Матрешка

В вечернем сумраке разрушенный город напоминал огромную свалку. Еще месяц назад здесь, в центре, высились башни небоскребов, а после Центрального моста начинались жилые районы, которые на окраине сменялись частными коттеджами. В городе текла жизнь, ничем не отличающаяся от прочих мест цивилизации, обустроенных людьми. Обычный крупный мегаполис, с типовой инфраструктурой, за десять дней превратился в заброшенный термитник, с завалами из стекла и бетона. Здания, после массированной и многодневной бомбежки, осели, потеряли крыши. Многие остались стоять в виде монолитных клеток или стен, внутри которых были хаотично набросаны перекрытия, перемешанные с жилой мебелью.

Город лежал в руинах. Спустившаяся ночь лишь приукрашала мертвенность его тела, пустоту и безжизненность его артерий, ужасающий скелет, раздробленный машиной внезапной войны.

От угла кирпичной стены, взъерошенной осколками, отделилась тень. Бледный свет от тлеющего на обочине грузовика щекотал движущийся сгусток черноты, заставляя его подергиваться и принимать нелепые формы, пока тень плавно и осторожно перетекала через груды камней. Слабо освещенная фигура тщетно пыталась слиться со спасительной мглой. На небольшой площади, которую необходимо было пересечь, было совсем немного преград, которые могли скрыть присутствие подозрительной тени от отрядов зачистки. Поэтому ей приходилось продвигаться с большой осторожностью, надолго замирая и оценивая шорохи вокруг.

Через несколько минут свет потерял свою игрушку и принялся искать себе новый объект. А сгусток черноты, избавившись от опасного преследования, спрыгнул в проем между домами и слился с общим уличным сумраком.

Тень продвигалась по темным завалам, решив больше не играть с источниками света в игры. Выйдя из переулка, она резко дернулась в сторону. В стене соседнего здания зияла дыра. Тень ринулась туда и пропала внутри очередной черноты. Вбежав по исковерканной лестнице на второй этаж, тень с шумом рухнула под окном и замерла. Лишь отрывисто дыхание выдавало в комнате существование чего-то живого.

Вдалеке был слышен мотор. Звук его медленно двигался, приближаясь к дому с лазутчиком. Движок надрывно тарахтел, толкая машину через хаотично обрушенные на дорогу куски стен. Периодически включался громкоговоритель, который металлизированным голосом монотонно вещал что-то неразборчивое. Приближаясь, звуки становились отчетливее и страшнее.

Тень осторожно выглянула чрез край пустого оконного проема и увидела, как из-за большого соседнего здания по диагонали вывернул бронетранспортер, оборудованный несколькими прожекторами. Крупнокалиберные орудия, установленные на башне, были способны раскрошить стену дома, словно плиту из пенопласта. И любого спрятавшегося за ней противника, если тот поведет себя неосторожно и обнаружит свое присутствие. Тень упала на пол и перестала дышать.

Яркие слепящие пятна мощных прожекторов неспешно плыли по улице, забегали на остатки строений, высившихся вдоль дороги. Проваливаясь сквозь оконные проемы, в дыры от обстрелов, свет заливал внутреннее пространство, решительно лишая все присутствующее какого бы то ни было спасительного угла. Орудийный расчет был готов атаковать при малейшем намеке на движение.

Так и произошло через мгновение. Козырек, висевший над входом в бывшую прачечную, мимо которой неспешно проезжала машина, висел на одном лишь честном слове. После военных действий, отгремевших на улицах, он не выдержал своей тяжести и рухнул на крыльцо, оглушительно заскрежетав и брызнув звоном бьющегося стекла. Яркий луч прожектора, стремительно разрезав улицу, понесся к источнику шума. И через секунду уткнулся в дверной проем прачечной, освещая не только искореженную конструкцию перед входом, но и все внутренности помещения с ее разбитыми столами и барабанами стиральных машин.

Тень резко дернулась от звуков работающего пулемета. Раздирающий барабанные перепонки вой привода и металла наполнил пространство. Страшное месиво шумов, издаваемое скоростной стрельбой, было ужасающим. Но еще более отвратительным было зрелище того, что делали пули, вылетая из ствола. Трассирующие линии, словно рой разъяренных диких ос устремлялись в здание. Кто-то принимался уничтожать фасад, искрясь и отгрызая себе огромные куски кирпичной кладки. Тем, кто пролетал в дыры, доставалось пиршество внутри. Заряды устраивали чудовищный фейерверк, разрывая все, до чего они смогли дотянуться. Искры истерично метались по помещению, участвуя в этой безумной пляске смерти. Скрежет и грохот были невыносимым. Ни что не могло выжить в таком хаосе.

Пулемет перестал работать. Привод орудия еще выл, охлаждая стволы. В прачечной с тяжестью и шумом падали оторванные куски металла, кирпича, трещали стены. Привод затих, и теперь заныло все здание. Двухэтажный дом, потерявший свою надежную опору, осел и начал складываться. Лопающиеся стены ложились друг на друга, и небольшой дом чистоты рассыпался, поднимая снопы пыли, ворвавшиеся в лапы прожекторов.

Оживший громкоговоритель, плюнув невнятным металлизированным звуком, кашлянув, заговорил монотонным голосом на английском языке.

