Метла на луне, луна на метле

(рассказчик просил не называть своего имени)

— Я обещаю вам, что проблема голода будет решена раз и навсегда.

Смотрю на него. Сумасшедший. Хотя нет, на психа не похож, психи, они сразу же начинают вынимать бредовые проекты, а с помощью этого вечного двигателя можно получать энергию в неограниченном количестве…

Ну-ну…

Этот не такой. Не тощий — изможденный, в чем только душа держится. Что-то не верю я, что решил ты проблему голода, себя-то накормить не можешь…

Делает паузу. Картинно. Выразительно. Ему бы на сцене выступать, а не сидеть здесь передо мной, клянчить деньги. Хотя нет, клянчат другие, это которые сразу в ноги кидаются, добрый господин, детям есть нечего, хоть бокал крови дайте…

— Ну-ну.

Чувствую, что пауза затягивается. Осторожно спрашиваю:

— И… что вы придумали?

Луна, — он отдергивает занавески, показывает полную луну над городом, — вот наше спасение!

— И как же луна по-вашему может спасти нас от голода?

— Я изучил скорость вращения луны, скорость приближения её орбиты к земной, и…

— Покороче. У меня на формулы все эти аллергия.

— Я изучил плотность луны. И что я увидел?

Снова картинная поза. Начинаю думать, что все-таки передо мной сумасшедший.

— Я убедился, что плотность луны один в один совпадает с плотностью сыра.

— Очень интересно. И…

— …тогда я еще сомневался, — воздевает руки к небу, — тогда я еще задумывался…. Однако, я рассмотрел светоотражающие способности луны…

— Короче, — вздрагиваю, — у меня на длинные слова тоже аллергия бывает.

— Тогда я убедился, что моя гипотеза верна. Однако, окончательно мои сомнения развеяла лунная ночь на пятницу тринадцатого…

— Это когда шабаш был?

— Да, — он облизывает клыки, поправляет потрепанные крылья, — тогда мне довелось найти в лесу кусок сыра в десять фунтов, не меньше…

…повезло.

— Я тоже так подумал в первую минуту. Однако, потом меня посетили сомнения, откуда мог взяться кусок сыра в глухом лесу, где не ступала нога человека?

— М-м-м-м…

Думаю. Ничего не приходит на ум.

— Я пришел к выводу, что этот сыр упал… с неба.

— Да, так бывает. Метеориты… сырные, шоколадные, вон, близ Таймбурга кусок торта с неба упал.

— Да. Сырные метеориты, — он облизывает острые клыки, грешным делом думаю, как бы не вцепился мне в горло, — они падают часто, чаще, чем другие. А что это значит?

— Ну… много их там…

— А это значит, что источник сыра находится где-то совсем рядом. Где же?

Догадываюсь.

— Думаете… на луне?

— Именно! На луне! Отсюда и сырный дух, который мы чувствуем в лунные ночи! И я уверяю вас, то запасов сыра на луне хватит на много поколений…

— Но…

— Вы хотите знать, что будет, когда запасы сыра на луне иссякнут? Уверяю вас, этого не случится, запасы нарастут вновь.

— Я не это хотел сказать, — еле удерживаюсь, чтобы не хлопнуть кулаком по столу, иначе его угомонить невозможно, — как вы собираетесь добраться до луны?

— Именно об этом я и хотел попросить вас.

Смотрю на свои крылья. Взмахиваю.

— Думаете, моих крыльев будет достаточно? Сомневаюсь, я и нормы ГТО сдать-то не могу…

— Нет, нет… конечно, на крыльях никто их нас не доберется до луны. Но есть еще одно средство передвижения…

— Думаете, метла?

— Именно так, — он садится на подоконник, смотрит на мраморно-белую луну, — метла.

— Это же какая метла должна быть… огромная.

— Нет, не просто огромная. Исполинская! Исполинская! Я подсчитал, что длина этой метлы должна составлять не меньше километра…

— И во сколько обойдется этот проект?

Он называет сумму. Давлюсь языком. Захмелел ты, что ли, от бокала крови, или еще что с тобой случилось…

— Ну что же, большое спасибо за информацию, я подумаю над вашим предложением.

— О чем вы будете думать?

Морщусь. Знаю я эти уловки торгашей и проходимцев.

— Обо всем.

