Девочка на коляске

День был очень хороший, на улице была просто замечательная погода, в дворах гуляли дети, которым было очень весело играть. Однако для одной молодой девушки, которую звали Виктория Свиридова уже не было такого понятия, как «хороший день». После автоаварии, в которой участвовали целых десять машин, её дочь Марина стала инвалидом на всю жизнь. Сама девушка работала ведущим и вынуждена была задерживаться на ночь, а иногда и на два дня, поэтому она наняла няню, чтобы та следила за Мариной и помогала ей. В это утро девушка стояла на кухне и готовила завтрак, так как дома совершенно не было ничего готового. Пока на сковороде мирно жарились четыре котлеты, Виктория пошла проверить, как дела у дочери:

— Марина, завтрак на плите будет. Сейчас закончу готовить и побегу, а то мне уже в студии надо быть, у меня эфир через час.

— Хорошо, мам, — ответила девочка, — а я что, одна останусь?

— Нет, — сказала Виктория, — с няней будешь.

— А можно мне Диму пригласить? Мы с ним договорились математику сделать.

— Да, конечно, — разрешила девушка.

— Спасибо, ты лучшая мама на свете.

Виктория лишь улыбнулась, помахала девочке рукой, выключила плиту и побежала в студию. Она бежала очень быстро, чтобы успеть ещё привести себя в порядок перед выходом на камеры. На входе её встретил директор студии — Павел Антонович Лебедев. Увидев её, он сказал:

— Вика, ты почему вовремя прийти не можешь? У тебя эфир начинается через пять минут, ты собраться не успеешь.

— Я с дочерью возилась, — объяснила девушка, — сейчас по-быстрому соберусь и приступлю к работе.

— Давай.

Вика направилась к гримёру, чтобы привести лицо в образцовый вид. Там у неё и зазвонил телефон, но она не смогла поднять, так как была занята. Гримёр девушки — визажист по образованию Андрей Андреев стал говорить:

— Может, вы пока ответите, а потом мы продолжим?

— До эфира осталось две минуты. Потом узнаю, кто звонил.

Через две минуты Виктория уже стояла на площадке, где её будут снимать. Сегодня она должна была вести новости. Ей дали текст и началась запись:

— Здравствуйте, — начала она, — в эфире новости на телеканале «ШТАБ ТВ». В студии Виктория Свиридова. Сегодня стало известно о том, что в Ставрополе одинокая мать закрыла своих детей в подвале на целых пять лет, изредка давая им еду и воду. Об этом сообщили соседи этой семьи. Сейчас полиция проверяет достоверность информации. Наши корреспонденты следят за происходящим. Я хочу передать слово корреспонденту, который следит за развитием событий.

После этого к ней подошёл Лебедев и стал поправлять ей причёску со словами:

— Ещё раз придёшь с такой причёской, я тебя уволю. В мою студию большая текучка, так что я страдать нехваткой кадров не буду.

— Ладно, в следующий раз приду с нормальной причёской, времени не было никак, у меня дочка инвалид, я с ней всё время возилась.

— Да хоть Путину жизнь спасала! — крикнул Павел, — мне всё равно. Пошла ко мне в студию работать, так будь добра исполнять свои обязанности не лишь бы как, а нормально.

Корресподент закончил говорить и Виктория продолжила эфир:

— Сегодня во дворе школы 1042 города Волгограда было найдено повешенное тело одного из учеников. Как утверждают учителя и ученики, старшеклассник покончил собой вследствие буллинга в своём классе. Его массово унижали из-за его национальности. Мурат Агамалиев, а именно так звали мальчика, был казахом. У него в классе даже было унизительное прозвище — «Тёмный глаз». С подробностями о происходящем — наш корреспондент Михаил Даренский.

Эфир закончился спустя тридцать минут и Виктория направилась в комнату отдыха, чтобы успокоиться после того напряжения, с которым пришлось столкнуться. Там она и увидела, что ей звонила Марина. Девушка стала спешно звонить ей, чтобы узнать, что случилось. Ей было понятно, что девочка звонила по важному поводу, так как она никогда не звонила ей во время работы по пустякам:

— Чего случилось?

