Чудо

Ранний вечер. В залитой солнечным светом комнате собрались взрослые. Мин, младшая в семье, зашла в комнату и с интересом поглядела на близких. С каменными лицами они сидели на длинном диване и смотрели на широкий, во всю стену, экран. Диктор новостного канала долго и заунывно говорил о чём-то непонятном и невыносимо скучном.

— Пап, — тихо позвала Мин, — Пап!

Отец не отвечал. Старшая сестра поморщилась.

— Мам!

— Подожди, солнце, — не глядя на дочь, ответила мама.

— Поиграй пока, — улыбнувшись одними губами, сказала бабушка.

— Я не играю, — обиженно буркнула Мин, но её не слышали.

Нахмурив брови, девочка села на ковёр. Из глубокого кармана своей степной куртки она вытащила мёртвую птицу. Это был полевой жаворонок. Девочка с грустью осмотрела следы кошачьих зубов на голове и шее птички и положила тельце аккуратно перед собой на ковёр. Взрослые даже не заметили. Раньше непременно отругали бы, но сейчас им почему-то было не до этого. До слуха девочки долетали не ясные ей слова и навивающие зевоту предложения. На словах военного эксперта девочка склонилась над птичкой.

— Бедненькая, — нашёптывала Мин, поглаживая пальцем повреждённое крыло убитой, — Какая ты красивая была.

В окно заглянул мальчишка. Это был друг Мин по имени Нян. Мин заметила его, тут же убрала птичку обратно в карман, тихо поднялась и вышла из комнаты. Голубоглазый мальчик, с задумчивым обветренным лицом, уже стоял на пороге, в руках он держал старую садовую лопату. Вместе с ним пришёл его брат Ло с пышной шапкой волос на голове и неизменной добродушной улыбкой. Ло, сидя на корточках, перебирал камушки, а Нян с грустью смотрел на розоватые кучевые облака.

— Привет, — Мин аккуратно закрыла входную дверь и посмотрела на небо, — Что ты там увидел?

— Отец сказал, что там плохие люди, — протянул Нян, провожая облако взглядом за кроны расцветающих яблонь.

Ло посмотрел в небеса и улыбнулся: — Это не враги! Это только облака, Нян!

Нян кивнул, потрепав свободной рукой брата по голове.

Мин показала друзьям мёртвую птицу. Ло поднялся с корточек и встал на носочки, чтобы разглядеть тельце получше.

— Нужно успеть её похоронить, — сказала девочка, накрывая птицу ладонью, — иначе её душа не попадёт на небо, — Мин сбежала по ступенькам и важно зашагала по тропинке виляющей по яблочному саду.

Нян одел на голову капюшон, закинул лопату на плечо и пошёл следом. Ло в спешке собрал все камушки и стёклышки с порога, запихнул их в карман степной куртки и побежал за братом.

Когда в спешке собирающиеся к отъезду взрослые с ужасом обнаружили, что детей нет дома, Мин, Нян и Ло уже вышли в поле. В поле царствовала весна, цвели душистые травы, возились, жужжа и стрекача, вечно занятые, насекомые, то и дело за одежду цеплялась паутина старательного паука. Со всех сторон доносилась звонкая песня полевых жаворонков, словно птицы провожали погибшего собрата в последний путь.

Мин заранее знала, где состоятся похороны птицы, и вела процессию именно туда. Нян одобрительно кивнул, когда понял, куда идёт подруга, Ло было всё равно, он увлечённо срывал одуванчики и сдувал с них семена.

Вдруг раздался страшный рокот и по вечернему небу, оставляя белый след, пронёсся истребитель.

— Ух ты! — вскрикнул Ло роняя из рук одуванчики, — Самолёт!

— Это наверное наш дядя! — улыбаясь, сказал Нян, — Он лётчик!

— Вот здорово! — восторженно прошептала Мин, хлопая ресницами.