— Демократия — это зло. Коммунизм — это благо. Он подарит вам новый мир. Коммунизм принесет счастье в вашу жизнь и вашу страну. Перестаньте сопротивляться светлому будущему. Неповиновение влечет за собой наказание — смерть.

Через пару минут осматривания прожекторами места поражения, бронетранспортер взревел оборотами и двинулся дальше вниз по улице. Громкоговоритель еще несколько раз сообщал всем вокруг свой призыв. Его звуки стали невнятными, стихающими, а затем и вовсе пропали, оставив улицу в покое.

Тень лежала неподвижно под окном. Даже когда все стихло, она еще долго прислушивалась к шорохам и посторонним шумам на улице, пытаясь отделить звуки естественного падения обломков на землю от шагов солдат. Но подозрения оказались напрасными и тень шумно выдохнула. Поднявшись, она осторожно выглянула из проема, всматриваясь привыкшими к темноте глазами в каждый сектор улицы в надежде, что там никого нет.

Пора двигаться дальше. До точки осталось несколько кварталов.

Дальнейший путь тень прошла почти без происшествий. Один раз пришлось вжаться в стену, когда над зданием медленно прошелестел военный вертолет, мощным лучом освещавший руины разрушенного города, в надежде заметить что-нибудь сверху. Тень, выждав время, зашевелилась и двинулась к старым мусорным бакам, стоящим у стены с остатками граффити, изображавших какую-то типичную пошлятину. Добравшись до среднего ящика и, схватившись за ручки, она попыталась его сдвинуть с места. Колеса не издали ни звука, а наполненный хламом ящик беспрепятственно повиновался, откатившись в сторону. Тень скользнула в образовавшуюся щель и исчезла. Через мгновение ящик медленно и тихо вернулся на свое место.

В подвале пахло сыростью и прорванной канализацией. В кромешной мгле существовало свое царство звуков, тонких, отличимых друг от друга. Где-то капала вода, и падение каждой капли сопровождалось тихим, но отчетливым всплеском под местом течи. Должно быть, сильно пострадавшее здание, медленно теряющее свою стабильность, заставляло потрескивать швы на коммуникациях, хрустя коленами труб, медленно разрывая их, словно бумагу. Маленькие, но острые коготки крыс с эхом цокали по полым металлическим корпусам, то приближаясь, то удаляясь от спасительного входа в подвал. Сама же тень отметила, что издает булькающие звуки при движении. Следовательно, пол залит водой.

Небольшой фонарик, осветивший пространство впереди, выхватил ствол автомата и длинный узкий коридор, конец которого терялся за пределами луча. Под потолком с двух сторон шли лотки с трубами и проводами. Состояние конструкций было плачевным. Ржавчина усиленно старалась доесть то, что еще осталось от сосудистой системы дома. На полу была вода, блестящая и переливающаяся от ряби, создаваемой шагами. Шелест вздымаемых волн был тихим, тень не хотела быть заранее замеченной. Даже в таком относительно безопасном месте.

Несколько затопленных по щиколотку подвальных коридоров привели тень в помещение со старым котельным оборудованием. Печи, давно не видевшие угля, и не согревавшиеся живым огнем, стояли во мгле, умершие в одиночестве и коррозии. Трубы, отходившие от проржавевших насквозь котлов, были сломаны, вырваны и чудной абстракцией повисли под потолком над нескольких оставшихся подвесах. Горка угля в дальнем углу котельной лежала закостенелой глыбой.

Резкий яркий свет ослепил глаза тени. Несколько мощных фонарей уставились на него, на мгновения дезориентируя и сбивая с толку. Что-то холодное с силой уткнулось ему в грудь, вырвав из нее стон. Громоподобный низкий бас рявкнул перед ним.

— Стой, сука! Замри на месте, иначе я сделаю из тебя фарш! Оружие на пол, коммуняцкая гнида!

Тень престала быть фрагментом ночи. На ее месте стоял боец в оборванном кителе темно-зеленого цвета без знаков отличия. На ремне висели несколько поясных сумок для патронов, и фляжка. Брюки были перемазаны грязью и разодраны на коленях. Черные, берцы походили на стоптанные башмаки бомжа.

Попавший на свет боец, был еще молодым. Юношеское лицо было вымазано копотью, на правом виске виднелась полоса запекшейся крови. Но все равно, даже сквозь суровые испытания, отпечатавшиеся на нем, местами была видна гладкая, слегка розоватая кожа. Боец, был перенапряжен, его фигура выражала ужас от неизвестности и неожиданного появления этих людей. Хотя, все должно быть по-другому, ведь он пришел в нужное место. Появившийся где-то в груди свист волной выплеснулся на голосовые связки бойца, сформировался в речь и оглушил своей панической пронзительностью присутствовавших.

— Не стреляйте! Не стреляйте! Я Томас из тринадцатого отдельного! Я свой!

Руки, секунду назад державшие небольшой автомат, резко опустились и бросили оружие в лужу. Затем, дернувшись обратно, они взмыли и приняли жест сдающегося человека.

Ствол отдвинулся от его груди. Бас рявкнул еще раз.

— Не вздумай мне зубы заговаривать, мразь! Говоришь пароль, я подумаю, сколько пуль в тебя всадить. Не скажешь — разряжу всю обойму в твою поганую рожу!

