Страшный сон Корепанова

Ночью Корепанову снились кошмары. Всю ночь он куда-то бежал, в кого-то стрелял, от чего-то скрывался. В руках у Корепанова был то автомат, стреляющий водяными каплями, то нож, только казавшийся прочным, то пистолет, вырезанный из картона. Корепанов ворочался с боку на бок, просыпался в холодном поту, шёл в кухню пить холодный квас. Под самое утро ему удалось кое-как заснуть, но не проспал он и нескольких часов, как его разбудил резкий звон будильника. Корепанов нехотя поднялся, сполоснул холодной водой лицо, выпил крепкого кофе, почистил зубы, оделся. Всё это он проделал машинально, как бы подчиняясь заложенной в него программе. Мыслями Корепанов был неотрывно в ночных кошмарах. Он, всякий раз некстати вспоминал фрагменты мучивших его разум сновидений и покрывался холодным потом. Ночные кошмары были по-настоящему страшными. Корепанов гнал от себя пугающие ум образы, однако как он ни старался ужасные видения продолжали терзать его воображение. Работать спокойно Корепанов не мог. Он с трудом дождался обеденного перерыва и спустился на первый этаж, где в кооперативном кафе можно было поесть относительно вкусно и относительно недорого. Места за столиком у окна витринного типа были уже заняты, кроме одного, которое предназначалось Корепанову. Набрав еды и расплатившись на кассе, Корепанов направился к придержанному за ним месту.

— Привет, Корепаныч, — сказал Михальчук, двигая к себе стаканчик с бумажными салфетками, тем самым освобождая Корепанову больше пространства.

— Привет, — ответил Корепанов, ставя поднос.

— Чего-то ты сегодня смурной, — заметил Полторацкий, протягивая ладонь для приветствия.

— Не выспался, — коротко сообщил Корепанов, вяло пожимая руку Полторацкому.

— Что снилось? — поинтересовался Груздин, посыпая суп перцем из фаянсовой солонки.

— Да хрень всякая, — нехотя сказал Корепанов, беря ложку. — А под самое утро вообще какая-то мутная фигня. Представляете, мужики, будто работаю я на складе. И там люди начинают заражаться какой-то дрянью. Первый заразился от тараканов. Полез он, значит, в самый дальний угол склада посчитать, блин, единицы хранения, ну и надышался там разной дрянью, типа слежавшихся тараканьих экскрементов, после чего стал плеваться зелёной пылью и кто вдыхал эту пыль, становились как он, носителями и тоже искали, кого бы заразить. Подробностей не помню, помню, что мы от них убегали. А они нас загнали в тупик и надо было закрыть двери, чтобы эти твари нас не заразили. В общем, двери мы удержали, но один успел таки дыхнуть этой пылью. И мы, значит, стоим в этом закутке, и мелкие изумрудные частицы плавают в атмосфере и сверкают в свете лампы, и я думаю, почему они зелёные, почему они всегда зелёные и тут словно кто-то говорит: «спасут вас мышиные какашки, это и есть главное противоядие!»

Корепанов умолк.

— А дальше? — заинтересованно спросил Полторацкий.

— Ничего, — сказал Корепанов. — А дальше я проснулся.

Он оглядел приятелей тоскливыми глазами, набрал полную грудь воздуха и выпустил им в лица струю изумрудной пыли.