— Мам, а ты скоро придёшь?

— Я не знаю, девочка моя, — ответила Виктория, — а ты чего-то хочешь?

— Я уже есть хочу, — ответила она.

— Попроси няню, она тебя накормит.

— Её нет, — ответила девочка.

От этих слов Виктория потеряла дар речи. Она сидела и не могла даже пошевелиться:

— Как это, «одна»? А где няня твоя?

— Она куда-то ушла, сказала мне сидеть одной, пока она не придёт. А я больше не могу.

— Посиди пока, я сейчас прибегу к тебе. Только жди!

Павел, увидев, что девушка убегает, стал говорить ей, что сейчас нужно будет обсуждать вопросы командировки, но та просто извинилась и сказала, что ей нужно срочно уйти. Мужчина её задерживать не стал, ибо не видел в этом никакого смысла. Вика бежала очень быстро, в буквальном смысле, спотыкаясь. Добежав до остановки, она прыгнула на первую же маршрутку, даже не видя её номер. Сейчас она просто молилась о том, чтобы всё было хорошо, ибо сейчас с ней может происходить абсолютно что угодно. Благо, что маршрут оказался как раз тем, на котором девушка всегда уезжала, поэтому она доехала до остановки, вышла из транспорта и побежала уже напрямую к дому. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она беспрестанно звонила няне, но та совершенно не брала трубку. Открыв дверь в квартиру, девушка увидела, что никого, кроме дочери в доме действительно нет:

— Ой, Мариночка моя, что случилось? — стала кричать мать, — бедная девочка, сейчас я приведу тебя в порядок.

— Няня просто поставила коляску на тормоза и убежала буквально сразу же после того, как ты убежала на работу. Я боялась тебе звонить, потому что ты этого не любишь.

— Ужас какой! Да и ты глупая, что сразу не позвонила, как всё это случилось. Я бы с эфира приехала. Ну ладно, сейчас я накормлю тебя.

Девушка разложила на стол всё, что было в холодильнике и дочь стала жадно поедать всё. Виктория смотрела на всё это и говорила:

— Ты же понимаешь, что с тобой могло случиться, что угодно? Ты же могла просто в обморок упасть, или умереть. А я не смогу без тебя жить. Ты и работа — два моих единственных смысла жизни, третьего уже нет.

— Эта женщина сказала тебе не звонить, передала, что ты меня убьёшь, если я тебя оторву от работы, сказала, что я буду на улице жить за это.

— И ты поверила в эти глупости? — спрашивала девушка.

— А это неправда?

— Конечно, солнышко, — ласково ответила Виктория, — как вообще ты могла такое подумать.

— И я для тебя важнее работы?

— Разумеется. Я ведь работаю только ради твоего благополучия, чтобы тебя кормить и помогать тебе.

Их разговор прервал стук в дверь, он был неожиданным, ведь ни Виктория, ни Марина никого не ждали. Девушка сказала дочери оставаться на кухне, а сама пошла смотреть, кто пришёл. За дверью стоял незнакомый им человек. Свиридова рискнула открыть дверь. Гость проговорил:

— Свиридова Виктория Александровна?

— Да, это я, что-то случилось?

— Я помощник прокурора Куняшев Фарид Рифатович. Вам придётся проехать со мной в прокуратуру.

— Ладно, только я не очень понимаю, зачем я вам?

— Там и поговорим.

Девушка оделась, сняла с тормозов коляску, чтобы Марина могла свободно передвигаться по дому и пошла вместе с Куняшевым в прокуратуру. Когда Виктория ушла, девочка стала плакать, она знала, что такое прокуратура и догадывалась, что будет с матерью.

Фарид привёл девушку в допросную, что показалось ей очень странным. Она не совершала никаких преступлений, а её привели в комнату, где допрашивали матёрых уголовников:

— А что случилось?

