СОЮЗ

—… еду я на тракторе и вдруг замечаю, что деревья неподалёку светятся. А трава вокруг вообще фиолетовая.

— Уже забыл, какого цвета трава? — спросил я.

— Это ж просто сон, — смущённо пробубнил Рулевой. — Мне продолжать, или вы опять спорить начнёте?

— Существуют растения с фиолетовыми листьями, — сказал Штольц. — Базилик...

— Он что, по-твоему, ехал по полю из базилика?

— Ясно. Значит, начнёте, — вздохнул Рулевой.

На самом деле, Штольца звали Фридрих. Походу, он уже сам забыл своё имя. Это не приступ межзвёздной амнезии (или синдрома золотой рыбки в сферическом вакууме) — просто наш Капитан был человеком, который называл всех американцев Джимами, а немцев — Штольцами. Остальным членам экипажа он тоже дал прозвища. Фридрих не стал белой вороной с именной биркой. Но ему всё равно это не нравилось, так как остальные «клички» не были привязаны к национальности.

— Предлагаю тост, — сказал я, чтобы перевести тему.

Все присутствующие встали. Точнее, попробовали оказаться чуть выше своего нынешнего местоположения.

Единственное товарищеобразующее мероприятие для четырёх русских и одного Штольца, которое мы смогли придумать — выпивка. Правда, была ещё старая добрая драка стенка на стенку. Но с этим как-то не сложилось. Не то чтобы мы не находили поводов для конфликта. Просто… Попробуйте представить себе драку в невесомости. Представили? Зафиксировали изображение перед глазами? Это выглядит абсолютно НЕ ТАК.

— За СОЮЗ! — сказал я и выпил воображаемую водку до дна.

Штольц поморщился.

— Имелся в виду корабль, — быстро добавил я.

Но атмосферу это не разрядило. Похоже, Штольцу не нравилось находиться с несколькими русскими на ограниченной территории, которая называлась «СОЮЗ». И воображаемая водка ничем не способствовала поиску консенсуса.

Настоящую выпивку на борт пронести не удалось. Мы пытались, конечно. Проявляли фантазию: проверенной грелкой («как без грелки, там же холодно!» © Капитан) с коньяком не ограничилось. Были ещё статуэтки с виски, шлемы с водкой и кактус с текилой. Насколько я знаю, даже у Штольца отобрали какую-то флягу с подозрительным содержимым.

Это было ради забавы. Никто из нас не планировать пить на борту. Просто сам факт того, что ты «пронёс пузырь», порадовал бы окружающих.

— Ладно, Связной, твоя очередь продвигать сюрреализм в массы, — заявил Капитан после третьей рюмки «за СОЮЗ».

О чём беседовать, если ты на космическом корабле? Конечно, о снах. Если подумать, все темы для разговоров мы исчерпали в первую неделю.

— В общем, вишу я тут, пытаюсь соскрести пасту со стены, — интригующе начал Связной. — Вдруг слышу стук снаружи. Я так обалдел, что даже забыл, где нахожусь. Открываю шлюз — раз стучат, надо открыть — а там девушка. Голая. Совсем. Она смотрит на меня и говорит так жалобно «пустите, дяденька, там дождь». А я сразу думаю «Какой дождь? Мы ведь в космосе». Смотрю — и правда дождь. Метеоритный. Главное, камешки пролетают с таким звуком «вжиии, взиии», будто на аттракционе катаются и радостно визжат.

«Удивительная вещь, — подумал я. — Вроде невесомость, а паста всё равно умудряется намертво прилипнуть к стене».

— В космосе нельзя услышать звук пролетающих метеоритов, — подметил Штольц. — Там нет среды, по которой бы распространялись колебания...

— Заткнись, — огрызнулся Капитан, прервав внезапную ежечасную лекцию. — Только самое интересное началось.

— Интересное? — спросил Связной таким тоном, каким можно было бы сказать «ты — старый извращенец». — Она ж мне в дочери годилась. Я и во сне не мог подумать о...

— Так что дальше то было? — спросил я. Мне правда было интересно.

— И ничего особенного, — сказал Связной, злобно посмотрев на Капитана. — Пригласил её на корабль — шлюз сразу закрыл, чтоб никто не обвинил потом в нарушении техники безопасности — предложил перекусить. Она отказалась. Я подумал, что не стоит молодой девушке под дождём без одежды… летать. Дал сапоги.

— Почему сапоги? — хором спросили мы.

— Скафандр не мог дать — он казённый. Да и не стал бы я раздеваться перед голой девушкой без её согласия. А сапоги — честно не знаю, откуда они взялись — как раз у шлюза стояли, — сказал Связной и смущённо добавил. — Мне мама в детстве говорила, что все болезни от ног, поэтому в любую погоду надо носить тёплую обувь.

— Сапоги не согреют в космосе, — сказал Штольц. — Там температура минус двести семьдесят по Цельсию. Хотя есть ещё межзвездные газовые облака и солнечный ветер...

Нет ничего более трезвого, чем немец, притворяющийся пьяным.

— Да молчи ты, — рявкнул Капитан. — Вечно атмосферу портишь.

— Мне уйти? — спокойно спросил Штольц.

— Вперёд, — ответил Капитан. — Только шлюз за собой закрой, а то воздух выпустишь.

Нет ничего более злобного, чем русский, притворяющийся пьяным.

— И только попробуй предложить тост! — обратился ко мне Капитан.

Я улыбнулся. Опять придётся отчищать пасту со стен. И почему во время драки обязательно кидать друг в друга тюбики с едой?

Из-за суматохи никто не заметил, как что-то ударилось о корму СОЮЗа. Но это был не метеорит, а всего лишь сапог.