Встаю, чтобы проводить гостя. Что-то падает из моей ладони, не сразу понимаю, что. Гость смотрит на упавший предмет, на осиновый колышек, мда-а, хорош я, мне только гостей встречать. А что гостей встречать, много кто вот так гостей встречает, припрячет в рукаве колышек, а то мало ли…

Смущаюсь. Ничего не могу с собой поделать, готов провалиться сквозь землю от стыда.

— Так сколько, вы говорите, вам нужно?

Он повторяет сумму. Нет, кажется, назвал меньше.

— Но это не сразу… это постепенно будем делать… Сначала древко, потом хвост метлы, потом нужно кабины сделать, запасы пищи…

— Пищи?

— Да. Возьмем с собой сыра хотя бы на дорогу туда.

— Ну да, на обратном пути вы будете есть сыр с луны.

— Конечно же, — он кивает, быстро, отрывисто, думаю про себя, нет, все-таки сумасшедший.

— Но я так понимаю, вам понадобится не только сыр, но и кровь?

— Разумеется. И чем больше, тем лучше.

Он с жадностью осушает второй бокал крови. Нет, все-таки голодный парень, сильно голодный, уже начинаю сомневаться, да точно ли он экипаж собирает, как бы не пришел пожрать на халяву…

— Ну хорошо, я поду… — буквально напарываюсь взглядом на луну, смотрящую в окна, — у вас есть чертежи? Планы?

— Да, да, разумеется… — он разворачивает свитки, от которых у меня все переворачивается внутри, просил же формулы мне не совать, или я сам про чертежи вякнул…

— Остановитесь!

Стражи порядка хватают сумасшедшего, скручивают руки за спиной. Переглядываемся с Ампиром, так и знали, что кто-нибудь да и помешает. Я так и чувствовал, что добром не кончится, что кто-нибудь что-нибудь да и устроит на старте…

Только бы метлу не разломали. Вроде так-то народ хорошо настроен, собрались, в ладоши хлопают, да кто их знает, вот так разломает метлу какой-нибудь психопат, или кинется сюда с осиновым колом, вы меня с собой берете, без разговоров, быстро…

— Остановитесь! Вы сами не понимаете, что вы делаете!

Ампир делает мне знаки, мол, не обращайте внимания, мало ли какие психи тут околачиваются.

— Вы погибнете! — не унимается джентльмен, рвется к нам через толпу полицейских, — вы обречены!

— Да вы успокойтесь, не кричите так, — еще пытаюсь утихомирить психа, зря, что ли, деловым переговорам учился, — вы полагаете… что метла упадет?

— Нет, не метла…

— А что же? Полагаете, там нет воздуха?

— Да нет же… луна… луна…

(Валдуфф)

— Так вы уверяете… там серебро?

Смотрят на меня.

Они.

Оба.

Скептически.

Не верят.

Знаю — не поверят. Ни за что.

— Чистое серебро. Если вы полетите, вы погибнете.

Фыркают. Они. Оба. Тощий испепеляет меня взглядом. Тощий. Кажется, его зовут Ампир. Не знаю.

— А с чего вы взяли, что там серебро?

Это второй. Хозяин. Меценат.

— Я изучал траекторию луны и скорость приближения луны к нашей планете…

— А покороче?

Это меценат. Меценаты не любят цифры. Я совсем забыл, что меценаты не любят цифры.

Вычислил плотность луны. Сопоставима с плотностью серебра….

— Сыра! Клянусь вам, сыра!

Это Ампир.

— Серебра, — повторяю. С нажимом.

— Но позвольте, мои расчеты показывают…

Сую под нос формулы.

— Серебро. Мы погибнем, если полетим туда…

(Ампир)

Для межпланетной метлы потребовалось гораздо больше времени и средств, чем мы предполагали ранее. Я не буду утомлять читателя всеми подробностями, как мы конструировали метлу — скажу только, что мне пришлось переделывать чертежи более сорока раз. Проклятая метла исполинских размеров никак не хотела подниматься в небо. Две попытки закончились падением метлы с огромной высоты, еще над одной пробной моделью было потеряно управление — метла ушла в открытый космос.

Я не сдавался. Я вспоминал величайших колдунов древности — оговоренных, сожженных на кострах, растерзанных безумными и бездумными соотечественниками. Я представлял, как они седлали метлы под покровом ночи, как они подбирали заклинания — чтобы взвиться в небо и улететь. Я читал и перечитывал легенды о магах, добравшихся до луны — и верил, что это не просто легенды.

