Над паром железной руды из людей

Мне было внутри нелегко — сознавать,

Как пар расстояния льётся — в мой мозг,

Ведь вижу я небо Юпитера — здесь —

И дальше живу, чтобы областью — смерть

Меня не затронула в призраке — ран,

Ведь Руди я только из личности, но —

Играю в том призраке счастья — давно,

Чтоб встретить там женщину — между очей,

Ведь были мне ранее дамы — под страсть,

Что ночи в кону элегантности — пасти,

То с виду чумные, но в воле — под роком —

От наглости близкие к лени — быть Богом

И там мне садиться на шею, откуда —

Я вижу под ссученность — каждое чувство

И мой обнаглевший проём — от причуды —

Играет мне странное общество — к мести,

Но взял я свой мир — от такой вот печали,

Ведь — Руди, и может работаю — скромно

Внутри — на такой вот преемственной казни,

Где камни дроблю и мечтаю там — скоро —

Понять обналиченность низменной — боли,

Закрыть бы фатальности стены — немого,

Мне общества странного сыска, что — люди

Бы стали — рудой от потёмок над кровью,

И вышли мне также по — каменоломне,

Где много часов провожу, чтобы сдаться

Под этой стареющей сказкой — быть завтра —

Тем утром внутри Господина — возмездия.

А сам я ищу в этом милую — шутку,

Чтоб завтра бы Глоссоп там мне — притворялся,

И может игрался, где городом — шумно

Идут светофоры и памяти — взгляды,

А словом потом я увижу там — леди,

Где станет одна мне приятна — та дева,

И яркий сигнал — словно личности стерва

Раскроет ту оторопь взглядов — под мерку,

Но Стивен казал мне, как было — неплохо

Ему — покориться от дамы по сердцу

И он — не отпрял за такое пороком,

А просто сам выманил личностью — первый,

Ей брак и довольство, но стало — по грусти

Ему — безразлично то счастье на мерке,

И воздух поник в этой низменной — части,

Прибитой под разумом странного — эго,

Я слушал его и немного — смеялся,

Там ждал идеального тождества — или —

Пытался достать до такой вот — потери

Над смыслом своим, что немного — поверив,

Я сложно сказал бы родителям — в слове,

Как сам не могу познакомиться — в тоне

Там с девушкой может моей — и под ленью

Сегодня прогнусь для работы — за тенью,

А тень по каморке крадётся — за взглядом,

И я пропадаю под миг — между сердцем,

Иль ползая в чувствах искания — рядом —

Камней из руды, чтобы сделать — примерно

Там новый откол или скважину — к року,

От счастья потом, не приевшись, что — эхо

Моё пропадает в тоннеле — под меркой —

Такой вот прелюдии сделать там — первым

И днём предложение женщине — или —

Простить этим чувство упадка, что сам я

Уже не могу для себя лишь — поверить,

Что был я за каменной ношей — от завтра

И словом семья моя будет — под тихой

Там снова работой внутри — пригибаться,

Как род, чтобы каменщик — был эталоном,

Где мог он космический образ — пытаться

Уже дособрать, чтобы эго — под чувством

Моё притворилось бы — старой химерой,

Внутри поговоркой и обществом, если —

Ты стал мне упорным и обликом — сложным,

Но дух от друзей отводил этот — ужас,

Мне Тайлер сказал, что украл бы — природу

От женского поля чутья — будто завтра

Там днём переехала в важность — дорога

Ему лишь — собачку под нишей из чести,

Внутри от машины — за разницей чувства,

Что снова попав под колёса — не видишь —

Ты обликом сложно знакомое — чудо,

Но стал бы внутри притворяться, что это

Немного похоже на женское — лобби,

Под тайной и меркой обратного — слоя —

Жить в первой любви, эталонной — утопии

И страхом тому выделять бы — картину,

Где ты, словно мальчик — не ищешь покровы

Над нежностью бодрого духа, что — эго

Твоё — в современности скажет бы Богу,

Где мы не оставили странное — чувство,

Не замертво выяснив мелкий — проблемы,

Там день — или мнимый пролог идиота,

Что будем беседовать вновь — на Юпитере

И ветры тому по руде мне — железной

Споют упрочнение в квази — дородной

Скабрёзности сложного мира — пригрезить

За тонкостью сердца у мнимого — Бога.

