он почувствовал себя полным дураком.

— Я не об этом, — она кивнула вниз, — Я о самочувствии. Ты как?

— Нормально вроде.

— Поверни голову, — скомандовала она и сделала шаг вперед, затем поморщилась от неприятного запаха, — Да выйди уже отсюда, а?

Дин послушно вышел, дышать сразу стало намного приятнее. Как он раньше не чувствовал затхлый смрад, непонятно.

— Поверни голову, — повторила девушка, и он повиновался. Холодные пальцы прошлись по линии от левого уха к ошейнику, — Вроде ничего…

Дальше он не дослушал. Рефлекторно сам схватился за шею и обнаружил там следы каких-то порезов.

— Что за фигня? Вы что со мной сделали? — выкрикнул он, и тут же маленькая ладошка Оленки плотно закрыла ему рот.

— Я тебе жизнь спасла вчера, — зашептала она, — и не ори так, они услыхать могут!

— Кто? — на выдохе спросил Гриша, когда девушка убрала руку.

— Идем за мной, поможешь с кабаном, — с этими словами она резко развернулась и пошла в сторону колодца, который был справа от избушки. Только сейчас Дин заметил, что рядом со старым домом старухи есть каменная пристройка, новая. Видно, там и живет девушка.

Еще раз ощупав шею и шрамы на ней, Дин удивился тому, что не испытывает никаких болевых ощущений при этом. Зато теперь все становилось на свои места. Вот почему молчал ошейник. Кто-то повредил канал связи. Вот только кто и зачем это сделал? Он поспешил следом за Оленкой.

— Дай зеркало!

— Нащо тебе зеркало?

— Хочу понять, что вы сделали со мной!

— Подержи вот тут, будь добр, — попросила она, указывая острием ножа на маленькие грязные копытца кабана. Только сейчас Дин увидел в ее руках огромный нож со следами запекшейся крови и невольно отшатнулся, — чего испужался? — заметив его нерешительность, спросила девушка, — Мертвый он, что не видишь? — она приподняла с земли со своей стороны голову кабана, которая держалась на шее всего лишь на нескольких жилах. Огромная кровавая рана. Нет. Кто-то просто выдрал шею бедного животного практически целиком. И непохоже, чтобы это сделал человек, который привез тушу кабана сюда.

— Что с ним? Кто это сделал? И что происходит тут? — не узнавая своего голоса, сыпал вопросами Гриша, — Куда вы дели мой телефон?

Оленка ничего не ответила, кинула нож в землю и ушла в избушку. Гриша некоторое время стоял, отчаянно раздумывая — поднять нож и забрать себе или не стоит этого делать. Конечно, без оружия Дин чувствовал себя абсолютно беззащитным, но и представить себе, что он сможет напасть на девушку? От этой мысли становилось тошно, а от случайного взгляда на мертвого кабана в голове закружилось, и пришлось отойти на несколько шагов назад, чтобы прислониться к поленице дров.

Хлопнула дверь и Оленка подошла к нему с чашкой в руках. На боковой стороне был нарисован черный кот, который заговорчески подмигивал зеленым глазом. Чашка была голографическая, а значит современная. И никак не вписывалась в сказочное окружение. Гриша сделал глоток. Оказалось, что это была простая вода, хотя вроде с каким-то едва уловимым солоноватым привкусом.

— Успокоился? — спросила Оленка.

— Да, вроде.

— Тогда помоги с кабаном мне скорее, чтобы на запах крови, дай Боже, никто не пришел. Приготовлю я бограч, за обедом и поговорим.

Дин неуверенно кивнул и приступил к работе. От сопутствующих запахов и вида бордово-черных кишок все еще подташнивало, поэтому он периодически закрывал глаза и просто держал, где говорили.

— А какой сегодня день? — не выдержав долгого молчания, спросил Гриша.

— Ты сутки провалялся, сегодня понедельник.

«Черт, меня должны искать уже давно, но почему не нашли?» — мелькнула в голове мысль.

— А как ты прошел через ручей то? — продолжила разговор Оленка.

— Ногами, — не раздумывая, ответил Дин, — как еще? Он ведь не глубокий, вроде.

— Не глубокий, ага, — согласилась девушка.

Громкий рык прервал их беседу.

