Последний объект

В электробусе противно заныл сигнал внутренней связи.

— Во! Идут, — скрежетнул динамик.

Алекс открыл глаза и поморщился. Нажал кнопку.

— Серега, не хрипи ты так! Башка раскалывается.

— Немудрено, — язвительно хрюкнуло в динамике. — Седьмой объект сдаем за неделю.

— Тебе хорошо — ты не пьешь, язвенник хренов, — проворчал Алекс, разминая спину.

Комиссия первой категории по приемке строительных объектов особой важности медленно выползла из здания аэровокзала. На фоне общего хаоса снующих граждан комиссия смотрелась нерушимой боевой единицей. Пять членов: трое мужчин и две женщины. Алекс вздохнул свободнее — с женщинами сдавать сомнительные объекты всегда легче.

Одна из дамочек оказалась Лютицией Орвус — хорошенькая «ведущая специалистка» Центра изучения экологических проблем, возникающих при возведении объектов, воздействующих на окружающую среду. За столь длинным названием учреждения скрывались прямые извилины его руководителя и длинные ноги сотрудниц. Контора была абсолютно никчемной, на окружающую среду никак не воздействовала, но присланные из Центра экопроблем сотрудницы приятно разбавляли рабочие будни любых комиссий. Алекс вспомнил, как он и Лютиция проводили приемку двадцати холодильных складов, в которых были рабочими только шесть агрегатов. Алекс тогда удачно провел комиссию четырежды по одним и тем же боксам. Он и дорогие гости кружили по запутанным коридорам комплекса, пока сотрудники меняли обстановку у каждого агрегата на новую: ставили стул, убирали стул, раскладывали инструменты, разбрасывали и собирали мусор. Правда, потом Алексу пришлось все-же понервничать во время устроенного в гостиничном номере потопа, когда они с Лютицией в джакузи-ванне увлеклись созданием протокола приемной комиссии. Алекс с теплотой вспомнил, как он принес документы в номер Лютиции и как неожиданно распахнулся махровый халатик ведущего специалиста.

Алекс облизнулся. Головную боль, в конце концов, можно снять двойной дозой анальгетиков.

Из электробуса директор отдела по связям с общественностью Алекс Новак вышел лучезарно улыбающимся и, можно даже сказать, светящимся.

Комиссия приблизилась подчеркнуто медленно. За хозяевами как приклеенные тянулись черные чемоданы — спиннеры. Среди них один выделялся канареечной окраской. Знакомый спиннер Лютиции.

— Добрый день, господа, — начал Алекс воодушевленно. — Как долетели? Мы рады приветствовать вас в Козловске — городе будущего, наукограде и полигоне научных экспериментов одновременно.

Компания прибывших, как всегда бывало, не поддержала бодрый тон Алекса. Все лица были строгими, движения деловыми. Только у Лютиции уголки рта кокетливо дрогнули.

— Господин Новак, не начинайте трындеть раньше времени, — вяло произнес кругленький человек с жидкой седенькой шевелюрой. Председатель комиссии — Альберт Кусинский, или Берт Иванович. — Все устали. Довезите нас до гостиницы.

— Упс! А гостиниц не будет! — радостно объявил Алекс. — Мы едем, внимание,… ко мне домой!

Лютиция нахмурила хорошенький лобик.

— Что вы нам приготовили? — с деланым страхом спросил Берт Иванович. — Семейный ужин при свечах?

— Господин Новак намекает, что в связи с тем, что сегодня сдаются жилые здания, то в качестве наглядного примера имеет смысл побывать сначала на действующем объекте, — вставил высокий угловатый Павел Марущак, специалист по общей безопасности жилых объектов. Алекс знал его давно: вегетарианец, трезвенник, запущенный верминофоб.

«Знали, кого присылать, — усмехнулся Алекс. — Человека, который смертельно боится бактерий, хотя сам является носителем их огромного количества».

— Господин Марущак прав, как никто другой, — подмазал Алекс. — Ваша проницательность меня всегда удивляла, — Алекс сконфуженно развел руками. Ладони обращены к гостям, на лице выражение обиженного ребенка.

