Закон каменных джунглей

Михаил безнадежно опаздывал. Стрелки овального хронометра на отделанной красным деревом приборной панели «Бентли» показывали без четверти два. Собрание ак-ционеров должно было начаться в девять, но, даже проснувшись начале десятого, он дол-го не мог вырваться из жарких Ленкиных объятий, впервые серьезно задумавшись о раз-воде.

«Подумаешь, — сам себя успокаивал Михаил, — начальство не опаздывает, оно за-держивается. А первого, кто посмеет раскрыть пасть, уволю к чертовой матери!»

Однако, несмотря на браваду, в глубине души скребли кошки. Почему-то подозри-тельно молчал мобильник, обычно начинающий надрываться ни свет ни заря. И вообще, последние четыре месяца жизни, с того дня, как он на дежурной презентации познакомил-ся с начинающей актрисой Ленкой, привычная жизнь рассыпалась в прах. Только вот до сих пор Михаил так и не разобрался, к добру ли это?

Его персональное парковочное место возле самого крыльца, укрытое широким ко-зырьком на случай дождя, было перекрыто пластиковым барьером. Мысленно обругав на-чальника охраны, с которым решил разобраться позже, Михаил выскочил из машины и, не жалея дорогой обуви, мощным пинком избавился от препятствия. Затем, не заботясь об удобстве соседей, с грехом пополам воткнул длиннющий «Бентли» между двумя черными «Хаммерами», похожими друг на друга как две капли воды.

Схватив с переднего сиденья пухлый портфель, Михаил раздраженно, со всего размаха хлопнув ни в чем не повинной дверцей, взлетел по ступенькам к послушно разъе-хавшимся зеркальным дверям. Миновав отделанный мрамором прохладный холл, при-вычно толкнул перекладину ближайшего к будке охраны турникета. Но, блестящий хро-мом цилиндр, обычно с мягким шипением уходящий вперед, не поддался.

По-инерции, несколько раз нервно дернув намертво застывшую железку, он, не ве-ря собственным ушам, услышал казенно-вежливое от вальяжно выплывшего из будки ох-ранника:

— Вы к кому?

Михаил на секунду оцепенел, а затем взвился:

— Ты!.. Ты!.. – Его исступленно мечущийся взгляд зацепился за бейджик на черной груди. – Ты белены объелся, Чернов?! Первый день работаешь, что ли?! Генерального ди-ректора в лицо не знаешь?! Начальника охраны сюда! Бегом!

В ответ на эскападу невозмутимый охранник даже не повел бровью, только в его голосе прорезались откровенно ехидные нотки:

— Вы, господин хороший, понапрасну-то не шумите. Я свое начальство прекрасно знаю. С десяти ноль-ноль сегодняшнего дня генеральным директором предприятия назна-чен Бортников Борис Аркадьевич. О чем, — он кивнул в сторону будки, — чин по чину при-каз имеется. А вас, как тем же приказом уволенного, на территорию приказано пропускать только с его личного разрешения. Так как Борис Аркадьевич час назад из офиса отбыл, ничем помочь не могу… И машинку свою, будьте так любезны, со стояночки уберите.

До глубины души потрясенный Михаил вдруг понял, что краснеет под насмешли-вым взглядом охранника, и это ему показалось невыносимее всего. Будто ошпаренный выскочив из здания, он, как в спасительный омут, нырнул в роскошный салон автомобиля. Не обращая внимания на тревожно верещащие парковочные датчики, взревел двигателем и, развернувшись с визгом покрышек по асфальту, лишь чудом не оторвав бампер позади стоящей «Ауди», вылетел со стоянки.

Но, не прошло и пяти минут, как несущийся сломя голову по центральному про-спекту «Бентли», остановил экипаж дорожной милиции. Михаил, прекрасно понимая, что у сине-белой «девяносто девятой» нет никаких шансов тягаться с автомобилем, без труда преодолевающим порог скорости в триста километров в час, неимоверным усилием воли задавил желание устроить гонку.

