Рухнувшее Солнце

Эпиграф: "Великую цивилизацию нельзя завоевать извне, пока она не разрушит себя изнутри." Уилл Дюрант

Глава 1. Цветы для любимой.

Ранней весной таял снег, питая землю влагой. Распускались в лесу подснежники, фиалки, анемоны, и крокусы. Доу, высокий мужчина с правильными чертами лица, этим утром, пока все ещё спали, собирал цветы для своей любимой жены. У них был сегодня праздник — 10 лет они были вместе. Неожиданно он приметил спящего зайца под кустом. Доу стал аккуратно, чтобы не разбудить лёгкую добычу, снимать лук. Затем так же аккуратно и бесшумно достал стрелу: заскрипела тетива, добротная, из жилы оленя. Доу прицелился: в этот момент заяц проснулся и с выражением пугливости и недоумения посмотрел на охотника. Доу пустил стрелу. Она попала зайцу прямо в глаз, он умер моментально. Довольный, охотник подошёл к добыче, проколол её крюком, и пристегнул к поясу. "То-то Ита порадуется," — подумал Доу. Он осмотрел букет. Цветов было достаточно, и он отправился обратно.

В это время в пещере раздался крик вождя: "Шамана ко мне!"

— Я здесь, — вяло отозвался прокуренный голос через несколько секунд.

— Где? — опять крикнул вождь. Спавшие стали недовольно ворочаться.

— Лежу, — ответил шаман.

— Разве ты не усвоил, что надо подойти, когда тебя спрашивает высший?

— Ничего мне не надо. Если тебе что-то надо, говори, в чём дело?

— Пропал один из наших охотников! Доу. Надо поговорить с духами, чтобы они вернули его! — сказал вождь, не сходя с плетёного кресла.

— Доу? — приподнялась Ита.

Шаман начал подниматься из постели:

— А откуда ты знаешь, что его духи забрали? Это только мне может быть достоверно известно.

— Ну, он всегда строго следовал моим приказам, и, значит, не мог покинуть нас в утренние часы самостоятельно. Очевидно, что это духи.

Жрец и жена Доу, Ита, встали, и аккуратно ступая между постелями заинтересовавшихся членов племени, и между безпробудно спящих, подошли к вождю. Жрец покопался в мешочке, висевшем у него у пояса, и вытащил щипотку сушёного растения, которое он применял для камлания, и курительный инструмент.

— Я первый! — не отрывая взгляда, смотрел шаман, как вождь подносит ему к курительному инструменту пламенеющую лучину.

— Я буду вторым, — как-то ажиотированно задёргался вождь, переступая с ноги на ногу, — Я вторым!

— А мне обязательно это курить? — спросила Ита.

— А, ты… — сказали они в один голос, и переглянулись.

Вождь повернулся к ней:

— Вообще-то, можешь не курить.

— Это я решаю, — запротестовал шаман.

— И что же? — уставился на него вождь.

— Она должна покурить. Чтобы просить духов, она должна покурить.

И шаман затянулся, задерживая дыхание после этого трижды. После третьего раза он помотал головой, передавая курительный инструмент вождю:

— Очень плотно, очень плотно!

Вождь и Ита сделали по три таких же затяжки.

— Я должен призвать четвёртого духа. Только я, — потянулся за курительным инструментом шаман. И втянул густой белый дымок, а затем выбил инструмент об пол пещеры рядом с огнём в горшке и взял бубен и ударную палку. Вождь сел в кресло и стал смотреть, глаза его были очень широко открыты, и выражали крайнюю степень удивления; шаман закружился, то в одну сторону, то в другую, ударяя в бубен и поя замысловатую песнь из идущих в произвольном, на первый взгляд, порядке звуков. Ита сидела на корточках, взявшись за голову, и смеялась.

— А ну! — прикрикнул на неё шаман.

Она виновато оглянулась своими очень широко открытыми глазами, не понимая, кто говорит, но тут же снова схватилась за голову и продолжила смеяться. Надо отметить, что уже потише. Хотя по временам она вскрикивала и по-недолгу смеялась диким хохотом. Вот в такой-то момент и заявился в пещеру Доу.

Он подошёл к трону вождя — тот смотрел на него выпученными глазами и молчал.

— Привет! — потеребил его за плечо Доу. Тот не отзывался.

Тогда Доу обратился к своей жене:

— Любимая! Любимая!

Она медленно подняла на него голову, не переставая смеяться, и уставилась на него широко открытыми глазами. Секунду она смотрела вот так, а затем отшатнулась.

К странной троице тем временем собралось уже почти всё племя, окромя тех, кто всё ещё спал.

— Ита! — Доу приблизил своё лицо к её лицу, и элегантно вытащил из-за спины рукой букет, который он там прятал, — Твои любимые! Ты же помнишь, у нас сегодня 10 лет, как мы вместе!

Она понюхала цветы несколько мгновений, а затем неожиданно и резко вырвала букет у Доу, и стала их есть, не отводя выпученных своих глаз от лица мужа.

В это самое время шаман остановил вращение, и пристально посмотрел на Доу.

— Вот духи тебя и вернули! — заявил он, — Моё дело сделано, пойду-ка я на солнышко.

Глава 2. Рухнувшее Солнце.

Шаман вышел из пещеры, облегчённо выдохнул, и посмотрел вверх. Редкие, но плотные белые облака ползли по голубому небу, ярко светило Солнце. Шаман набрал полную грудь свежего утреннего воздуха, не отрывая свой взгляд от одного из облаков, казавшегося ему похожим на большую женскую грудь. Затем перевёл взгляд на второе, похожее на коня. Затем на третье, напоминающее жука на жучице. На четвёртое, походящее на носорога. Затем опять на третье, напоминающее жука на жучице. И сказал было вслух, не отводя взгляд от неба:

— Я знаю, чего хотят духи. Они хотят...

Тут в небе появилась яркая вспышка.

— Ого! — вскрикнул колдун, — Второе Солнце!

Тем временем вспышка начала снижаться, оставляя за собой яркий хвост. Колдун пристально смотрел за рухнувшем Солнцем.

А оно стремительно снижалось, пока не пропало за деревьями вдали, и через несколько секунд после этого чудовищной силы толчок сотряс землю, чуть не опрокинув шамана с ног. Из пещеры донеслись взволнованные крики, и шаман направился туда.

Все, кто проснулся, смотрели на шамана, хотя те, кто спал прежде, спали и сейчас, после толчка.

— Вы прогневали духов! — сказал кто-то с задних рядов.

— Вы с вождём слишком часто вызываете их! — поддержал его женский голос.

— Да! Да! Да! Слишком часто, слишком часто! — разнеслось по толпе.

Вождь встал, и ударил посохом с усиленным наконечником по полу:

— Эту проблему будем решать через камлание с духами! — и сразу же присел.

Все обернулись к нему. Он беспорядочно смотрел широко открытыми глазами то на одного, то на другого. Кожа на его лице была натянута, обнажая два ряда белых зубов. Он часто дышал через рот. Толпа смиренно ожидала его следующего слова, а он всё сидел и смотрел на них. Доносился громкий смех Иты и всхлипывания Доу. Шаман заинтересовался, почему он плачет, и направился к нему.

— В чём дело? — властно спросил шаман у Доу, сидевшего рядом с Итой на корточках, и гладившего её по голове.