Я слушал и снова смеялся, что — старый

Там блик равновесия стал бы — химерой

Иль снова понятным мне в друге, что завтра

Увижу тому страстно женские — груди

И буду ласкать этим счастье — свободно,

Как облик мужского пристрастия — или —

Пройду в закадычный проём — между входа

Той редкостью слова набитой — гордыни

И мне никогда не поймёт — это поле —

Ту разницу выжимки грусти — на манне,

Где космос в глазах утопичности — пустит

Всё только хорошее к чести — программе,

Я думал так долго, что камни — по весу

Мне стали смыкаться внутри — непреложно,

Когда золотую руду — между Богом —

Нашёл я там сам и немило — под кожу —

Вогнал бы себе этот страх — понарошку —

В душе притвориться — отдавшимся к чести

И спрятать то заново низменно — в кожу —

Опять обязательство думать — о ближнем,

Я стал там богатым, но мне — одиноко —

Идти — по конечности страсти на верхе

Циничности жизни, чтоб ждать — на уловке

Свою обозначенной гордости — ковку.

Я там основал снова фирму — под мастью

Уже поколений усидчивой — сказки —

Тогда бы — за древностью мании дела,

Чтоб люди внутри от работы — за ленью

Мне смысл прикрывали, но думали, если

Я стану тому обещать этот — ужас —

То выйду психологом в каждом — раздоре,

Что буду внушению скажем, как — ужин,

И так по конечности выжимки — тела —

Я стал подниматься уже — между маской,

Я стал там профессором, чтобы — умело

Опять на семью по чутью — обижаться,

Что мне горняки стали низкой — оплатой,

Что камнем в руде заострили бы — смертью

То поле старения, чтобы быть — ближе

К Юпитеру древности или же — ленью —

Пытались найти там у города — силы,

Где Глоссоп — не водит свою теорему,

Не носит чулки из заточенной — схемы,

Но также не водит пространство — в ответе

Забытой практичности — быть неумелым,

Но точным по кальке такой вот — задумки,

Где ты приобщился бы — около смерти

В одну обывателя странную — маску.

Надел эту маску и стало мне — сложно,

Играясь — корить снова мир между рода,

Увидел я Тиффани, чтобы — пространство

Во мне поимело бы численно — моду,

Где стали мы редкой семьёй — от уморы,

Что видно нам этим завидно — по телу

Опять проходили бы будни, но — тише

Внутри я не видел подставы — на первой

Ступени градации нежности — пользы,

Моей априори фатальности — думать,

Что Тиффани сможет уладить — проблемы

В моей обалденной на том — теореме,

В той фирме, что я основал бы — сегодня,

Но всё-таки сложно умом бы — придумал

Ей маски в затерянной искорке — крови,

Чтоб видеть легенду на крене — невзгоды,

И мне необычно так стало, что — первый

Я сам рассказал предысторию — чувства,

Как сам я нашёл золотое — искусство,

А словом точнее руду — под условной —

Той волей проблем на строительной — ковке,

На каменоломне, где выжил — под креном

Той входом пути обывателя — страсти,

В тоннеле из личности — между обиды,

Где видел друзей, но один я — уладил

Бы этот конфуз, что упрятал — за телом

Я словом внутри золотое — довольство

И вышел профессором в сказанном — слове,

И там — мне уже нелегко притворяться,

Что воля семьи не такая уж — тётка,

Что можно и мне для такого — подняться,

Где будем мы редкостью — только смеяться

И жить от довольства на образе — чуда

Богатого сказкой в наглядном — примере,

Что сам бы сковал эту рознь — за другого,

Но мне повезло всё же больше — по мере

И я не могу в том пророчество — выше,

Уже — дособрать, но увижу — под благом

Свои расстояния глаз — между нервом

И стилем Юпитера жизни — за платой.