— Не расстраивайтесь, — произнесла извиняющим тоном из-за спин членов комиссии полноватая женщина лет тридцати. — Идея очень хорошая.

Лицо уставшее, но ухоженное. Красивый прямой нос, милые ямочки на щеках. Ирма Горобец, ведущий специалист Департамента Охраны Материнства, не замужем.

— Каким демоном ее занесло в эту комиссию, — сказал патрон Алекса Дмитрий Дмитриевич Скотобойников, знакомясь с пересланным по закрытым каналам списком членов комиссии. — Спасть-то ты с ней точно не будешь. Как полагаешь нейтрализовать?

— Таким дамам обычно в командировках нужен отдых, — Алекс числился у начальства знатоком психологии женщин. — Массаж, прогулка по магазинам, деловой ужин с легким флиртом. Подпишет протокол, не сомневайтесь!

— Тебе лучше знать. У нее даже детей нет! О чем они там, в Департаменте Материнства, думают, когда подбирают такие кадры?

— Они подбирают тех, кто будет работать! Те, у которых дети, — ненадежные сотрудники из века в век.

— Что она может понимать в биостройке? — не унимался патрон, внимательно разглядывая объемную фотографию Ирмы Горобец.

— Может, интересуется детскими площадками, инсоляцией помещений, высотой унитаза в детском туалете. Дамочка в самом соку! Дмитрий Дмитриевич, снизойдите на один вечерок!

Патрон осуждающе посмотрел на Алекса и постучал по столу огромным указательным пальцем, как молотком.

— Договоришься, щенок.

Алексу были абсолютно по барабану угрозы патрона. За семь лет работы в «Футурстройтресте» он изучил стиль общения и образ мышления хозяина вдоль и поперек и, в придачу, некоторые экстравагантные привычки его жены.

Электробус благополучно преодолел горный серпантин.

Алекс раздал всем бейджи. Марущак немедленно протер бейдж дезинфицирующим раствором с едким запахом. Все, находившиеся в электробусе, не сговариваясь, открыли окошки-задвижки. Водитель Сергей включил вытяжку.

— Расскажите об объекте, который нам принимать, — попросила Ирма, морщась. Лютиция, бросив взгляд на Ирму, насмешливо поджала губки. Мужчины, однако, благосклонно воззрились на Алекса, стоящего в проходе между кресел.

«Понятно. Ребятки не знают о чем речь!» — не подал виду Алекс.

— Дело в том, — начал он, — что люди несколько тысячелетий строили одним и тем же способом — формировали кирпичики из песка, глины, воды и выкладывали их по планам, в которых, соответственно, были прямые углы. И так со времен Вавилона.

— Не скажите, башни в замках были круглыми, — проявила интеллект Лютиция.

— Спасибо, госпожа Орвус! Вовремя напомнили. Да, круглыми, но выкладывались они, в основном из кирпичиков. А где кирпичи, там щели! Там место работы дождя и снега. Атмосферное воздействие никто не отменял.

— Вы намекаете на монолитное строительство, — заметил Марущак.

— Да, но чем это закончилось? Трещины, бегущие через все здание, которые не остановить ничем. И тут мы стали использовать бактерии, которые вводили в щели. Бактерии эти щели затягивали, слепляясь, и при замирании жизнедеятельности создавали заполнение трещин не хуже бетона. Мало того, они проникали во все мельчайшие полости. Но…

— Но бетон продолжает разрушаться, несмотря на гидрофобные покрытия и мономолекулярные пленки, — отозвался, наконец, Мика Пачёв, третий из мужчин, строитель. Давний знакомец Алекса, мужик, профессионал и, как следствие, добрый собутыльник.

— Введенные же составы с бактериями, — подхватил Алекс, — практически неразрушимы, адаптируемы к воздействию среды и легко восстановимы.

— Мы знаем об этих исследованиях, — вставил Кусинский. — Суть вашего проекта — исключить бетон и песок, дорогой алюминий, и строить здания из бактерий.