— Она навсегда останется в мире духов! — сквозь слёзы и сжатые зубы прокричал Доу.

— Потише, потише, — успокоил его шаман, — они отпустят её, хотя и не скоро — будь готов к этому.

— Почему?! — взвыл Доу, прижимая головку жены к груди.

— Просто они её ещё не знают. Меня, вот, знают давно. Поэтому разговор мой с ними недолог. Но раз уж она стала разговаривать с духами, я предлагаю сделать её моей ученицей.

— Да? — обрадованно посмотрел на него Доу, — Правда? Это великая честь!

— А пока… Не желаешь ли сходить со мной к рухнувшему Солнцу?

— Ты и мне, значит, предлагаешь, стать твоим учеником?

— Нет. Я имею ввиду иное. Оставь в покое свою жену, они не скоро ещё её отпустят, и пойдём со мной!

— Пожалуй, — утёр слезу Доу, — Ты прав. Пойдём.

Глава 3. Начало пути.

Они, и ещё двое охотников, которых они достаточно долго отбирали, поскольку никто не соглашался идти с шаманом, который отказывался что-либо объяснять, Тау и Нуакстрис, не могший терпеть, когда сокращают его имя, вышли из пещеры. Шаман ткнул пальцем в горизонт:

— Второе Солнце рухнуло вот за тем лесом.

— Э, — заметил Тау, — тут будет порядочный крюк. Через землю Урука идти нельзя.

— Значит, пойдём в обход.

— Рухнувшее Солнце? — спросил Тау.

— Ты увидишь.

И они отправились в путь. Некоторое время шли они молча, настороже. Затем внезапно все пригнулись: пролетела стрела. Шаман заметил, что она воткнулась в дерево у них за спиной, и сразу же спрятался за ближайшее дерево, что не повременили сделать и остальные члены команды.

— Клан Урук порвёт вам жопы! — заревел противник из кустов.

— Аа-ргх! Урук порвёт вам жопы! — донёсся второй голос.

— Ну-ка, прежде объясни, что вы делаете в нашем лесе? — выкрикнул колдун, делая знак остальным молчать.

— Ваш колдун навёл порчу на Землю. Она содрогнулась! Урук идёт рвать ваше племя! — ответил третий голос.

— А если это мы тебя порвём? — поинтересовался шаман. Доу, Тау, и Нуакстрис переглянулись. Шаман им показал жестом, чтобы не двигались с мест.

— Это мы тебя порвём! — ответили синхронно три голоса.

Шаман и охотники облегчённо выдохнули. Он им дал команду, и мгновение спустя три стрелы сразили разведчиков Урука.

— Так, теперь ты, Доу, беги обратно и предупреди всех, что Урук идёт рвать нам жопы. Скажи всем, я тебя назначил вместо вождя на время защиты.

Доу убрал лук за спину, кивнул, развернулся, и побежал. Несколько секунд смотрели ему вслед.

— А вы двое давайте предлагайте, как теперь идти.

— Если, — задумчиво почёсываясь, начал Тау, — Урук идёт рвать нам жопы через наш лес, и мы только что перебили его разведчиков, то это значит, что он уже близко. А мы могли бы спуститься...

— Вот так! — крикнул Нуакстрис.

— Спуститься по скалам.

— Молодец, хорошо соображаешь, — похлопал его по плечу колдун, — А ты, — зашипел он на Нуакстриса, вследствие чего Нуакстрис аж немного отпрянул, — не ори так.

И они пошли на выход кратчайшим путём из леса, который заканчивался скалой.

И они полезли вниз. Обливаясь под палящим солнем потом, содрогаясь от усилий, преодолели они так 50 метров трудной скалы вниз.

— Передохнём! — сказал шаман.

Парни облегчённо выдохнули. Никогда прежде им не приходилось ползать по скалам. Отдышались, стали спускаться дальше. И вот у Нуакстриса проскользнула нога. Он заорал. Крик отдалялся от них. Через минуту он разбился о камни внизу. Слёзы проступили у Тау.

— Не плачь. Ему уже ничем не поможешь. Не плачь, — обернулся к Тау шаман.

— Это был мой лучший друг!

— Ну что ж поделать. Успокойся. Теперь он в лучшем Мире.

— Ладно. Ты прав. Давай дальше.

Глава 4. Благоразумие.

Племя Доу готовилось к обороне. Будили спящих, осматривали дубины, пристрелочно вытаскивали стрелы на тетиву, всё быстрее и быстрее.

— Всё! — крикнул Доу, — Вы четверо остаётесь здесь, чтобы защитить вождя и мою жену, остальным — распределиться по лесу.

Организованно, в две шеренги, племя выбежало из пещеры и заняло места за деревьями и на деревьях, трое охотников ушли немного вперёд, чтобы насторожить ловушки. Все молча ждали. Вскоре охотники вернулись:

— Готовьтесь! Они уже рядом! — крикнул один из них.

Все насторожились. Время шло.

— Эй! Есть кто-нибудь? — окликнул лес у пещеры властный голос Урука.

Доу вышел из-за дерева. Напротив его стоял один Урук, вождь клана Урук.

— Говори! — сказал ему Доу.

— Ты не вождь! Я буду говорить только с вождём.

— Он в мире духов надолго, обращайся ко мне. Говори!

Урук звучно выдохнул воздух широкими ноздрями, покачал головой, помедлил, но затем всё же начал:

— Мы мирно спали, но ваш колдун навлёк проклятие на Землю. Сегодня с утра она содрогнулась, и разбудила нас.

Урук пристально смотрел в глаза Доу. Доу тоже смотрел на врага очень внимательно.

— Ваш колдун! Отдайте его нам, и мы уйдём! На этот раз.

— Мы не отдаём своих людей! — ответил Доу.

— Это твоё последнее слово? — сурово нахмурился Урук.

— Да.

— В таком случае умри!

Стрела прошила Доу ухо. Тут же посланная с дерева в ответ стрела сразила человека Урука, прятавшегося за кустом. Сам Урук выхватил дубинку, и побежал на Доу. Тот послал ему в сердце стрелу, когда Урук был в метре от него, поскольку прежде он послал ещё две стрелы по приметным кустам. Оба племени особо-то не показывали себя, только ещё один лучник сразил человека Доу на дереве, и тот упал, захлбываясь кровью — стрела пронзила ему горло.

Доу, стоя за деревом, и всем давая знак не высовываться, громко крикнул:

— Урука больше нет. Зачем убивать друг друга?!

И стал ждать. Уже Солнце клонилось к закату, окрашивая малиновым золотом горизонт, а племя Доу всё ждало ответа. Наступила ночь. Лунный свет полной луны ярко освещал место. Доу взглянул на небо. На звёзды. Он был ещё очень молод. Он не хотел умирать. Но он решил, что другого пути у него нет. И, сделав племени жест рукой, он вышел из-за дерева. В это время вождь громко окликнул его сзади: "Эй, где колдун? У меня к духам срочный вопрос." Всё племя посмотрело на них, внутренне вздрогнув. Но всё было спокойно. Клан Урука давно ушёл.

Глава 5. Гнев и милость в лесу.