— Посреди Техаса растет дуб без желудей! — истошно завопил боец, состроив гримасу отчаяния, и затем резко притянул ладони к лицу, трясясь от страха в ожидании смерти. Ствол басовитого начал подниматься к лицу лазутчика, послышалось злобное рычание и щелчок снимаемого предохранителя.

— Расскажи это свиньям, они сидят под ними не видят. Отставить! Сержант! Прочь от солдата! — новый голос появился из темноты. — Крэнк, опустить оружие! Это свой. Тринадцатый отдельный? Какого хера? Куда вы пропали? Почему не выходили на связь? Я от вас жду информацию!

На свет фонарей вышел крепкий и рослый мужчина, одетый в камуфляжный комбинезон, подпоясанный широким ремнем с огромной кобурой. Держа автомат, седобородый Командир подошел к бойцу, схватил его руку, крепко прижатую к лицу, и рванул ее на себя. Боец встрепенулся, хрипло выдохнул, и его взору предстало лицо, изъеденное возрастными морщинами. Через правый белесый глаз по щеке шел кривой рваный шрам. Лысина блестела испариной в свете фонарей. Целый глаз Командира вперился в бойца и со злостью смотрел на него. Офицер требовал ответа. И немедленного.

— Я….я… — боец заикался, с трудом переваривая происходящие за последние несколько минут события. От упертой в грудь смерти до человека, спасшего его от гибели.

— Я…я — мямля под нос повторил юноша.

— Отвечай! — злобно вскричал Крэнк, но Командир быстро развернулся в его сторону и поднял руку в останавливающем жесте.

— Я — это то, что осталось от Тринадцатого отдельного. Всё. Остальных убили. Прямо там в крепости.

Командир замер на секунду, анализируя полученный ответ, выдохнул и резко развернулся к бойцу спиной, направившись куда-то в стену.

— Идем, будешь рассказывать нам все, что увидел и услышал. И как выбрался живым.

На пятом этаже здания было темно. На город давно опустилась ночь, и лежащий в руинах город за окном виделся в смутных очертаниях. Темно-синее бесформенное месиво зданий, улиц и дворов, неразделимо простиралось до горизонта. И только несколько патрулирующих вертолетов резали этот мертвый пейзаж яркими ножами прожекторов, выхватывая из черноты фрагменты безжизненных кварталов и домов, бывших еще совсем недавно, светлыми и наполненными людьми.

На краю этой пустоши виднелся огромный купол, похожий на светящийся плафон лампы. Вверх от его поверхности били лучи, будто света внутри было столько, что он физически не мог там поместиться. Его выдавливало наружу. Куполом был накрыт целый город. Новый город, построенный врагом.

Командир стоял молча у окна и смотрел вдаль. Не останавливаясь на конкретных объектах, казалось, он вообще не смотрел вперед. Его лицо было каменным. Он был погружен в размышления. О том, что произошло недавно, и что вообще случилось год назад. В сотый раз он прокручивал события.

Ясно одно — мы проиграли эту войну. Нас становится все меньше, и мы уже не можем отстоять свои права, свою жизнь. Мы потеряли страну, как и многие другие. Нас принуждают быть послушными, принять новый общественный строй и новую веру. А несогласных вырезают, словно опухоль. Нас осталось немного.

Коммунисты захватили мир. Это произошло настолько стремительно и неожиданно, что поначалу никто даже и не понял масштаб угрозы. Мы, демократические страны, развитая цивилизация, были в авангарде мира. И уверенно считали, что человечество, выбравшее путь потребительского общества, наделенного потенциалом промышленного и научно-технического прогресса, выросшее из дегуманизации и утраты духовных и личных ценностей, давно искоренило ужасный красный террор. Дни оставшихся островков красной опухоли уже давно были сочтены.

Никто не ожидал что Россия, шагая по пути демократии, по-прежнему тайно строила планы мирового коммунистического господства. И никто не знал о том, что коммуняки, нарастив свой боевой потенциал до немыслимых объемов, долго прятали его от остального мира.

В самом начале пал Евросоюз, в котором кучка политизированных стран так и не смогли договориться между собой. В итоге они все вместе встали на колени перед еще одной Красной машиной в истории. Началось повсеместное уничтожение религии, прежних демократических символов. Не стало свободы, красное цунами утопило мир в терроре. Вместо нее появился коммунизм. Буквально за полгода мир, каким мы его знали до этого, перестал существовать. Большинство не смогло противостоять неожиданной угрозе и сдалось. Единицы, пытавшиеся отстоять свой мир, были показательно уничтожены в назидание остальным.

Это все случилось год назад. Последний оплот старого режима, коммунистический Китай, увидев свою выгоду, превратился в капиталистического монстра. И потомки Великого кормчего не увидели у себя под боком дремлющий вулкан, с до боли знакомыми очертаниями.

Многие страны подчинились режиму «товарищей» и стали жить в соответствии с заветами интервентов, назвавших себя Вождями. Но некоторые небольшие регионы, города, в мечтах вернуть прежний мир, не стали подчиняться новым ужасным реалиям. И настала гражданская война. Сопротивление отчаянно сражается с силой, у которой в подчинении заводы и все самые последние технологии. Для уничтожения последних очагов демократии используются лучшие подразделения военных и техника. В городах для подавления мятежей применяют легких боевых роботов, управляемых пилотами.