Мне было за тридцать, но Тиффани — всё же

Была меня старше, и вижу — по маске,

Что что-то задумала в этом — покрове

Она приготовить уже — без подсказки,

Как всё рассказала родителям — или —

Отец мой так долго внутри — притворялся,

Что выпалил сам идиотское — в чувстве

На том откровение, чтобы — держаться

Моей заострённой химеры там — дальше,

Что стали мы редко общаться и — поздно

Он стал приходить или думать, что мало

Мне цели внутри с ним уже — пререкаться,

И вот, под крылом на общине — раздора

Я вижу, как камни летят там — на голову —

Ему, что видение стало — меняться,

Но сон мой при свете уже — повторялся,

И там лишь по кругу инертности — вальса,

Он видом своим мне движением — выжег,

Где новостью облика — стало нарядом —

Моё покорённое слово — под видимость,

Я стал говорить это бледно — под роком —

Отцу, но и Сэм — неминуемо в память

Мне также смеялся в лицо — между риском

И статностью боли в забытом — пространстве,

И всё же работал внутри — между эго

И точечной ковкой в такой же — проблеме,

На каменоломне, где выгнутым — эхо

Спускаются редкие каверзы — в склоне

И мне одиноко в том чувстве, что стаю

Я сам — в обывательском поле от цели,

Но буду себе потакать — безопасно,

Где сам не пророк, но отбыл бы — на сказке,

Как новое чудо — быть принцем у рока.

В тот день было всё для лица — объективно,

Спадало сомнение в сложности — ласки,

А жёлтые листья сквозь синее — небо

В усидчивой каверзе думали — сказкой,

Что можно уже приготовить — проблему,

Как раненый зверь по такому — отсчёту,

Где видишь ты смерти людей, но изменой

Не сможешь понять этим опытом — маску,

А ветром она не спадает, но в — страхе —

Уже притворилась Юпитером — в склоне

Той ревности бледной принцессы — на грани,

Где грань — неотрывная склока у чуда,

А ты не увидишь там поздние — тени,

Но выключишь свет над одним — привидением,

Чтоб стало уже мне приятнее — к рискам,

Пришла только мать или — вышла по верху

Такого ужасного вечера — к страсти,

Что мне сообщила в тот день — на повесу

О смерти отца или в казни — пространства,

Что видел тот ужас я сам — между розни,

Ни разу в душе не обидчивой — дамы,

Но юмором славно томил бы — природу,

Уже разыграв там себя — между казнью

И новой любовью от ревности — смыслов,

Что бросил я Тиффани или — под блеском

Одним разыграл бы трагедию, чтобы —

Меня обнимали бы страшные — розни,

А славная Тиффани между — неделей —

Решила и мне отомстить — по утратам,

И всё рассказала там Стивену — если —

Он смог бы и мне указать — этим завтра,

Как редкие тени под важностью — бродят

В глазах одиноких созвездий — под нами,

Но мир промолчал и теперь — по соседству

Живу я с — завистником или программой

Уже — идеального тона быть меркой

Для лиц не друзей, но врагов — накануне,

Что вечером страшно ходить — по утрате

Такого вот редкого образа — счастья.

Я жил бы и жил, но спустилась — на нерве

Мне Шерон, как ласточка или — преграда

Для смерти моей, чтобы утренним — эго

В себе открывала бы ревностью — мало

Однажды она — то забытое чувство,

Как молод был сам и работал — потерей

На каменоломне и вовсе — не верил,

Что стану богатым на ровном — отвесе,

Но Шерон была лишь уплатой — от боли,

Она всё старалась искать — оправдание

И ветер в глазах мне увидел — по нерву —

То общество грусти и медленный — шанс

Быть только себе обращением — в чудо

И выть от такой пустоты — между риском,

Что космос в глазах облекает — изысканно

Мне душу, а словом и вовсе — снедает —

В тени благородство, как каждое — имя

И нет в том породы быть мне — идиотом,

Но есть лишь иллюзия выше — пустой,

Внутри ограниченной рамки — для завтра.