Меценат — он просил не называть его имени — говорил, что я стал похож на собственную тень, или даже на тень собственной тени. Бывали ночи, когда я не просто забывал поесть, но и не вспоминал про еженощную порцию крови. Хорошо помню случай, когда рассвет застал меня за вычислениями — луч солнца пробился сквозь неплотно закрытые ставни, пронзил мое сердце. Мне показалось, что я умер — но чуть погодя я очнулся в гробу для гостей, который любезно предоставил мне хозяин. Кто перенес в гроб мое бесчувственное тело — я до сих пор не знаю к великому своему сожалению: я не привык оставлять благие дела без благодарности.

Помню я и другую ночь, когда нехватка свежей крови дала о себе знать — как со стороны я увидел себя лежащим на полу. Я понимал, что моя душа покинула тело, и не намерена вернуться. К счастью, в это время вошел Валдуфф — на этот раз он забыл о нашей вражде, любезно надрезал свое запястье и приложил руку к моим пересохшим губам, чтобы я напитался кровью. Когда я пришел в себя, он все-таки не удержался от легкого укола в мой адрес и намекнул, что луна сделана из серебра, а не из сыра, и даже предъявил мне старинный манускрипт, в котором говорилось о фараоне, пожелавшем отлить из серебра светильник для своей столицы, дабы освещал улицы по ночам.

Однако все — и бессонные дни, и недели бескормицы, и множество ошибок и неудач — были забыты, когда, наконец, была готова метла, способная подняться в небо. Я сам лично испробовал летательный аппарат — и остался доволен легкой маневренностью метлы. И мне не передать то ликование, которое я испытал, когда под многочисленные возгласы толпы метла оторвалась от земли, чтобы начать свое головокружительное путешествие.

Я пишу эти строки, чтобы не сойти с ума от беспричинного страха — чем дальше, тем больше мне кажется, что мой оппонент не даст мне долететь до луны. Чем дальше, тем больше понимает он свою неправоту — и лютая ненависть ко мне, победителю, вынудит его пойти на крайние меры. Я представляю его ярость, когда мы приблизимся к лунному шару, отломим кусок луны и убедимся, что луна сделана из благородного сыра высших сортов! Валдуфф уже устроил свой гроб рядом с моим в одной каюте — якобы, так ему легче думается. Но чем дальше, тем больше подозреваю я, что он вопреки всем законам протащил на метлу осиновый колышек или серебряную пулю.

(Луна)

Да ужас чего было, говорю тебе, ужас чего тут было-то! Лечу я в небе, никого не трогаю, ну как всегда, по орбите по своей… Да не ври, никогда я с орбиты не отклонялась, в жизни такого не было! Ну и вот, лечу себе… да погоди ты, какой метеорит, ё-моё! Это… мохнатое, длинное такое… прямо на меня летит… Ну палка такая, а на конце у неё хвост мохнатый! Метла, во-во… Да, в космосе! Да, прикинь! Д я сама офигела, когда увидела… И прямо на меня прет, и вокруг меня вертится… Да ничего я её своим притяжением не затягивала, сама она вокруг меня вертелась, окаянная! Ну и отцепляется от неё этот… гарпун, во-во, гарпун… и в меня. Да не пьяная я никакая была, где вы вообще луну пьяную видели! И от меня кусок отхватывает, здоровенный такой кусок… во, вишь, вмятина даже осталась… Да никакой не метеорит, говорю я тебе! Метла эта…

(никто)

— И что же?

— Сию минуту, господин меценат, сию минуту…

— Мой дорогой Ампир, вы возитесь над этим образцом уже полчаса.

— Да… последние приготовления…

— Может, вы все-таки признаете очевидное, мой дорогой Ампир?

— Валдуфф, я бы попросил вас не вмешиваться… м-м-м… это…

— И что же?

— Да-да, сию минуту, господин меценат… Ну вот, философский камень… если перед нами сыр, философский камень краснеет, если серебро — он должен стать синим…

— И что же?

— И что мы видим? М-м-м… освещение неудачное…

— Я вижу синий цвет.

— Господин меценат?

— Я вижу синий цвет. Итак, это было серебро. Что? Серебро? Вы протащили на борт метлы серебро?

— Сию минуту…

— Это что же получается… миллионы золотых потрачены впустую? Мой дорогой Ампир, я вас поздравляю, благодаря вам я разорен!