— Да, — сказал коротко Алекс. Выпендриваться перед Кусинским — себе вредить.

— Чем вы сдерживаете беспорядочный рост бактерий?

— Мы пытались создать биопокрытие на каркасе, определяющем контуры здания. Но пришли к выводу, что необходимо закладывать проект в гены бактерий еще на стадии подготовки к делению.

— Своего рода, термитник любой формы на заказ, — усмехнулся Кусинский.

— Да, наши бактерии — генномодифицированы с учетом задач. Смесь для строительства включает в себя четыре типа бактерий: вырабатывающие кальцит — на внешние стенки здания, создающие пористую структуру — на внутренние, имеющие в строении жгутики — для создания перемычек и перекрытий, способные нести в себе сульфид калия — на плетение электропроводящих нитей. В процессе строительства здания мы ещё используем направленное электромагнитное излучение — этакую супер опалубку.

— А вы не думали, что это извращенная форма насилия над живыми существами, — сказала Ирма, глядя в окно. Алекс слегка опешил.

— Мадам, речь идет о бактериях. У них нет мозга, — заметил Марущак. И потянулся за протирочной салфеткой.

— Не уверен, — обернулся к нему Кусинский. — Никто не доказал, что у бактерий при больших скоплениях и строгой организации не появляются отдельные особи, принимающие на себя функции вычислительного центра.

Электробус выбрался на плато, зажатое с трех сторон горными грядами. Идеальное место для закрытого научно-производственного полигона — города Козловска. Здесь создавали идеи ученые и пытались материализовать эти идеи производственники. Задачами службы Алекса были — запудрить мозги приемным комиссиям и выпустить «проверенные» идеи за пределы полигона. Бюджетных ассигнований мало не бывает.

После дезинфекционного кордона и проверки ребятками из службы безопасности, электробус покружив в узких улочках города, созданных стихийно наставленными ангарами и офисными зданиями, остановился перед сияющим теплой белизной двухэтажным домиком в форме цилиндра. Алекс пригласил всех войти в «его» дом. Это была простейшая психологическая атака на членов комиссии. Алекс в этом строении не провел ни одной ночи.

— Обратите внимание, — тоном продавца недвижимости рассказывал Алекс гостям, переводя их из помещения в помещение. — Сбалансированное пространство, все инженерные коммуникации, все системы связи. Один недостаток.

— Какой же, интересно узнать? — спросил Мика Пачёв. — Может уйти, как избушка на курьих ножках, в поисках пропитания?

Алекс широко улыбнулся.

— Здесь нет сигнализации. За пределами Козловска она непременно понадобится.

Все благожелательно захмыкали и разбрелись по дому.

«Процесс пошел», усмехнулся Алекс и, улучив момент, поймал Лютицию за локоть. Она не сопротивлялась. Алекс потянул ее в темный угол под лестницей.

— Ты скучала? — начал он с придыханием. Лютеция обмякла в его руках и вскинула голову для поцелуя. Юбка на ней была микроскопической, доступ в святилище был несложным.

— Ой, — прозвучало за спиной Алекса. Он обернулся и увидел вытянутое лицо Ирмы.

— Извините, Ирма, мы тут изучаем… монтаж перил, — ни сколько не смущаясь, выпалил Алекс.

— Я поняла, — ответила Ирма, опустив глаза.

Положение спас Берт Иванович, крикнувший сверху, из столовой, в которой был приготовлен фуршет.

— Ну, что ж! На конечный результат мы посмотрели, хотелось бы взглянуть на сам процесс!

Электробус въехал на стройплощадку, больше похожую на миникосмодром. Пустота, чистота, огоньки ограждения, грузовичок с полосатыми баллонами бактериальной строительной смеси, автотележка с реагентами, электрокар Эдика — старшего научного сотрудника «Футурстройтреста». Сам Эдик в белом комбинезоне медленно прохаживался по площадке между щитами опалубки. Неподалеку, за периметром, в тени ангара сидела группа поддержки — лаборанты и монтажники.

