Человек, который загадывал желания

Загадывая желание,

никогда не предугадаешь

всех обстоятельств его исполнения.

Власть — развращает,

безграничная власть над Вселенной —

вызывает лишь настолько же безграничный ужас.

Я — пустота, бывшая когда-то человеком. Человеком, получившим доступ к безграничной власти. Человеком погубившим и себя, и Вселенную. Человеком, обратившим Вселенную в пустоту. От моих воспоминаний остались лишь обрывки, позволяющие проследить самые важные звенья в цепи событий, что привели к этому кошмарному исходу. Да и они уже растворяются в окружающей пустоте. А вместе с ними и все, что осталось от меня.

Одно из самых ранних сохранившихся воспоминаний — мое решение в детстве, после прочтения некоторого количества книг писателей-фантастов написать что-то свое. Идея фантастической эпопеи в космических масштабах. О прибытии на землю инопланетян, собиравшихся пожрать все человечество. О столкновении главного героя, ставшего моим воплощением в книге, с ними во время школьных каникул. О том, как "я" возглавил восстание оставшихся в живых землян против них. О том, как мы встретили других пришельцев, оказавшихся нашими союзниками. Помню, что я дописал эту небольшую книгу от руки в нескольких общих тетрадях, но финал ее сейчас от меня ускользает. Самое важное было в другом. В небольшом приборчике, что я как главный герой этой книги, получал от пришельцев-союзников. ИЖ. Исполнитель желаний, способный воплотить в реальность самые простенькие просьбы и помочь нам в борьбе с общим врагом. Не знаю, откуда мне пришла в голову идея такого прибора, но я полностью уверен, что не из прочитанных ранее восточных сказок о джиннах. ИЖ в книге работал совсем по-другому — без подвохов, свойственных тем мифическим волшебным существам. Идея явно пришла ко мне из другого источника. Откуда — не уверен. Даже если и знал когда-то, то это знание давно уже кануло в пустоту забвения. Остались лишь смутные догадки, связанные с моими последующими воспоминаниями.

Следующее, что всплывает в цепочке событий, — первое знакомство с "И-Цзин". С сильно упрощенной версией гаданий по древнекитайской "Книге Перемен" в чуть искаженной трактовке. Первые загаданные ради интереса желания вместо задавания вопросов, вопреки инструкциям. Первые броски монет. Первые получившиеся в результате гексаграммы: некоторые с не устраивающими меня ответами, а некоторые — с устраивающими более, чем я мог надеяться. Первые желания загадывались повторно, пока не удавалось получить нужный ответ. А затем — казавшееся напрасным ожидание их исполнения. А они не исполнялись. Первые месяцы… Год — может, чуть дольше. А потом, когда я о них уже забыл, отвлекшись на что-то другое… Не могу вспомнить — на что именно… Это было как удар молнии посреди ясного дня. Странно, что такая важная вещь, как первое исполнившееся желание стерлось из памяти. Возможно, по сравнению с другими оно было просто настолько мелким и не важным, что не запомнилось. Или стало таким уже позже и забылось. И это мучает меня не меньше всего остального. Впрочем, затем воплощаться в реальность стали и ранее полученные негативные ответы "Книги перемен", перекрыв весь эффект от самого первого. Мне сильно повезло, что среди них не было самых худших из возможных. И я решил, что мне следует научиться правильно бросать монеты. Так, чтобы они падали именно так, как требовалось для получения нужных ответов. Мной завладела жажда научиться полностью контролировать тот настоящий "ИЖ", что попал мне в руки. Чтобы каждое из загаданных желаний обязательно исполнялось. И обязательно именно так, как мне было нужно, а не иначе. "Пусть будет так, несмотря абсолютно ни на что!" Именно этой фразой я стал заканчивать каждое из последующих желаний, сделав ее частью своего ритуала.

Малая власть, развращающая до стремления сделать ее еще больше. Переход очередного рубикона. Очередной фатальный шаг, после которого пути назад уже не было. А даже если и был — найти его я вряд ли уже смог бы. Жажда еще большей власти над событиями вокруг себя ослепляла, не позволяя даже думать о таком. Толкала к тому, чтобы стать независимым от наличия под боком бумажной книжки. К тому, чтобы полностью исчезла необходимость бросать монеты. К тому, чтобы хватало лишь моих мыслей.