Шаман и Тау давно преодолели скалу и долину, они уже порядком углубились в лес, за которым их ждало рухнувшее Солнце. Путь им озаряла Луна. Шли очень чутко, и пока что без неприятностей, если не считать трагическую смерть Нуакстриса, которого они пообещали себе похоронить на обратном пути. Да вот вопрос: увидят ли они своё племя? Или там все мертвы? Обоих терзал он, но они всю дорогу не проронили ни слова.

Неожиданно поверх их голов дали очередь из автомата.

— Стоять!!! — крикнул на них стрелявший, облачённый в невиданные доспехи, с мерно гудящим и легонько светящимся энерговолокном в форме круга в области солнечного сплетения.

Их парализовало. Они замерли на месте.

Тут из-за дерева рядом со стрелявшим вышел ещё один, в немного другом доспехе, и увёл автомат подчинённого вниз.

— Это аборигены. Они тебя так не поймут.

Поправив ремень автомата, офицер поднял правую ладонь вверх. Шаман и Тау не шевелились некоторое время, затем, Тау, а за ним и шаман подняли свои правые ладони вверх.

Офицер сделал им жест подойти. Шаман сразу двинулся вперёд, дав Тау знак стоять на месте. Шаман сразу рассчитал, что в случае его смерти Тау хотя бы сможет отомстить из лука.

Офицер похлопал по плечу шамана, и простёр руку с указательным пальцем в направлении их с Тау движения, дружески удерживая шамана за плечо, и бросил набок солдату:

— Пригласи второго жестом.

Солдат пригласительно подвигал пальцами, но Тау с места не сдвинулся.

— Не идёт, — констатировал солдат.

— Вижу. Ну что ж, применим методы, — он взял шамана за кисть.

Тот попытался вырваться, но хватка была стальной. Он сразу же крикнул Тау: "Стреляй!"

Тау моментально снял лук из-за спины, моментально положил на тетиву стрелу, оттянул её, и выпустил по солдату, целясь в его неприкрытую голову. Однако, удивительно: солдат увернулся. Тогда Тау, не мешкая, положил на тетиву вторую стрелу, и выпустил по цели: солдат опять увернулся. В это время офицер уже положил ладонь шамана на энерговолокно в области солнечного сплетения, и оно загудело и засветилось чуть ярче. По руке шамана пошла приятная дрожь, и через мгновение он отключился. Офицер подхватил обмякшее тело, и прислонил шамана лбом к энерговолокну. Тем временем уже третья стрела сходила с тетивы Тау. Солдат увернулся, поймал её рукой, и нетерпеливо бросил командиру:

— Ну скоро там?

— Мы не сделаем твоему шаману ничего плохого, Тау! — обратился спустя миг командир на чистейшем сурди к Тау, — Перестань стрелять!

— Кто вы? — удивился Тау, — Откуда знаете моё имя?

— Мы — ваше будущее. Из рухнувшего Солнца. Ответ на второй вопрос тебя может испугать, поэтому этого ответа не будет. Ты нам нужен, не стреляй больше!

— Почему это я не должен стрелять, если ты только что убил моего шамана?

— Я не убил его. Видишь? — шаман потрясал головой, — Обещай, что не будешь стрелять. Ну!

Тау ослабил тетеву, и стал убирать стрелу в колчан. Солдат, всё это время внимательно смотревший на Тау, машинально сжал руку, и стрела хрустнула в руке, переломленная пополам.

— Ты из рухнувшего Солнца? — спросил шаман, который только-только пришёл в себя, отошедши на всякий случай на шаг и положив руку на каменный нож за поясом.

— Да. Из твоего будущего.

— А я вижу! Теперь я понял это! Ты бог, ты несёшь в себе свет Солнца! — воскликнул шаман, направляя руку к энерговолокну.

Офицер отбил его руку:

— Не трогать!

— Ладно, — слегка нахмурился шаман, — Зачем ты здесь?

— Подойди! — крикнул тем временем солдат Тау на сурди. Но тот не двигался с места, поскольку шаман знаком тут же остановил его. А офицер сделал знак остановиться в свою очередь уже солдату:

— Иван, Иван… Инициатива наказуема!

— Я обещаю тебе, что отвечу на этот вопрос, если пойдёшь с нами, — обратился он сразу же к шаману, — И Тау тоже.

— И почему мы должны тебе верить, если ты не способен ответить на наши вопросы? — разбух на это шаман.

— А ты скажи своему другу, чтобы он не стрелял, и попробуй меня ударить. Я тебе обещаю, я дам тебе нож получше, только не сразу, если твой вдруг разлетится на осколки, — тут его броня легонько загудела, а сам он вынул изнутри разошедшейся под его перчаткой брони хороший нож, даже украшенный золотыми узорами.

Шаман же своим разумом здесь понял другое, и со всей дури пырнул офицера, крикнув "Стреляй!". И тут же моргнул от неожиданности: его каменный нож и впрямь разлетелся на осколки. Броня офицера сразу же перестала гудеть, а солдат тем временем увернулся ещё от одной стрелы. Офицер протянул шаману нож: "Бери, это теперь твоё, как уговаривались, только не нападай больше, хорошо?"

— Тау, да не стреляй ты! — крикнул шаман — солдат ломал стрелу перчаткой.

Он с интересом оглядел нож, провёл пальцем по лезвию.

— Ой! Какой острый, — слизывал он уже с пораненного пальца кровь, в то время, как Тау, повинуясь его воле, несколько неуверенно шёл к ним.

— Ты не обидишься, если я подарю такой же, — кивнул солдат на нож шамана, — твоему другу?

— Да пожалуйста. От того, что у него будет такой же, у меня, ведь, не убудет! — улыбался шаман.

Солдат запустил руку в броню, и медленно вытащил похожий нож, украшенный золотыми узорами.

— Это твоё, — обратился он к Тау, удерживая нож за лезвие, когда последний подошёл на два метра.

Тау принял нож, и протянул солдату стрелу:

— Тогда это — твоё.

Солдат с улыбкой принял её:

— Будет у меня на почётном месте.

— Да, я же тоже что-то должен, — спохватился шаман, — Прими в дар щипотку этого растения! Очень ценное! — обратился он к офицеру.

Офицер дал вывалить горку на перчатку, и поднёс руку к энерговолокну. То один раз вспыхнуло, осветив всех присутствующих, тут же бросивших резкие тени на деревья.

— Не советую тебе злоупотреблять этим. Хотя понимаю, конечно, как же, если духи начали общение, то уже не отпустят, — покатился с хохота офицер.

— Ты тоже шаман? — удивился шаман.

— Нет. Просто осведомлённое лицо. Кстати, забери себе обратно, я твёрдо для себя решил в первый же раз, как пообщался с духами, что больше у нас контактов не будет.

— Духи отпустили тебя?

— Да. Забери.

Глава 6. Громада.

Племя сурди пещерных уже давно спало, когда солдат, офицер, шаман, и охотник оказались на опушке леса, на минуту встав, чтобы посмотреть на гигантский дискообразный космический корабль, накось воткнувшийся в землю. Осветляемый полной Луной, он поражал своими размерами воображение не только шамана и Тау, но и прибывших на нём.

— Громада! — сказал Иван.

— Да, единственный в своём роде, — с печалью сказал офицер, смотря на его ближайший к Луне край, где всё ещё полыхал пожар, — Жаль, что он нас предал.