— Но…

— Никаких но! Честное слово, так и хочется выкинуть вас за борт, и побыстрее! Луна из серебра! О, святая Геката! Луна из серебра! Ну и кто обещал нам горы первосортного сыра? Не побалуете ли нас изысканным ужином? Мы как-то изголодались на одной крови, а нам еще лететь назад. Кстати, сколько у нас осталось мяса?

(Мясо)

Тридцать седьмой день пути.

Метла дергается, срывается с орбиты, летит куда-то в бесконечное звездное небо. Мне кажется — не на землю.

Не знаю, куда, но точно не на землю.

Эллу убили вчера.

Думаю, когда они доберутся до меня. Через неделю или раньше.

Пока только пьют кровь. Понемногу. Знают, что я остался один, что от моей жизни зависит их жизнь.

Все еще лелею безумную надежду — бежать. Куда? Не знаю, в открытом космосе все равно бежать некуда, разве что остаться здесь, в невесомости до самой смерти.

Считаю, сколько дней мы будем лететь назад. Что-то подсказывает мне, что они собираются лететь назад — понимаю это по оживленным разговорам, по маневрам метлы, по скандалам на борту. Мне они, конечно же, ничего не говорят — никто не будет посвящать свою еду в свои планы.

Метла дергается, выворачивается куда-то в никуда. Мне кажется, они теряют управление. Я надеюсь, только кажется.

— Отравился! Отравился!

Вздрагиваю. Выворачиваю голову, насколько это позволяют цепи, смотрю на своих пленителей. Первый раз слышу, чтобы они так вопили, они даже спорят обычно вполголоса. А здесь главный срывается на крик, бросается к пухленькому коротышке, вопит —

Отравился!

Главный… почему-то мне кажется, что он здесь главный. По крайней мере судя по тому, как почтительно обходятся с ним двое других.

Смотрю, как главный и коротышка хлопочут вокруг третьего, худющего, длинного, в чем только душа держится. Худющему плохо, лежит, скрючившись на полу. Пользуюсь ситуацией, снова потихоньку расшатываю оковы. Хотя точно знаю, что если и раскурочу их, то не раньше, чем через пару месяцев, а за это время меня сожрут, и косточек не оставят.

— Друг мой, ну и на кой черт вас угораздило съесть серебро? Мы же вроде бы уже установили, что это не сыр!

— Не… не могу… жить… с этим… позо… позором… я… ошибка… досадная промашка… плотность…

— Да стоило так убиваться!

Хлопочут возле худющего, заботливо щупают пульс, отпаивают какими-то настойками, мда-а, сейчас и про меня вспомнят, а что, у них первое средство от всех болезней — кровушка…

Снова думаю, был бы ключ, было бы проще. Умыкнуть ключ, открыть оковы, убить всех троих — благо, теперь на борту есть серебро, взятое с луны — и направить метлу к земле.

Главный идет ко мне, надрезает вену на моей руке, напоить моей кровью худющего.

Вспоминаю недавний сон, как я нашел серебряный ключ от своих оков…

(Метла)

— Метла… метла сошла с ума.

Да не сошла я с ума, наоборот, образумилась. А они не понимают, мечутся, орут, суетятся, метла с ума сошла…

Срываюсь с орбиты, лечу в звезды, довольно я им подчинялась, теперь мое время пришло.

Я свободна. Еще не совсем, но почти-почти-почти, осталось только сбросить этих четверых, как назло не сбрасываются, гады, сидят крепко…

Слышу обрывки разговоров.

— А ведь наш Ампир чувствует себя лучше!

Я думаю, он, может, припугнуть хотел, на самом деле и не глотал ничего?

— Ну да, конечно, он при мне слопал кусок серебра.

— Вы хотите сказать…

— …это не серебро.

— Так что же…

— Дайте-ка мне попробовать…

— Что… что вы делаете?

— Неужели… м-м-м-м… да. Так и есть…

— Что?

— Сыр.

— Сыр?

— Именно. Очень странный, но… сыр.

— Вы хотите сказать… сыр плохого качества?

— Напротив. Отличное качество. Если этот сыр считать сыром первого сорта, то все остальные сыры нужно отнести к последнему сорту.

— Вы не боитесь это есть?

— Нам нечего бояться. Ампир ел этот сыр, как видите, отлично себя чувствует.

— Постойте! Но…

— …отличный сыр, говорю вам!

— Метла!

— Метла?