Но повстанцы, координируя свои действия, успешно отражают атаки коммунистов, уничтожая врага. И вот новая беда — прошли слухи, что коммунисты разработали особое оружие для борьбы с Сопротивлением. Известно лишь, что оно называется СССР-5000. Больше никакой информации о том, что это такое, достать невозможно. Вылазки для захвата чертежей или инженеров, в разных городах провалились все до единой. Никто пока не видел это оружие в действии.

И теперь, здесь в комнате сидит солдат из разведки. Из тех парней, которые, ценой своей жизни, готовы были достать нужную информацию. Ее так не хватает для победы.

Один-единственный солдат. Из десятка отрядов, которые так и не вернулись из Куполов. Возможно, он — последний шанс узнать. А может быть, и он ничего нам не даст. И за нами скоро придут. За всеми нами.

Молодой пацан сидел посредине комнаты на пустом ящике из-под патронов. Стол перед ним, пара сидений и прочая импровизированная мебель в комнате была из деревянной тары. В углу на мешках сидело три вооруженных солдата.

— Имя, солдат? — каменная фигура Командира у окна воскликнула, выведя из ступора бойца.

Боец замешкался и неуверенно выдавил:

— Т-т-омас. — он еще не пришел в себя после неожиданной встречи. И теперь пытался осознать, что он и они будут делать дальше.

— Рассказывай. Подробно рассказывай. Не вздумай ничего утаивать.

— Наш отряд был сформирован для секретной спецоперации — сбивчиво начал боец. — В нашу задачу входил поиск и сбор информации о новейшей разработке «товарищей». Командиры отрядов Сопротивления должны были получить информацию о каком-то оружии, которое называется «СССР-5000». Что это и как оно действует — никто не знал. Поэтому потребовалось собрать всю информацию. Но все предыдущие попытки пробраться на базу в Купол были провалены. Не выжил никто! Это были лучшие парни!

Томас эмоционально и резко вскочил и потом в бессилии плюхнулся на обратно на место. Он тяжело дышал, и был подавлен. Во мраке послышались всхлипывания и шмыганье носом.

— Было принято решение попробовать еще раз пробраться— дрожащим от слез голосом продолжил Томас. — Мы готовили эту операцию четыре недели. Месяц мы угрохали на тренировки, зубрение карт, точек входа, эвакуации. Все! — что мы запомнили, мы даже не успели применить! — Томас воскликнул, продолжая всхлипывать. Но затем, помолчав минуту, он продолжил сокрушенно — Мы даже не смогли пробраться дальше внутреннего периметра гарнизона коммуняк. Всего каких-то полчаса шквального огня и все было кончено. Похоже, они знали, что мы придем. Я видел смерть, много смертей!

Томас вскрикнул и перестал сдерживать свои эмоции. Слезы уже катились градом из его глаз, а тело пульсировало в такт эмоциональному срыву. Рыдания и громкие всхлипы заполнили комнату.

— Отставить! — все также недвижимый каменный исполин у окна рявкнул на бойца. — Я слышал, что тех, кого они ловят — сразу не расстреливают. Товарищи их пытают и промывают им мозги каким-то особым способом. Ты говоришь, что убили всех, но ты выжил. Как ты выбрался?

Командир медленно развернулся к столу, рука его легла на кобуру, и палец отстегнул кнопку. Томас в удивлении раскрыл рот и перестал дышать, глядя на коренастую фигуру. Его глаза замерли, уставившись на кобуру и руку, готовую молниеносно вытащить пистолет и выстрелить. Страх охвативший Томаса был холодным и быстро двигался по телу вниз, сковывая конечности. Тело затряслось мелкой дрожью, напрягся каждый волосок на коже. Спустя мгновение, охваченный ужасом Томас, начал ловить ртом воздух, с усилием его заглатывая, чтобы успеть выдохнуть что-то спасительное, прежде чем он станет трупом.

— Я….Я…, — слова в его мозгу предательски сопротивлялись. — Я сбежал оттуда. Когда началась заваруха и стали палить из всех, мать его дыр, я просто струсил, и рванул прочь в первую попавшуюся щель в стене. Я сутки, может больше, пролежал в сыром подвале и боялся шелохнуться, пока наверху рыскали бойцы красно-черных. — Томас шумно выдохнул — Потом когда все стихло, я решил пробираться к своим. Еще два дня я полз сюда, каждую минуту молясь, чтобы не попасться патрулям. Я не спал несколько дней! Командир! Вы что мне не верите? Я…

Томас почувствовал в голове какое-то жужжание. Будто маленький моторчик включился за правым ухом. Пошумев немного, звук пропал также неожиданно, как и появился. Боец ощутил звон в голове, словно она была пустая. Кажется, что-то прояснилось и в комнате будто бы стало светлее. Почувствовав, какие-то изменения, он стал прислушиваться к себе. Страдания больше не было. Страх исчез. Вместо этого он почувствовал прилив радости. Хотелось улыбаться, и хохотать.

С нижнего этажа донеслись встревоженные крики и топот. Вбежавший в комнату солдат резко остановился в проеме и дал себе пару секунд отдышаться.

— Командир! У нас, похоже, гости!

— Статус?

— Неизвестно. Судя по звукам, в нашу сторону приближается какой-то шагающий Мех, но шум от него не похож на знакомые нам модели. Какая-то здоровая хреновина к нам тащится.