— В общем, случилось то, что вы задержаны по подозрению в клевете, по статье 128.1 УК Российской федерации. Дело в том, что пятого марта текущего года вы выставили в интернет новость о насилии в семье, которого, как вы понимаете, на самом деле не было. Из-за вас пострадали люди, на которых вы наклеветали своей новостью. Что у вас, идеи закончились? Вы даже можете ознакомиться с фотографией той информации, но я не думаю, что вам это нужно. Сейчас я позову сюда прокурора, у него к вам есть вопросы, на которые вы должны ответить.

Куняшев ушёл, а Виктория поняла, что к чему и стала очень сильно переживать за себя и за тех, кого она выставила на том сайте, как опасных преступников. Через пять минут помощник прокурора вернулся в компании обвинителя, которым оказалась молодая девушка в звании младшего советника юстиции. Они сели и прокурор проговорила:

— Я ваш прокурор по уголовному делу Беккер Алина Эрнестовна. Довожу до вашего сведения, что в соответствии с законом, вы вправе хранить молчание, хотя вам это совсем не поможет, потому что мы всё знаем.

— Да, это я распространила эту новость, но это правда. Там даже подтверждение есть, я ничего такого не делаю и без проверки не выпускаю информацию. Она удерживала своих детей, избивала их. Это факт, который даже соседи могут подтвердить. Поймите это.

— На суде подтвердят, — проговорила Беккер и вышла из допросной. Фарид пошёл вслед за ней. Всю в слезах девушку конвой вывел и повёл в камеру предварительного заключения. Всё время нахождения в этой камере девушка неизменно думала о себе, о Марине, за которую, впрочем, волновалась больше всего. Она сидела и не могла ничего делать. Спустя двадцать минут дверь в камеру открылась и туда вошёл конвойный сотрудник и мужчина, одетый в строгий костюм и держащий в руках портфель с бумагами:

— Виктория Александровна, я ваш адвокат Бойко Ярослав Сергеевич. Успокойтесь и расскажите, что случилось в тот день.

— Вы мне всё равно не поверите, — резко проговорила она, — мне никто не хочет верить, я уже не хочу это никому говорить.

— Послушайте, — успокаивал её Бойко, — вы должны мне сейчас всё рассказать, чтобы я смог вас защищать на суде. Только так я смогу вам помочь и у нас будет возможность, что вам дадут условный срок, или вообще оправдают, если выяснится, что это действительно правда.

— Ладно, всё равно терять уже нечего. Эта новость была выставлена на моём официальном сайте. Я узнала об этом от друзей, которые были соседями этой семейки, они прислали нам на телевиденье эту новость, сказали, что сами это слышали, ну и потом мы её разгласили.

— Скажите, а они чем-то смогли подтвердить эту ситуацию? Или это просто их предположения?

— Они прислали видео, как всё это происходит. Мы его даже в эфире показали, вырезав непристойные кадры.

— Ладно. Это видео я посмотрю и скачаю, потом мы покажем его на заседании. Я к вам ещё приду, и мы всё повторно обсудим.

Адвокат ушёл, а Виктория осталась в камере. Он неизменно думал о том, что эта запись станет самой лучшей уликой, подтверждающей правоту его подзащитной. По дороге в адвокатскую контору он периодически просматривал запись, а заодно и скачал её. С каждым разом становилось понятнее, что это доказательство, которым он сможет не только уличить семью в жестоком обращении с детьми, но и доказать то, что информация была правдива. Другая же сторона, прокурор Беккер, была удивлена тому, что по делу нет доказательств, а его как-то пронесли в суд. Помощник тоже ничего хорошего не принёс, а только фотографии детей, которые хоть и могли быть доказательством, но ей этого показалось мало:

— Если я предоставлю на суде только это, обвинительного приговора мне не добиться, так что, давай ещё что-то.

— Что я ещё могу накопать? Предложи мне.

— Допроси потерпевших. Я думаю, что их показания будут чем-то более существенным. Направляйся сейчас к ним и запиши показания.

— Окей, я попробую.

