Экономическое обоснование

На экране лениво крутилась очередная планета — неприглядный косматый клубок из льда и тумана. Серые облака, серые волны огромного океана, утлая россыпь островов кое-где. Тоже серая, под цвет остальному миру. Даже для проторчавшего без малого год в космосе экипажа "Венуса" планета не выглядела привлекательной. Хоть бы грамм зелени — но увы, не в этот раз. Не повезло.

Разочарованы были все — офицеры, мичмана, операторы многочисленных, переливавшихся разноцветными сигналами пультов управления. Высшее командование смотрело на огромную кляксу планеты тоже без удовольствия.

— Сожалею, господин комиссионер, но Ваша идея на сей раз не сработала. Ничего интересного здесь нет. — Голос капитана был полон показного сочувствия. Никого из присутствующих здесь оно не обманывало. Троица руководителей экспедиции — молодой, горбоносый, скорый на гнев капитан, энергичный, холодный и собранный комиссионер, отвечавший в рейсе за интересы корпорации, и пожилой, вечно уставший навигатор с трудом выносили друг друга. Как, в общем-то, и все на борту. Люди летели вместе уже без малого год — и успели надоесть друг другу до чертиков.

— Печально, господа. Но не смертельно. В конце концов, это не последняя звезда, — ответ господина комиссионера прозвучал даже чуть весело. Удар он держать умел, другие люди на его работе не задерживались.

Тут массивная стальная дверь хлопнула, и в святая святых экспедиции буквально ворвался шеф научной части. При виде его комиссионер немного поморщился — ученая братия вечно забывала о чинопочитании и регулярном бритье. Научник этого совершенно не заметил, сходу обрушив на всех присутствующих бурный поток непонятных слов, среди которых периодически проскальзывало патетическое — "Это уникальное явление". Эти слова повторялись часто и с таким энтузиазмом, что комиссионер даже посочуствовал бедняге. Капитан не был столь терпелив — уже на третьей минуте, набрал воздуха в грудь и рявкнул — "короче". Рык на науку подействовал слабо — увлеченный своими "уникальными явлениями" ученый его просто не заметил. Комиссионер зевнул и с тоской подумал, что теперь капитанскому мостику для окончательного превращения в балаган только корабельного капеллана не хватает. Впрочем, сей достойный служитель опять пропал где-то на эмигрантской палубе, и придти никак не мог.

А Ученый меж тем ошарашил присутствующих последней фразой: " и нам просто необходимо остаться в этой системе столько времени, сколько понадобится, для всестороннего исследования этого феномена!".

"Только не это", — прошептали, скрестив пальцы, юные мичмана с вахты. Старослужащие выразились куда более емко, но тоже вполголоса.

"Он хотя бы представляет, сколько это стоит?" — подумал комиссионер, отряхнул рукав строгого пиджака и ответил, мягко как мог:

— Господин Иштваан, совсем не надо на нас кричать. Просто подготовьте план-график работ мне на подпись. И не забудьте экономическое обоснование исследований.

— Какое обоснование? — хорошо, что зама по науке так легко ошарашить.

— Экономическое. Прежде чем дать добро на задержку я должен быть уверен, что корпорация получит с этого прибыль.

Бедолага от изумления открыл рот. Капитан ухмыльнулся, не скрывая насмешки. Господину ученому кто-то сказал, что "Венус" летит в научную экспедицию. Это была шутка и недобрая. У корабля были совсем другие задачи. Вдруг сбоку, со станции наружного наблюдения донесся удивленный мат и удары кулаком по стали пульта. Потом раздался сдавленный голос дежурного: "Взгляните сэр. Клянусь, этого раньше не было". На экране вспыхнула россыпь ярких точек. "Месторождение, сэр". Его пальцы запорхали над пультом. Россыпь цифр пробежала по экрану. Все завороженно глядели на них

— Клянусь богом — адамантий сэр.

— И золото. Много. И ...

У экрана, наплевав на чины и звания, сгрудились все. Кто-то хриплым голосом читал вспыхивающие на пульте названия найденных элементов.

— Это же миллионы… — завороженно прошептал кто-то.

— Молчать, — рявкнул Капитан. Младшие офицеры разбежались по своим постам. Капитан оглядел подчиненных и, с натренированнойй годами суровостью в голосе, спросил: "почему раньше не доложили?"

— Какой-то сбой в электронике, наверное. Оборудование… — мичман пытался оправдываться. Капитан в двух словах объяснил подчиненному, где он видит такое оборудование. И таких мичманов. Комиссионер прервал его на полуслове:

— Сейчас это не важно. Приготовьте десантные капсулы, а с техникой разберемся позже.

Серый клубок планеты невозмутимо плыл по экрану. Облака над ним свернулись в затейливую спираль.