— Разведка? Что докладывают посты?

— Ничего! Эфир пустой! Никто не отзывается!

— Наконец-то! Ура! — солдаты вздрогнули от изменившегося голоса Томаса. Он восторженно завизжал, улыбка растянулась во весь рот, обнажая зубы. Взгляд его теперь напоминал безумца, который готовится совершить страшное злодеяние. Глаза горели и излучали ненависть.

— Настало время! — он захохотал во всю глотку. — Сейчас вы встретитесь с новым оружием! Готовьте себе могилы капиталистические тва…

Выстрел эхом прокатился по помещению, оглушив шумом и неожиданностью солдат. Левый глаз Томаса замер в удивлении, тогда как правый, вместе с глазницей уже отлетел в угол комнаты, Череп раскрошило на части и окровавленные ошметки головы бойца хаотичным градом шлепнулись на пол за ящиком, на котором он сидел. Тело завалилось назад и рухнуло на спину, забрызгивая кровь ближайшую стену.

Командир убрал дымящийся револьвер. Солдаты начали приходить в себя после случившегося.

— Он не сбежал. — с горечью в голосе сказал Командир. — Ему промыли мозги. И этот гад привел с собой хвост. И я понятия не имею, как он это сделал. Хадсон — он стремительно повернул голову, в сторону пока еще ошарашенного случившимся солдата в дверном проеме. — Тревога! Всем занять боевые места! Похоже, скоро здесь будет очень жарко!

Хадсон моментально исчез в темном проеме лестничного марша. За ним ринулись трое, сидевшие в углу. Командир посмотрел в окно, в котором простиралось темное бесформенно месиво из кирпича и бетона, бывшее когда-то его родным городом, Купол, в котором был новый, чуждый свободе мир счастливых рабов. Он окинул взором остывающее тело предателя, лежащее в луже собственной крови, рваное месиво вместо его головы, Шумно вздохнул и быстрыми шагами направился к выходу.

Командир шагал до своей командной точки, мимо проносились солдаты с вооружением, стремясь как можно быстрее занять позиции. На втором этаже в углу два бойца перемещали большую станину с размещенным на ней пулеметом. Пространство под окнами было выложено мешками с песком, между которыми торчали бронированные пластины, снятые с уничтоженных патрульных бронетранспортеров. Эта защита позволяла скрываться от пушек противника и остаться в живых, когда в твою сторону колошматит крупнокалиберный пулемет.

Когда Командир добрался до своего места, все уже были на местах. Пулеметчики заняли свои оптимальные точки обстрела территории, снайперы разбежались по крышам, которые частично были еще целы. Остальные бойцы спрятались за насыпями, в разрушенных проемах зданий, с трех сторон окружавших большой двор с детской площадкой посередине.

Отряд замер, слушая глухие, тяжелые шаги приближающейся опасности. Никто не мог представить, что там движется по проспекту, поэтому все были напряжены до предела, не зная, что им ждать. Люди были готовы к смерти за свои идеалы, но каждый хотел бы еще пожить и не раз надрать задницу этим красно-черным тварям.

Гулкие удары о землю стали отчетливее. К ним примешивался железный лязг и шум падающих стен. Вероятно, махина была большая, подумал Командир. В том промежутке не слишком широкая улица. Все, что встречалось им ранее, вполне комфортно себя чувствовало в коридоре домов. Но сниженная маневренность Мехов в таких условиях всегда им была на руку. И теперь есть надежда, что железяка, которая на них прет, даже в более устрашающих размерах, потерпит поражение в стесненных условиях.

Несколько резких световых лучей вырвались из улицы во двор. Лязгающее чудовище, медленно, но уверенными шагами выходило на площадку перед домами, прожекторы выхватывали куски зданий и, пробегая перед махиной, частично освещали ее корпус. Солдаты замерли в удивлении.

На площадку вылез гигантский жук. Шестипалый железный танк напоминал таракана, на спину которого водрузили несколько прожекторов и пушек.

— Вот и привет, — тихо сказал Командир Крэнку, сидящему рядом за ограждением из бронированных пластин. — Вот и приехали. Мы предполагали, что коммуняки изобрели что-то невероятно и мощное, настолько, что нам всем наступит конец. А в итоге, это всего лишь очередной робот, большего размера и с вооружением получше. Думаю, что на этот уйдет просто больше времени. Надо будет, как закончим здесь, оповестить оставшихся Командиров о контакте. Печально, что столько хороших парней погибло, чтобы узнать про это «секретное оружие».

Последние слова Командир злобно процедил сквозь зубы и яростно сплюнул. Поднеся ко рту рацию, он негромко объявил,

— Внимание всем. Никакой активности. Ждем его первых действий. Отвечать огнем только на огонь.

Мех двинулся еще на несколько шагов в центр площадки. Детская качель, хрустнув, смялась под пятой машины. Жук не замечая перемалывал постройки, домики, заборчики. Остановившись посередине, робот выдохнул из своей макушки ракетную установку, развернул пулеметы по сторонам и замер. Лишь три ярких луча двигались по земле двора, вяло перебираясь на стены домов. Заползая в проемы, пятна света останавливались на мгновение, а затем вновь продолжали свое движение по неведомому маршруту. После нескольких минут изучения обстановки лучи остановились в точках, куда смотрели стволы пулеметов. Видимо, включилась автоматика синхронизации. Жук стоял недвижимо, и еще через минуту громкоговоритель своими неприятными высокими нотами разорвал тишину, успевшую повиснуть во дворе трех домов.