Я быстро старел, но не видел — потёмков,

А сложная нервом жена — не сдавалась,

Она обнимала бы степенью — ловко

Мой мир от профессорской боли — и нежно

Искала пути для предателей — в жаждах,

Где были они мне повсюду, что — даже

Обрёл я известность и власть — на упоре

В том городе Глоссоп, что мне — безоружен,

Что видит предательский облик — морали,

Но всё затихает, как времени — паром —

Тот облик людей — между разной приметой

Железного стиля от рудного — завтра,

От медленной страсти быть этому — рано,

Уже лишь — старением или пометкой,

Где ты — не сближаешься, только от дамы

Внутри получаешь реальностью — кожу.

Там снова надел этим мифом — программу

И мир мне открыл только сложное — эхо,

Как снова на старое место — близ раны

Меня потянуло, чтоб этому — в грёзах,

Я будто бы рад был, но истиной — мелко

Упал бы в себя, что исчез — по натуге —

Так лет на пятьсот или вышел — наутро,

Как облик железного рыцаря — к чуду,

Где вижу в себе золотое — предание,

Где снова по шахтам тоннелей — укрою

Я время в такой бесконечности — боли,

Что там я нашёл окончание — времени,

И время всё, кончилось в маленькой — туче,

Я снова забрался в чулан этой — силы,

Спустился в тоннель и немного — уловкой

Нашёл там опять золотое — пространство,

Оно бы во мне разглядело — ту нишу,

Как медленно ночи внутри — благородство,

Но истиной дымки — уже я не помню,

Как сам бы спускался на яви — под кроем

На слой откровений в такое — пространство,

Над образом белой гордыни, чтоб — тело

Моё лишь — лицо обрело между каждым

Кто хочет найти там страдания — меру,

И выше всё, выше я также — спускался,

Точнее внутри поднимался — близ рока,

Что лет так пятьсот мне прошло — одиноко

И вымерли все мои рода — потомки,

Остался один я на свете — под страшной

Картиной внутри в безымянности — боли,

Что слов золотое подобие — к страсти

Меня обнимало бы в странной — утопии

И небо внутри облекло — между родом

В такие тиски, что уже — безгранично —

Мне думать — к лицу, приникая удобно,

Что маленький я, но не думаю — ловко

О срезе внутри от враждебности — мира,

О личности сложного облика — Бога,

Но вышел я сам из порога — за родом,

Уже, как бессмертный и ветром — за оком,

В себе — настороженный путник по мере

Прожить от фатальности славу — по весу,

Пройти этот пар от железной — утопии,

Где мир мне руду поднимает, а — завтра —

Я вижу там — золото в час расстояний,

Я знаю бессмертие в полночь — за ветром,

И он мне подует над обликом — первым,

Где сон человеческий страх — не узнает.

