Последнее слово

— Это сейчас главное, что можно получить от жизни, — говорил Владимир. Перед ним сидел хозяин квартиры и слабо кивал. Вова пришёл в гости, с целью разведать обстановку. Он давно наблюдал, и теперь, попав внутрь, приступил к атаке.

— Вы хотите сказать, что я зря работаю? — спросил Игорь, — что я зря живу?

— Игорь, подумайте сами, что вам дала жизнь? Вы одиноки, у вас нет детей, у вас нелюбимая работа. Что будет дальше?

— Я надеялся найти девушку, создать семью, — вяло говорил Игорь. Уверенности в голосе не было.

— Игорь, вам уже больше пятидесяти. Что вас ждёт в дальнейшем? Ничего. Пустота. Жизнь не длится вечно, Игорь, и вечного ничего нет, кроме царства Божьего. Лишь попадая туда, мы можем на что-то рассчитывать. Даже люди, живущие сейчас в этом мире, которые думают, что они достигли многого, умирают. И через годы о них забудут, как и обо всём остальном. Вечного ничего нет, Игорь, кроме души человека.

— Но разве вы не должны помогать? — спросил Игорь, — разве вы не должны давать надежду?

— Я открываю вам глаза, Игорь. Вот всё, что я могу сделать. Жизнь не простая штука. Вы можете терпеть, а можете не терпеть. Для чего, подумайте, мы живём? Мы не способны изменить мир, мы ни на что не способны. Мы как пятна грязи на машине перед мойкой. Пройдут века, и человечество вымрет. Никто не вспомнит имён великих, никто не поблагодарит их за творения или поступки.

— А как же изобретения?

— Изобретения умрут вместе с людьми, — сказал Вова, махнув рукой, — разве вы не понимаете? Ведь всё, что мы делаем, бесполезно. Всё, что мы хотим, неосуществимо. Жизнь всего лишь ступень для перехода в другой мир. Мы идём по этой лестнице, и просто немного задержались, свернув на перекур в овальный тамбур, под названием «Земля».

Игорь молчал, опустив голову, глядя на журналы о спасении души, которые принёс Вова.

Верит ли он в Бога? Да. Он должен верить. Но где найти силы для сохранения надежды? Он не знал, что будет теперь, после того, как ему раскрыли глаза, и он начал думать иначе.

— В общем, Игорь, подумайте, — сказал Вова, поднимаясь из-за стола, — деньги свои в могилу вы не заберёте, это факт. И что будет после смерти, вам известно не хуже меня. Душа ваша полетит в рай, но для этого нужно постараться. Не всем туда дорога, Игорь. Далеко не всем. Для некоторых уже кипятят воду в котлах.

— Зачем вы мне всё это рассказываете?

— Я просвещаю вас. Весь мир это одно сплошное помойное ведро. Вам нравиться в нём плескаться? Тогда, пожалуйста. Но мне это надоело. И я хочу помочь как можно большему числу людей, чтоб освободить их. Если вы со мной, тогда просто дайте знать, если нет, дело ваше. Все пойдут по лестнице, но каждый с разной скоростью. И далеко не все вверх.

Вова постукал двумя пальцами по буклетикам, что оставил на столе.

— Подумайте над этим, Игорь. Мой телефон у вас есть. Любая помощь приближает вас к Богу, запомните это.

Игорь молчал, опустив голову. В дверях Вова остановился, оглянулся, улыбнулся и вышел.

— Как он? — спросил Иван, глядя на врача. Тот покачал головой, положил руку на плечо Ивана.

— Последняя стадия, сами понимаете. Вы родственник?

— Можно сказать, друг семьи.

— Я думаю, что скоро всё будет кончено, — сказал врач.

— Я хотел бы попрощаться, побыть с ним наедине.

— С этим вопросом вам лучше обратиться к родственникам.

Врач ушёл, Иван остался в комнате. Тускло светила настольная лампа. В тёмном углу лежал старик. Его мерные хрипы сменялись порциями кашля. Ваня сидел в свете лампы и глядел на старика, периодически посматривая на часы. Было два часа. Ваня вспомнил, как уговаривал оставить его со стариком. Это был его двоюродный дедушка.

— Ему не будет одиноко, ты понимаешь? Я не хочу, чтоб он ощущал себя одиноким, когда наступит конец.

— Как ты узнаешь об этом? — спрашивал Толик, сын старика.

— Я готов рискнуть.

— Зачем тебе это, Ваня? Для чего ты это делаешь?

— Это имеет значение? — грубо спросил Ваня. Толик не ответил, лишь покачал головой. Он ушёл, оставив Ивана одного в комнате с больным стариком. По коридору слышались удаляющиеся шаги, затем лишь хриплый кашель старика.

