Потребляторы как сказочка. Анализ нескольких квазиутопий.

За последнее время в русской альтернативной и не очень литературе появилось несколько любопытных концепций общества, которые показывают, что мыслящие люди осознали тупиковость нынешнего «прогресса» и задумались о возможностях других путей.

Все эти концепции имеют одно общее основание под собою. Понятия прав человека (как сформулированные во «Всеобщей декларации прав человека» (ВДПЧ) и святость человеческой жизни отвергаются. Человек заслуживает права на жизнь, пока он остаётся человеком, а не монстром с человеческими генами. Приведём список нескольких наиболее далеко отстоящих друг от друга концепций (кое-где вместе с текстами, где дан их анализ):

Меганезия http://www.proza.ru/avtor/rozoff, анализ дан в Меганезия Розова.

Назгулокоммунизм Кучера П. А. http://samlib.ru/k/kucher_p_a/, анализ дан в Настоящий постиндустриализм (рецензия на произведения Назгула).

Общество свободных и Тартар у Непейвода С. Н. http://samlib.ru/n/nepejwoda_s_n/, анализ некоторых аспектов общества свободных и модели мира дан в Наследники предтеч. Тартар описан в «Химере».

Общества Родины у автора настоящего текста, наиболее кратко и в сравнении с земным они описаны в Визит. Там, в частности, дана развёрнутая критика якобы гуманной концепции ВДПЧ.

Первые три модели ранжированы в порядке возрастания системности: линейная модель Розова, второпорядковая технократическая модель Кучера, модели, включающие биологические и этологические аспекты и проверяемые на устойчивость у Непейвода. Все эти модели имеют общую особенность: в некотором смысле неограниченное потребление ресурсов и энергии. В «Визите» сталкивается цивилизация, являющаяся линейной экстраполяцией нынешней западной, соединённой с некоторыми чертами победившей китайской, и получившая возможность неограниченного энергетического роста и космической экспансии, с другой людской, совершенствующей людей, а не костыли.

Меганезия — модель, получающаяся, если отбросить у нынешнего западного общества саморазрушающие аспекты и диктат финансовых симулякров и монополий. Государство нанимается обществом на конкурсной основе как поставщик услуг. В ней показано, что постиндустриальное общество лучше было бы развивать на основе первобытнообщинного, а не индустриального. Но Меганезия возможна лишь как мировой мусорщик и исключительно быстро разложится. Космическая экспансия не поможет. Технологические предпосылки этой модели основаны на гипотезе снятия ограничений, накладываемых монополиями (наиболее квалифицированно их рассматривает автор в фармацевтике), полном игнорировании побочных эффектов «прогресса» (Меганезия ещё быстрее загадила бы Тихий Океан и всю Землю) и даже социологии.

СССР от полюса до полюса Кучера основан на жёсткой модели противостояния коммунизма и остального, якобы отсталого, общества. Стоит отметить тщательную проработку технологических аспектов (где автору отказал его горизонт Чейтина, отметим ниже, но это намного дальше, чем в практически всех известных автору утопиях). Социологические проблемы решаются безжалостным образом: признаётся, что к жизни в коммунистическом обществе пригодно лишь не более 5% людей, и общество назгулокоммунаров жизнеспособно лишь во взаимодействии с громадной варварской периферией, откуда берутся новые коммунары. Отбор однозначен: нарушил какое-то правило — смерть, причём не от руки «правоохранителей», которых вообще нет, а от руки других коммунаров. Каждый имеет право на единоличный самосуд. Социально эта модель распадётся по нескольким причинам. Во-первых, такой самосуд быстро приведёт к уничтожению всех с нетривиальным поведением, а творческие люди не могут ходить строем. Прогресс прекратится, не успев дойти до «потребляторов». Во-вторых, все приведённые автором примеры крайней тупости и инерционности в перенимании нового относятся к положительным факторам (в частности, к медицине). В военной области история показывает противоположное: орудия истребления перенимаются и совершенствуются моментально. В-третьих, постоянная воинственность означает с этологической точки зрения психологию хищников. Таковая может быть устойчива лишь при наличии жёстких ограничителей на применение силы, почему у развитых хищников и даже травоядных с сильным «вооружением» появляются ритуалы и честь. Ни того, ни другого у Назгула нет. Бесчестные и неверующие хищники превратятся в беспредельщиков и будут перебиты (в основном сами собою, остатки другими) или же выработают религию и честь и станут военной кастой. И на самом деле общество назгулокоммунаров — ехидный антикоммунизм, поскольку коммунизм предполагает коллективизм, а здесь люди предельно атомизированы: дескать, правильные личности живо самоорганизуются в случае необходимости.

У Непейвода отлично проработаны этологические аспекты. В том числе и взаимодействия различных, плохо совместимых на первом уровне, видов разумных.