— В колодец быстро, а то учует, — зашептала Оленка и толкнула Дина в сторону. Сама обмотала его запястья цепью и спустила вниз. Он слова не успел сказать, как ледяная вода обожгла ноги. Дин подтянулся на руках вверх, но тут же оставил эту затею. Долго ему так не провисеть. Упершись спиной в одну стену, и вытянув ноги и руки в другую, он кое-как устроился над водой. Рык донесся до него вновь, на этот раз завершившись долгим завыванием.

Оленка запела какую-то песню, слов которой было не разобрать. Животное недовольно скулило, но больше не осмеливалось рычать.

«Немыслимо! Если это не бред, то невозможно придумать никаких логических объяснений происходящему».

Да, они выехали достаточно далеко за город, но на той поляне шашлыки проводили уже много лет. И ни у кого даже мысли не было, что если перейти ручей, то попадешь в заколдованный лес, в котором можно встретить и бабу Ягу, и оборотней, и молодую колдунью. Или это все плод его воображения, вызванный какой-то странной реакцией организма на заражение? Что вчера сообщил ошейник, перед тем как он отключился. Что-то про заражение крови или отравление?

«Черт, и вот почему он не работает, когда мне так нужно точно знать что со мной?!!!»

Люди, согласившиеся носить ошейники, настолько привыкли к приобретенному благу, что без возможности постоянного доступа к данным о состоянии своего здоровья элементарно могли сойти с ума. А вдруг какой-то неизвестный вирус сейчас поражает клетки, а ты не знаешь об этом? Не можешь оказать необходимую поддержку. Дин задумался, а что если эта постоянная поддержка и подпитка медикаментами ослабляет человека? Организм не может самостоятельно реагировать в непредвиденных ситуациях, он выработал привычку всегда и во всем рассчитывать на «Нейтро», надежно закрепленный на шее. С такими мыслями можно было прийти к выводу, что любой человек, которой лишится ошейника на один день, может вполне реально умереть от случайного заражения простейшим вирусом или бактериями. На ум пришли марсиане Уэллса, Дин усмехнулся. «Благодаря естественному отбору мы развили в себе способность к сопротивлению...» А сейчас ради комфортной жизни готовы пожертвовать приобретенными навыками, не задумываясь к чему это может привести в будущем?

— Эй, ты как там? — эхом отражаясь от стен колодца, зазвучал голос Оленки, — сейчас вытащу…

Заскрипел круг рычага, и Гриша, помогая себе ногами, начал подниматься вверх.

***

Тарелки с дымящимся горячим мясом были расставлены на столе, и Дин первый схватился за ложку, так как в животе уже весьма громко бурлило. За то время, пока Алена куховарила, он помогал ей в чистке картошки и не прекращал расспрашивать. История складывалась действительно сказочная, просто-напросто русский народный триллер.

Алена и Ваня — родные брат и сестра, погодки, все детство прожили в городе. Закончив школу, собирались поступать в строительный университет, как пять лет тому назад неожиданно в авиакатастрофе погибли родители. Дети остались одни, и при оформлении наследства выяснилось, что квартира и еще какой-то участок в деревне за городом принадлежит их бабушке Фотинье, которую навещала только мама и то редко. Она словно специально ограждала детей от этого места. И как оказалось не зря.

Отвезти их туда вызвался новый парень Алены — Сашка. Первым делом они отправились в деревню, где им рассказали, что бабка уже много лет как не живет в своем доме, а ушла в лес. Только изредка заходит в сельпо за необходимыми в хозяйстве товарами. Брат с сестрой, конечно, удивились такому образу жизни, но делать было нечего. Согласие выжившей из ума бабушки было жизненно необходимо, чтобы они получили нормальное жилье в городе. В лесу они легко нашли избушку, к ней вела довольно приметная тропа, а вот разговор с бабкой оказался не из легких. Уезжать в город она наотрез отказывалась, даже на несколько дней посетить нотариуса и подписать все бумаги тоже не хотела.

Это случилось в первую ночь…

Пока старуха с Аленой была занята готовкой ужина и всякими хлопотами по хозяйству, Сашка тайком забрался в погреб и вытащил оттуда несколько бутылок странной жидкости, по виду напоминающей самогон, в котором плавали какие-то водоросли. Ночью, когда все вернулись к себе в палатки, предлагал выпить, но ребята отказались.

На утро его не стало…

Сашка пропал и никаких следов не оставил. Алена плакала, Ваня обошел все вокруг, но это было без толку. Саша ушел, оставив им свою белую старенькую Тойоту и все вещи, что делало его исчезновение еще более загадочным. Додуматься о том, что виной всему та мутная жидкость из бутылки, не мог никто.