Он уехал. Алина сидела и копалась в документах, чтобы найти запись показаний Виктории Свиридовой, но никак не могла этого сделать. Судебное заседание было назначено на первое апреля, то есть состоится через четыре дня, поэтому нужно было делать всё ускоренно, чтобы оставить время на проверку информации. Спустя два часа Куняшев вернулся назад с новостями:

— Выполнил я, короче, всё, что ты мне сказала и теперь у нас есть что-то больше, чем фотографии. Не хочу тебя радовать раньше времени, прочитай сама, — доложил ей Фарид и протянул бумагу, на которой были написаны показания.

Алина прочитала их и сказала:

— Тебя кто писать аккуратно учил? Над почерком поработай.

— Ну, прости, просто быстро пришлось писать.

— Ну блин, я сказала сделать всё быстро, но это вовсе не значит, что нужно было писать, как за секунду до смерти.

— Совсем ничего не понятно там?

— Да кое-что можно разглядеть, — сказала ему Беккер, — правда, совсем немного.

— Может, мне переписать?

— Не успеешь уже. Мне быстро надо всё делать, суд через четыре дня.

На часах было 18:00, поэтому девушка уже собиралась домой, как вдруг к ней забежал мужчина, который сразу же сел на стул, и стал кричать:

— Вы должны мне помочь.

— Что случилось? — стала спрашивать Алина, собирая вещи.

— Я слышал, что вы будете поддерживать обвинение ведущей этой. Её парень заставил меня дать ложные показания в поддержку этой девушки, и я теперь не знаю, что мне делать. Вроде и по 310 статье сесть не хочется, да и зубов лишиться от него тоже не кайф, помогите.

— Успокойтесь и скажите, какое вы имеете отношение к этому уголовному делу.

— Я муж потерпевшей. Мы в разводе, и я могу доказать, что эта новость неправда чистой воды. Карина никогда бы так не общалась с детьми, а тем более мужчина её новый. Хоть и мразь полная, но не до такой степени.

— Куняшев, — позвала его Алина, — поговори с ним, а я домой поеду. Надо ещё подготовиться к суду.

Бойко же отправился поговорить с Мариной, чтобы собрать сведения об их отношении, считая, что эти сведения станут очень важными для следствия. Он постучал в дверь, которую ему сразу же открыла нянька этой девочки:

— Здравствуйте, а вы кто? — сразу же спросила она.

— Я адвокат Свиридовой Виктории Александровны. Меня зовут Бойко Ярослав Сергеевич и я бы хотел поговорить с Мариной Свиридовой, если можно.

— Она спать легла, только вот недавно. Да вы заходите, я и сама могу ответить на ваши вопросы, если конечно не слишком личные.

— Ну, во-первых, я бы хотел спросить, получили ли вы повестку в суд завтра, а то вашей подписи нет.

— Да, забрала из ящика вчера вашу бумажку. Давайте подпись поставлю.

— Не могли бы вы разбудить девочку? Я просто должен с ней обсудить вопросы их отношений с мамой, а ждать долго не могу.

— Ладно, проходите. Можете не разуваться, я полы ещё не мыла.

Марина сразу же проснулась и, увидев перед собой мужчину, испугалась и стала пытаться забраться в угол кровати от страха, однако потом успокоилась:

— Я не причиню тебе вреда, я адвокат твоей мамы, меня зовут Ярослав Сергеевич. Ты же знаешь, что её судят?

— Маму? Только не это, пожалуйста, не надо. Она ничего не делала.

— Не беспокойся, мы докажем её невиновность. Только сейчас мне надо с тобой поговорить. Итак, в каких ты отношениях с мамой?

— В хороших. После того, как я стала инвалидом, она всегда помогает мне во всём. Мы с ней практически не ссоримся. Только иногда, если я что-то забуду, она ругается.

— А скажи, девятого марта вы ругались с ней?

— Нет, — ответила она, — мама в семь утра на работу ушла, ей срочно надо было, она накормила меня, дождалась няньку и ушла. Потом только в десять вечера пришла, сразу же заснула. На ней тогда живого места не было, она очень сильно хотела спать. Да и больше я о том дне ничего сказать не могу.