Небрежно козырнувший капитан с помятым, словно со сна, лицом, представился неразборчивой скороговоркой и зачем-то настойчиво предложил выйти из машины. Все еще оглушенный свалившейся напастью, Михаил, будто загипнотизированный, послушно выполнял все его более чем странные требования. После стандартного набора из води-тельского удостоверения, свидетельства о постановке на учет и страхового полиса, он безропотно извлек из портфеля и передал милиционеру общегражданский и заграничный паспорта, а очнулся лишь после того, как услышал:

— Гражданин, ваш автомобиль числиться в розыске «Интерпола» и будет доставлен на спецстоянку для дальнейшего разбирательства.

Попытавшегося возмутиться Михаила уже никто не слушал. Капитан бесцеремон-но выдернул из его рук портфель, сунув взамен продолговатую картонку визитки и на-правляясь к служебной машине, издевательски бросил через плечо:

— Никуда из города не уезжайте. Вас вызовут.

Его напарник, тем временем, уже устроился за рулем «Бентли». Обе машины син-хронно тронулись, мгновенно растворяясь в потоке транспорта.

Михаил же еще несколько минут обескуражено топтался на одном месте, пытаясь осознать, что, в конце концов, происходит. Уж слишком стремительно одна за другой сы-пались неприятности.

Слегка придя в себя, он сообразил, где находится. Оказывается, включившийся еще на стоянке автопилот вел Михаила прямиком к Ленке, а стражи порядка перехватили его буквально в двух шагах от ее дома.

Не пользуясь допотопным лифтом он на одном дыхании взлетел на четвертый этаж. Пританцовывая от нетерпения, долго давил кнопку звонка, пока не приоткрылась соседняя дверь. В ограниченной цепочкой темной щели сначала сверкнул любопытный глаз, а затем задребезжал недовольный старушечий голос:

— Чего трезвонишь? Нету там никого. Съехала она.

— Как съехала? Куда? – Опешивший Михаил продолжал вдавливать кнопку.

— А я почем знаю? – Фыркнули за дверью. – Вещички собрала, таксомотор вызвала, мне вон ключи для хозяев бросила и поминай, как звали. Так что ты, милок, зазря не на-званивай, и жиличку свою ищи где-нибудь в другом месте.

Его рука безвольно упала вниз. В наступившей пронзительной тишине оглуши-тельно грохнула захлопнувшаяся дверь, обрушивая в пропасть прошлую жизнь. На ват-ных ногах Михаил спустился до половины пролета и, пачкая модный плащ, опустился на густо засыпанные табачным пеплом ступени. В голове мучительно билось: «Подстави-ли… Развели… Как последнего лоха развели…»

— У-у-уууу, с-с-сссуки!!! – страшно завыл он в голос.

* * *

— Папа! Папочка! Посмотри, какая прелесть! – детский голос был наполнен непод-дельным восторгом. – Давай его купим! Ну, давай! – теперь в нем преобладали капризные нотки близкой истерики.

— Но, доча, глянь какие у него крупные родители, — примирительно бубнил мужчи-на. — Он же вырастет огромным, и ты с ним нипочем не справишься.

— И пусть вырастет. Пусть. Он же меня защищать будет. Ты обещал! Обещал!

— Подумай еще раз, хорошенько, — с усталой безнадежностью все еще пытался уве-щевать отец. – За ним нужно будет ухаживать, кормить, гулять по три раза в день… Мо-жет, все же попугайчика, как хотели?

— Я буду, честное-пречестное слово буду! И кормить, и гулять буду! Он станет мо-им самым лучшим другом! Ну, пожа-а-а-аааалуйста, — в тонком голоске уже звенели близ-кие слезы.

— Хорошо, — с тяжелым вздохом сломался он. – Сколько стоит этот щенок?..

Не прошло и месяца, как маленькой хозяйке наскучила живая игрушка. Однажды вечером, забытый на целый день щенок не стерпел и сделал лужу прямо на коврике перед ее кроватью.

Девочка, случайно наступившая босой ногой в мокрое, очень по-взрослому заши-пев от ярости, изо всей силы вцепилась в мохнатое ухо, намереваясь ткнуть его мордой в ковер. Не выдержав, хрустнул неокрепший хрящ. Обезумевший от боли щенок, извер-нувшись, вцепился кинжально-острыми зубками в мягкую плоть руки.

На отчаянный визг дочери в комнату ворвался отец. Не раздумывая ни секунды, он схватил щенка за загривок и с размаху швырнул в стену. Затем, передав захлебывающую-ся рыданиями девочку матери, сунул не подающего признаков жизни пса в матерчатую хозяйственную сумку и спустился вниз, к машине.