Вернулся Сашка на третий день, и было его не узнать. Обросшее бурой шерстью лицо, больше походило на вытянутую медвежью морду, да и сам он как-то увеличился в размерах. Если бы не голубые джинсы и разодранная во многих местах красная майка с печальным Чебурашкой, Алена ни за что бы не узнала его. Выступающие вперед клыки и черные миндалевидные глаза пугали. Но больше всего ужасал жуткий, звериный рык, которым он известил всех о своем приходе. И в этот миг бабка, как будто по волшебству, ожила, подхватила с полки какую-то книгу, нашла нужную страницу и затянула протяжную песню. Потом откопала за печкой засушенный пучок серой травы, растерла в ступе и развеяла вокруг избушки. Внукам наказала строго никуда не выходить, но ответов на вопросы этой ночью они так и не получили. Бабка без сил проспала до середины следующего дня, а потом впала в беспамятство с переменными приступами старческого маразма. В редкие проблески сознания, Алене удавалось получить от бабки Фотиньи по крупице ценной информации, но этого было катастрофически мало. Ворожба, целительство, заговоры — в современном техническом мире о таком никто и не вспоминал.

Саша, конечно же, на следующий день пришел опять, и с ним даже удалось поговорить. Впрочем, он только кивал головой да или нет в ответ на вопросы, которые задавал Ваня. Голосовые связки мутировали на столько, что произносить слова он был не в состоянии. Ребятам было очевидно, что ситуация патовая. Старуха отказывалась уезжать, друга в таком состоянии тоже не вывезешь. Что делать и к кому обращаться? Было жутко.

Все ухудшилось через неделю, когда они стали случайными свидетелями того, как Саша набросился на лесника. Мужик с разодранной шеей пролежал всю ночь, а Ваня не мог себя пересилить и оттащить тело. На следующий день по лесу разнеслось два рыка и это вновь вернуло бабку в сознание. Она совершила такой же ритуал, что и в прошлый раз, но затем усадила возле себя Алену и все ей рассказала.

— Так что она ведьма у тебя что ли? — спросил удивленный Дин.

— Колдунья лесная, ага, — отправляя крупно порезанные куски мяса в котел, откликнулась Алена.

— И ты?

— И я, выходит.

— Кошмарная сказочка выходит.

— И не говори, — согласилась она печально, — не жизнь, а сказка!

— И как же вы здесь живете?

— Научилась я ту книжку читать, много заговоров оживила. Участок этот леса оградила защитными, отталкивающими чарами, чтобы путники, вроде тебя, не заглядывали.

— Так плохо видать оградила.

— Нет, просто обновлять их нужно, а книжки то у меня больше нет.

— А где ж она?

— Так бабка ее в очередном старческом приступе куда-то спрятала, а куда вспомнить теперь не может, — печально сказала Алена, — Слава Богу, хоть на себя и Ваню оберегов успела наплести. И дом надежно оградить…

— Так кто они такие? — Дин никак не мог понять, как человек может превратиться в первобытного хищника, всего лишь за одну ночь.

— Не знаю, оборотни какие наверное. Если укусят — то на следующий день таким же станешь, — ответила Алена и принялась нарезать на деревянной дощечке хлеб, — Мы их называем ревуны, слышал сам как завывают? Больше всего они на человекоподных медведей похожи, в берлогах живут, мед, рыбу любят. И разумны, конечно. Хотя со временем дичают, поэтому Ванко с ними и живет. Контролирует, присматривает, когда надо. Я для него самый сильный оберег заговорила — от любой беды. Вот они его и не трогают, слушаются даже. Очень любят, когда он сказки им рассказывает по ночам.

— Сколько ИХ тут? — спустя некоторое время, спросил Гриша.

— Шестеро. Случайные туристы зашли куда не надо года три назад, и еще одна девушка из деревни по грибы забрела прошлой осенью. Всего три мужика, две женщины и ребенок.

— Они и ребенка? — глаза Дина широко раскрылись от ужаса.

— Нет, нет, ты что! Это Инна родила.

Дин сглотнул, пытаясь совладать с шоком. А может шутит это все Алена, прикалывается над городским дурачком? Ведь сам Гриша ни одного ревуна этого не видел. А звуки, что он слышал, так то брат ее мог звуковую запись включить. И может не брат он ей вовсе. Живет тут в лесу семейка маньяков людоедов, а перед смертью помучить жертву любят…

«Нет, ну что за бред в голову лезет! Хуже любого американского фильма ужасов, черт...»