— Внимание! Говорит пилот № 347. Ваша повстанческая ячейка обнаружена. Великая Партия приказывает вам сложить оружие и выйти из укрытия. Вы будете направлены в изоляционный лагерь для обработки. Ваше сопротивление бессмысленно. В случае неповиновения вы все будете уничтожены.

Громкоговоритель замолк. И над двором повисла тишина. Жук продолжал водить яркие пятна света по стенам зданий, сканируя пространство. Лучи заползали в любые доступные ниши, в надежде схватить что-то живое, шелохнувшееся по неосторожности. Но все было тщетно. Окружавшие двор здания, казались безжизненными. Повстанцы сидели в своих укрытиях не шелохнувшись. Множество раз их спасала скрытность от патрулей, которые курсировали по городу. Столкновений с врагом удавалось избегать. Лишь небольшие стычки, вынужденно случавшиеся, выдавали местоположение отряда и заставляли менять место дислокации.

Пилот сказал, что знает о них и их местоположении, подумал Командир. Значит, в Томасе был жучок. И эта малодушная тварь о нем даже не подозревала. Об их теперешнем укрытии не знал никто. Командир не отправлял об этом никаких сообщений. Тело Томаса необходимо обследовать и найти датчик. Надо будет позже разобраться с этим делом. Когда разберемся с этим Мехом. Я пока не вижу ничего необычного в нем, подытожил свои мысли Командир.

Громкоговоритель щелкнул, и вновь проговорил голосом пилота текст. Повстанцы молчали.

За бронированной капсулой, где, вероятно, располагалась кабина пилота, корпус зашипел, створки отсека пришли в движение. Открывшись, они выпустили наружу небольшую ракетную установку, с лязгом выкатившуюся наверх. За пару секунда установка выбрала цель и плюнула ракетой. Снаряд со свистом промчался над двором, описав короткую дугу, влетел в проем балконной двери на третьем этаже и уткнулся в стену. Здание задрожало и осветилось изнутри. Огонь искал выхода и, не встречая преград, вырывался из оконных проемов, дыр в стене. Вспышка осветила двор и Мех стал хорошо виден.

Ломаные грани корпуса выглядели нелепо, будто это был наспех собранный экземпляр из рухляди и мусора. Однако выглядел мех новым, выкрашенным в зеленый цвет. Местами краска уже успела обтереться, вероятно, когда машина протискивалась через препятствия на не слишком широких улицах.

С боков под брюхом свисала парочка турелей, для защиты днища от пехоты и подрывников. На кабине пилота под фонарем виднелась эмблема товарищей — черный молот на красном серпе. И метка «5000» ниже нее.

Взрывная волна вырвала кусок стены, который с грохотом рухнул на завал перед домом и разлетелся в стороны. Послышались крики и суматоха. Несколько солдат, осыпаемых осколками, бросились в стороны.

Вторая ракета, завывая и оставляя за собой шлейф из огня и дыма, ужалила груду камней перед домом. Яркий оранжевый шар оглушительно раздулся и с силой разметал кучу, словно ворох листьев. Волна обжигающего воздуха вдавила солдат в стену дома. Кровь вскипела, и тела моментально лопнули как зерна кукурузы в раскаленном масле.

Из дома напортив загремел крупнокалиберный пулемет. Светящиеся лучи с убойной скоростью понеслись к корпусу машины. Пули впивались в Меха, вспыхивали искрами, градом сыпались на обшивку, стараясь ее прокусить, пробраться внутрь и устроить там свою вакханалию.

Стрелять начали отовсюду. Стволы пытались перекричать друг друга, посылая смерть в робота. Еще пара пулеметов застрочила из своих укрытий, пытаясь разрезать металл обшивки.

От ударной волны Мех сдвинулся назад и потоптался своими лапами по земле. А затем он ответил огнем. Пулеметы на спине начали поливать огнем стены и баррикады перед ними. Разрывные пули впивались в препятствия, брызгами камней, палок и прочего мусора разлетаясь по сторонам. Баррикады, сложенные из старой рухляди, кусков кладки, еле сдерживали натиск огня, все сильнее разрушаясь и выдавая засады повстанцев. Один из бойцов, в попытке скрыться от шквала огня за новым препятствием, был встречен трассирующей линией. Смертельный поток рвал солдата на куски, отнимая его конечности и швыряя по сторонам. Распотрошив тело человека за миллисекунды до кровавого месива, трассер метнулся в сторону, настойчиво выискивая себе новую жертву.

В хаос звуков, криков и стонов врезался стрекот еще одного крупнокалиберного пулемета повстанцев. Орудийному расчету удалось сменить диспозицию на более выгодное место, откуда можно эффективно поливать противника свинцом. Пулемет загудел и со свистом погнал заряды в сторону противника. Пули стали изрядно трепать обшивку меха. Корпус начал искрить от рикошетов, местами заряды достигали швов, оставляя на краях рваные зазубрины. Мех зашевелился, начал сдавать назад, пытаясь встать к огню бронированным боком. Но пулемет повстанцев мял обшивку, словно глину, местами прорывая защиту и пытаясь перебить внутренние механизмы и шарниры.