Я вышел на улицу в городе — Глоссоп,

Как Руди уже — к обязательству, если —

Играться в пути от такого же — тока,

То только с людьми идеального — смысла,

Что мне подходили бы — между работой

И обществом дам, где уже — не узнает

Никто там меня, но сегодня — роняет

Мне общество — длинное поле пророков,

Я снова построил там замок — для чувства,

Я вышел в руне для такого же — рода,

Чтоб стать бы уже в свой подъём — одиноко

Для вечности слова пронзённого — Богом,

Мой день начинался, как мания — к числам,

Я сложно считал всю свою — объективность,

Точнее фатальностью меру — приблизил,

Где жил, как барон или гений — за гранью,

Внутри математики, чтобы — постольку

Там школу свою основать или — маску —

Опять для людей, где обдумать — немного

Смогу обывательский берег — от смыслов,

А дамы, как вечно ворчливые — бестии —

В душе подходили, чтоб что-то — припомнить,

Чтоб серое царство затмить — на коленях

И внутренне там приобщиться — к пороку,

Юпитер послал мне наследников — больше,

Чем мог я внутри убывать бы — по делу,

Но мне обязательно стало — под меркой

Пытаться в душе укоризной — примера

К себе обижаться, и выдумав — риски —

Искать компромат на такое — бахвальство,

Чтоб снова и снова входить — объективно

В тоннель этой сложности — будто бы завтра,

Я буду один доживать, как и — Руди —

В сердцах наяву достигает — приметы,

Усилит мой вид идентичности — нервов,

А после спадёт между склона — одежды,

Но внутренне стал я несчастлив, а — тело

Моё не старело, но вид мой — ужасный —

Был внутренним ветром о склоны — Фемиды,

О тучи такого же внутрь — беспокойства,

А Глоссоп стоял между каждого — ряда,

Чтоб стать эфемерной оценкой — над эго,

Чтоб вытянуть сложное небо — по верху

Такого вот общества или — цинизма,

Но выяснить смертностью, как — одиноко

Искать от бессмертия в поле — дорогу,

Но выйти к лицу по влюблённости — нерва,

Как стиль гуманоида в квази — примерке,

Что люди вокруг, не мутировав — жили

И снова в кону этой жилы там — нервом —

Себе умирали, но выяснить — первым —

Я так и не смог — кто такой на программе

Мне душу внутри подлечил и — проёмы

В такой объективности снова — закрылись,

Что будто бы должен я сам — между кознью

Своей лишь свободой — обжитой по жизни

К людской современности, чтобы на числах

Считать там пристрастие или — померить

Тот ужас — от риска, что заперты двери

И нет мне обратно там входа — условить

Тоннель объективности, как на догадке

Дожить бы судьбу, словно паром — на крене

Я вижу людское железное — братство

И стыну там редким алмазом, но — верю,

Что стиль мой пройдёт между опытом, если

Там будут внутри идеалы — под судьбы —

Не тронутой областью возле — проказы,

Что мне обернулась бы редкой — болезнью,

Как сам я несчастьем умею — пытаться —

Играть с этой боязнью тлена — по миру,

Где вижу лишь листья отжившего — завтра,

Но стоны в руках не убавили — рисков,

А только киркой за готовое — счастье —

Возьму сложно пар в объективности — мира,

И странно железом там буду — пытаться

Опять добывать между общества — жилу,

А может руду, чтобы мнимое — «завтра»

Прияло мой тон элегантного — стиля,

Внутри от Юпитера, где — застревало

Мне Солнце в лучах этой воли — к гордыне,

А тело в руках не нашло бы — итога,

И низменный квант утопичности — сыска

Составил свой род объективности — моды,

Прождав там иллюзию нервов — так близко,

Что дамы, как бестии в маленькой — боли

Идут всё теперь, не имея — под ковкой —

Там трезвой души, но увиливать — можно

Им в памяти бледного облика — Бога,

Что точно не знают в какие бы — числа —

Я сам бы состарился после — над счастьем,

И сколько мне лет — не имею в том рока

И нерва понятия в мысли — за страстью,

Но жду, что Юпитер прибудет — на крене

Такой невозможности, чтобы — по мере

Мне жить в обращаемой близости — долга,

Что сам человек бы, но стало — пророком

Моё состояние в медленной — сказке,

Как тело внутри современности — если

Бы жили тому лишь людские — подсказки,

А сам я прожил бы на замке — из чуда,

И время моё стало в форме — гротеска —

За важностью в бледном оттоке — уморы —

Сегодня — путём идеальности блеска,

А завтра пародией к низменной — боли.

Где вижу людей — только в зеркало мира,

А женские скрепы мне падают — словно,

Они — надоели бы сами там дамам —

И нежностью вышли уже — без изъяна,

Чтоб нравиться больше и мне — по итогу

На встрече, когда подхожу — за дорогой

Из замка уже своего — всё по крою,

Из бренности ветхого чувства — устоев,

А мир мне играет в такое бы — тело,

Где сон многолетний по веку — задело —

Бы слово реальное, чтобы — пытаться

Понять там людей одиноких — на свете.