Семья жила в престижном, экологически чистом районе на окраине города, поэто-му ехать далеко не пришлось. Остановившись на обочине в самом начале лесопарка, глава семьи неторопливо выбрался из салона, достал из багажника авоську и, крутанув ее над головой, забросил в придорожные кусты…

* * *

С того дня, как компаньон на пару с женой Михаила, сначала лишил его бизнеса, крыши над головой, а затем и имени, объявив пропавшим без вести, прошло больше года. Конечно, в теории, он мог бы попытаться восстановить справедливость. Казалось, чего проще обратиться с заявлением в дежурную часть ближайшего отделения милиции? Но от этого опрометчивого шага его тут же предостерегли крепкие молодцы со стальными кула-ками. Они выдвинули единственное условие сохранения жизни: держать язык за зубами.

Михаил не раз задумывался – почему его не убили сразу? Однако, со временем, окончательно превратившись в бесправного, презираемого всеми бродягу, он осознал дья-вольскую изощренность плана тех, кого когда-то считал самыми близкими людьми.

Первые, самые невыносимые месяцы, Михаила неотступно преследовала мысль о самоубийстве. Но, чем дальше, тем больше теснила ее, набирая силу, жажда мести. Каж-дую ночь, перед тем, как провалиться в полуобморочный голодный сон под трубами теп-лоцентрали, он погружался в мечты расплате, а, просыпаясь, с горечью понимал их уто-пичность. И все же, где-то очень глубоко, на самом дне омертвевшей души, вопреки всему теплилась уверенность, что его час еще не пробил.

Однажды, пробираясь задворками к черному ходу модного ресторана, где кухон-ные рабочие, сжалившись, иногда подкармливали бездомных объедками с барского стола, он наткнулся на необычное объявление. Недавно открывшаяся клиника набирала добро-вольцев для испытания новой вакцины против гриппа. Помимо полного пансиона в каче-стве премии за отвагу была заявлена умопомрачительная, по нынешним меркам Михаила, сумма.

С трудом разбирая плывущие сквозь набежавшие слезы буквы, он несколько раз перечитал объявление.

«Все же есть, есть Бог на свете! – Тяжело бухало в голове. – Вот он, мой долго-жданный шанс!.. Только бы взяли… Заклинаю, тебя, Господи, не подведи. – Он истово перекрестился. – Ты же знаешь, как мне это нужно».

Переживал Михаил напрасно. Несмотря на щедрые посулы, желающих рискнуть собственным здоровьем отыскалось совсем не много. В приемном покое дородная сестра милосердия с одутловатым, противно оплывшим к низу лицом лишь сквозь зубы проце-дила: «Наркотики? Алкоголь?»

Немо поедая ее преданным взглядом, претендент отрицательно помотал головой. Сестра, бесстыже поправив под мятым халатом необъятный бюстгальтер, коротко броси-ла: «Раздевайся».

…Михаилу казалось, что он попал в рай. Давным-давно забытый горячий душ, пи-жама по размеру и ежедневно, как в дорогой гостинице, сменяемое постельное белье. Кормили сытно, и за первую же неделю, он, несмотря на вызывающие тошнотворное го-ловокружение уколы, поправился на три килограмма. Оставалось дождаться конца экспе-римента, получить обещанные деньги и, наконец, посчитаться за свою, ни за что, ни про что, исковерканную судьбу. Что же будет потом, Михаил старался не загадывать.

Но как-то на рассвете испытуемых поднял с кроватей жуткий грохот от ударов раз-бивающего двери тарана, сопровождаемых омерзительным скрежетом срываемых с окон решеток и звоном разлетающихся кривыми осколками стекол. Специальное подразделе-ние милиции штурмовало клинику, словно террористическую базу, по всем правилам во-енного искусства.

В мгновение ока ворвавшиеся в здание до зубов вооруженные бойцы с лицами, скрытыми под черными масками, увели закованных в наручники дежурных врачей и мед-сестер. Остальных загнали в пустующую палату, и после формального допроса выкинули обратно на улицу.