Ракетная установка ответила залпом. Снаряд понесся в сторону пулеметного гнезда, но угодил в соседний оконный проем. Пулемет на мгновение замолчал, но затем снова начал изрыгать смертельное пламя. Следующая ракета пришла точно по адресу.

Огонь плескался в комнате, разжигая все на своем пути. Пулеметная установка разлетелась на куски. Раскаленный ствол прошел в грудину повстанцу, шипя, сворачивая кровь солдата и превращая ее в пар. Второго бойца отбросило на окно с такой силой, что оторвало верхнюю часть и она, обугленная до костей, выпала из окна прямо на груду камней внизу.

— Крис! Неееет! — среди грохота перестрелки послышался истошный женский крик. Женщина увидела, как ее мужа только что разорвало на части. Она встала в полный рост за баррикадой и не отрываясь смотрела на огненную дыру, где секунду назад ее любимый крошил корпус вражеского танка. Ее перекошенное лицо от ужаса застыло в немой гримасе. Пули свистели вокруг, стремясь убить ее, но ей, кажется, стало все равно. Опомнившись, через мгновение она резко нырнула за ограждение, проползла на четвереньках мимо нескольких солдат до подвала с боеприпасами. Отдернув крышку, она достала тяжелый гранатомет. И не слушая приказов сержанта, вскинула трубу на плечо, вышла из подвала. Забравшись на завал, она крикнула:

— Гребанные коммуняки! Будьте вы прокляты! Сдохни, сука!

Грохнул выстрел, Ракета рванула к цели, оставляя жгучий спиральный след. Уткнувшись в переднюю часть Меха, ракета прожгла корпус, осветив двор ярким светом. Раздался взрыв. Осевший танк, потеряв передние опоры, уперся развороченным носом в землю. И затем замер. Из корпуса валил едкий дым, орудия замолчали.

Из-за баррикад послышались победные кличи. Сидевшие поблизости от гранатометчицы бойцы выскочили из своих укрытий и, добежав до нее, стали восторженно кричать и трясти женщину, удивленную и не ожидавшую такого результата.

— Да! Так тебе тварь! Мы вас всех завалим! — глаза ее блеснули и она, отбросив дымящуюся трубу, тоже вскинула руку в победном кличе.

— Молодцы, — в рациях послышался низкий голос Командира. — Молодцы. Но приказываю всем сохранять спокойствие. Всем быть начеку. Бэнкс, прием. Бери нескольких бойцов, и отправляйтесь на зачистку. Остальные — прикрываем!

Четыре бойца отделись от угла дома, и медленно двинулись к дымящемуся Меху. Мелкими перебежками они добрались до робота.

Неожиданно в середине Меха послышалось шипение, и струи газа стали вырываться с боков машины. Корпус с лязгом расстегнулся и начал разъезжаться в стороны. Бойцы испуганно шарахнулись в сторону, не понимая, что происходит перед ними. Корпус шумел, скользил, пока не раскрылся полностью, с грохотом уперевшись в ограничители. Из раскрытой середины поднялся новый робот. Эта машина, вытянувшись в полный рост, представляла собой человеческую фигуру. Корпус был выкрашен в синий цвет. Перешагнув через край своей скорлупы, новый Мех встал на площадку. Моментально зажегшиеся фонари на груди высветили территорию перед ним. Мех резко развернулся в сторону отряда зачистки, не оставив им спасительной тени для укрытия. Заскрежетали ручные пулеметы, и за мгновение всклокоченная земля перемешалась с ошметками тел солдат, которые не успели даже принять решение.

Солдаты моментально посыпались с баррикад в свои укрытия, ожидая приказа Командира. Приходя в себя и пытаясь осознать, что сейчас произошло, бойцы, уверенные в своем успехе, оказались ошеломлены. Такого еще не было.

Командир, не меньше удивленный событию, замешкавшись на секунду, все же собрал себя и отдал приказ на поражение. И завязался бой с новым противником. Пулеметные расчеты заговорили из укрытий, устремляя заряды в неприятеля. Но новый робот оказался подвижнее и резвее, передвигаясь по площадке и уворачиваясь от снарядов. Мех быстро передвигался в сторону соседнего дома, выбирая огневые точки повстанцев и поливая их огнем. Ракеты со свистом вскрывали груды камней, откусывали куски стен и обваливали все это на бойцов, спрятавшись внизу. Слышались крики, стоны, солдаты получали ранения. Кого-то настигла смерть.

Ответный огонь был сосредоточен на Мехе. Палили из всех орудий, стараясь как можно быстрее разрушить робота.

После очередной порции шквального огня Командир заметил, что Мех стал прихрамывать, немного волоча за собой правую ногу.

— Внимание всем! — рация оживилась, и Командир закричал — Сосредоточить огонь на ногах! Завалим урода!

И тут же из оконных проемов, от завалов, трассеры прицельно понеслись в Меху. Повстанцы нещадно терзали броню машины, которая уворачиваясь от зарядов, поливала баррикады в ответ. Робот палил из ракетниц, ручных пулеметов продолжая крошить стены домов, продираясь сквозь толщу кирпичей. Очереди настигали бойцов, разрывая бронежилеты и живую плоть. Под градом пуль погибла и гранотометчица, которая случайно, но успешно свалила большого Жука. Ее тело, порванное очередью, продолжало подбрасывать и метать по дзоту следующими трассерами, летящими в цель. Раненый боец, лежа в углу и закрывал голову окровавленными руками, истошно кричал от шума и грохота. Через мгновение он несколько раз дернулся и затих. Рикошет добил его и по полу начала растекаться темная лужа.