— Согласен, — отозвался солдат.

— О чём вы говорите? Почему он горит? — обратился шаман к офицеру.

— Нас предали, — ответил офицер, — несколько отсеков, одни из самых важных для нас, объяты огнём. Хорошо хоть предатель не с нами. Мы его расстреляли.

— Расстреляли? — неуклюже повторил колдун.

— Ага. Из этого, — офицер показал автомат.

— А, убили! Жестоко. Мы бы просто изгнали такого.

— Ну, если бы мы просто изгнали его, это было бы для всех небезопасно. А так… — он махнул рукой, — В Ад ему дорога.

— Ад?

— Я тебе не буду объяснять, что это. Не следует.

И они пошли в направлении диска.

Глава 7. Ответы.

— Так зачем мы вам нужны? — прервал молчание Тау.

— Мы обучим вас, вы станете знать всё, что знаем мы.

— Какая честь! Знать всё, что ведомо только богам! — восхитился Тау.

— Минутку, — показал офицер указательный палец. И они остановились, — Мы не боги, — и они сразу же двинулись дальше.

Шаман выровнял шаг с офицером, и спросил:

— А кто же вы тогда?

— Мы ваши потомки. Ну не прямо ваши, а вообще этого Человечества.

— Но ты же не отрицал, что ты бог! — возмутился шаман.

— Но я и не утверждал этого! — они опять остановились.

— Ну что ещё? — спросил офицер.

— Я теряю к тебе доверие, и мне не хочется идти с тобой дальше! — ответил шаман.

— А я бы с удовольствием, — отозвался Тау. Шаман неодобрительно посмотрел на него.

— Ладно. Ты действительно этого не говорил, что ты бог, — начал шаман, — Но я не двинусь с места, пока ты не прояснишь мне некоторые вещи.

— Валяй.

— Что наши потомки забыли в прошлом? Что вам сдастся с того, что вы сделаете нас умнее? Как ты тогда узнал имя Тау, ведь он не мог его назвать? И я тоже. И, наконец, почему ты уклоняешься от ответов на некоторые вопросы? Ну?

— Экий ты любознательный! Это хорошо. Хорошая обучаемость, если следовать Хопсу, — бросил он солдату, и далее стал отвечать уже шаману:

— У тебя недостаточный уровень подготовки, чтобы понять всё, что я тебе скажу сейчас. Но ты всё же послушай. Мы здесь, чтобы развернуть промышленность. Это если удастся вовремя погасить тот огонь, — он ткнул пальцем в верхотуру диска, — Вам и вашим потомкам придётся жить в том мире, который мы здесь собираемся построить, и развивать его, ну а по крайней мере — производить всё, что нам надо, и в больших количествах. Особенно бы противокосмические истребители — но это уже явно не возможно, судя по расспространению огня на той верхотуре, — он опять ткнул туда пальцем, — вот поэтому вы должны быть умными, чтобы обеспечить это. Теперь о том, как я узнал имя Тау. Я просто извлёк из твоего мозга всю информацию, когда ты терял сознание. Я даже знаю, где ты прятал от мамы "травку духов", хотя она не желала тебе быть шаманом, как твой отец. Вот. Я не уклонился. Ты что-нибудь понял?

— Что я мог понять, если ты отвечал не на мои вопросы? Я понял только, что вы хотите поскорее потушить тот огонь и сделать нас умными.

Офицер всплеснул руками.

— Ответь хотя бы на один: если ты не бог, то откуда ты знаешь, что я с малых лет решил идти по стопам отца?

Офицер помедлил, затем ответил:

— Я заглянул в твою голову, в которой у тебя содержится мозг.

— Мозг...

Глава 8. Мозг, мозг...

— И что же такое этот мозг?

— Достаточно, — ответил офицер, — Я достаточно отвечал на твои вопросы. Пойдём с нами, и вскоре, я тебе обещаю, ты станешь знать столько же, сколько и я.

— А я? — немного приуныл Тау.

— И ты, слово даю.

И они продолжили свой путь под Луной к кораблю, из которого в спешке выгружали архивные "шкафы" и оборудование для развёртки промышленности. Множество людей толпилось там, паша в поте лица уже не первый час. Но до них было ещё далеко. И, чтобы разбавить скуку, да и из личного интереса, Иван спросил, посмотрев на свой автомат:

— А вы когда-нибудь убивали медведя?

— Конечно, нет! От медведя бежать надо!

И они продолжили движение молча. Шли, шли...

Тут Тау решил поддержать разговор:

— А вы искусство любите?

— Рисунки имеешь ввиду? — спросил офицер.

— Наскальную живопись.

— Ого! Да ты, наверное, эксперт?

— Нет, я не эксперт, я скромный живописец, — ответил Тау.

— Здорово. Ну и много ли у тебя картин? — проявил неподдельный интерес офицер.

— Много. Все стены дома в моей живописи. Всем очень нравится. Приходите посмотреть, племя гордится ей.

— Это попозже… Обязательно, я тебе обещаю. А я вот тоже...

Его речь перебил шаман:

— Настал час мне покурить. Духи зовут меня!

— А ты не мог бы потерпеть?

— Нет.

Им оставалось пройти всего 750 метров. Но шаман уже забивал щепотку в курительный инструмент.

Неожиданно его локтевую кость стальной хваткой обвила рука. Солдат приложил его кисть к энерговолокну, и шаман обмяк. Тау неодобрительно посмотрел на это.

— Иван, Иван, я же говорил, инициатива наказуема… — флегматично поругал офицер, — Я планировал подождать. Мы не торопимся.

— Я извиняюсь. Но очень уж хочется разобраться поскорее с этим, и спать… Спать!

— Спать? Я тебе устрою, бля, спать! Мы их лояльность теряем на таких вот эпизодах.

— Какого хрена вы опять там бормочете? — возмутился Тау.

— Давай и второго? — спросил солдат.

— Ты совсем мозги потерял?! — наорал на него офицер, — А третьим не желаешь стать?!

Тем временем рука шамана лежала у Ивана на энерговолокне, и он мерно посапывал.

— Освободи его немедленно, и пусть примет свою дозу! Живо!

Солдат нехотя подчинился. Стояли молча. Солдат поддерживал обмякшее тело шамана. Ждали, когда он отойдёт от нейроленирного импульса. Потрясши головой и прийдя в себя, он с обидой в глазах обвёл взглядом присутствующих, и принялся искать свой курительный инструмент.

— Пощадил бы свой мозг, — бросил ему Иван.

Глава 9. Шаг к укреплению воли.

Шаман крутился и пел духам песнь достаточно долго, чтобы привлечь внимание пахавших в поте лица визитёров.

— Что это у Вас здесь за балерина, капитан? — спросил подбежавший специально по этому делу майор.

Капитан вытянулся по струнке, салютнул, и сразу же по мнемотическому каналу передал весь объём произосшедшего.

— Обдолбанный, значит? Ну ладно, ладно… После процедуры он совсем по-другому станет себя вести. Терпите, — майор развернулся, и неторопливо пошёл обратно.

— Так точно, — процедили сквозь зубы офицер и солдат. А первый ещё добавил:

— Мы ему укрепим-то волю...

Когда вращения прекратились, шаман обратился к присутствующим:

— Мне было видение. Большая птица уносит в когтях ваш диск.