— Добро пожаловать на объект современного строительства! — раздалось над головами высыпавших из электробуса членов комиссии. Любимая игрушка патрона, прозванная «летающей головой», — мобильная видеостанция спустилась с небес. На экране — улыбающаяся квадратная физиономия патрона.

— Мы вас воочию увидим? — поинтересовался Кусинский.

— Берт Иваныч, протоколы у меня на столе, как освободитесь, милости прошу!

Минут десять Эдик невразумительно вещал членам комиссии об основных принципах использования бактерий в строительстве, затем на пять минут углубился в историю разрушительного воздействия бактерий в древности.

Лютиция зевала. Остальные переминались с ноги на ногу, пытаясь сохранить рассеивающееся внимание. Один Кусинский внимательно слушал Эдика и даже задавал какие-то вопросы.

Алекс, наконец, прервал монотонный голос Эдика.

— Давайте посмотрим на суть технологии на небольшом примере!

Эдик спохватился и пригласил комиссию подойти к неглубокой канаве с прямыми, словно выглаженными стенками.

— Мы сейчас выльем сюда биосмесь, и вы увидите, как быстро она заполнит заданный ей объём, — Эдик поднял небольшой баллон в бело-красную полоску, откупорил его и опрокинул содержимое в канавку. — Скорость деления только на первый взгляд велика. У многих бактерий она значительно больше и без наших модификаций.

— Как интересно! — оживилась Лютиция и выдвинулась в первый ряд наблюдателей.

Мутная серая жидкость быстро заполнила канаву тонким слоем и начала булькать и пениться.

— Вы не соблюдаете никаких мер предосторожности! — сказал с перекошенным лицом Марущак. Эдик спокойно продолжил.

— Мы предусмотрели реакцию…

Пена появилась из канавки, но не расползлась по сторонам, а, словно подаваемая подъемником плита, поднялась строго вверх.

— Нашей смеси на соприкосновение к любым…

— Посмотрите, как красиво! Как искрит! — выдохнула Лютиция и наклонилась над вырастающей стеной. Алекс не успел сообразить, что она делает.

— К любым живым организма-а-а…, — не смог закончить фразу Эдик.

Лютиция не удержалась на каблуках и красиво легла животом поперек растущей стены. Пена мгновенно обняла Лютицию за талию и равнодушно полезла еще выше. Воцарилось ошарашенное молчание. В гладкой и ровной стене с одной стороны торчали ноги и зад в коротенькой юбочке, с другой голова, грудь и беспомощно болтающиеся руки.

— Помогите, — просипела Лютиция.

Кусинский бросился сначала к задней части конструкции, потом плюнул и, перебежав на другую сторону, потянул Лютицию за руки.

— Да, помогите кто-нибудь, — заорал он.

Марущак побледнел, его затрясло. Пачёв покраснел как рак, едва сдерживая смех. Алекс высвободил руки Лютиции из захвата Кусинского.

— Бесполезно, Берт Иванович! Прилегание абсолютное. Мы ее только разорвем на две части.

— Она же погибнет!

— Вовсе нет! — дрожащим голосом начал Эдик. — Ей ничего не угрожает. Я же говорил, смесь нейтральна по отношению к живым существам. Мы позаботились об экстремальных случаях на стройке. Они обошли её, без давления, без растворения, без вреда.

— Но её же надо вытащить!

— Через полчаса бактерии остановят деление, застынут и мы легко её освободим, — произнес Алекс. — Если мы начнем резать стену сейчас, кто знает, о чем они подумают.

— Вы утверждали, что у них нет мозга, — дрожа больше, чем Эдик, выдавил Марущак.

— Не хватало ещё, чтобы наши дома нападали на нас, — сказала стоящая в сторонке Ирма. — Дом — это логово человека. Скорее, логово женщины, которая должна быть уверена в том, что место, где она родит потомство, надежно и безопасно.

— Оставьте, Ирма. Все давно рожают в пробирках. И, если некоторые этому сопротивляются — это их проблема, — холодно произнес Алекс. Не хватало еще зарезать объект далекому от строительства человеку.