Уж лучше думать, что это розыгрыш какой-то. Подшутили над ним друзья, и сейчас снимают его на десяток дистанционных мини-камер. Дин тут же осмотрелся по углам, но ничего похожего на видеозаписывающую аппаратуру не заметил.

— По именам их называете все еще, — прошептал он, минуту спустя, — Они ведь не люди…

— Не знаю, так как-то по человечески что ли… Бабка говорила, что где-то в книге есть обряд один, как все назад вернуть, только я не нашла его пока что…

И тут холодная рука страха погладила Дина по спине.

— А я? Ты ведь остановила это да?

— Не знаю, — пожав плечами, ответила Алена, Изумрудные глаза как-то потемнели, загрустили, — тебя укусил ребенок. Ты без сознания на поляне с дурманом валялся, а малый отбежал сам далеко от берлоги, заигрался, а тут ты лежишь. Я как раз к ручью шла, чуть-чуть не успела отогнать… прости.

Дин тут же забыл обо всех пережитых страхах, когда с первой съеденной ложкой волна вкусового удовольствия заполнила его мысли. Было вкусно, восхитительно, обжигающе вкусно.

— А что ж, милок, у тебя штука такая на шее, — опять поинтересовалась бабка, когда Дин стал реже стучать ложкой по тарелке и жевать тщательней.

— Это полезная очень штука, бабушка, — ответил он, — от всех недугов лечит.

— Малина вон от недугов лечит, да брусника… — сварливо заметила старуха, — а у тебя это химия все, кровь портит. Мы ее никак отключить то не могли. Думали то ли пилой ее раскрыть, то ли голову тебе рубить надо, — бабка одарила Гришу кровожадной улыбкой, чтобы он по достоинству оценил произнесенную шутку.

— Так это вы мне ошейник отключили? — спросил Дин и ошеломленно уставился на Алену.

— Да, мешал он, — ответила девушка, — Я тебе кровь заговариваю, снадобье прикладываю, а чувствую, не действует. Твой ошейник что-то свое вкалывает и все мои труды насмарку.

— А у тебя чего нет ошейника то?

— Ну, во-первых, когда они только появились, у нашей семьи денег даже на один не хватило бы, — смущенно сказала Алена, — а сейчас… согласна я с бабушкой — химия это все.

— Ну да, к корням, к природе… к земле, — чуть слышно, чтобы скрыть сарказм, ответил Дин, — а чего это вы с братом так разговариваете странно, по старому?

— Да шутим это мы так между собой, — Алена едва заметно улыбнулась, — как будто в сказке живем, а то с ума сойти можно…

Когда с едой было покончено, и девушка убрала со стола, Дин решился задать самый волнующий вопрос.

— Скажи, зачем ты меня от Ванко прятала и от ЭТИХ?

Алена как раз расплела косу, и волосы золотым шелком спадали с плеч. Она склонила голову вниз, пряча глаза.

— Бежать тебе надо.

— Да я и не против, только вот что, если ворожба твоя не сработала, что если я стану таким же, как они?

— Они убьют тебя?

— С чего это вдруг…

— Я же тебе говорила, их три мужика и две женщины. Ну и зачем им еще один самец? — она пристально взглянула в глаза Дина, и ему стало не по себе. Боль и отчаяние наполнили зеленый изумруд.

— Они убили уже кого-то?

Алена кивнула.

— Кого?

— Сашу, — прошептала Алена, и слезы потекли по щекам, — Новый… молодой Семен… Он охотником был. Случайно тоже пришел и стал новым вожаком, вместо Саши.

Дин помолчал минуту.

— А Ванко? За что ему меня убивать?

— Книги нет, — голос Алены дрогнул, — скоро защитные обереги спадут, мы не сможем их контролировать и сдерживать. Ванко надеется, что они залягут в спячку как обычно в конце октября, тогда у нас будет время в запасе.

— Но почему вы их просто не убьете всех сейчас? — этот вопрос давно вертелся на языке, и Гриша не знал, имеет ли он право спросить о таком.

— Не знаю, — едва слышно, ответила девушка, — они же люди…

В этот момент Дин почувствовал, как неожиданный прилив жара стал подниматься от места укуса за ухом вверх по голове, заливая красным лицо. Он тяжело задышал и схватился за шею. Алена через несколько секунд уже стояла рядом, что-то шептала и прикладывала пучок мокрой травы к ране. Полегчало, так же неожиданно полегчало. Красная пелена спала с глаз, и Дин все стал видеть четко. Временное недомогание, кажется, даже прибавило сил.