Общество Тартара не требует отбора 5% пригодных и не препятствует индивидуальности. Прадоксально, но логично для Тартара: отдых от безжалостно карающего за малейшее отступление от законов и обычаев общества как найм себе РАБОВЛАДЕЛЬЦА, который согласится на определённый срок взять ответственность за тебя. Карают за нарушения не государство, а сами люди, которые вооружены и имеют полный доступ ко всей информации. Никакой тайны личной жизни. Но, в отличие от назгулокоммунаров, единоличный суд практически всегда карается и имеется некоторое соответствие между проступком и карой: нарушивший обычай более не защищён именно этим обычаем, нарушивший закон может быть, например, признан неразумным и отдан в вечное рабство тому, кто согласен нести за него ответственность. Никаких тюрем. Вместо полиции в основном самодеятельное ополчение граждан, которым распространяется информация о гадком поступке некоего существа. Здесь доходит до того, что ополчение может заключаться в найме лицензированного наёмного убийцы. Словом, свобода без границ. Никакого понятия уклонения от налогов. Просто каждый налог означает возможность защиты от определённых посягательств или неприятностей (скажем, лечения после болезней и травм), и сам выбираешь, какие платить. В некотором смысле Тартар — возможный выход в западном стиле для западной цивилизации. Интересен был бы фанфик о взаимодействии Тартара с назгулокоммунарами.

Общество Свободных реалистично для условий выживания на грани возможного. Опять же жёсткий контроль со стороны «аристократии» и жёсткий контроль за нею со стороны свободных. Ввиду необходимости искать способы лечения и защиты от богатейшего (так что добыча еды не представляет проблем), но агрессивнейшего в остальных отношениях биоценоза, действие которого усугубляется тем, что люди оказались на краю зоны, пригодной для их жизни, допускается замена смертной казни переводом в «недобровольные подопытные» для медицинских экспериментов. Полностью запрещена и карается смертью спекуляция. Деньгами стал репеллент, без которого не проживёшь. А рядом ещё два вида разумных существ: йети и «эльфы», в неблагоприятных условиях перерождающиеся в «троллей». У людей этология, приближенная к человеческой, у йети — исключительно специфичная, ограничивающая сверху их численность.

В обществе Визита несколько людских цивилизаций, объединяемых общими религиями и общими принципами, но исключительно сильно различающихся по реализации. Гражданское общество Империи Старков, в котором аристократия служит в первую очередь прививкой от возможного перехода к диктатуре денег, что намного хуже: все граждане обязаны быть вооружены и проходить военную подготовку. Просвещённый деспотизм Агаша и Южной империи. Теократия Канрая. Феодализм Зоноъоона. Общинное устройство Объединённых Островов. Рядом, не затронутая в Визите, демократия Лиговайи, которая осознаётся как временное государственное устройство гражданского общества, пока граждане пассионарны, объединены единой целью и серьёзными внешними угрозами. Общество не ориентировано на «прогресс» в смысле бега и поиска постоянных «инноваций». В производстве тоже по мере возможности достигается качество, а не количество, и значительный выход за пределы разумной достаточности преодолевается не потреблядством, а мерами по обновлению и очищению общества, даже с помощью войн. То есть здесь примат умеренного экологизма и устойчивости на длительных промежутках времени, что порою сковывает инициативу и свободу людей. Это связано с законом, открытым Д. А. Новиковым: если изменения в системе быстрее, чем запаздывание её реакции (то есть промежуток времени, через который можно оценить влияние нововведения), то вместо инновационного прогресса получается инновационный регресс. В частности, если поставить целью совершенствование человека, то запаздывание реакции по крайней мере три поколения.

Рассмотрим теперь общую идею, и, как всегда бывает, нюансы, приводящие к столь разным реализациям. Общая идея: выход за рамки права лишает человека всех прав, поскольку он добровольно покинул правовое поле.

В Меганезии общество предельно атомизировано, не вмешивайся в жизнь других, и в твою не будут вмешиваться, если ты не высказываешь сомнения в самом устройстве общества. В противном случае — высшая мера гуманитарной защиты.

В СССР от полюса до полюса — прости или убей, не трусь, не пытайся возвыситься над другими, безжалостно убивай всех чужаков в случае войны, никаких судебных процессов, попытка оценивать поведение «объективно» компьютерной программой на базе полной регистрации всего и вся, то есть абсолютным диктатором является алгоритм, а на самом деле те, кто его создал и модифицирует (об этом Назгул забывает).

В обществе свободных — выполняй обязанности практически в обмен на право жить, поскольку иначе умрёшь без защитных средств и лекарств, постоянная аристократия и научная каста, не раскрывающие своих секретов другим и контролирующие их поведение, но при этом полная периодическая отчётность этих групп в действиях и намерениях (дни истины), основанная на приборах, которые, в частности, служат идеальными детекторами лжи. А рядом община йети, которые прекрасно приспособлены к данной территории, но уходить далеко за пределы её не могут и большие поселения не могут образовывать из-за этологических аспектов, и поэтому живущая по другим законам.

В Тартаре — хочешь больше прав, плати больше денег, но никакие деньги не могут купить право нарушать законы и обычаи. Суд есть, хотя чаще всего его заменяет самосуд.