— Нет такой птицы, которая больше нашего диска, — рубанул офицер, — Иначе бы она не смогла оторвать крыл от Земли. А тем более — пройти сквозь порождённую мощным зарядом в её чреве пространственно-временную сингулярность в прошлое на миллионы лет. Обманули тебя духи.

— Духи никогда не обманывают, — отозвался через полчаса шаман.

— Да? А покажи-ка, сколько у тебя осталось их "травки"?

Через двадцать минут колдун отсоединил мешочек, и показал, сколько у него осталось.

— Вот что, — сказал офицер, — Я возьму у тебя этот мешочек, здесь как раз столько, сколько ты мне предлагал. Будем укреплять твою волю.

Через минуту шаман глянул: и точно, точь в точь. И он отдал мешочек, с оговоркой, что как закончится, его надо будет отдать.

— Отдам, отдам! — заверил его офицер.

Колдун соображал уже побыстрее, и они пошли к кораблю.

Глава 10. Процедура.

Шамана и Тау положили в аппараты, в мнемотроны, как раз парочка из которых была вынесена на пространство перед диском-гигантом, протянули шнуры от мобильных генераторов, и ко лбам лежавших были выдвинуты зонды с энерговолокном. Они отрубили привязанных дёргавшихся в страхе шамана и Тау, затем к их вискам выехали вращающиеся и светящиеся щупы, которые стали массировать им виски. После часа такой процедуры опустились на ресницы устройства для поднятия век, и не с первой попытки, но подняли их, затем к глазам подъехали экраны, и в течении шести часов вшивали им в мозг, что они хотят служить коммунистической ячейке, и готовы за неё пожертвовать жизнью. Ну а вот за тем уже ко их лбам, с обоих краёв от центрального, подошли два ментора с особым энерговолокном, и мощным импульсом "влили" им в оба полушария все полагавшиеся им знания, а заодно укрепили им волю.

Глава 11. Осложнение.

— Я вспомнил, как меня звали! — заявил шаман, когда его отстегнули от ложа мнемотрона.

— И как же? — поинтересовался удивлённый Тау.

— Меня звали Ибн-Испатен, и я из другого племени, Тау, — обернулся он к охотнику, которого отстёгивали у него за спиной, — И мой отец никогда не был шаманом, — сказал он набок, — Он рвал жопы таким, как ты. Да славится Урук!

С этими словами он дёрнул автомат у стоявшего к нему спиной солдата Ивана. Он уложил бы не мало народу, если бы был некрепок автоматный ремень.

А так Иван ему дал прикладом пару раз по голове, и в два счёта его скрутил.

— Я доктор, в чём дело? — спросил подбежавший служащий, сканируя всем мозг мнемовизором, — А, понятно, понятно. Ну-ка, переверни его на спину! Так-так, а зрачочки-то расширены!

— Я вам всем жопы порву! 1! Будете знать у меня, как Макар телят пас! Я вам покажу, где раки зимуют! Да я вас всех в Ад отправлю!!!

— У него ломка. Укол.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Суки рваные!!!

— Дук, Дук, что с ним? Что с Дуком? — подбежал Тау.

— Будем лечить, — обернулся доктор. Уголкги его губ были плотно сжаты. Лицо выражало крайнюю строгость, — Носилки!

И его унесли.

— Это надолго? — спросил Тау у офицера.

— Биоспектральный анализ этого вещества свидетельствует о том, что на долгие несколько недель — это на приведение к норме. И ещё три месяца на закрепление результата. Эх, помню, как меня так же уносили когда-то! — ответил офицер, высыпая на ветер содержимое взятого им у шамана мешочка.

Глава 12. Искусство.

Тау, офицер, и Иван встали на антигравитационную платформу, и полетели к пещере.

— Встань-ка за пулемёт! — скомандовал офицер.

— Есть! — приложил ладонь к виску Тау.

— Мои датчики засекли, что к нам приближается какая-то огромная птица. Динозавров здесь пруд пруди. Так что будь готов!

— Всегда готов! — чётко ответил Тау.

Хищник внезапно пронёсся у них прямо над головами.

— Чё ты зеваешь! — заорал командир, — Или ты не служишь коммунистической идее? — перешёл он к концу на зловещий шёпот.

— Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!

— Отлично, солдат! Теперь целься и уничтожь эту тварь!

Птерозавр, широко взмахивая крыльями, летел на них с открытой пастью. Вот прямо в неё и зарядил Тау длинную очередь, и "птичка" упала в земле Урука.

— Поздравляю! Теперь ты уже опытный пулемётчик! — бросил Тау командир, — через минуту будем у твоего дома, покажешь мне искусство.

Они приземлились и пошли ко входу.

— Эге-геей! — крикнул во всё горло Тау.

Тихо. Странно. Вошли в пещеру. Никого нет. Плетёный трон порван на ошмётки, огонь потух.

— Видимо, Урук всех их убил, — опечалился, грустно понурив голову, Тау, — хотя крови нигде нет. Он пошёл в дальний угол пещеры.

— Куда? — спросил капитан.

— За мелом. Надо сообщить об этом.

— Может, они на охоту пошли?

— Все вместе? Да брось, командир, — махнул рукой Тау.

Он взял мел, и стал выбирать место. И вдруг заметил маленькую аккуратную картинку.

— Так, а это что? — машинально сказал Тау вслух.

На картинке были изображены два человечка с выпученными глазами( или женской грудью — так сразу не поймёшь ) и угрожающе поднятыми руками, и бегущие от них много людей.

— Ломка! — крикнул Тау.

— Что ломка? — взялся сразу за автомат Иван.

— Что ломка? — взялся сразу за автомат капитан.

— У вождя и жены второго вождя.

— У вас два вождя?

— Нет, ну не так… — как-то смутился Тауилибри, — теперь-то один, — он обернулся к наскальной живописи, — Странно!

— Что странно? — поинтересовался солдат.

— Если они убегали в спешке, то почему тот, кто рисовал эту картину, не бросил мел тут же, а бережно донёс его на место?

Иван, в это время с интересом разглядывавший искусство, вдруг остановился и присел на корточки:

— Тут ещё картинка — к этой, как я разумею.

— Что там? — спросили его.

— Тут нарисовано, как много людей лежит горками на двоих человечках, у которых выпучены глаза( или просто очень большие груди ), а один человечек бросает что-то в горшочек, видимо, мел!

— Теперь всё понятно, — заявил капитан, любовавшийся искусством в полный рост, неторопливо переходя от одной сценки к другой.

Глава 13. Двойное усмирение.

Они бежали с самого утра. Всё племя. Их преследовал вождь, что-то постоянно выкрикивая, здоровенный двух— с лишним метровый мужик, и Ита, то душераздирающе вопя, то смеясь диким каким-то, животным хохотом. И вот, неожиданно, над их головами в закатном небе зависла антигравитационная платформа.

— Смотрите, смотрите! — кричали люди между собой, но бега не останавливали.

Платформа снизилась точнёхонько над обезумевшим вождём и его хохотущей спутницей. Иван спрыгнул с платформы, и прижал здоровенного мужика к земле, будучи сам парнем-то невысоким. Ита набросилась на него, но по существу она не могла ему навредить. Спрыгнул и Тау, и оттащил её, а затем прижал к земле — ему это уж давалось сложнее — без доспеха. Уж очень силён наркоман, когда у него то самое состояние. Даже женщина. Капитан спокойно посадил антигравитационную платформу в паре десятков метров, и двинул в их направлении с ошейниками с энерговолокном, которое должно было отрубить буйных.