Ваня дремал, опершись на руку, но его разбудили крики. Ваня проснулся, вскочил, не сразу поняв, где находится, затем подбежал к старику, тот едва дышал, глядя в потолок, рот был приоткрыт.

— Качели, — сказал старик, — покачай качели. Простынь в шкафу, на полочке.

Старик указал рукой на шкаф, после этого ещё немного поглядел по сторонам. Это были его последние слова. Через десять минут старик перестал дышать.

— Я согласен помочь вам, — сказал Игорь. Владимир улыбнулся, глядя на мужчину.

— Хорошо, — сказала Вова, — вы понимаете, что для этого нужно? Вы хотите, чтоб душа пошла прямиком к Нему? Хотите, чтоб ничего не стояло на пути? Лишние мысли о том, что будет с вашими вещами, лишнее беспокойство, лишние хлопоты, это преграды на пути. Это никому не нужно. Материальные вещи ничто для души.

— Я откажусь от всего, — сказал Игорь, — я буду рад, если сделаю всё, как нужно.

— Это правильно, — сказал Вова, — тогда вы поступили правильно, и я не буду вас больше задерживать. Удачи вам.

— А как же вы? — спросил Игорь.

— Что вы имеете в виду?

— Вы не хотите поскорей пойти к Господу вашему? Вы хотите так же бегать по миру, пуская слюну? Вы показали мне путь, а сами по нему не следуете?

— Игорь, как вы не понимаете? Ведь я должен продолжать открывать людям глаза. Я терплю всё это только потому, что хочу спасти как можно больше людей. Я не стал бы делать всё это, я тоже хочу отдыхать, тоже хочу спасти душу, но кто-то должен спасать всех вас.

Игорь недоумённо посмотрел на Вову, затем опустил взгляд, почесал подбородок.

— Я не понимаю, почему вы не хотите поступать так же, как и все остальные.

— Игорь, не нужно тратить время на пустые раздумья. Что вам ещё нужно от этой жизни? Вы должны заслужить поход на небо. Вот и всё. Как это сделать? Избавьтесь от лишнего мусора, что держит вас тут. Отбросьте это. Скажите миру: «свобода», и вы ощутите лёгкость. Что такое деньги? Это то, о чём вы будете жалеть. Отбросьте всё это, и помните, что все умирают. И я умру, и вы умрёте, и самый последний человек на планете умрёт. Нет ничего вечного, кроме души.

— Вы правы, — сказал Игорь, — я хочу жить вечно после смерти.

— Посмотри сюда, — сказал Иван приятелю. Тимур работал в полиции и хорошо знал необычное хобби Ивана, из-за которого у него уже неоднократно были проблемы.

— Что там?

— Четыре случая самоубийств. Трое из покойных решили написать перед смертью записки. Всего несколько слов, но я тебе прочту их, и ты поймёшь моё беспокойство.

Вова, спасибо, я иду в вечную жизнь.

Откройте глаза, люди! Идите за нашим спасителем!

Жизнь отстой, душа это счастье.

— И что ты хочешь, чтоб я сказал?

— Я выяснил, что все эти люди были одинокими, двое из них были алкоголики. И в последнее время двоих из них видели в обществе некоего лысоватого мужчины. По описанию он совпадает и в первом и во втором случае.

— Думаешь, это секта? — спросил Тимур.

— Возможно. Три человека, без семей, со схожими мотивами, одинаково мыслящими. И рядом с ними видели одного и того же мужчину.

— Ну, так почему ты не выяснил, о ком речь? — спросил Тимур, затем поковырял зубочисткой в зубах, выбросил её в пепельницу и посмотрел на Ваню.

— Но ты ведь полицейский, тебе ведь легче.

— Знаешь, сколько раз я попадал из-за твоих глупостей? Я тебя отмазываю, помогаю в твоём хобби, а ты даже не говоришь, для чего это делаешь.

— В данный момент я помог тебе найти потенциального убийцу. И в этом помогло моё увлечение, так что лучше не спорь.

Тимур склонил голову набок, почесал запястье.

— Хорошо, я помогу. Но только ничего не обещаю.

Тимур встал и ушёл.

— А кто может что-то гарантировать в нашей непредсказуемой жизни? — крикнул Ваня ему вдогонку, затем устало посмотрел на свой альбом, захлопнул его и положил в рюкзак.

— Добрый день, — сказал голос. Владимир стоял в халате и держал дверь приоткрытой, глядя на полицейских.

— Я слушаю вас.

— Просто слушаете? Не хотите рассказать о том, как хорошо бывает после смерти, если раздать всё имущество другим людям?