— Спасибо тебе. Нужно только, чтобы ты то же самое сказала завтра на суде.

— Хорошо.

На следующий день утром Свиридову привезли в суд на автозаке в сопровождении сотрудников полиции. Из него вышел один из конвоиров, а именно сержант Иван Викторович Пахомов. Он вывел Викторию из машины и повёл в зал судебных заседаний. Через пять минут туда же подъехала Беккер, она очень сильно спешила в суд, чтобы успеть подготовиться. А вот Бойко шёл прогулочным шагом, понимая, что ему нечего думать и он однозначно выиграет это дело:

— Доброго дня вам, Алина Эрнестовна, — окликнул девочку Бойко.

— Ой, — сказала Беккер, — чего ж вы так пугаете, Ярослав Сергеевич. И вам не хворать. А вы что, будете защищать Свиридову?

— Да, я сегодня против вас.

— Ну, удачи вам, я уверена, что вам не помешает, потому что я хорошо подготовилась.

— Ну, это мы посмотрим, — ответил он и пошёл в зал суда.

Зайдя в зал, он стал осматриваться, как будто в первый раз сюда попал. Посмотрев на подсудимую, он сказал ей не беспокоиться и уверил, что всё будет хорошо. Через пять минут зашла и Беккер и секретарь судебного заседания Дарина Мамедова. Все были готовы и Дарина сказала:

— Прошу всех встать, суд идёт.

В зал зашёл мужчина, лет двадцати, в мантии судьи, положил папки на стол и сказал:

— Здравствуйте, прошу садиться. Судебное заседание объявляется открытым, — сказал судья и стукнул молотком по чаше, — рассматривается уголовное дело по обвинению Свиридовой Виктории Александровны в клевете в публичных выступлениях, в средствах массовой информации и сети Интернет, то есть в совершенно преступления, предусмотренного частью второй статьёй 128.1 Уголовного кодекса Российской Федерации. Дарина Фёдоровна, доложите явку свидетелей.

— Ваша честь, всё свидетели явились и ожидают вашего вызова в коридоре.

— Спасибо, присаживайтесь, — обратился судья к секретарю, — уголовное дело рассматривается под председательством федерального судьи Газиева Рашида Рашидовича, сторону обвинения в процессе представляет младший советник юстиции, прокурор Беккер Алина Эрнестовна, подсудимую защищает адвокат Бойко Ярослав Сергеевич, секретарь судебного заседания Мамедова Дарина Фёдоровна. У сторон есть отводы к составу суда? У вас, прокурор Беккер.

— Нет, ваша честь, — ответила она.

— У вас, адвокат Бойко.

— Нет, отводов не имею, — ответил адвокат.

— Подсудимая, встаньте, — обратился к ней Газиев, — я разъясняю ваши права. Итак, вы имеете право знать, в чём вы обвиняетесь, знакомиться с материалами уголовного дела, активно участвовать в судебном разбирательстве, представлять доказательства, заявлять ходатайства, давать показания, но также можете м отказаться от этого и это не будет считаться уликой против вас, задавать вопросы свидетелям, потерпевшей, также в конце разбирательства вы получите возможность выступить с последним словом, имеете право обжаловать приговор суда, если он будет вынесен. Права понятны?

— Да, ваша честь.

— Отводы к составу суда есть?

— Нет.

— Садитесь. Потерпевшая, встаньте.

— Суд разъясняет ваши права. Вы имеете право поддерживать обвинение, представлять доказательства, заявлять ходатайства, давать показания, однако это ещё и ваша обязанность, задавать вопросы подсудимой, свидетелям, обжаловать приговор суда. Понятно вам это?

— Да, понятно

— Отводы к составу суда имеются?

— Не имею.

— Садитесь, — проговорил Рашид, — суд переходит к судебному следствию. Слово для оглашения обвинения предоставляется прокурору Беккер Алине Эрнестовне.

Прокурор огласил обвинение, после чего Газиев спросил у подсудимой, понятно ли ей то, что было зачитано. Она ответила, что всё понятно, только она не признавала себя виновной в том, что случилось:

— Ярослав Сергеевич, какая позиция защиты по данному делу?

