Сын пришёл

Сын пришёл. Опять пьяный. Еле зашёл, а запах…

Тот самый, миленький, родненький Артёмка. Который ещё будучи пяти лет отроду, сам, без чьей-либо подсказки приклеил на дощечку скотчем едва распустившиеся одуванчики, и написал на ней большими корявыми буквами «МАМА Я ТИБЯ ЛУПЛЮ»… Теперь, спустя двадцать лет, еле стоял перед ней на ногах, в образе здорового, взрослого мужика, с пьянющей кривой рожей и запахом как будто ночевал в каком-то свинарнике.

Увидев мать, Артём присел на стул:

— Пожрать есть чё-нибудь?

И ведь не первый раз уже это. Таким же он был и вчера, и позавчера. А на прошлой неделе, так вообще какой-то странный пришёл, всё время молчал, улыбался и съел почти всё что было в холодильнике включая капусту, которую он отродясь не любил.

— Я тебя трезвым когда-нибудь увижу? Мне надо с тобой серьёзно поговорить. — ответила ему Галина Павловна.

— Ну чё ты опять начинаешь? — вскочил со стула Артём, скидывая на пол с себя куртку, попутно пытаясь снять кроссовки.

И ведь не всегда он таким был. Отнюдь не всегда. В детстве даже спортом занимался, велосипедным. На областные соревнования попал. Мастером спорта в итоге не стал, но…

Отец ушёл от них, когда ему было 16 лет. Тяжёлое время для него конечно было психологически перенести весь этот хаос, который тогда царил у них в семье. Плюс ещё переходный возраст — «пивко, девочки, танцы». Но он не стал наркоманом, он не стал бандитом, никто не пришёл поздравить «вы теперь бабушка». Наоборот. Как и все. Более-менее закончил школу, собирался поступить в институт, параллельно устроившись на работу в магазин грузчиком на полставки.

— Я начинаю? Это я начинаю? — вспыхнула Галина. — Да ты посмотри на себя в зеркало скотина! — из глаз, на лицо, перекошенное от злобы и гнева выступили две крупные слезинки.

— Чё ты пристала опять!? Выпил, скотина, бе-бе-бе бу-бу-бу, — попытался скорчит «смешную рожицу» Артёмка. — Я с чего ради перед тобой ещё отчитываться-то должен. Не пятнадцать лет уже.

— Вот именно что не пятнадцать, а двадцать пять! Здоровый, взрослый мужик, а живёшь у матери на шее! Ни копейки на еду даже не даёшь, всё пропиваешь да не понять куда вообще деёшь! Иди снимай, покупай жильё, женись в конце концов на ком-нибудь, кто готов тебя терпеть. И живи в своё удовольствие, никто тебя и пальцем не тронет. Пей хоть в усмерть, только не перед моими глазами и не за мой счёт!

В институт Артём поступить не смог. Хотя Галине Павловне показалось, что просто не захотел. Внезапно он вдруг очень живо заинтересовался военной тематикой. Начал бегать и отжиматься по утрам. И когда пришла повестка в армию, чемодан у него уже в буквальном смысле был собран, и уехал наш Артёмка аж на целых два года на Дальний Восток охранять спокойный сон мирных граждан.

Отслужил хорошо, даже замечательно, по крайней мере, как было сказано в общих чертах в характеристике. Но, вот после армии то всё и началось. Не сразу конечно. Первый год ещё как-то более сносно. Сразу же устроился на работу, сначала в охрану, потом друг предложил ему заняться строительством. Планировал всё же поступить в институт, начал встречаться с довольно милой и симпатичной девушкой Настей. А потом…

— Щас зарплату получу и свалю от тебя нафиг ко всем чертям. Достала уже, слов нет! — злобно проворчал Артём, и отпихивая мать в сторону, поплёл держась рукой за стенку так и не сняв один кроссовок.

— Видел бы тебя отец. Вот позвоню ему да расскажу, как ты тут… — еле выдавила из себя Галина, сдерживая горький комок слёз в горле.

— Да пошли вы оба…

— Да пошёл ты сам, ко всем своим чертям любимым, Господи помоги! — разрыдалась Галина Павловна, рухнула на диван, закрыв голову подушкой, и прорыдала так до самого утра.

Ну почему, ну почему он стал таким? Чего ему не хватало? Что не так пошло в его жизни? Отец? А что отец? Ну ушёл, ну и что. У него другая жизнь, другая семья сейчас. Но она, в чём-она-то виновата? В том, что кормила его, воспитывала, одевала, обувала, посылки в армию отправляла, кутежи ночные терпела, поддерживала его неделю не отходила, когда Настя его бросила… Что с ним случилось? Почему он стал так наплевательски, так равнодушно относиться к жизни, и в частности к ней, к родной и единственной матери, у которой больше него, в жизни, никого по сути и не осталось? Как будто ему и правда абсолютно плевать и на неё, и на него, и на всех вообще вокруг…

***

Прошло двенадцать лет.

По городскому кладбищу, в старом районе города, не спеша шли поседевший от времени отец с сыном лет сорока, приехавшим из столицы повидаться с матерью, которая «переехала» на то самое кладбище как месяц назад.

— Нет сын, не поеду теперь уже никуда точно. — вздохнул старик. — Теперь три дороги для меня остались в жизни — кладбище да рыбалка, это пока ноги ходят, да Царство Небесное — когда ноги перестанут ходить.

— Анька то хоть приезжает?

— Да… — махнул он рукой. — у неё из без меня хлопот не впроворот… О!

Старик вдруг резко повернул, завидев издалека свежий крест на могиле, обложенной венками. Подошли.

— Ну вот и Галка преставилась. А я и не знал. Какого там, не вижу? — прищурился дед.

— Двадцать пятого мая. Три месяца назад.

— Эхх… Молодая ещё, шестой десяток только размянула. Ну да может оно и к лучшему, прости Господи — перекрестился он. — Глядишь и с сыном уже повидалась, по крайней мере теперь уж вместе навеки легли.

— Дааа… — грустно вздохнул столичный житель, глядя на чёрный мраморный памятник с жизнерадостно улыбающимся Артёмкой. — Помню, как узнал, что его собаки живьём загрызли, мне аж плохо стало, не спал потом всю ночь…

— Так а чё тут! Нечё шарохаться было пьяным где ни попадя! Вы ж молодёжь такие сейчас, пока петух в одно место не клюнет… — заворчал старик.

— Да ладно отец, что было, то прошло. Господи помилуй… — перекрестился сын.

А где-то далеко громко и грустно зазвонили церковные колокола, как будто тра ла ла…