— Я вас не понимаю, — сказал Вова, но пульс его подскочил.

— Не понимаете? Мы вам напомним.

Вова понял, что впустив полицейских, он позволит схватить себя, если у них были против него показания, но не впустив их, вызовет лишние подозрения.

— Вы не имеете права входить, если…

— Вы подозреваетесь в трёх смертях, — сказал Тимур, держа в руке какие-то бумаги, — и это только те, что официально зарегистрированы.

— Я никого не убивал, — сказал Вова, — что вы себе позволяете?

— Я ничего не могу позволить, но возможно сохраню душу, если посажу такого как вы.

— Я не понимаю, о чём вы говорите.

— Позвольте войти, — сказал полицейский, протягивая несколько бумажек, — это в ваших же интересах. Лучше вам слушать нас.

Вова впустил их.

— Вы знакомы с этим человеком? — спросил Тимур, протягивая фото Игоря, который вскрыл вены в ванной собственной квартиры.

— Нет. Я его не знаю.

— Вас видели вместе с ним, незадолго до того, как он погиб. И вас видели входящим в его квартиру, он пускал вас к себе.

Вова молчал, но его глаза бегали по фотографиям, он не знал, что делать, но понял, что попался.

— Хорошо. Я видел его. Я был с ним, и говорил, что жизнь это дерьмо. Я всего лишь говорил ему правду.

— Пройдёмте с нами, — сказал Тимур, вставая, — расскажите обо всём в участке. Заприте дверь и отключите все электроприборы.

— Думаете, я делал это просто так? Я пытался избавить мир от этой мерзости! — крикнул Вова, — наркоманы, пьяницы, извращенцы, и все остальные. Кому они нужны? Стереть их с планеты, и никто даже не заметит, только дышать легче станет. Вот и вся разница.

— То есть вы это делали, чтоб убить их? Преднамеренно?

— Я никого не хотел убивать, я хотел лишь помочь им. На что похожа их жизнь? На кусок говна. Кому приятно смотреть на этот кусок и нюхать его? Никому, даже им самим. Я помог и им и всем остальным. Теперь на несколько человек меньше умрут от наркотиков и алкоголя. Они просто наденут петлю на шею раньше срока. Я вынес мусор из этого помойного ведра. Эти люди были и так обречены.

— У вас нет права принимать такие решения. Вы не можете знать этого, вы не имеете права распоряжаться чужими жизнями.

Вова ничего не сказал, поняв, что сболтнул лишнего. Он опустил голову и прошёл вслед за полицейскими.

Иван был рад, что по его наводке полиция схватила сектанта. Он плотно поужинал, был сыт и доволен. После ужина он поднялся в комнату и хотел отдохнуть.

— Что это? — спросила Катя, листая страницы альбома, который Ваня забыл спрятать в комод. Там были странные фразы, непонятные слова, иногда просто несвязные предложения.

— Это альбом, который я давно собирал. Это, можно сказать, хобби. Увлечение.

— Что это за пустые слова?

Ваня решил рассказать всё, как есть, хоть и не знал, правильно ли поступает.

— Это последние предсмертные слова и фразы различных людей. Слева инициалы, даты смерти, а справа написаны последние слова, что они говорили или писали.

— Что за глупость?

Катя повернулась и гневно на него посмотрела.

— Я не хочу тебя обманывать, Катя. Да, я записывал последние слова умирающих.

— Но зачем?

— Это трудно объяснить. У них это словно драгоценный камень, выпадающий из тела после смерти. Всё, что накопилось, выделялось последними словами в тот момент, когда душа покидает тело. Это как последняя фотография, но слова говорят намного больше.

— И давно ты этим занимаешься?

— Давно, — сказал Ваня и опустил взгляд. Катя молчала, глядя на супруга. Внезапно что-то вспыхнуло в её глазах, её посетила догадка. Она быстро начала листать страницы. Глаза бегали по листам. Катя вскрикнула, долистав альбом до начала.

— Боже, Ваня! Как ты мог? Почему ты не даёшь мне забыть об этом? Почему ты мучаешь меня? Ты мерзавец!

Она набросилась на него с кулаками, продолжая плакать, стукая его слабыми руками, после чего, со слезами на глазах, прикрыв лицо, убежала вниз по ступеням. Ваня стоял перед кроватью с опущенной головой и руками. Он ощутил, что получил по заслугам, но ничего не мог поделать. Он стоял, глядя на альбом, где на первой странице самой первой записью мелким шрифтом указывались инициалы его покойной дочери, и справа стояло одно единственное слово:

Мама.

Июль 2019