Пытался я сам приобнять эту — маску,

Опять постоянно писал — мемуары,

Под тонкой своей обходительной — сказкой,

Поднятой по ветру над нежностью — мысли,

А дамы, как фурии в страшном — потоке

Корили мой гнев или думали — в часе,

Что смогут меня охмурить или — сдаться

В плену объективности — смыслом кидаться

В такое бахвальство внутри — переливов

На солнечном свете потока — под часом,

Где я ненавижу там долгие — сплетни,

Что жизнь мне испортили — между столетий,

Как стал я внутри привыкать — за уплатой

Уже к равновесию медленной — боли,

Что слов мемуары за давностью — платы

Меняли там вид гуманоидов — или —

Пустил я слезу между образом — мира

И стала фантастика в крене — Вселенной

Мне в том помогать — изживать бы умору

Под гневом пространства, откуда позору

Я мог бы пленить этот день, как последний,

Но выше всё, выше я стал бы — приметой

И вычеркнул страх — за патетикой слова,

Как страхи мне могут искать — одиноко

Там демона смерти иль снова — пытаться

Обнять — под тоннелем такого же чувства

Всю даму от сердца иль новое — чванство,

Что облик рутины прожёг мне — упорство

И стал я — серее от мышки в том чуде,

За точечным мифом в кону — благородства,

Но дамы не видели близкого — стиля,

А только под призраком стали — минуты

И мне проявляться за гневом — последним,

Когда неоткрытые двери — там сложно

Скрипели в том замке, как милые леди,

Но были в кону мне волшебником — сплетен,

А я был факиром, чтоб душу — на память

Себе дособрать бы и странно — наладить

Там мир необычности мела — за ужин,

Что духом Вселенную сладко бы — думал,

Ей также менял объективные — маски

И сплетнями века не мерил — прогнивший

Тот пол идеального тона — помехи,

Что могут мне люди внутри — перекинуть

На мозг утопающей страсти — быть в эго,

Но смертной комедией в ровном — подоле,

Что мог я учиться для слов — человека —

Той даме трагедии, как на — кордоне,

Где странно змеёй не умеет мне — ласка

В тени притворяться прогнившей — уморой,

Но сплетнями сам я — искал этим веху

Над томной картиной пространства — у взора.

Там выбрал себе и красавицу — в чувствах,

И звали её Анжелика — в небесной —

Тому первозданной критичности — если

Я мог бы внутри утопать — на картине

В глазах от такой первобытной — уловки,

Что вымер бы сам от неё, но — услада

Моя — под капризом не стала поныне

И вид мой внутри мемуаров — от завтра

Остался мне — вверенным полем надежды,

Невежды, что можно уже — перескоком

Насесть на такое же юмором — дважды,

Что буду барон от устройства — и крова,

Но буду ласкать этим дам — по манере,

Где сам я — профессор наития в чуде,

Где мир — без границ я условил на теле,

А тело моё — между обликом страсти

Уже для Юпитера стало бы — бренно,

Но дух Анжелики там вымерил — стенам

Мне новую памяти, славную — робу,

Что долго её вспоминал — между родом

Моим и столетним на опытах — среза

Той воли природы, где жил — гуманоид

И мне лишь давал там надежду — по весу

Такого вот ханжества или — проблемы,

Но выше не смог я поднять — этот камень,

Он нервно упал мне на ногу — столетий,

Я встретил там массу людей — к испытаниям,

Но смерти не встретил и общее — благо —

Меня поразило в той куче — стремлений

От слов объективности жизни — пытаться

Обнять этим утро, а может и — завтра,

Но сложно не думать о цифрах — столетий,

Не мерить предел объективности — если —

Я стал бы старик от такого — позора,

Но выключил свет от вины — приговора,

Не дав там тщеславию сделать мне — жало.