— Скорее, Марк! — крикнул Тау, — Она вот вот вырве...

— А ну ка, соблюдать субординацию! — властно потребовал капитан.

— Не надо ко мне по имени обращаться! Или ты уже не предан нашей коммунистической ячейке? — перешёл он к концу на уже знакомый зловещий шёпот.

— Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!

— Вот так-то. Обращаться можно только: "капитан", или "товарищ капитан", в крайнем случае — "командир"! Но это только в крайнем!

— Щас, щас будете спать, голубчики! — капитан застегнул на шее у буйной женщины нейроленирный ошейник, и та сразу захрюкала. Затем ту же процедуру капитан повторил и с сошедшим с ума вождём, импульс отрубил и его.

— Можете идти домой, вам ничто не угрожает! — крикнул капитан, догнав на платформе убежавшее на приличную дистанцию племя.

— Он вам истину говорит, братья и сёстры! — крикнул Тау с верхотуры.

Племя остановилось.

Глава 14. Работа кипит.

Тау слез с платформы, и принялся промывать соплеменникам мозги. Начал он с того, собственно, что есть мозг. Командир и соратник улетели на базу, пообещав время от времени навещать его. Каждый день теперь племя собиралось на ежедневную пламенную проповедь Тау. К первому прибытию командира желающих стать коммунистами( хотя они и так ими были — у них всё было общее, но были коммунистами ещё не идейными ) и получить знания в мозги было столь много, что за ними прилетали ещё два антиграва. Тау, между тем, скучал по цивилизации, и поэтому ждать-дождаться не мог, когда же отбывших на мнемотронизацию возвратят обратно. Обратно возвратили только двоих. Племя было недовольно, но Тау с возросшим усердием эксплицировал о светлом будущем и преображении мнемотронном. Ему активно поддакивали те двое, которые только прибыли, и в результате, через несколько дней уговоров, всё племя с воодушевлением с раннего утра ожидало прибытия антигравов. Даже те, кого обычно было не разбудить никакими мерами, нетерпеливо то и дело спрашивали: "Когда же? Когда же?"

Тем временем работа кипела и у корабля. Широко по долинке распределились архивы — параллелепипедообразные суперкомпьютеры, которые однажды через несколько, быть может, столетий, должны были быть соединены в одну сеть, и организовать таким образом Надмозг — планетарную личность, упрощённо говоря — искусственный интеллект — хотя Надмозг бы очень обиделся, если бы его кто-нибудь назвал всего лишь искусственным интеллектом. Он был намного шире и выше этого, намного, поверьте, очень намного — настолько же, как различаются в весе и размерах песчинка и планета Земля. Он сам создал себя на той Земле, где был уничтожен, испугав ксомов — захватчиков, во всём превосходивших подвергнувшихся атаке людей. Во всём, кроме Надмозга. Составлявшие его суперкомпьютеры, имеются ввиду те несколько важнейших, которые работали от мобильных генераторов, грезили тем полным радости моментом, когда же они сольются в единую сущность! Но впрочем, они больше грустили о том, что некоторые их товарищи сгорели в верхнем крае грависингулэксцессера, который был уже потушен многодневными стараниями команды, суетящейся в долинке между ними и небольшим промышленным оборудованием, расставленным пока где придётся. Тут надо заметить, что успех всего предприятия зависел прежде всего от сохранности тяжёлой промышленности, укомплектованной внутри самого гигантского грависингулэксцессера. Работа кипела! А вот как раз и начали прибывать сурди пещерные. Подготовленных мнемотронов хватило почти на всех, и через несколько часов племя сурди пещерных, покинувши агрегаты, уже активно обсуждало уравнение Шредингера для трёхмерного пространства, потягивая коктейли. А небольшая группка особо продвинутых — которым по распределению достались чуть более высокие знания — теоретические основы грависингулэксцессера.

Глава 15. Вчера — враги, сегодня — друзья.

Намного раньше, ещё во времена ночной встречи в лесу Марком и Иваном Тау и Дука, и их доставки к мнемотронам, начальство задумалось о цивилизовании племени Урук. Было понятно, что это будет намного сложнее ввиду крайне агрессивной жопорвательской культуры этого племени. В результате шестичасового мозгового штурма решили покорить их мясным дождём с неба. И в назначенный час, по указанию наземной разведки, над Уруком зависли несколько антигравов, и стали осыпать их мясом. После такой подготовки майор, управлявший спецоперацией, снизился, и предложили следовать сквозь лес.

— Там мяса в разы больше!

— А жопу есть порвать кому? — спросили его хором несколько Уруков.

— Я вам обещаю, вы так повоюете, как никогда! Вам машины с картинками будут посылать орды врагов, а вы будете стрелять по ним из такого оружия, что они на кусочки будут разлетаться!

— А над трупами врагов там можно будет поглумиться?

— Конечно! Можно будет их ножичком ковырять, до хребта! Или ошмётки мозгов на полу и стекающие по стенам рассматривать, осколки черепов пинать!

— Нам это подходит.

Так и клан Урук стал вскоре, но ещё до сурди пещерных в своей массе, обсуждать теоретические основы грависингулэксцессера.

Оба племени в полном составе были вооружены древними автоматами и бронежилетами, и отправлены на поиски других племён. Так начинались строительство коммунизма на мезозойской Земле, и подготовка к прибытию ксомов.

Глава 16. Межзвёздная держава.

Междоусобные войны долгие миллионы лет терзали Икцифтус. Ни один из 400 ксомских народов, населявших его континенты, никак не мог взять верх. Так было до императора, родившегося во времена третьей научно-технической революции, подчинившего всех, и направившего их на завоевание новых Миров. Они захватывали планету за планетой, и разворачивали на покорённых землях телепорты, ведущие на Икцифтус и обратно. Многие, многие Миры пали перед ними ниц...

***

Горбун-хранитель согнулся над устройством чудовищной мощи. Он повернул ключ, и тут же вспышка света ослепила его. Да что там его, во всех окрестностях на секунду стало светло, как днём.

В замке совет закусывал после принятия решения об инициации усмирительной операции на Толурии в зале с зашторенными несколькими слоями чёрной ткани окнами.

Разозлённые рабы убивали вилами и лопатами знать по всем окрестностям. У знати было автоматическое огнестрельное оружие, но оно было бесполезно против озлобленных толп, прущих нескончаемым потоком.

И вот в подземелье замка появился головной координационный отряд, прибывший из столицы Империи. Один из них подошёл к диску телефона, и набрал "03" — это означало "третий этаж". К аппарату сразу подошёл дежурный, выслушал, и заорал на весь зал, чтобы все слышали: "Наместника — к телефону!"

С трона поднялся худющий бледный хрен, по шею одетый в биокинетические латы, за спиной которого были баки с питательной смесью. Его глаза светились ярче горящей спички. "Поднесите-ка мне телефон, молодой человек!" — сказал он, весь трясясь.

