Домик

Я проснулся, как это обычно бывает, раньше будильника на 10 минут.

По инерции, первое к чему я потянулся, открыв глаза, это часы. Когда вместо страшной цифры 7:15 я увидел 7:05, то во мне боролись чувство гордости за то, что я так себя выдрессировал, и обида на свои биологические часы за вечный недосып, преследовавший меня регулярно по будням. Не найдя ничего лучше, я просто закрыл глаза, отчаянно веря в то, что смогу выспаться за оставшиеся мне десять минут.

Зная, что будильник все-таки прозвенит, я выключил его сам, не открывая глаз. Но вместо былой бодрости, я чувствовал просто ужасный груз, давящий на все тело и не позволяющий мне подняться с блаженного ложа.

Конечно, это далеко не первый раз в моей жизни, когда я просыпаюсь и единственное желание, возникающее в моем сознании, — это спать. Поэтому, утреннюю хандру я привык побеждать простыми физическими упражнениями. Резко скинув с себя одеяло, я начал уверенно поднимать пресс, пригвоздив задницу к кровати. Естественно, глаз я не открывал. Это единственное, что помогало мне проснуться телом, но сохранять блаженную иллюзию сна в голове.

И, как ни странно, это помогало.

И вот, я поднимаюсь-таки с постели и, встав на ноги, ищу ближайшую точку опоры. Как и каждое утро, упереться удалось на стоявший возле кровати комод. И вот тогда то и наступает самый страшный момент. Я открываю глаза. Передо мной все та же квартира, в которой я прожил последние четыре года.

Впереди находится входная дверь. За спиной — окно. По левую руку — комод с вещами. Немного ближе к двери вдоль стены, в которую упирается мое хранилище носков, трусов и джинсов, которые в несметном количестве я покупал в течение последних трех лет, стоит вешалка для костюмов. Этакий шкаф без стенок.

Напротив висящих пиджаков и брюк с рубашками, в стене, под прямым углом к прихожей находилась дверь в туалет и ванную. Справа располагается кухня, совмещенная с моей спальней. Эта кухня и замыкает квартиру студию, упираясь аккурат в стену с единственным окном. В этой студии я чувствовал себя властелином кроличьей норы. Здесь каким-то чудом помещался мой велосипед, сноуборд и целая куча вещей, которую я все никак не разберу после переезда. Сейчас уже конец декабря. На улице довольно темно, так что я даже не пытался рассмотреть что-то под ногами.

Почти слепой, и с трудом переставляя ноги, я иду к умывальнику. Ручка двери не поворачивается, но дверь легко открылась так, словно ее только что смазали. Я не придал этому особого значения, однако свет в ванной я включать не стал по той же причине, что и открывать полностью глаза. Мозг все еще дремлет.

Подойдя к умывальнику, я все-таки открыл один глаз и понял, что освещения практически никакого, так что открывать оба глаза вполне безопасно.

Я увидел собственное отражение, и не сильно удивился убитому мужику, смотрящему на меня из зазеркалья.

Небритый, сонный, помятый, слегка опухший и худой настолько, что при первом взгляде можно было подумать, что я просто костюм, который кто-то повесил на вешалку в шкафу.

Напрягая еще не проснувшиеся мозги, я попытался вспомнить, почему я так вымотан и откуда такое жуткое ощущение какой-то незаконченной работы, или не выполненного обещания.

Но вспомнить удалось не много.

— Олег! Олееег! Сколько можно уже, давай быстрей, заждались же, Тане не понравится, если мы не успеем приготовить ей сюрприз.

Довольно странно, на мой взгляд, планировать мероприятия на собственный день рождения. Какой-то псевдосюрприз.

Андрей запихнул меня в свою «Волгу», и мы поехали в бар «Султан», назначенный нашей коллегой Татьяной точкой сбора. Там мы намерены провести вечер в компании всех, кто знает Таню, но из них только четверо могут знать нас.

Мероприятие было задумано, как празднование ее дня рождения. Виновница торжества, как самая настоящая бизнес-леди, спланировала все заранее.

Все, все, все было четко спланировано, записано, посчитано и обговорено заранее.

Как в такой ситуации удивить человека, мне совершенно не понятно.

Однако попытки были. Удачной не вышла ни одна. Но все же удивление на лице Тани читалось, когда кто то из знакомый подарил ей книжку для детей. У Татьяны, оказывается, была дочь, которой всего четыре годика. Блондинка, очень похожа на мать. Ярко голубые глаза и высоко посаженные брови.

Именинница показала нам несколько фотографий с дочерью, и каждый высказался в пользу их внешней схожести.

И тут я решил, что знаю как удивить нашу коллегу, которая все спланировала, кроме собственной радости. Ею даже не пахло. Таня сдержанно всех поблагодарила за комплименты и подарки. Я выбежал из бара и перебежал улицу, где находился магазин детских игрушек. Купил малышке Кена и Барби. Чтобы все-таки удивить нашу планировщицу.

Затем в ход пошла крепкая выпивка, и начались танцы. Как всегда не обошлось без столкновений интересов гостей. Однако никаких ссор не случилось.

Но внезапно произошло то, чего Татьяна, скорее всего, не ожидала. Зазвонил ее телефон. Она подняла трубку и устало покачала головой. Отошла на несколько минут. А затем собралась и ушла, сказав, что дочке не хорошо и она поехала домой.

Никто не возражал, однако, и радости от того, что все закончилось так быстро, без всяких соплей и скучных тостов, никто не выказывал.