Следующие два дня были наполнены для всех бешеной суетой. Десантные челноки срывались раз за разом с борта Венуса — вниз, к планете. Стальные хищные птицы ныряли в плотный, бурлящий молниями туман — и возвращались ни с чем. Капитан бушевал, вымотанная до предела десантура отвечала начальству площадным матом. Пляска молний и бешеные магнитные поля всякий раз сбивали челноки с курса. Не нашли ничего — только серую воду и серый туман. Россыпь огоньков на экране подмигивала всем — как издевалась.

— Что за чертовщина здесь происходит?

— Это все местный океан. — Научника не спрашивали, он вылез сам, но очень кстати, — мощнейший генератор магнитных полей. Очень редкое явление, как я вам уже говорил. Необходимо изучить… но больше пяти минут его никто не слушал.

— Океан, говорите, — капитан улыбнулся, разгладил измятую фуражку и размеренно произнес,

— зарядите торпедные аппараты. С первого по пятый. "Свет разума" — ее мощи как раз хватит, чтобы разобраться с этим вашим, — его черные глаза нехорошо блеснули, — редким явлением.

— Но исследования...

— Торпеда дешевле. — отрезал господин комиссионер, тоном человека в чью должностную инструкцию записано: "имеет право объявлять войну и заключать мир в интересах Земли и корпорации."

По всему кораблю взвыли ревуны— холодным, пробирающим до костей зовом боевой тревоги.

Глубоко в трюме, в темном коридоре под тусклым красноватым светом редких здесь ламп — на посту перед шахтой первого торпедного аппарата Пегги Роббинс — высокая, изрядно потрепанная жизнью женщина с нашивками капрала десантников увидела вдруг в тенях испуганного мальчишку — и холеную даму в строгом костюме. На глазах у Пегги дама схватила мальчика за руку и размеренно сказала: "Мисс Роббинс, Федерация лишает Вас родительских прав". Мальчик — сердце Пегги пропустило удар, когда она узнала оставленного на земле сына — дернулся к ней. Десантица одним движением скинула с плеча дробовик, прицелилась и, с улыбкой, выстрелила холеной даме в голову. Пуля ударила в стену, перебив кабель. Дождем посыпались искры. Коридор был пуст. Морок исчез.

На экранах мостика вспыхнула ярко-красная тревожная надпись — "торпедный аппарат номер один — не функционирует".

У шахты торпедного аппарата номер два космонавту первой статьи Пабло О'Хара привиделась девушка, с которой он когда-то… и человек в полицейской форме, положивший руки ей на плечи. "Собственность федерации". Услышав эти слова, чернявый и быстрый Пабло дернулся вперед, как змея, выхватил нож и ударил полицейского — в сердце, наотмашь. Рука прошла насквозь, Пабло шатнулся — костяшки пальцев ударились о стальную ограду шахты. Кисть свело болью. Широкое лезвие вырвалось и упало вниз. Подъемник взвыл — его заклинило. Многотонная туша торпеды дернулась, перекашиваясь в своем ложе.

"торпедный аппарат номер два — не функционирует".

Эрвину Штакельбергу, волонтеру флота, приписанному боевым расписанием к аппарату номер три почудился человек упавший в шахту. Он что-то кричал, протягивая руки. Эрвин не разобрал — что, ему было не до этого. Человек в беде. Эрвин схватил лом и одним четким движением заклинил подъёмник. Раздался скрежет, машина замерла. Эрвин сунулся в шахту — помочь. Там никого не было.

"торпедный аппарат номер три — не функционирует".

Канонир второй статьи Харрис по привычке хорошо накурился перед вахтой. Когда перед его глазами встали чьи-то вроде знакомые тени, он только чертыхнулся: "Уходи, глюк, работать мешаешь". Руки ветерана знали лучше его головы, что нужно делать. "Свет разума" мягко скользнул по салазкам на место. Многотонный казенник закрылся — стальная плита упала вниз, как нож гильотины, закрывая торпеду в аппарате. Вспыхнула тревожная красная лампа — боевой взвод. Канонир провел ладонью по глазам — призраки ушли, оставив его в покое.

"торпедный аппарат номер четыре — готов".

В глубине шахты номер пять мичману Смиту почудился голос мамы. Он обернулся на звук — и увидел невнятную тень в глубине коридора. Старшина смены рявкнул на него — не крутись. Мичмана захлестнула черная паника — и не ушла, пока не вспыхнула зеленым контрольная лампа. "Молодец, парень". — Пробурчал старшина в густые усы. "Мама, смотри — меня похвалили", — хотел было крикнуть мичман, но коридор был пуст — тень исчезла.

"торпедный аппарат номер пять — готов".

Высоко над ними, в строгой тишине командного пункта прошло еще несколько отчаянно-длинных секунд. Серый комок планеты висел неподвижно по центру мерцающих экранов. Главный артиллерист бормотал, высчитывая углы атаки. Две из пяти строк на экране горели зеленым — готовы два аппарата и пяти.