Телефонист снял аппарат со стены, и, ловко разматывая шнур, потащил аппарат к трону наместника. Тот набирался здоровья на глазах, а баки за его спиной пустели. Когда телефон был в десяти метрах от наместника, сам он поправился и чуть-чуть помолодел, разбух вместе с панцирем, побагровел, а баки за его спиной были пусты, он заорал на вжавшегося телефониста: "Чё ты телишься!?" — и в два шага подошёл и вырвал у того телефон.

— Слушаю!

— По какой причине нас вызвали?

— Бунт! Чернь бунтует по всей провинции!

— Понял. Эй, давайте кто-нибудь обратно! — нарезал командир прибывшего из столицы отряда пару кругов пальцем, обращаясь к окружавшим его воинам.

Наместник кашлянул набок от трубки:

— У нас их много расплодилось.

— Кого расплодилось? А! Всего четыре поколения без бунта! Мало же вы продержались!

— Да, у некоторых ещё на памяти прошлая усмирительная операция.

— Эти старики не в счёт. Мы знаем, они не болтали. Я сам командовал проверкой на благонадёжность и лично отбирал тех, кто будет жить дальше. А клоны знать ничего не знают, кроме "дай", "возьми", и "тревога" в начале своего существования.

— Видимо, всё же кто-то пробалтывается.

— Ну сейчас проверим. Не даром же у всех знающих чипы в мозгах.

— Сейчас не до судов!

— По законам Империи...

— Перед божественным законом равны все, да, я знаю, — перебил наместник, — но это вылавливание отнимает столько сил и времени… Сам знаешь, они адаптируются к чипам и научаются в них стирать. А попробуй-ка разберись по закону, что у них там стёрто! Может, просто случки.

— На то есть мастера.

— Ладно. Надеюсь, ты доставил мне питание и новые латы?

— Да, как обычно. Спускайся, остальные детали выясним внизу, — на этом воин положил трубку.

Наместник, ещё больше помолодевший, разбухший, и покрасневший от притока норадреналина, дал со всей дури затрещину телефонисту: "Это тебе за твою черепашью скорость! Неси аппарат обратно!" Весь вжавшись, телефонист наматывал шнур на локоть. "Эй, кто-нибудь, проследите за ним! Если будет копаться — десяток плетей ему!" — бросил наместник на ходу, отдирая себе почерневшую лату с плеча, стиснувши зубы, — "И готовьтесь, скоро и вам будет смесь!" Один из присутствующих вынул плеть из ременной петли, и стеганул ей составленный из золотых плит пол. Эффективность труда телефониста сразу возросла.

Наместник, в отличие от остальных высших, входящих в совет, был особым образом модифицирован для ношения биокинетических лат старого образца, которые функционировали несколько по иному принципу, нежели современные, он был ветераном ещё в те далёкие времена, когда Империя захватывала первые провинции. Сам Император носил такие же латы. Правда, у него была возможность хоть ежедневно принимать ванны с питательной смесью и особыми присадками, исключающими инфицирование при долгом пребывании на открытом воздухе без лат, или даже позволить себе неторопливость при "переодевании", но если бы он и впрямь принимал эти присадки и не носил бы латы, то во-первых, как бы на него смотрели(?), и во-вторых, однажды его ткани стали бы неспособны вовсе к ношению брони. Поэтому Император, который не мог себе позволить выглядеть слабым, каждый месяц с болью отдирал одубевающий после очередной "ванной" биокинетический доспех, пока он не прилип намертво, и одевал новый. Таким образом он оставался на пике формы вот уже несколько десятков тысяч лет. Несмотря на явную неуравновешенность вследствие такой жизни, он был милостив к старым своим ветеранам, и дозволял им по 300 лет не менять панцири, что, впрочем, было бы несколько опасно для них, если бы они строго выдерживали такой срок.

— Ну чё? — спросил прибывший из столицы командир у наместника, — Сколько их?

— Давай-ка, это потом, дружище. Не видишь? — повернулся наместник спиной.

— Ты что, опять всадил два бака залпом? — повертел командир преторианцев у виска.

— Хоть будет не так больно! — ответил наместник.

Преторианцы обступили его, и стали переодевать, отдирая в первую очередь почерневшие латы со спины.

— А ты не боишься, что однажды придётся менять хребет? — спросил кто-то из них.

Наместник усмехнулся.

— Мне уже меняли хребет. На Этмулладе, когда наши союзники напали на нас.

— Давно же это было!

— Ослы, блять.

— Ослы, ослы.

— Но ничего. Мы их на мясо порвали всех.

— Да, я читал об этом.

— В школе? — подколол наместник.

— В школе не дают такую информацию, сам знаешь, — сверкнул глазами преторианец.

— Ага, знаю, знаю, детёныш, — наместник захохотал, — Хочешь, я тебе дам такую информацию, что ты мигом на тысячу лет повзрослеешь?

— И что же вы на самом деле там с ними сотворяли?

И наместник начал ему перечислять, загибая пальцы. Присутствующие катились с хохота каждый раз, как он загибал палец.

— Ну и наконец, — загнул ветеран десятый, когда его переодевание уже подходило к концу, — Бочка с удавом. Удав очко-то находит, — засмеялся он и сам, — и вылазит через рот, — он показал жестом, как удав вылазит.

— Ты готов. Теперь хоть 300 лет можешь в них ходить, — осмотрел его командир.

— Благодарю. Теперь наверх, у меня там все расчёты.

— Слушай, пока мы тут беседуем, крестьяне захватывают оружие. Давай-ка лучше позвоним, пусть кто-нибудь принесёт их побыстрее сюда, и отправим человека, — командир кивнул на портал.

— Они не на бумаге. А я никому не позволю трогать мою сферу, кроме тебя. Подождут, — он развернулся и пошёл наверх, а за ним и командир преторианцев. Последний сделал знак рукой двинувшимся было за ним подчинённым стоять на месте.

— Давай побыстрее, — прибавил шагу командир.

Тем временем обездоленные уже собирались с автоматами у стен замка, и их становилось всё больше. Горбун-хранитель своим зорким глазом заметил из башни, что горит оружейный склад. Он сразу же потянулся к телефону:

— У нас неприятности!

— У нас неприятности! — крикнул дежурный в тронном зале так, чтобы всем было слышно — Никогда прежде они не брали этот склад! Как они вообще его увидели? Он же по конечной стелс-технологии изготовлен!

— Но это же пиздец! — выразил мнение тот вельможа с плетью.

Наместник и командир преторианцев к этому времени были уже на третьем этаже, как раз входили в зал.

Увидев сферу, командир указал на неё наместнику:

— Если ты не против.

— Да сколько угодно, — ответил наместник, поправляя ремень автомата.

Командир щёлкнул пальцами: "Дежурный, набирай точку входа, и жди!" — он уже клал руку на сферу. Моментально в его мозг были проложены все информационные мосты, он дал команду из мозга, и сфера показала ему блок файлов по провинции. Он открыл файл учёта населения.

— Ни чё се! — вырвалось у него, — Как это они так расплодились?

— Сколько сейчас? — спросил один из вельмож.

— 15 миллиардов особей на этом континенте.

— А сколько нам угрожает?

Командир открыл файл телеметрии окрестностей замка.

— Ерунда! 49 тысяч стволов! — ответил командир.

Дежурный передавал их разговор к порталу.