Горячо обсуждая произошедшее, дети двинулись вверх по холму и вскоре они достигли самой его вершины.

— Мы на месте, — объявила Нян, помогая Ло, уставшему от борьбы с высокой травой.

Друзья стояли на усеянном одуванчиками высоком холме и смотрели в даль на бесконечную молчаливую степь, уходящую за горизонт. Отсюда было видно даже космодром с покоящимся, словно дракон из древних сказок, межгалактическим кораблём-исполином. Позади, за полями, в объятиях цветущих садов, лежала их маленькая деревня.

— Красотища, — прошептал Ло, впервые оказавшийся так далеко от дома.

— Да, — согласился Нян и воткнул лопату в землю.

— Её могилка будет здесь? — посмотрел Ло на девочку.

Мин грустно кивнула и аккуратно раскрыла ладоши. Перышек птицы коснулся ветерок.

— Здесь ты будешь спать, бедненькая, — тихо прошептала Мин, поглаживая птичку большим пальцем.

Нян долго со знанием дела ходил вокруг, подбирая место получше, затем он выкопал не глубокую ямку, отложил лопату и, вздохнув, сел рядом скрестив ноги. Ло тщательно выложил её белым пухом одуванчиков и сказал, что теперь птичка будет хорошо спать.

Мин опустилась на колени перед могилкой. Воцарилось молчание, только лишь пение жаворонков нарушало его.

Ло закрыл глаза и, улыбаясь, начал представлять, как жаворонок оживает и радостно кружит над ними, как он садится к каждому на плечо по очереди и тихо щебечет в уши птичьи тайны.

— Ты так звонко пела, ты так прекрасно летала, — нарушила молчание Мин прощальной речью, от которой у неё навернулись слёзы, — Но ты к кошке в зубы попала. И с высоты самой упала!

Ло открыл глаза и улыбка тут же пропала. Он всхлипнул, отвернулся, стесняясь своих слёз, затрясся и навзрыд зарыдал. Нян молча положил руку на плечо брату, притянул его к себе и крепко обнял.

— Спи спокойно, маленькая птичка, — прошептала Мин, роняя в траву слёзы. Девочка протянула руки с лежащей на них птичкой к могилке и тут произошло нечто. Пух с одуванчиков начал подниматься вверх, вскоре к небу потянулись целые шарики-головки одуванчиков. Мин, не веря своим глазам, оглядывалась по сторонам. Нян уставился в каком-то ужасе на не прикрытую капюшоном голову брата — волосы мальчика встали дыбом и покачивались. Ло прекратил рыдать и отстранился от брата.

— Что такое? — испугавшись спросил он, утирая рукавом слёзы.

И тут, заставив детей отпрянуть, с ладоней Мин взлетело тельце птицы.

— Это чудо! — радостно завопил Ло и начал дёргать брата за рукав, — Я знал! Я так и думал, Нян! Она оживает! Оживает!

Обрадовавшись, Мин быстро поняла — что-то не так. Она видела, что птичка не живая, что хоть и раскрылись её крылья как в полёте, но как-то не по-настоящему, словно какой-то хулиган на ниточках держал мёртвое тельце.

— Это чудо! — смеялся и хлопал в ладоши Ло, не замечая парящих в воздухе кузнечиков и муравьёв, — Чудо!

Мин оторопела, почувствовав, как некая сила тянет её за капюшон вверх. Со стороны деревни раздался тревожный вой сирены, в громкоговоритель затараторил надрывающейся голос. Нян, решив действовать, схватил брата и Мин за руки и потащил в сторону деревни.

— Чудо! — не отрывал от жаворонка глаз, малыш Ло.

Мин вдруг вспомнила лица родителей и слова Няна о плохих людях на небесах. И в это мгновение всё вокруг вдруг задымилось и вскоре вспыхнуло. Прорывая и расталкивая облака, земли коснулся, мчащийся с орбиты, ослепительный луч.