Ирма покачала головой и усмехнулась. Лютиция шипела в гневе.

— Мы будем ждать освобождения члена комиссии или, все же, увидим строительство здания, — равнодушно произнес Мика Пачёв.

— Алекс, пригласите кого-нибудь посидеть рядом с госпожой Орвус, — почти шепнул Кусинский, кивая на группу наблюдателей, передислоцировавшихся на ту сторону стены, из которой торчали ноги Лютиции. — Женщины же есть в вашем тресте?

— Уже сообщил. Будет врач. Женщина, — ответил Алекс и подошел к голове Лютиции.

— Ангел мой, прошу, не переживай! Всё будет хорошо.

— Я тебе этого не прощу, — прошипела Лютиция.

— Знаешь, — перешел на шёпот Алекс, — в этом положении ты очень сексуально выглядишь.

Лютиция попыталась дотянуться ногтями до лица Алекса.

— Одного члена ты нейтрализовал, — вставил водитель Серега, когда Алекс перевел поредевшую комиссию к основной размеченной площадке. Алекс ткнул его кулаком в бок.

— Перешли бы на видеоприемку, не было бы проблем, — раздался с небес голос Скотобойникова.

— Комиссии должны принимать объекты наяву, что исключает монтаж и подтасовку! — крикнул, задрав голову, Кусинский. Затем обратился к Эдику: — В чем уникальность вашей технологии, кроме того, что она начисто обезоруживает блондинок?

— Это абсолютно экологически чистый процесс, — засуетился Эдик, выливая смесь в новую, идущую по кругу, канавку. Пена немедленно начала расти. Все отступили от круга подальше.

— За счет чего вы готовите питание бактерий, необходимое для деления?

— За счет мусора, — вмешался в разговор Алекс. — Мы делаем состав из пищевых отходов, целлюлозы, продуктов нефтехимии. В дело идет все, в том числе и канализационные стоки.

Марущака вырвало. Алекс протянул ему салфетку.

— Вы с ума сошли! — отплевавшись, произнес Марущак.

— Но это нормальный биологический процесс по переработке отходов жизнедеятельности. Только ускоренный. Просто создание осадочных пород моментального формирования. Заметьте, запаха нет! Все вещества расщепляются ещё до доставки на саму площадку. Эдик, покажи!

Эдик раскрыл пакет с остатками обеда — косточки, половина котлеты, яичная скорлупа — и сыпанул всё в булькающую пену. Все замерли, ожидая зверского чавканья. Но упавшие продукты просто покрылись белесым налетом, зашипели и растворились.

— Почему эта хрень не сожрала госпожу Орвус? — произнес Берт Иванович.

— Она — живая. Бактерии четко осознают, что перед ними живой организм и его не следует уничтожать, — расстроенным голосом проговорил Эдик.

— Повторяю, у них нет мозга! — возмутился Марущак.

— У них есть ДНК, — отмахнулся Берт Иванович. — А она может хранить необходимую информацию.

— Мы экспериментировали с ними, — подхватил Эдик, — используя самые разнообразные силы воздействия.

— Вы издевались над ними, — сделала вывод Ирма.

— Дорогая, — обратился к ней Алекс, — цена вопроса в быстром строительстве биодомов. Без расковыривания почвы, уничтожения лесов. Истинная точечная застройка. Индивидуальное жильё. Мы можем отправить несколько спичечных коробков с бактериями на луну и построить там целый город. Необходимо минимальное количество жидкостей и отходы человеческой деятельности.

— Идеальное дешевое строительство, — отвлек Алекса Пачёв. И вдруг воскликнул: — Ирма Евгеньевна! Что вы там делаете?

Алекс обернулся. Ирма стояла в центре круга, в центре стремительно растущего здания. У основной осевой колонны, уже сформировавшей ступени на второй этаж.

— Выйдите оттуда, Ирма! — всполошился Алекс.

— Ведь мне ничего не будет? Я же живая? — спросила она несколько вяло.