А потом жизнь столкнула меня с Нею. Половина воспоминаний — как в тумане. Пустота уже поглотила Ее имя и внешность из памяти. Помню, как просил Вселенную дать мне возможность постоянно Ей помогать, делать Ее счастливей. Продолжал бросать монеты, не надеясь на то, что без них что-то получится. И Вселенная мне отвечала — постоянно подбрасывала возможности, о которых я просил. Она часто бывала рядом, но все еще слишком далеко от меня. Как будто Вселенная противилась тому, чтобы мы были рядом. Но это я понимаю только сейчас — когда уже слишком поздно что-то менять. Тогда же был ослеплен — Ею и возможностью изменять ход событий вокруг.

Помню, как меня доставали другие, как издевались, как насмехались. Помню, как мне хотелось, чтобы за каждую свою, даже неудавшуюся попытку навредить мне, они страдали не меньше, чем я. Помню, как загадывал желания и бросал монеты. А потом изменившаяся судьба их наказывала. Вряд ли они понимали, что теряли везение именно из-за попыток мне навредить. Наказание всегда приходило с той стороны, которую обычный, не суеверный человек никак не смог бы связать с их поступками по отношению ко мне.

Помню, наш класс разделили на несколько групп для посещения факультатива в другой школе. И нас с Ней, конечно, определили — в разные. Я был против такого. Поэтому продолжал бросать монеты. Просил Вселенную возможность для себя быть в одной группе с Нею. И еще больше возможностей для того, чтобы Ей помогать. А затем ко мне обратился одноклассник. Один из Ее группы. Предложил поменяться местами. Группами. Собирался учиться играть на гитаре, а уроки эти совпадали бы с днями посещения факультатива. Но только, если он не перейдет в другую группу. Я на такое даже не надеялся. И конечно же согласился. Вселенная вновь услышала меня и подчинилась. Даже больше — в первый же совместный факультатив подкинула возможность помочь Ей. Создала ситуацию, в которой нас посадили рядом друг с другом. И не оставила мне возможности отказаться от оказания помощи. То, как исполнилось желание… в каких подробностях совпало с тем, что я представлял себе, когда его загадывал, меня даже немного испугало. Не было бы радости его исполнению — я не смог бы победить этот страх.

Первый и единственный факультатив вместе. Потому что через пару недель по дороге на следующий мне пришлось расплатится за внесенные в ход событий изменения. Я ожидал новых возможностей Ей помогать, перебегая дорогу там, где не следует. Там, где не было светофора. Машин на дороге почти не было. Путь казался безопасным. Но мысли о Ней меня ослепляли. Совершенную ошибку я осознал лишь тогда, когда мир вокруг полетел кувырком. В какой-то момент даже увидел себя со стороны. А затем — удар левым плечом об асфальт. Мне тогда повезло. Низкий автомобиль лишь подцепил меня сзади — под колени передним капотом — и, закрутив, подбросил в воздух — вперед. Перелом предплечья левой руки со смещением костей. Она была повернута кистью влево. Я все еще мог сгибать руку в локте, но не мог повернуть в плече. Почему-то мне в тот момент вспомнился старый фильм "Робокоп". Сцена, где он лежит на асфальте, распиленный на части, а одна из его отделенных от тела роботизированных рук судорожно сжимается в локте.

Первый шок не позволил мне тогда осознать — почему. Почему это случилось. Лишь позже пришло понимание, что вселенная, может и казалась пластичной, подстраиваясь под загаданные желания, но стремилась при этом вернуть ход событий обратно — в исходное русло. Случившееся вновь разделило нас с Ней. Почти на полгода. Не только на факультативах — на всех занятиях, которые я теперь не мог посещать. А после моего выздоровления первые из них завершились. В школе мы вновь были неподалеку друг от друга. Но Она теперь была еще дальше, чем раньше. Возможность помогать Ей, как раньше, Вселенная почти перестала подбрасывать, сколько бы я не просил об ином.