Вечер закончился, и я пошел в туалет, умыть лицо.

Дальше все было как в тумане. Я даже не помню, как вернулся домой. Возможно, меня привез Олег. Хотя я этого совершенно не помню.

И вот я стою в ванной комнате и стараюсь узнать собственное лицо в отражении. Мне это не особо удается. Голова отчего-то легкая, но никак не собраться с мыслями, и двигаться было на удивление тяжело. Я попытался-таки включить свет в ванной, но лампочка не зажглась. Я поднял взгляд на потолок и не понимал, почему света не было. Теперь я вспомнил, что даже лампа, которая у меня обычно горит на вытяжке над плитой, тоже не работала. Первая мысль — отключили электричество.

Тогда я решил, что пора уже все-таки просыпаться. Подойдя к умывальнику, я покрутил ручку крана. Воды не было.

Нет, ну вы что, издеваетесь? В канун Нового Года в квартире нет ни света, ни воды. Это уж ни в какие ворота!

Я похлопал себя по щекам, но почти ничего не почувствовал.

Неужели я настолько сильно напился вчера?

Дьявол, но мне же теперь ни побриться, ни почистить зубы, ни умыться. И это в то самое утро, когда с похмелья во рту как будто табун кошек нагадил.

Я вышел из ванной комнаты, машинально повернув ручку двери.

Она вновь осталась на месте, намертво застряв, словно кто-то держал ее с другой стороны. Но это совершенно не помешало мне открыть дверь. Она просто распахнулась. Без легкого скрипа, буквально со свистом открывая мне проход в гостиную/спальню.

Это уже начало настораживать.

Я, ускорив шаг, подошел к вешалке и попытался найти в кармане вчерашнего пиджака свой мобильник. Но безуспешно.

Что-то здесь не так, я ничего не понимаю! Света нет, воды нет, телефон найти не могу. И который уже час?

Я быстро подошел к кровати и присел рядом, нащупывая свой будильник на полу, в районе подушки. Почувствовав рукой то, что искал, я немного успокоился, но когда поднес циферблат к носу, чтобы разглядеть время.

Я раскрыл глаза так широко, что можно было спокойно вытащить их и вставить обратно. На часах было 7:05. Потряс будильник, попытался открыть крышку и вытащить батарейки. Но крышки там не было.

Волна прохлады пробежала по телу, а вслед за ней кожа, как говорят, стала гусиной.

Я резко встал и прошелся по всей квартире, включая все, что можно было включить. Лампы, плитку, магнитофон, телефон, микроволновку, телевизор. Даже валявшийся на полу рядом с пультом, калькулятор. Не работало ничего. Тогда я попытался открыть воду в раковине на кухне и снова забежал в ванную, покрутив вентили в душевой. Эффекта не было.

Паника начала медленно застилать глаза. Всю усталость как рукой сняло. Как было, в трусах и майке я подбежал к входной двери и попытался открыть ее. Но ручка не поддавалась.

Ключи! Я вспомнил, что запасные ключи я всегда хранил за микроволновкой на кухне.

Буквально подлетев к кухонному столу, я сунул руку за эту маленькую белую печку и нащупал ключ.

Ахахаха, черт побери, да!!

Достав ключ правой рукой, я подбежал обратно к двери, по пути задев ногой угол стены, который огибал кухню и обозначал границы ванной комнаты. Не обращая внимания на боль, я продолжил движение к входной двери, прихрамывая на правую ногу.

Схватив дверную ручку левой рукой, я поднес правую руку с ключом к замочной скважине, и на ощупь стал искать прорез, куда вставить ключ, но его там не оказалось.

Я присел, стал всматриваться в то место, где раньше была замочная скважина.

Господи, это невозможно! Этого не может быть, я не верю!

Под дверной ручкой была фигурка, по форме похожая на барабан для ключа, но прореза нет. Просто гладкая поверхность!

В ярости, я встал на обе ноги и стал со всей силы барабанить в дверь, крича во весь голос: «Помогииитееее!!! Кто-нибудь! Кто меня слышит? ПОМОГИИИИТЕЕЕ!»

Бесполезный ключ я выронил на пол и подбежал к окну. На сей раз я чуть не снес ногой кровать, которая стояла так прочно, словно вмурованная в пол. Похоже, я разбил колено. Потекла кровь. Схватив ногу двумя руками, я подошел к окну и застыл в изумлении. На меня смотрел громадный ярко голубой глаз. Затем, он моргнул. От неожиданности я вскрикнул и отпрянул от оконной рамы.

Матерь Божья! Я узнаю этот глаз. Я знаю, кто это...

Татьяна вернулась домой в плохом настроении. Ее муж позвонил по телефону и начал закатывать скандал на счет того, что он не знает, где и с кем она празднует день рождения, пока ее дочь не может заснуть. Выяснять что-либо она была не намерена, она просто собралась и уехала с собственного дня рождения домой.

Когда она вошла в квартиру, то муж не стал терять времени и начал выплескивать свою ревность на только что появившуюся на пороге жену. Татьяна не собиралась его слушать, а просто направилась в комнату дочери, чтобы уложить малышку спать. Когда она вошла, то увидела дочурку, сидящую на холодном полу, и смотрящую в окно кукольного домика, который мама подарила ей на день рождения. Таня моментально ускорила шаг, собравшись схватить дочку и поднять с холодного пола.

Девочка обернулась на звук приближающихся шагов. Тревожно сводя брови на переносице, подняв их выше обычного.

— Мама, там дядя!