— Ваша честь, — сказал он, — свою позицию мы ещё выскажем в ходе судебного следствия и в прениях сторон.

— Подзащитная намерена давать показания?

— Да, ваша честь, мы будем давать показания.

— Понятно. Встаньте, подсудимая.

Виктория встала, судья разъяснил ей, что в соответствии со статьёй 51 Конституции Российской Федерации, она имеет права не давать показания, однако она сказала, что будет давать показания:

— Адвокат Бойко начинайте.

— Спасибо, ваша честь. Виктория Александровна, поясните, пожалуйста, как вам стало известно о той новости?

— Их сосед прислал нам на телевидение видео, где отчётливо видно, что потерпевшая избивает своих детей и запирает их в подвале. Он отправил — мы показали и всё. А потом после эфира я пришла домой, стала кормить дочь, спрашивать как у неё дела. Постучался помощник прокурора и просто без каких-либо заявлений задержал меня.

— Ваша честь, — сказал Ярослав, — данная видеозапись имеется в материалах уголовного дела, я ходатайствую об её просмотре.

— Мнение обвинения. Прокурор Беккер, не возражаете?

— Нет, хотелось бы посмотреть, — ответила Алина.

— Дарина Фёдоровна, помогите нам с присмотром, — попросил Газиев.

Видеозапись началась. Бойко встал возле экрана и стал комментировать происходящее. Рашид смотрел на эту запись так, как будто ничего существенного не видел. Внезапно потерпевшая встала со своего места и стала кричать:

— Это адвокат в своей конторе смонтировал. Не было ничего такого! Как вы можете клеветать на честных людей?

— Так, потерпевшая, — сказал Газиев, — я вам делаю замечание. Если такое поведение ещё раз повторится — вы будете удалены из зала суда. Ясно вам?

— Но ваша честь…

— Я всё вам сказал, — крикнул судья, — Ярослав Сергеевич, продолжайте.

— Скажите, пожалуйста, а вы проверили как-нибудь эту новость?

— Конечно. Я всё проверяю, не хочу проблем с законом, да и клеветать на людей не хочу. И тут я проверила. Оказалось, что по этому поводу даже было возбуждено уголовное дело. Я даже могу это доказать.

— Ещё скажите, а потерпевшая реагировала как-нибудь на то, что вы рассказали в прямом эфире?

— Нет, она никак не реагировала и ничего не говорила, да и не видела я её никогда до того видео.

— Нет вопросов, ваша честь.

— Прокурор Беккер, — обратился к ней Газиев, — задавайте вопросы.

— Спасибо. Подсудимая, скажите, пожалуйста, а как сайт называется, на котором вы проверили достоверность информации?

— Это сайт Отдела МВД России по городу Невинномысску. Они эту информацию выложили.

— Понятно, — сказала Алина, — ваша честь, я хочу обратить ваше внимание на то, что в материалах дела есть список сайтов, на которые заходили с компьютера подсудимой, это листы дела 27,33. И там, уважаемый суд, не было найдено никакого сайта отдела МВД, следовательно, мы можем сказать о том, что никто на этот сайт с этого компьютера не заходил.

— Я могу это объяснить, — стала возражать Виктория, — дело в том, что я удаляю из истории браузера те сайты, которые мне больше не будут нужны, да и нянька часто пользуется нашим компьютером. Вот она, возможно, и убрала.

— Мне кажется, подсудимая, — заметила Беккер, — или вы путаетесь в показаниях. То вы говорите, что сами убрали этот сайт из истории, то утверждаете, что нянька это сделала. Как-то это странно и наводит на мысль, что вы какие-то факты скрываете от суда.

— Нечего мне скрывать. Я сказала, что возможно удалила, без утверждений.

— Хорошо, с этим разобрались. Скажите ещё вот что: Почему вы тогда сопротивлялись при задержании моим помощником, если вы были уверены в своей правоте?

— А вот этого уже совсем не было, — сказала девушка, удивлённо посмотрев на Алину.