* * *

Прислонившийся к грязной кирпичной стене, окружающей мусорные баки, Миха-ил едва держался на дрожащих, подгибающихся ногах. Как выяснилось в короткой беседе с откровенно зевающим от недосыпа следователем, под видом безобидной вакцины про-тив гриппа, на нем и его товарищах по несчастью, незаконно испытывали лекарство от лихорадки Эбола.

Совершенно случайно вирус, предназначенный для заражения подопытных, был перехвачен на таможне. Если бы не бдительный инспектор, пеплом от сожженных в пе-чах котельной клиники обескровленных тел, давно бы удобрили пригородные поля. Но и того, что успели вколоть нечистые на руку эскулапы, хватило для того, чтобы пустить ор-ганизм Михаила в полный разнос.

С того дня, как он вновь оказался на улице, Михаил потихоньку сходил с ума от поселившихся в голове невнятных голосов и задыхался от невероятно обострившегося обоняния. А еще его донимал ужасный голод.

На эту помойку он приполз из последних сил, за два квартала унюхав скрытый в смрадной утробе бака пластиковый пакет, до краев набитый остатками деликатесов с не-давнего банкета.

Собравшись силами, Михаил отлепился от стены и, с трудом сделав пару шагов, вцепился в холодное, залитое липкими нечистотами железо. Но, стоило ему запустить ру-ку внутрь, как каменную клетку заполнило низкое угрожающее рычание.

Медленно обернувшись, Михаил заледенел, увидев прямо за спиной подобравше-гося для прыжка крупного пса. Но, несмотря на то, что никаких шансов выстоять в схват-ке с таким конкурентом у него не было, вместо расслабляющего ужаса внутри всколых-нулся тяжелый гнев. Теперь он был готов лечь костьми, защищая свое право на трофей, от которого в прямую зависела его жизнь. Продавать ее даром Михаил не собирался.

Будто почуяв безрассудную смелость человека, поджарая овчарка со сломанным ухом, продолжая утробно ворчать и скалиться, припав к земле, медлила с атакой. И тут, готовые вцепиться друг другу в глотку противники, столкнулись взглядами.

Михаила окатила обжигающая волна. За доли секунды он впитал из горящих лю-той ненавистью глаз собаки, всю ее недолгую жизнь и горло перехватило невольное ры-дание. Ему, не имеющему ни кола, ни двора, опустившемуся на самое дно бродяге, остро, до невыносимой боли в сердце, до бесконтрольно хлынувших жгучих слез, стало жалко этого, не знавшего ничего, кроме адских мучений, могучего зверя.

Самопроизвольно разжались судорожно стиснутые в кулаки пальцы. Упали став-шие неподъемно чугунными руки. Мир поплыл, все быстрее закручиваясь в бесконечную спираль, и последнее, что успел ухватить Михаил, прежде чем соскользнуть во тьму бес-памятства, был стремительный прыжок овчарки…

Привел его в себя вылизывающий лицо горячий, шершавый язык. Пес прыгнул не для того, чтобы прокусить горло. Он, подставляя себя под безвольно падающее тело, спа-сал единственного человека, который впервые искренне его пожалел. В самой сокровен-ной своей глубине кровожадный мститель так и остался беззащитным щенком жестоко преданным маленькой хозяйкой.

Михаил, сглотнув горячий комок, обхватил мощный загривок и благодарно при-жался небритой щекой к мохнатой морде собаки.

* * *

Внизу, в долине, вольготно раскинулся никогда не знающий сна город. Ослепи-тельно переливалась разноцветным неоном реклама. Дороги, сосуды города, набухшие от переполнявшей их механической крови – рычащих и беспрерывно сигналящих машин, вздулись пробками на перекрестках. По панелям тротуаров катился нескончаемый люд-ской поток, вскипая и закручиваясь водоворотами возле призывно распахнутых дверей бесчисленных супермаркетов, ночных клубов и казино.

Одурманенный смогом из адской смеси выхлопных газов и винных паров, самона-деянный город не был способен учуять угрозы. А между тем его судья и палач в одном лице застыл на пологом, поросшим мелколесьем холме, смакуя последние секунды.

За спиной человека в черной бесформенной хламиде, шумно дышала, поскуливала, нетерпеливо переминалась, скалилась, вздымая шерсть на загривках, несметная армия безжалостных демонов. И, обмирая от обжигающе сладостного предвкушения мести, он скомандовал: «Фас!»

15.11.2008 г.