Последний сон

Он проснулся. Встал с кровати. Протянул руку к одежде, переброшенной через спинку кресла – пальцы не ощутили прикосновения, не ухватили ткань. Присел. Озадаченно осмотрел стол заваленный книгами, дисками, недочитанными газетами и рукописями. Хотел глотнуть воды из стакана, и… не получилось. Все предметы были видимы, реалистичны, но не осязаемы. Он не мог их потрогать, сдвинуть, приподнять.

И тогда он понял, что это не сон.

— Я умер? – спросил сам себя, холодея.

— Все умирают, — прозвучал в голове голос. Очень похожий на тот, который говорил с ним всю жизнь.

— И что мне делать?

— Смотри пока.

— И всё?

— И всё.

— На что смотреть? На этот стол. На грязные безобразные улицы. На всё это убожество вокруг?

— Ты жил в этом мире много лет и не очень старался изменить его. Он твой.

— А что я мог изменить?

— Многое.

— Да никому в этом мире я не нужен. Даже жене и детям.

— На Земле миллиарды людей.

— И всем помогать? Что-то менять в их жизни?

— Одно слово иногда многое меняет.

— Слово? Я их написал тысячи, но они ничего не изменили. Ничего.

— А ты думал, от твоих текстов мир перевернётся?

— Я считал, что они, по крайней мере, наполнены здравым смыслом.

— Но ведь кто-то их прочитал, значит, уже что-то в мире изменилось.

— Странный вывод.

— Мир меняется каждую секунду. В один миг к лучшему, в другой – наоборот. Каждое наше действие, слово, даже взгляд, изменяют мир. Слово, сказанное, меняет его сразу. Слово, написанное, и через века, иногда и тысячелетия. Поэзия Пушкина, например, меняет его до сих пор. И очень сильно. Россия уже могла бы исчезнуть, если бы не его стихи.

— Не понимаю.

— Всё просто. Отношение к любой стране измеряется её действующей политикой и тем, что эта страна, её люди привнесли в мир. Не имей Россия в своём активе Пушкина, Толстого, Достоевского, кто знает, открылся бы тогда второй фронт, помогала бы нам Америка?

— Не может это влиять…

— Неосознанно. Любой руководитель государства – прежде всего человек. На его решения влияют тысячи факторов, о большей части которых он и сам не догадывается.

— Ну, если так…

— А так и есть. Как ты относишься, например, к пьяницам?

— Не уважаю.

— А вот у тебя друг — художник, но — пьяница.

— Ему сочувствую.

— Твоё отношение к нему, как к пьянице – «политика». Но то, что он талантливый художник, изменяет твою политику неприятия на сочувствие. Так?

— Так.

— Значит, и твоё творчество меняет людей. Неважно как сильно, но меняет.

— Получается, творчество – главное в жизни человека?

— Да. Но не только искусство. И ремёсла, и просто созидательный труд. Если ты построил дом уродливый, неудобный – тебя будут вспоминать недобрым словом. Если дом простоял века – с благодарностью.

— Можно подумать, мы только и заняты тем, что кого-то славим.

— Славим. Не в голос. Но в душе. В глубине души. И очень часто.

— Кажется, я понял. Каждый наш поступок создает нашу карму. Читал где-то…

— Можешь называть эти понятия, как тебе привычно. Но они и после смерти работают.

— Значит, мы подошли к главному? Я не в раю?

— Нет.

— Но и не в аду?

— Нет.

— И что меня ожидает?

— Ты продолжаешь жить. В другой ипостаси. На материю твоё влияние больше не распространяется. Но ты сможешь менять мир духовно.

— И снова плюсы и минусы?

— И снова так. Можешь творить зло, а можешь добро. У тебя будут большие возможности. Скоро ты это поймёшь. И твоя личность будет тоже кардинально меняться.

— Меняться? Я не останусь таким, как сейчас? Не хочу.

— А разве ты не менялся от своего рождения до смерти? Или ты хотел всю жизнь оставаться младенцем?

— Да, это смешно. Я понял. Хорошо. А что потом? Что дальше?

— Дальше всё, как и в прошлой жизни – неизвестность.

— Ты не знаешь, что будет дальше?

— Не знаю.

— Кто ты?

— Тот, кем теперь будешь ты. Если захочешь. А я ухожу. Прощай.

— Совестью? Советчиком? Вдохновителем?

— …………………………………………………