Она провела по готовой стене рукой и вдруг приложила к стене голову, как будто обнялась с ней. Эдик рванул к завершившему формирование входному дверному проему. Но проем моментально зарос прямо перед носом научного сотрудника… За ним заросли и оконные проемы. Формировалось нечто, похожее на яйцо.

Тишину, воцарившуюся на площадке, прервал угрожающий вопль с неба.

— Гони нейтрализатор, вашу…!

Эдик и Сергей понеслись к баллонам в грузовичке. В это время окна второго уровня сомкнулись, как болотная тина в месте падения камня.

Ирма! — закричал Кусинский.

Голова патрона, снизившись, сообщила Алексу:

— Купол сверху затягивается, твою…

— Она сможет дышать, если все окна закроются? — спросил Пачёв, хмуро разглядывающий неизвестно что задумавшее здание.

— Не знаю, — ответил Алекс. — У нас не было прецедентов агрессивного поведения колонии. Отверстия оставались там, где их и планировали.

Кусинский решительно подошел к забаррикадировавшейся конструкции.

— Ирма, ты меня слышишь?

— Абсолютная непроницаемость звуков. Это гарантия данного типа строительства, — поморщась, произнес Алекс.

— Провалитесь со своими типами! Как оттуда вытащить женщину? Послушайте, может у бактерий какая-то ненормальная реакция на женские феромоны?

— У нас много сотрудниц-женщин. И у нас даже вечеринка была внутри подобного здания!

— То есть, приемка на уровне безотвественности уже прошла! — хмыкнул Кусинский.

— Здесь что-то не то, — Алекс пытался анализировать события, но головная боль вдруг нахлынула с новой силой. — Давайте успокоимся и будем рассуждать логически пока…

— Пока дом не превратился в хитиновый гроб? — раздраженно сказал Кусинский.

— Кстати, это мысль. У нее могли быть агрессивные волны, вызвавшие реакцию защиты на уровне ДНК.

— У Ирмы? Которая пускает слезу, глядя на детей, кошек и пожилых парочек?

— Кроме того, биологический объект скорее бы вытолкнул чужеродное тело, чем захватил бы его, — спокойно добавил Пачёв.

— Он ее уже сожрал и теперь переваривает, — всхлипнул Марущак.

Кусинский бросил злой взгляд на шмыгающего мужчину и сказал:

— Сколько не втолковывай ежу, что он кактус, цвести не начнет.

— Они модифицированы и с целью не доставлять проблем живым организмам, — озабоченно продолжил Алекс.

Рядом возник запыхавшийся Эдик.

— У человека 94 % генов подвержено альтернативному сплайсингу, который позволяет увеличить разнообразие белковых продуктов генов.

— Вы меня уморить решили, молодой человек! — возмутился Кусинский.

— Геном всех клеток почти одинаков, — частил Эдик, — в то же время многоклеточный организм содержит различно дифференцированные клетки, которые по-разному воспринимают сигналы окружающей среды и выполняют различные функции.

— И?

— Для строительства этого объекта мы взяли клетки человека, — закончил Эдик.

Алекс прошел к электробусу и, порывшись в багажнике, выудил топорик.

— Я тебя вскрою, сволочь! — заявил он решительно зданию.

— Не стоит, Алекс! — сказал Эдик. — Ты не можешь пойти против самого себя.

— Это чьи гены там, в здании? Какого козла?

— Твои, Алекс.

— Что?! — опомнился Алекс. — Это невозможно!

— Это были анализы с профосмотра. Мы руководствовались принципом «Футурстройтреста»: Всё для человека, всё на благо человека.

— Почему я?!

— Ты лучший. Ты бы хотел гены Дмитрия Дмитриевича? Тебе сдавать объект, ну, мы решили… для надежности жилища ввести гены его хозяина.

— Посмотри сюда! — Алекс подтащил Эдика к стене. — Где ты видишь жилище? Это — склеп! Хорошо, будем беспристрастны до маразма. Если это… это имеет мои гены, то оно должно меня узнать. Так?

— Вероятно, — промямлил Эдик.

Алекс подошел к стене и коснулся лбом стены.

«Впусти», попросил он.