В обществе Родины — хочешь больше прав, бери больше обязанностей. Не хочешь обязанностей — отказывайся от соответствующих прав. Суд равных, а не стряпчих. Человек тот, кто поступает по чести, а если ты потерял честь. тебе лучше не жить. Предполагается, что время от времени будут уклонисты и мятежи против системы, и они тоже являются необходимой частью, поскольку иначе система потеряет сопротивляемость. Роль детекторов лжи выполняют менталисты-монахи. Роль хранителей обычаев — система воспитания и обучения с утробы матери и монахи со священниками. Тотального контроля нет, есть взаимоконтроль.

***

А теперь перейдём к новой сказочке, спровоцированной экспоненциальным развитием информатики и появлением 3D— принтеров. Дескать, через некоторое время тупое сельское хозяйство и промышленность можно будет отменить, и всё будет производиться на универсальных потребляторах, которые смогут делать копию любой вещи.

Эта сказочка основана на экстраполяции закона Мура (удвоение мощностей компьютеров каждый год), который, как знают специалисты на переднем крае вычислительной техники (в частности, автор) уже перестал действовать для суперкомпьютеров и перестаёт для ширпотреба. На пути увеличения мощности вычислительной техники и информационных систем стоят три барьера. Скорость света (предел Эйнштейна) препятствует увеличению быстроты передачи информации. Предел Ландауэра связан с тем, что, согласно законам термодинамики, выработка каждого бита информации обязательно связана с затратой и. Соответственно, рассеиванием некоторого количества энергии. А требования надёжности вычислений увеличивают затраты по крайней мере в сто раз. Переход к «квантовым компьютерам» невозможен, поскольку квантовые процессоры могут на самом деле быстро вычислять одну-единственную функцию, зависящую от булевых параметров. И третий предел — предел Чейтина. Для человеческого разума системы, превосходящие некоторый порог сложности, непознаваемы. Так что для каждого человека есть горизонт Чейтина: то, в чём он в принципе не может разобраться. Пытаясь сложить усилия людей. Мы пересекаем их горизонты Чейтина, и какие-то эффекты усиления могут быть лишь глубоко внутри познаваемой области. Складывая знания, мы забываем, что складываем и невежество, которое, в отличие от знаний, безгранично и самоуверенно. Ограниченный рассудок не видит пределов, поскольку добраться к краю горизонта можно лишь при помощи понятий высших уровней (парадокс изобретателя и теорема Оревкова) и предаётся иллюзии всесилия человеческого разума и несуществования того, что ему непонятно. Поэтому многие выдающиеся учёные приходят к Богу, в то время как учёные и инженеры среднего уровня пытаются аргументировать, что наука и Бог несовместимы.

Из-за предела Чейтина (да также из-за законов грантоедства в нынешней науке, когда требуется проорать громче всех самые эффектные обещания, а потом создать иллюзию, что что-то сделано) никакая печень не будет напечатана на 3D-принтере. Из-за предела Ландауэра копирование объектов будет требовать и выделять столько, в частности, энергетических ресурсов, что атомная бомба рядом будет казаться свечкой. Копировать можно будет лишь простые объекты, и стоить это будет намного дороже, чем их изготовление по специализированным технологиям. Здесь мы столкнёмся с ещё одним мало популяризируемым законом информатики: хуже всего работает универсальная система.

При этом мы оставляем в стороне необходимость добычи редких ресурсов для изготовления и работы универсальных устройств и двойные как мимнимум затраты при утилизации ранее изготовленного ради создания нового.

***

И ещё одна сказочка, связанная с возможностью тотального контроля и формализованной оценки с помощью нынешних информационных средств. В эту иллюзию впал Назгул, а у Непейвода она остаётся на грани между возможность и иллюзией.

Лучше всего эту проблему показа Станислав Лем в своей «Кибериаде»:

«и мало-помалу Мордона начал побирать черт, ибо стало ему проясняться, что вся эта вполне правдивая и во всех отношениях осмысленная информация ему совершенно не нужна»

В Тартаре поэтому оговаривается, что всё равно возможно укрыть информацию под дезинформацией или кучей мусорной информации, но это, конечно, трудно. И бедные назгулокоммунары: сколько мусорной информации будет храниться, и как там найти нужную?

И по поводу алгоритмических формальных критериев. Коллективное решение типа суда Линча в Тартаре или на Родине имеет массу недостатков, но нет одного главного. Не помню, как называется этот социологический закон, но в любой сложной системе формализованные критерии быстро приводят к тому, что вместо дела начинают заниматься ИБД, максимизируя эти критерии. А формализованные ограничения люди быстро учатся обходить и использовать их ошибки. Изменение программ не поможет, ибо при этом они быстро превратятся в такой артефакт, любое «улучшение» в котором будет порождать цепь новых ошибок.

И, наконец, единоличное решение «убей или прости» это не суд. Никакой возможности защититься, поскольку пригрозивший другому назгулокоммунару уже преступник, и тем самым выясняющий истину сам превращается в объект для обоснованного применения оружия. Никакой устойчивости. И никакой возможности выработки чувства чести и ритуалов, вводящих применение силы в рамки.