Мех продолжал отстреливаться, волна огня Сопротивления стала давить его к боковой стене. Пули яростно вспахивали пространство вокруг робота, безжалостно вгрызаясь в броню его ног. Дымящаяся правая ступня, превратившись в груду искореженного металла, лишила робота былой подвижности, и Мех дерганными мелкими шагами перемещал корпус вдоль стены, осыпаемый камнями и снарядами защитников.

Несколько ракет достигли цели одновременно, разрывая тазовый сустав Меха. Оторванная конечность рухнула на землю, и лишенный устойчивости робот завалился за ней набок. Послышался резкий хлопок и Меха будто разорвало на части. Отстрелившиеся фрагменты брони разлетелись по сторонам. Из машины что-то выскочило и понеслось в сторону.

Крэнк, сидящий возле Командира, не выдержал:

— Твою мать! Да что это за железка такая? Коммуняцкое отродье! Мы убьем его когда-нибудь или нет?

— Надо грохнуть, чтобы это ни было! Разбираться будем после! — прокричал в ответ Командир, вскинув автомат в сторону новой цели.

Новой целью оказался еще один робот красного цвета, на груди которого также красовалась эмблема «товарищей». Примерно в полтора человеческого роста, эта машина, похожая на цыпленка, резво передвигалась по двору, с легкостью перепрыгивая, через преграды. Попасть в такую подвижную мишень становилось труднее. Мех же, пробегая мимо засад, как опытный спецназовец, в упор расстреливал бойцов, не успевших скрыться за баррикадой. Шумя своим шасси, и воющими приводами пулеметов, робот крошил повстанцев, которые не успевали поразить слишком быструю мишень.

Командир понимал, что бойцов практически не осталось, и если сейчас что-то не принять, то его отряд исчезнет совсем. Полуразрушенный дом в углу двора, после массированной атаки первого робота, еле держался на своем основании. И Командир быстро решил, что можно попробовать похоронить робота, заманив его в угол.

Свою идею он быстро объяснил Крэнку и зам Командира, кивнув в ответ, исчез за грудой камней. Он и несколько оставшихся бойцов ринулись в ту часть двора, попутно открыв огонь по Меху. Робот ответно начал стрелять в движущиеся огневые точки, пытаясь перебежками опередить их и встретить у разрушенного дома. Словно он догадался, куда движется противник. Добежав первым, Мех, встал в атакующую позицию и начал бить по приближающимся целям.

Ракета, выпущенная Командиром, прошла за спиной меха и исчезла внутри дома. Взрывная волна выдавила оставшиеся перегородки и несущие конструкции, а огненный шар расплавил клеть арматуры, из последних сил державшую дом. Строение практически в миг лишившееся опоры и первого этажа, с шумом рухнуло на фундамент, попутно ломая друг об друга верхние этажи. Мех, резко развернувшись в сторону, ринулся прочь от волны разрушения. Но избежать завала не успел. Несколько крупных кусков стены, толкнув его в бок, свалили с ног и перекатили его на спину. Оседающий дом частично подгреб машину под себя, размозжил нижнюю часть робота, и изрядно помял верх. Капсула пилота оказалась искорежена, и иллюминатор из толстого стекла оказался разбит. Окончательно рухнувшее строение подняло клубы пыли, которые скрыли остаток отряда, окруживший поверженную машину врага. Когда пыль рассеялась на завале стояли бойцы, и каждый направил свой ствол на кабину, в которой виднелся пилот робота в грязном, местами прожженном костюме. Он, не моргая и отрывисто дыша, смотрел на солдат. Перед кабиной стоял Командир. Он смотрел на пилота и молчал. Солдаты ждали приказа.

— Грегсон! — вдруг резко крикнул Командир. — Сколько нас осталось?

Капрал опустил автомат и выдвинулся из группы бойцов. — Пятнадцать человек, сэр. Остальных больше нет.

Командир, смотря в упор на врага, медленно отстегнул кнопку кобуры и вынул пистолет.

— Ублюдки. — прошипел он сквозь зубы. — Из-за них мы сегодня потеряли много прекрасных солдат.

Единственный выстрел гулким эхом пробежал по двору, запинаясь о стены оставшихся домов. Голова пилота брызнула кровью и череп, разлетелся на куски по всей кабине.

— Я хочу верить, что смерть наших ребят была не напрасной. Ценой больших жертв, мы узнали секрет этих поганых коммуняк. Нам нужно быстро собрать все данные этой проклятой матрешки, которую мы увидели. Все данные мы должны передать другим отрядам. Так что ребята, за дело. Делимся на группы и собираем все, что можно изучить со все трех… Это что еще за, мать твою?!

Тело пилота зашипело, послышался хруст. Молния комбинезона съехала вниз, открывая грудь пилота. Повстанцы замерли в удивлении, не понимая, что происходит перед ними.

В открытом комбинезоне, в полости лежал шар, на передней поверхности которого зажглось красное табло. На нем высветились цифры: 0005.

Затем 0004.

0003.

0002.

0001.