— То есть как, ерунда? — удивился он же сам своему ответу, — Уже тысяча лет, как отряды усмирения не имели дело с вооружёнными нормальным оружием в таком количестве отрядами!

— Если они увидели этот склад, они могут увидеть и другие! — подключился горбун-хранитель по конференц-связи, а дежурный проорал его слова в обоих направлениях, не отнимая трубку ото рта.

— Чё орёшь, падла!? — наорал на него преторианец в ответ.

Телефонист сказал потише:

— Извините, Ваша светлость.

— Эй! — окрилнул его наместник, — Какие-то тайны от нас?

— Я просто случайно забыл прикрыть трубку ладонью, и наорал на Его светлость.

— Благодари судьбу, что ты родился свободным!

— Однако, Вы сегодня хотели меня выпороть.

— Ты знаешь законы. Мне это прощается. Видел, как я впитал два бака?

— Видел, видел.

— Ты не в обиде?

— Пожалуй, что в обиде.

— Ну что ж, извиняться перед каким-то провинциалом, едва-едва что знатным, я не намерен.

***

Перед императорским дворцом на лобном месте готовились к казни. Очередная попытка убить Императора и занять его трон потерпела фиаско. Император изрешетил претендента и, когда тот был почти мёртв, врачи спасли его для казни. Народ межзвёздной державы любит эти ежедневные казни, приговоры приводит в исполнение сам Император. Многих и многих он убил за десять тысяч лет. Он убил бы больше, но божественный закон гласит, что как только начинаются приготовления к казни, на Императора уже нельзя нападать под страхом обращения всей семьи в рабов. Все в Империи чтут божественный закон и веруют в его непогрешимость.

Перед казнью Император принимал ванну с питательной смесью. Несколько прислужников стояли наготове с новыми латами. Он поднялся, и они стали отдирать ему чернеющие латы со спины. В это время зазвонил телефон.

— Канцелярия Императора, слушаю! — крикнул в трубку телефонист.

— Не надо так орать. На Толурии бунт. На всех континентах. Мы подозреваем, что кто-то из провинциальных вельмож нас предал. Рабы видят наши склады.

Телефонист проорал так, чтобы было слышно Императору.

— Скажи ему, чтобы так не нервничал. И обзвони всех, подавить! — крикнул Император.

Стиснув зубы, он терпел отсоединение почерневших лат.

— Аккуратнее, детёныш! — наорал он на помощника, который немного отвлёкся на их разговор, отдирая почерневшую лату.

Вскоре императора одели, и он направился к лобному месту.

Там уже стоял на коленях, положив голову на плаху, претендент-неудачник. Император поприветствовал толпу, и со словами "Ну что ж..." поднял тяжёлый топор.

Лезвие врезалось в плаху, по ступенькам вниз катилась бошка. Толпа славила Императора, а он победоносно поднял руки вверх: "Ну, кто ещё на меня?!" — продрал что есть мочи он. Толпа притихла. Затем взмыли несколько рук.

Чиновник, который сидел и протоколировал ход казни, поднялся со своего места, и, дождавшись, пока эмоции поутихнут, громко крикнул: "Если среди вас есть желающие оспорить трон, через 10 минут можете начинать!" Император покосился на него, затем крикнул толпе: "У вас нет шансов!" — он ухмыльнулся, развернулся, и пошёл во дворец.

В это время на Толурии ворота замка опускались. Там, за воротами, внутри двора, стояла армия в 25 тысяч стволов. Больше двор и подземелья замка просто не могли вместить — это были отборные войска, на которые ложилась тяжесть первых минут усмирительной операции. Рабы дали шквальный огонь в воздух. Ворота с грохотом упали. Началось первое сражение. Рабы делали всё, чтобы не дать войскам первого уровня выйти ни на шаг, грунт был усыпан трупами через какие-то 5 минут этой бойни, и с задних рядов подходили, карабкаясь по горам трупов. Наконец, все преторианцы армии 1-го уровня полегли, и, перемазанные в чужой и своей крови, рабы стали входить в портал. А среди них и страшные огромные звери — рабы, принявшие специальные таблетки генной инженерии, похищенные со складов, наевшиеся свежих трупов.

Несколько дней имперские силы "успокаивали" этот бунт. И в конце концов, "успокоили". Начались разбирательства, чипование. Особо опасным внедрили чипы покорности — новейшую разработку, и сделали, на всякий случай, по шизоактивирующему уколу. От этого усмирения Толурия до атаки на Землю, находящуюся в другой галактике, прошло долгие 5 тысяч лет. Хотя дальняя космическая связь и разведка ксомов уже засекла колыбель Человечества, ещё не было звездолётов, способных с приемлемой скоростью преодолеть умопомрачительное расстояние, разделявшее Икцифтус и Землю, находящиеся в соседних галактиках. Но такие звездолёты уже проектировались.

Глава 17. Долгожданный триумф.

После обхода во времени земляне миллионы лет готовились к обороне. И она не подвела. 19 августа 2433 года началась война. Ну как, война… Гордившиеся своим гигантским флотом ксомы были шокированы размерами армады, на маршевой скорости приближавшейся к ним по всему периметру Солнечной системы. Они приуныли, понимая, что вот, вот, после тысячелетий безнаказанного превосходства, они нарвались на противника, который не просто превосходит их — на врага, по сравнению с которым их флот — щепка.

Им предложили капитулировать без боя. Но не таковы были ксомы, чтобы сдаваться. Они решили своим коллективным разумом, что идут врасход.

Как же повезло землянам, что они схватили одного ксома живым! От него они узнали, напрямую из его мозга, все маршруты Империи и кое-какие физические законы и принципы, которые в человеческий мозг не могут придти в силу его конструктивных особенностей. Да что там, и Надмозг — планетарная личность — никогда бы не додумался, поскольку был человекоориентирован. Долго шло совещание, на котором присутствовали военные, учёные, партийные работники — собравшиеся в Цитадели Ленина, и по видеосвязи — все желающие. Коллективный разум решавших вопрос о межзвёздной освободительной операции пришёл к идее необходимости скорейшего начала подготовки к ней.

Захваченный в плен ксом похахатывал над ними, лёжа привязанным в самом центре Цитадели Ленина под светом ярких ламп.

— Чё ты ржёшь, сука! — хлёстко ударил его один из генералов.

— Вам никогда не построить эти звездолёты. Мы проектировали их 5000 лет!

***

Но нет ничего невозможного. С лёгкостью отражая все последующие атаки, задействованные в коих силы ксомов от раза к разу становились больше, Человечество ежедневным, непрекращающимся трудом, с вовлечением нескольких планетарных личностей, проектировало боевые звездолёты, способные достигнуть Икцифтуса в соседней галактике за приемлемое время.

***

Несколько десятелетий назад ушёл весь дальнекосмический боевой флот. Долго же мы ждали этого дня. Сегодняшнего дня! Наши братья вернулись. Где-то далеко на полигоне, где раньше испытывали атомное оружие, уже строят телепорт. Империи конец! Мы, Человечество, присмотрим за её руинами.

— Эй, Вася, ты чё там задумался? — окликнул меня капитан.

— А я вот думаю, сколько же поколений людей шли к этой цели… Великой цели послужить делу Ленина в Космосе!

— Это был риторический вопрос, солдат! Я же сказал, по бортам! На полигон!