Не знал, что бывают космической — боли,

Тем утром — помехи, и ветром приятно

Я вышел уже на балкон, чтобы — встретить

То Солнце из нежности — будто о завтра

Я так не узнаю, но выманил — личность

Я внутренней маской за ленью, однако,

И что-то в груди мне кольнуло — по мысли,

Что может я выживу временем — в разной

Такой перспективе от страхов — понятий,

Что люди мне будут пытаться — умело —

Просить проявлением тождества — встретить

Им маску уже — непохожести к прежнему,

Внутри от культуры, а может и — чисел,

Себе привыкая к той важности — слова,

Что вышел бы сам, как профессор — на крене

Такой философии мира — к проблемам,

Но вид от Юпитера стал — приближаться

И город всё время в туманном — пределе

Мне в слове тогда бы пристрастия — завтра

Спустился к ночной для любви — теоремы,

И будто закинул я страстью — по ветру —

Там слово в себе гуманоидом — к смерти,

Но вышел пророческий миф — между эго

И стал я теперь объективнее — думать,

Не демон ли это под старостью — если,

Он сам мне забрал обывателя — казус,

Как мерой зарю или в личности — пользу,

Что сам от энергии видом — понятен —

Я там для себя, но людское — предание

Не верит лишь мне, а томит — необъятно

Мой сон или склад повседневности — в жилу,

В душе прикрываясь катарсисом — ила,

Что буду я жить или снова — пытаться

Прожить, как они — идеальностью танца

Свой редкий алмаз или проблеск — манеры,

Ту подлую бестию в ритмах — проблемы,

Что женщины мне напророчили — в чуде,

Но сами в душе не прочли бы — и умерли

От лжи — по такой же обличью химеры,

От белой фигуры за редкостью — мести,

Что снова встаёт из постели — по нерву

И снова ложится там, если — не первый

Мне день — объективностью скажет угрюмо,

Что замок, построенный — на идеалах

Мне станет проклятием или — понурой

Зловредностью боли гротескного — завтра,

А сам я умру, не предвидя там — тучу —

В любви благородного рыцаря — между —

Такой вот химерой реальности — прежней,

Внутри от гордыни, прожитой на буднях.

Мне облик факира мерцал этим — рядом

И был я доверчивым или — наивным,

Что женщины видели это — в нарядах

И сложностью воли искали — примету

Опять мне приесться на доме — из кровли,

Из старого риска от доблести — если —

Я жил по железной руде — между боли

И стал человеком железного — рода,

Как миф от реальности — снова казаться

Той маской пространства для будущих — чисел,

Что сам бы тому предварительно — клялся —

Я внутренней болью и может — убрался

В таком состоянии мифа — быть с эго —

Внутри, как исчадие времени — между

Картинной повесой — прожить человека

За гранью систем гуманоидов — если —

Тебе там не верят, но обликом — дружбы

Ты снова пытаешься выключить — разум,

А он подчиняется точности — мысли,

Где день за любовью такого — пространства

Мне суть написал бы уже — по картону

Из слова космической страсти — пытаться

Добиться той воли железного — пара —

В руде, чтобы словом туда бы — кидаться,

Чтоб утро моё в символизме — от смерти

Не стало — покойником в лжи дилетанта,

Но выщерблен каждый отшельник — на этом

Плато идеальности низменно — завтра,

А я неизменно стою — между сути,

В такой монограмме себе — не прикинув

Тот день или ад, что рисует — от завтра

Мне гиблую снова петлю — между мира,

Но город застыл, как туманами — ночи,

И что-то опять мне кольнуло — на вере

Быть этой любовью на маске — пророчества,

Быть тонкой границей морали — от слова

И выше ценить там в душе — одиночество,

Где ложью порока не стало бы — тело

Моё — привыкать от бессилия к вехе

За словом Юпитера в личности — эго,

А тонкими нитями страха — поджало —

Ту гордости сплетню и вышло мне — кредо

По Солнцу, чтоб там не светить — на умору,

Но ждать ту любовь на лице — по соседству.