"Распустились флотские, — подумал про себя комиссионер, стряхивая с плеча невидимую пылинку, — впрочем, и двух этому шарику за глаза хватит". Там внизу над планетой облака скрутились в какую-то странную, изломанную спираль. Комиссионер отвел глаза — было неприятно смотреть на это мельтешение.

"Ну что, господа. Просветим одно уникальное явление", — палец Капитана потянулся к кнопке запуска.

Господин комиссионер на секунду поежился — за год полета он так и не привык к флотскому юмору.

— Вот только тронь. Прокляну. — Громкий бас пригвоздил к месту всех на командном пункте.

"Все. Полный комплект идиотов на мостике", — с тоской подумал комиссионер, глянув на ворвавшегося в зал корабельного капеллана.

— Вы куда стрелять собрались? — тут скромный служитель церкви припечатал всех подряд отборным десантным жаргоном, — ракетой ценой в миллиард в шарик, которому цена — копейка?

— Не лезьте не в свое дело, — капитан пытался оборвать его, но тут со станций слежения раздался тоскливый крик.

— Что за… — россыпь ярких точек на экране исчезла. Как не было её. Месторождения, за которое экипаж Венуса бился с планетой насмерть, больше не показывал ни один прибор.

— Отбой. Ошибка программы — сплюнул сердито капитан. Стрелять еще можно. Но смысла в этом больше не было. Никакого.

Ревуны корабля пропели опять — как показалось всем разочарованно.

Вечером того же дня капеллан поймал комиссионера в коридоре за руку.

— Есть очень важный разговор.

— Слушаю, — неожиданно для себя ответил комиссионер. Капеллан был собран, трезв, и необычно серьезен.

— Не для чужих ушей. Прошу Вас, — и капеллан жестом указал на дверь каюты. Тусклым золотом сверкнул браслет на его руке. Господина комиссионера было трудно ошарашить. Капеллану это удалось. Они прошли в каюту. Капеллан жестом предложил гостю сесть, выставил на стол два тонких стакана, налил — какую-то беловато-мутную жидкость.

— Что это?

— А вы попробуйте. — Господин комиссионер попробовал. Осторожно. Потом ещё. Он считал себя тонким знатоком, но вкус показался ему абсолютно незнакомым. И божественным.

— Что это? — спросил он ещё раз, когда теплый огонь пробежал по его венам. Капеллан улыбнулся:

— Что это? Вопрос не в том — что, а из чего. Обыкновенный самогон из самого обыкновенного аппарата. Но в этот раз десантура прогнала через него воду из вот того океана. — Капеллан ткнул пальцем в обзорный экран, где в зените серым клубком висела планета.

— А у нас что, на борту гонят самогон?

— Вы просто не знаете наш добрый корабль. У нас десантники гонят самогон, двигателисты растят грибы на кожухе реактора и так далее. Только борделя на борту пока нет. Но мичмана работают над этим.

— Откуда знаете?

Капеллан усмехнулся:

— Работа такая. Ну как вам напиток? Пойдет на рынке?

Господин комиссионер попробовал еще раз, покатал на языке, подумал. Капеллан не мешал — в мозгу собеседника сейчас с бешеной скоростью выстраивались логистические цепочки и финансовые потоки.

— Пожалуй, в документах это отражать не стоит. Для нашей достопочтенной мамы-корпорации слишком мелко. А для нас с вами — в самый раз. Просто приму заявку нашей глубокоуважаемой научной части на изучение планеты. Без экономического обоснования, так и быть. Ну а пока ученые развлекаются со своим феноменом те, кому надо… ну вы меня поняли. — Комиссионер усмехнулся. Капеллан понимающе кивнул. Они договорились.

Через пару часов за гостем захлопнулась дверь. Оставшись в одиночестве, капеллан встал, посмотрел с тоской на недопитую бутылку, потом пробурчал: "а, сгорел сарай — гори и хата" и вылил остатки жидкости в рот. Хорошо, что господин комиссионер такой сноб — принципиально не пьет ничего внеземельного. Так что безумно дорогой криссанский ликер оказался для него полной неожиданностью. Теперь капеллану остаток рейса придется сидеть на той бурде, что Пегги Роббинс гонит на трубах охлаждения реактора.

— Ведь ты же живой, правда? — спросил он вдруг планету с серой вуалью океана на ней, — чувствуешь эмоции. Любопытство — а иначе, зачем приманил нас сюда ложным месторождением. Страх. Я видел, как ты боролся за жизнь, когда нашему капитану пострелять захотелось. Может быть и еще что-то. Увидим. Скоро прилетят другие люди — надеюсь, получше, чем наш безумный экипаж.

Ему показалось, или облака над поверхностью сложились в кривую улыбку?