Большая часть последующих воспоминаний уже стерлась. До того самого момента, когда что-то в Ее поведении, в поступках, в отношениях с окружающими, в Ее прогулке с кем-то другим вызвало… ревность? Обида на удар, полученный от Вселенной ранее, никак не утихала. А вместе с Ее поступками только усиливалась.

В то же время, те, кто продолжал меня доставать, не переставали получать свое наказание. Только теперь оно чаще оказывалось более жестоким, чем раньше. Потому что я злился больше. И даже не замечал, что они получали именно то, что я и задумывал. Без каких-либо действий с моей стороны. Без бросания монет.

Последствием этого могло стать только одно. Парочка ранее загаданных и ставших реальностью желаний сыграла со мной жестокую шутку. Мне было плохо из-за нее. Достаточно было того, что так считал я сам. А желания начали исполняться сами собой — без обращения к "И-Цзин". ИЖ стал частью меня. Я сам стал ИЖ для себя. Мысли, подпитываемые самыми яркими чувствами, сами собой становились реальностью. А самыми яркими эмоциями для меня тогда стали негативные. С моей стороны было достаточно лишь допустить мельком мысль, вообразить себе то, как Она должна быть наказана за причинение мне боли. Достаточно было потерять контроль над мыслями на пару мгновений. Страх пришел позже. Вместе с пониманием. Когда с Ней это случилось. То, что я себе и представил. То, чего вспоминать не хочу. Ее не стало. А затем и одного из тех, кто меня доставал. Потому что моя злость стала еще больше. Я боялся думать плохое, чтобы не причинить другим боль, не лишать других жизни. Но растущая ненависть к самой Вселенной, навсегда отобравшей у меня возможность быть рядом с Ней… Позволившая мне причинить такой вред той, кому я изначально не собирался вредить… Хотел, чтобы она была счастлива, но уничтожил ее своей злостью. Растущая ненависть ко Вселенной за все те страдания, что она на меня обрушила. За то, что не остановила меня вовремя — не прекратила исполнять мои желания. За то, что позволила всему этому случиться. Ненависть затмила мой рассудок. Затмила осознание того, что самые яркие эмоции теперь воплощали мои мысли в реальность. Лишила контроля над мыслями. Толкнула представить… Разрушения… Повсеместные… Глобальные… Разрушение всей планеты, всей Солнечной системы, всей галактики, всей Вселенной. Лишь мгновение без контроля над мыслями и эмоциями в стремлении наказать Вселенную, которая дала мне инструмент, позволила мне его себе подчинить и использовать… которая толкнула меня на весь этот путь. На вмешательство в чужие судьбы, на разрушение чужих жизней. И картина всеобщей гибели, почти незаметно промелькнувшая в сознании. А затем лишь страх… Страх перед тем, что я наделал. И желание все забыть. Осознание совершённого — когда все вокруг начало рушиться… когда все вокруг начала заполнять Пустота… когда память начала растворяться вместе с телом и миром вокруг… Не было больше ни звуков, ни боли. Остался лишь страх. Безграничный Страх перед тем, что я сделал. Страх того, что вернуть все обратно уже не смогу. Потому что любые попытки вспомнить о том, как все было ранее, оказались фатальными: воспоминания ускользают от меня, не позволяя приблизиться. А те, что остались — причиняют лишь боль и пугают. Единственный плюс — моя злость постепенно тоже исчезает. Уступает свое место спокойствию и забвению.

Я — пустота, бывшая когда-то человеком. Человеком, получившим доступ к безграничной власти. Человеком погубившим и себя, и Вселенную. Человеком, обратившим Вселенную в Пустоту. Когда в ней растворятся остатки моих воспоминаний больше никто уж не вспомнит о том, что когда-то существовало что-то иное. О том, что когда-то существовало хоть что-то. Просто некому будет вспоминать. Некому будет скучать. Ни о ком и ни о чем. И незачем. Будет лишь вечный покой Безграничной Пустоты.

(Уфа, 19.01.2017)