Место под солнцем

— Что случилось? Неужели тебе тяжело? — черноволосая девушка задала свой вопрос равнодушно, как будто и вовсе не интересовалась, а вопросом лишь выполняла рутинную обязанность. Но её собеседница, чинно шедшая с ней рядом по тёмной улице, явно не заметила этого равнодушия и с жадностью накинулась на вопрос.

— И совсем не тяжело, я ведь сильная и поэтому выдержу! — гордо продекламировала она.

— Да свалишься на первом же повороте, вот увидишь! — на этот раз в голосе темноволосой прозвучало некоторое раздражение, отчего другая ещё пуще загордилась.

— Ха, наверняка ты и взяла-то меня на дело, будучи совершенно в этом уверена, но я крепкий орешек, ещё тебе фору дам.

C этими словами девушка переместила довольно крупный свёрток, давящий на всё тело своим грузным весом, с одного плеча на другое, не забыв насмешливо улыбнуться Катароме. Катарома и была та темноволосая девушка, шедшая рядом с «носильщицей» — Такорой, которую действительно взяла в полной уверенности, что та спасует на полпути. Но Такора держалась, хотя видно было, что держалась она из последних сил, однако так же ясно представлялась её полная решимость и готовность к действиям.

— Почти дошли, — леденящий голос Катаромы хоть и не был громким, но в том момент, казалось, словно пронзил пространство на много километров вокруг. С каждым шагом девушка мрачнела всё более, а вот её спутница, напротив, всё больше ободрялась и веселела. Это создавало весьма забавный контраст и, если бы кто увидел сейчас эту парочку, наверняка рассмеялся или, по крайней мере, улыбнулся. Кроме того к оригинальному зрелищу добавилось и то, что Такора вдруг начала болтать без умолку, отчего Катарома начала так скоро и необычно меняться в лице, что позавидовал бы любой мим. Но девушку в тот момент можно было понять, ведь она находилась в крайнем напряжении. Волнение всегда создавало в ней самые противоречивые чувства, которые она всегда пыталась скрыть за напускной сдержанностью и это у ней никогда не выходило, что и злило её весьма сильно. В сочетании все эти факты и давали такую смешную «многоликость».

Пронзительный свист нарушил ночную тишину лишь на мгновение. Мгновение настолько мимолётное, что Такора не успела даже вскрикнуть. Даже боли, которую девушка так боялась вначале, ещё за много времени до сегодняшней ночи, она не почувствовала. Но как-то странно — она успела обрадоваться этому. Лишь мгновение, но его хватило на радость. А вот на боль нет. И это было так приятно осознать, что девушке даже показалось, будто она никогда в своей жизни не чувствовала себя настолько счастливой…

Такору разорвало на куски, прямо на глазах Катаромы. Кровь, хлынувшая во все стороны, попала и на мрачное лицо темноволосой девушки, в этот момент, остановившегося на выражении глубокой скорби.

***

Элемы — очень странные существа, почти не отличающиеся от людей. Разве что, одно лишь отличие — эти существа создавались людьми для смерти. Они были чем-то вроде «батареек», как назвали их учёные-создатели. Рождаясь, они жили, как обычные люди, но в их организме были отличные процессы, направленные на синтез огромного количества энергии из ресурсов атмосферы. Накопив предельно возможное количество энергии в себе, Элемы самопроизвольно взрывались, одаривая людей драгоценными энергетическими кристаллами, каждый из которых мог обеспечивать энергией на довольно долгий срок. По закону, создание таких существ было запрещено, потому что в то время на него сильно воздействовали морально-этическиме нормы, но для людей во времена острейшего энергетического кризиса, этот запрет был всё равно, что запретом на воздух. В человеческой натуре заложен инстинкт хищника, и у этого инстинкта нет укоров совести, особенно когда на кону собственная жизнь. К тому же, Элемы ведь были не люди, и этот факт чётко закрепился в сознании каждого истинного человека. С самого рождения эти существа знали, что им уготовано, и относились к этому просто, как обычно относятся к походу в стоматологическую клинику: неприятно, кому-то даже ненавистно, но необходимо. В их сознании уже было заложено не противиться такому обращению, а люди привыкли к их использованию, как к использованию компьютера. На формальность закона почти никто уже не обращал внимания и всерьёз подумывали отменить его вовсе. Катарома была как раз сторонницей этой идеи. Она всю жизнь относилась к Элемам, как к вещам, и когда видела их, проходя мимо спецучреждений, где они выращивались, даже не чувствовала жизни в этих существах, всегда глядя на них, как на неодушевлённый предмет. Биологическая батарейка, созданная в угоду людям: бесчувственная, бездушная, смиренная — вот была позиция Катаромы по отношению к этим созданиям. Не изменилась эта позиция и когда Катарома случайно обнаружила бездомную девушку, прятавшеюся в подвале её дома. Озорная же Такора ничуть не смутилась, когда её застали с поличным в чужом доме, напротив даже обрадовалась, посчитав, что милая черноволосая девушка сию же минуту возьмёт её к себе домой, обогреет и накормит, как следует. И, как ни странно, в такой уверенности не было ни капли какой-то наглости или самовлюблённости. Просто эта невысокая девчонка с аккуратным личиком, которое обрамляли непослушные каштановые кудряшки, уже всем своим видом выражала крайнюю мечтательность и легкомысленность. Она и представить себе не могла, что люди могут быть плохими и вообще кем-то кроме великодушнейших и прекраснейших принцев и принцесс, которые всегда ласковы и заботливы и несомненно помогают в беде всем страждущим. Ведь не стал бы иначе добрый дяденька профессор, растивший её, говорить, что «за людей вы должны отдать свои жизни». А жизни отдают только за благородных принцев и принцесс — начитавшись сказок, раз и навсегда уяснила себе Такора. Поэтому холодность и высокомерие в поведении Катаромы, когда та обратилась к ней с вполне логичными и даже напрашивающимися вопросами «Кто ты?» и «Что ты тут делаешь?» совершенно не обидели молодую Элему. Потому что, если даже и создалось для неё некоторое недопонимание из этой ситуации, то по-детски невинное и прямолинейное сознание Такоры мигом его разрешило:

— Ты не человек! — мгновенно ответила Такора без всякой задней мысли, произнеся это даже торжественно. Как ребёнок, очень быстро разобравшийся в какой-то замысловатой игре и теперь упивающийся своей победой.

— Чего?!!!!!!!.. — с этого восклицания и началась дружба Элемы, сбежавшей из спецучреждения для поиска приключений, после прочтения книги о пиратах, и всегда хмурой Катаромы, ненавидящей тех, кто что-то «смеет вякать» в какую-либо защиту «каких-то жалких батареек».

Девушка жила одна, поэтому приютить бездомную не составляло труда. В полицию ей заявлять не хотелось, потому что странное поведение девушки она расценивала, как помешательство, и знала, что беднягу определённо отправят в клинику для душевнобольных, а нынешние времена с этим была такая неразбериха и разруха, что Катароме было искренне жалко всех бедолаг, находящихся там. «И всё из-за этих проклятых Элемов! Сколько волнений только лишь из-за того, что они чуть смахивают на людей, а раз так, что уже всё — лишайся нормальной жизни. Но зато оставайся гуманным! Гуманным… Вот и остались гуманными: помешанных, чуть ли не больше здоровых!» — часто думала Катарама в глубоком возмущении. Но небезосновательно — действительно, в те времена наблюдался значительный процент душевнобольных. Неизвестно, было ли тому причиной волнение вокруг Элемов, как предполагала девушка, или же ещё что, но ситуация была жуткой. Поэтому вроде как совершенно естественно получилось так, что Такора и стала жить с Катаромой. И за это время юная Элема ничуть не изменилась, хоть Катарома и разъяснила ей множество необычных и абсурдных для её сознания вещей. Просто воображение девушки, несмотря на её довольно уже зрелый 15-летний возраст, ещё остававшееся по-детски невинным и чистым, всё трактовало по-своему. Для Катаромы же Такора стала, как сестра, хоть и прожила она с ней всего-то две недели, однако более весёлого, озорного и живого создания девушка не встречала ещё никогда за всю свою 25-летнюю жизнь. Сама не заметив того, она полюбила Такору всем своим сердцем.

Это был самый обычный день, который самым обычным образом перешёл в самую обычную ночь. После долгого и изнурительного похода по магазинам, Катарома чувствовала себя жутко уставшей и злой, но это не мешало ей поминутно волноваться о том, выдержит ли Такоры груз, который та с такой детской восторженностью так скоро поспешила на себя взвалить… И она выдержала. Она выдержала тот самый свой груз до самого конца, и даже не волнуясь о том, что её ждёт. А ведь ждала её смерть. Но, странное дело, сейчас Такора не видела ничего трагичного в этом, хотя всегда боялась боли. Ведь что такое для неё боль? Она же теперь знает для кого всё это — это для людей! Для этих прекрасных существ. Да, именно прекраснейших и это точно, это теперь не только фантастический образ, потому что она сама узнала их, узнала, познакомившись с человеком, пожив с человеком. Она уже даже успела укорить себя, что сомневалась в том, что Катарома — человек, ведь она именно человек. Тот самый человек во всех её представлениях: чудесное, прекраснейшее существо, для которого и созданы были они — Элемы. Существо, хоть сначала немного странно, но всё же тепло принявшее её, отнёсшееся к ней по-доброму. Даже лучше, чем она представляла, когда её детское, очень чуткое сердечко чувствовало и сразу же утраивало каждую нотку доброты и ласки. Да, человек — самое лучшее создание, высшее создание, поэтому они — Элемы просто обязаны умирать ради них! И не то что трагично, но как же ей было хорошо с каждым шагом осознавать, что вот-вот совсем чуть-чуть и она выполнит перед человеком свой долг, что ещё немного и она послужит для этого прекрасного создания — Катаромы во благо. Вся её жизнь теперь висела на волоске, а это её невероятно счастливило… единственное чего она всё таки чуть-чуть боялась — это боли. Ведь всё равно ж будет больно и хоть стыдно за этот страх и совестно, но никуда его не денешь… Но ничего, это как к стоматологу сходить — может, немного и будет неприятно, однако как полезно!..

***

Как только первые капли крови коснулись лица Катаромы, она в ту же секунду осознала всё, что произошло, и поняла, кто на самом деле была Такора. Ослепительно прекрасные кристаллы блестели в свете ночного фонаря и только грязные пятна крови на них портили это безупречный блеск. С невозмутимым лицом Катарома долго-долго смотрела на этот блеск. Казалось, что это продлиться вечность, но как бы опомнившись, она медленно собрала кристаллы и в том же темпе, как и прежде, направилась по тому же направлению к дому, уже подсчитывая, как много она получит за обилие всей этой энергии.