Умиротворение

Умиротворение

Если случайный прохожий забредёт в «Старые Дворики», он поневоле поразится неожиданной пустоте и безлюдности. Возможно, он захочет зайти в один из коттеджей. Тогда его изумление сменится ужасом: люди никуда не исчезли, они все дома, но… вид у них не очень. Человек разумный постарается немедля покинуть жуткое местечко. Удача, если ему это удастся. Разум следует поощрять, понадеемся, что везение не оставит такого умника. Случаются и другие, горячие и самоуверенные. Они навсегда остаются в «Старых Двориках», им не в силах помочь ни талантливый врач, ни даже талантливый трансплантолог. Возможно, что-то выйдет у талантливого таксидермиста, но кому от этого легче?

На окраине городка, в старом заброшенном канализационном коллекторе, скрывались трое. Молодая женщина, укутанная в шёлковую скатерть — сборы были внезапны — прятала лицо на груди молодого чернокожего атлета, нежно обнимавшего её за талию. Иногда она начинала рыдать, тогда негр запускал свободную руку под скатерть, и женщина расслаблялась и затихала. Место поодаль и чуть наискосок занимал мужчина чуть постарше, типичный европеец, даже, наверное, славянин. Он был болезненно бледен, погружен в себя, пальцы рук шевелились, будто перебирая невидимые клавиши.

— Виктор! Сделай же хоть что-то! — сказала, наконец, женщина славянину. — Мы не можем сидеть тут вечно, Эдвард обязательно нас найдёт.

Виктор не ответил.

— В самом деле, господин Павловски, — спросил чернокожий, — он когда-нибудь остановится?

— Нет, Артур, — глухо ответил Виктор, — я сам писал его инструкцию, он не может остановиться. Остановка для Раскрепощенного — драма и несчастье. От Таланта нельзя отказаться, это всё равно что предать самого себя. Я сам едва держусь. Неделя без работы — это невыносимо.

— Значит, — голос женщины задрожал, — мы будем сидеть тут, и ждать этого мясника?!

— Что я могу сделать, Мария? — Виктор изобразил улыбку. — Я инструкционист, Артур — любовник. Будь здесь моя аппаратура, я мог бы сделать тебя талантливой полицейской или рейнджером, а так — нет. Впрочем, если Артур сможет залюбить Эдварда до смерти...

— Как это, Виктор? — Артур подался вперед.

— Разве в вашей инструкции, Артур, не было садомазо? — Виктор поднял бровь.

— Я уже говорил вам, Виктор, там есть всё, — пожал плечами негр, — но стоит выйти наверх, где бродит Эдвард, он меня сразу расчленит. Мне это не очень нравится.

— А если, — загорелась Мария, — это будет любовная игра?

— Это мысль, — кивнул Виктор, — что ты знаешь о его привычках, Мария?

— Но я, — Мария потупилась, — мне неудобно...

— Нам не нужны подробности, самую суть.

— Он скотина.

— И это всё? — удивился Виктор.

— Он ленивая скотина! — Мария начала заводиться. — Он любит неожиданности и не любит лишний раз пошевелиться. Нам приходилось самим...

— Вам это поможет, Артур? — прищурился Павловски.

— Конечно! — на лице атлета появилась мечтательная улыбка. — Ждите меня, я скоро.

Он поднялся одним быстрым, удивительно красивым движением и через секунду исчез в темноте. Мария, всхлипывая, пересела к Виктору, и он обнял её забытым, неуверенным движением.

Артур появился только под утро. Его пошатывало, губы были искусаны, а левая щека покраснела и опухла.

— Мы можем выходить, — заявил он. — Я подкрался сзади и удивил его. Это была замечательная ночь.

— Что Эдвард? — хором спросили Мария и Виктор.

— Думаю, он был счастлив. Но… его организм не выдержал любовного экстаза. Он слишком много пил.