— Нет вопросов.

— Садитесь, подсудимая, — сказал Газиев, — суд переходит к допросу потерпевшей. Потерпевшая, пройдите за трибуну.

Потерпевшая прошла к трибуне и Рашид начал зачитывать данные о ней:

— Итак, вы Калашникова Карина Алексеевна, 1990 года рождения, вы домохозяйка. Всё верно?

— Да, всё верно.

— Суд предупреждает вас об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний. Предупреждение понятно?

— Да.

— Прокурор, начинайте допрос.

— Спасибо, ваша честь. Карина Алексеевна, скажите, пожалуйста, что произошло девятого марта?

— Да что случилось… В десять мы с детьми стали новости смотреть, которые показывали на НТВ. Там эта появилась, начала читать новости. Сначала всё было нормально, а потом она сказала о том, что в нашем доме семья есть, в которой мать бьёт детей за каждую малейшую провинность. Потом показали фотографию, я там себя увидела и офигела, для меня это было страшным шоком, хотелось сквозь землю провалиться. Дети смотрели на это и кричали от ужаса. Старшего начали травить в школе, называть его несчастным. Я слушала всё это и плакала, было просто ужасно.

— Что вы стали делать дальше? — продолжала Беккер.

— Дальше я оставила детей с соседкой, чтобы одни не сидели, а сама пошла в прокуратуру, чтобы рассказать об этом. Там я рассказала всё, мне ваш помощник пообещал разобраться, они практически сразу приступили ко всему.

— А скажите, — вмешался Бойко, — а вы ходили в студию узнать, в чём дело?

— Нет, только в прокуратуру. Просто я не знаю, где их студия, поэтому даже не пыталась.

— Нет вопросов, ваша честь, — сказал адвокат.

— У вас, Алина Эрнестовна.

— Вопросов нет.

— Потерпевшая, вы можете присесть.

После этого Газиев начал вызывать свидетелей. Первой была дочь подсудимой — Марина Свиридова, которая пришла в зал суда вместе с нянькой, которая, увидев Викторию, старалась сделать виноватое лицо, чтобы показать, что ей очень досадно от того, что она сделала с девочкой, но это была неправда, она считала себя правой в этой ситуации:

— Мама! — крикнула Марина, увидев Викторию.

— Доченька, ты ли это? — спрашивала она, подбежав к Марине — как ты там без меня была?

— Подсудимая, вернитесь на своё место, — приказал Рашид, — а вы, свидетель, за трибуну пройдите. Итак, ты Свиридова Марина Алексеевна, 2009 года рождения. Верно сказал?

— Да, — испуганно сказала она, — не сажайте маму, пожалуйста, она ни в чём не виновата.

— Прокурор Беккер, допрашивайте.

— Марина, скажи, пожалуйста, в каких ты отношениях находишься с мамой?

— В хороших, — объясняла Марина, — мама очень хорошая, она всегда находит время для того, чтобы быть со мной, всегда поможет, если я в беде. Даже, когда няня бросила меня, поставив коляску на тормоз, она сразу же прибежала домой и спасла меня, накормила, напоила.

— А тебе что-то известно о том выпуске новостей, который подсудимая вела девятого марта?

— Нет, я его не смотрела. Но я могу сказать, что мама не совершила преступления, дядя Дима прислал им видеозапись и мама проверила этот факт.

— Ваша честь, — вмешался Бойко, — речь идёт о той самой записи, которую я показывал в начале судебного следствия.

— Да я понял уже, — сказал Газиев.

— Ваша честь, — сказала Алина, — я обращаю ваше внимание на тот факт, что эта запись не была проверена экспертизой и нет заключения видеотехнической экспертизы, что данная запись не содержит следов монтажа.

— Стороны, это всё, конечно, прекрасно, но сейчас мы допрашиваем свидетеля, а не обсуждаем вопрос побоев.

— Нет вопросов, ваша честь.

— У вас, адвокат Бойко.

— Нету.