Стена сделалась мягкой, как вата. Расползлась ровно на столько, чтобы Алекс протиснулся боком. Ожидая, что строение может замуровать его в свои стены, Алекс быстро всунулся в щель. Стена затянулась мгновенно. Он не успел даже обернуться.

— Ирма, — позвал Алекс осторожно. В куполе было тепло и светло. Матовый ровный свет заливал помещение. Если пропускается свет, значит, есть воздух.

— Я здесь, — раздалось сверху. Он взбежал по ступенькам на второй этаж. Она сидела на полу, поджав ноги, спиной к стене. Вид у нее был расслабленный.

— Ты себя хорошо чувствуешь?

— Просто отлично.

— Пойдем, попытаемся выйти.

— Он меня не выпустит.

— С чего это?

— Знаешь, я, наверное, больная. Одинокая баба. Я их пожалела. Я сказала — вы бедные маленькие существа. А они меня поняли. Просто взяли под свою защиту.

— Я думаю, ты надышалась углекислого газа. И сейчас порешь чушь.

— Смотри, — она провела рукой по стене. На поверхности сформировался язык, на нем лежала котлета. Очень похожая на ту, недоеденную Эдиком.

— Они синтезируют то, что мне нужно. И они сделали тебя.

Догадка холодом окатила Алекса.

— Ирма, я — настоящий!

— Ты и должен так говорить.

Он устало сел рядом. Она коснулась его щеки.

— Я люблю тебя, — сказала Ирма.

— Господи, это новый тип симбиоза, — не обращая внимание на признание, сказал Алекс. — Кокон с генами мужчины, подбирающий подходящую ему женщину.

— Разве ты не хочешь, чтобы был только твой дом и никто не смел войти в него? Подари мне ребенка, Алекс! И я буду самой счастливой на свете! Это будет самая лучшая колыбель для малыша.

— Ирма! Какая колыбель! Это порождение генной модификации. Они должны были умереть, едва закончив первый этаж.

— А что ты хотел?! Эксперименты с бактериями, даже с благими намерениями, в основном приводят к плачевным результатам, — разозлилась Ирма. — Мы должны осторожно относиться к подобным явлениям.

— Без использования бактерий нет прогресса. Люди делают нанороботов по образу и подобию бактерий, но пока неудачно.

— Скороспелые выводы и безответственные действия могут привести к гибели человека как вида!

— Они могут привести к эволюционному скачку! — не унимался Алекс.

— Вы насилуете живое, это неправильно! Кто давал тебе право быть богом?

— Я не хочу быть богом, я просто участник прогресса!

— Ты лжец и пройдоха! Алекс, объект принять нельзя!

— Ты говоришь сейчас, как член комиссии или как одинокая бабёнка?

Пощечина на секунду вырубила свет вокруг Алекса.

— Я поддерживаю заключение Ирмы Евгнеьевны, — сказала голова Кусинского, показавшаяся в лестничном проеме.

— Вы вошли? Как?!

— Строение само прекратило жизнедеятельность. Проемы открылись, точно по схеме. Похоже, колония капитулировала.

Все вышли на воздух. Ирма, не сказав больше ни слова, направилась к электробусу. С другой стороны Марущак вел под руку шатающуюся Лютицию. Кусинский подошел к Алексу.

— Так что это было?

— Женская истерика, — буркнул Алекс.

— Я не о том.

— Может, все сложилось удачно, — влез в разговор Эдик. — Свет, температура, ДНК двух особей, выраженное в запахе их пота, в составе дыхания. Когда-то же случился подобный момент для скачка эволюции.

— Скажи еще, что это, — Кусинский махнул рукой в сторону куполообразного здания, — первозданное яйцо, из которого должен был появиться новый человек.

— Может быть, — повел плечами Эдик. — Жаль, что здесь получилась пустышка.

— Намекаешь, что я поступил, как умирающая бактерия, не способная к делению, — усмехнулся Алекс. — И из таких, как я, даже общественные туалеты не стоит строить?

— Как знать, молодой человек, — сказал Кусинский и направился к электробусу.