— Уезжай, скорее, — прошептала Алена.

— А если…

— Я не могу тебе помочь без книги, может быть твоя химия, чем поможет?

Он не хотел с ней спорить о том, что химия все-таки наука точная, а тут творится не пойми что. И расскажи он такие симптому любому врачу тот скорее отправит Дина в психушку, чем будет разбираться в природе вируса, вызывающего мутацию. Хотя, с уровнем прогресса современной медицины возможно все. И если ему подберут необходимое лекарство, он сможет вернуться сюда и помочь ИМ. Спасти людей, освободить из вынужденного рабства Алену с Ваней.

— Хорошо, — согласился Гриша.

— Я знаю где Ванко держит старую Сашкину Тойоту, он иногда в город на ней ездит. Водить то умеешь?

— Конечно.

К машине пробирались уже в темноте. Ночной лес пугал редкими шорохами и криками сов, но Алена шла уверенно и, кажется, спокойно. В руках у нее была масляная лампа, и Гриша чувствовал себя ночным мотыльком, летящим на свет. Ему было жутко до коликов в животе, и чтобы избавиться от сковывающего ужаса, он сфокусировал взгляд на желтом огоньке лампы. Еще один приступ жара настиг его, когда они выходили из дома. Но на этот раз удалось справиться самому, и это вселяло надежду.

Аррруууууыы, — жуткий рык оглушил их.

К горлу подкатил ком, рот наполнился слюной, и Грише захотелось заорать в ответ, но он сдержался. Алена подняла лампу повыше и снова запела что-то, неровно растягивая слова. Из-за дерева выглянула морда зверя. Он был метра два ростом, широченные плечи покрывала черная редкая шерсть. Уши вытянулись намного выше приплюснутой головы и стояли торчком, как у собаки. Зверь повел носом, который был все еще человеческим, просто сильно вытянутым вперед над челюстью, отчего ноздри неимоверно растянулись. Зверь оскалил острые иглы зубов, облизал языком тонкие губы и еще раз взвыл.

Как только Алена закончила песню, ревун сделал несколько шагов назад, развернулся спиной и отпрыгнул в темноту леса.

Дин не мог поверить своим глазам и с трудом вернул себе нормальное дыхание. То, что он увидел, могло быть его будущим. И это было невыносимо страшно.

Машина оказалась действительно очень и очень старенькой Тойотой, с прогнившим по бокам днищем и приспущенными колесами, но исправно завелась с первого раза. Это обнадеживало.

— Поедешь прямо, потом будет дерево такое огромное, возле него свернешь налево. Там по другому нельзя, — объясняла дорогу Алена, — а уж дальше по прямой к ручью доберешься.

— Хорошо, — ответил Дин.

Тут Алена сняла у себя с шеи веревочку, на которую были нанизаны как бусинки разные сушеные ягоды. Без слов одела на шею Грише.

— Знаешь, чего я подумал… Ты эту книгу найди обязательно. Вдруг у меня в городе ничего не получится, не справятся медики или… Ты отыщи ее, хорошо? Попробуй призвать, — прошептал он, сам не соображая, что сейчас говорит, — позови ее.

— Что?

— Ну, вдруг выйдет и такое. Заговоры и ворожба у тебя, видишь, получаются. А вдруг бабка ее как-то магически спрятала.

Алена одарила его ласковой улыбкой и поцеловала в щеку.

— Удачи тебе.

— Спасибо…

В диагностическом центре «Нейтро-Лайф» Динаеву Григорию Вадимовичу установили заражение крови неизвестным вирусом, в следствии несчастного случая при обращении с индивидуальным диагностическим комплексом «Нейтро» прошивка 2.42.

— Беспокоится ни о чем не стоит, — уверял Вику низкорослый, с вытянутом лицом и высокими залысинами, мужчина, чем-то похожий на крысу, — на основании реакции его крови мы выведем сыворотку, которая будет обязательно добавлена в базовый пакет услуг индивидуального диагностического комплекса «Нейтро» всем пользователям.

— Но он уже две недели в карантине, — растерянно обращалась к мужчине Вика.

— Да, да, вирус все время мутирует, но ваш муж отлично держится и побеждает каждый раз, как заговоренный! Он у вас молодец.