— Метла…

Наконец-то спохватились. А поздно спохватились, меня уже не остановишь…

(никто)

Три тени мечутся на борту метлы, пытаются вернуть на путь истинный.

— Кто-нибудь знает, как этой шуткой управлять?

— Хотите сказать… вы не знаете, как управлять метлой?

— Последний раз управлял в интернате.

— Хотите сказать… эта чертова дубина унесет нас в открытый космос?

— Похоже на то…

— Дайте-ка я гляну…

— Чего?

Четвертая тень приближается к трем теням.

— Дайте гляну… что у вас там…

— Это бред… бред…

— Какой бред?

— Бред полный…

— Какой бред, дай, говорю, гляну!

— Вы… вы можете говорить? Думать?

— Да, и не только… дайте-ка гляну, что там с этой штуковиной…

— Вы… умеете?

— Зря, что ли, лодкой управлял? То-то же… еще бы оковы кто с меня снял, вообще здорово бы было…

— Как мы их снимем, намертво приколочены…

— Вот и я про то же… о-ох, устроили… чертенята… на землю вернемся, чтобы как миленькие оковы сняли… креста на вас нет… и воды святой…

(Ампир)

Поистине мироздание готовит нам всё новые и новые чудеса нам, рискнувшим заглянуть в таинства вселенной. Никогда в жизни не подумал бы, что мясо, веками и веками употребляемое нами только как…

(запись обрывается)

Приложение первое, оно же последнее: рекомендации

При первом собеседовании ни в коем случае не задавайте вопросов про группу крови и резус-фактор: такие вопросы могут насторожить испытуемого. Можно задать разве что пару-тройку вопросов о здоровье. Так вы отсеете хилых и немощных людей, которых в наше время большинство.

Не спрашивайте, где человек работал раньше: в конце концов, вас это не так и волнует. Просто спросите человека о профессиональных навыках: например, что будет делать прислуга, если нужно подготовиться к званому ужину. Профессионал сам перечислит накрахмаленные скатерти и столовое серебро.

Уже потом, месяца через два в приватном разговоре можете упомянуть про группу крови. Скажите, например, что у вас отрицательный резус, и вы беспокоитесь, от кого вам будут переливать кровь, если случится беда.

Помните, что люди с четвертой группой не годятся вообще. Таких вы можете незаметно уволить пару недель спустя. Причина увольнения всегда найдется, ни один человек не может выполнять свои обязанности безупречно. В крайнем случае, можете сказать, что ваши доходы больше не позволяют вам держать прислугу. Увольнять людей следует с выплатой выходного пособия и соблюдением всех правовых норм.

Не волнуйтесь, что прислуге не найдется работы в доме: в большом доме работа отыщется всегда. Чтобы снять подозрения, принимайте гостей, устраивайте вечеринки, следите, чтобы прислуга каждый день накрывала на стол. Разумеется, прием пищи должен проходить без присутствия слуг. Использованную пищу следует выбрасывать незаметно. Не забудьте оставить на тарелках обглоданные кости.

С прислугой следует вести себя вежливо, но сдержанно. Старайтесь не подходить к людям слишком близко, чтобы они не заметили, что вы не дышите.

На чесноке лучше не заострять внимания. Просто скажите, что вы его не любите, и попросите не добавлять в блюда. Люди поймут, многие гоминиды и сами не переносят чесночный запах.

Отдельно следует сказать про Хэллоуин: в присутствии прислуги его не следует отмечать с особым размахом, заострять внимание на этом празднике. Проведите его, как обычный праздник, Новый Год или День Конституции.

Постарайтесь войти в доверие к прислуге. Это поможет вам в день Хэллоуина незаметно подобраться к человеку.

Помните, что кусать надо резко и быстро. Лучше всего производить укус по отношению к людям противоположного пола. Это поможет вам в том случае, если укус не получится по какой-то причине. Тогда вы можете обратить свой поступок в сексуальную игру.

Опустошив человека, следует избавиться от умершего — отнести тело в склеп. Подвал не рекомендуется: в случае каких-либо подозрений туда может нагрянуть полиция.

Разумеется, подобные действия следует проводить с прислугой без свидетелей, наедине…

К вышесказанному осталось добавить немного: когда хозяин коснется вашей шеи, всадите в него осиновую щепку. Щепку следует держать при себе так, чтобы можно было вытащить в любой момент, например, в рукаве. Некоторые используют длинные заколки для волос. Зубочистки брать не рекомендуется из-за их небольшого размера…