Спустя час все свидетели были допрошены, все доказательства были предоставлены:

— Уважаемые коллеги, — обратился к сторонам Газиев, — мы допросили всех, кого вызывали в судебное заседание. Имеются ли ходатайства о дополнении судебного следствия?

— Нет, ваша честь, — сказала Беккер.

— У защиты.

— Нет, ваша честь.

— Судебное следствие объявляется закрытым. Суд переходит к судебным прениям. Слово для выступления предоставляется прокурору Беккер Алине Эрнестовне.

— Спасибо, ваша честь. Уважаемый суд, уважаемые участники процесса. Я хочу обратить ваше внимание на то, что подсудимая не отрицала факт того, что она рассказала в сети Интернет и телевидении об этой страшной ситуации в семье. Она старалась всеми силами доказать правдивость этих фактов, но, как я считаю, обвинение доказало обратное. Показания детей потерпевших сказали нам об обратном. Я прошу считать подсудимую Свиридову Викторию Александровну виновной в совершении преступления, предусмотренного частью второй статьёй 128.1 УК РФ и назначить ей наказание в виде лишения свободы сроком на два года. У меня всё.

— Потерпевшая, вам предоставляется возможность обратиться к суду. Будете говорить?

— Ваша честь, я прошу об одном, — сказала Калашникова, — посадите её. Я очень сильно пострадала, пусть теперь она увидет страдания.

— Слово в защиту подсудимой предоставляется адвокату Бойко Ярославу Сергеевичу.

— Спасибо, ваша честь. Такое ощущение, как будто обвинение видит только свои доказательства и мы теперь можем не доверять даже видеозаписи, которую, к слову, делал человек, который просто хотел защитить детей от матери-тирана, которую надо лишать родительских прав, а моя подзащитная просто выполнила свою работу, которая заключалась в том, чтобы вести новости по федеральному каналу. Я считаю, что судить нужно потерпевшую по статье 116 УК РФ «Нанесение побоев». Я прошу оправдать мою подзащитную, признать её право на реабилитацию и освободить её из-под стражу в зале суда. У меня всё.

— Подсудимая, встаньте, вам предоставляется последнее слово.

— Ваша честь, я прошу вас, не разлучайте меня с дочерью, я не предоставляю своей жизни без неё. Пожалуйста, назначьте условное наказание. У меня всё.

— Суд удаляется в совещательную комнату для постановления приговора по делу.

Во время перерыва в зале судебного заседания остались только прокурор, подсудимая и адвокат. Пристав следил, чтобы никто из свидетелей не разговаривал друг с другом по вопросам дела, как вдруг двое мужчин подошли к Марине и стали на неё кричать, оскорбляя её родителей и её саму. Затем один из них достал нож и стал поднимать его на девочку. Увидев это, пристав побежал, чтобы предотвратить противоправные действия:

— Пошли отсюда, — кричал он.

— Повезло тебе, дрянь, — сказали они и убежали.

Спустя двадцать минут в зал зашёл Газиев. Секретарь сказала всем встать и Рашид начал читать решение:

— Провозглашается приговор суда. Суд приговорил: Свиридову Викторию Александровну, признать виновной в совершении преступления, предусмотренного частью второй статьёй 128.1 УК РФ «Распространение заведомо ложных сведений о гражданине в СМИ, или сети Интернет», и назначить ей наказание в виде лишения свободы сроком на два года с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Приговор может быть обжалован, или опротестован в течение десяти дней с момента его провозглашения в вышестоящий суд Российской Федерации. Судебное заседание объявляется закрытым.

— Не волнуйтесь, — проговорил Бойко, — мы подадим жалобу в Верховный суд, а пока придется потерпеть.

— Доченька, всё будет хорошо, не переживай. Я Диме позвоню, он тебя заберёт к себе.

Виктория была направлена в исправительную колонию города Ставрополя, откуда ей не суждено было выйти. Через полгода заключения одна из осуждённых начала драку с ней, в результате которой она скончалась.

Приложение

Извлечение из УК РФ:

УК РФ Статья 128.1. Клевета

(в ред. Федерального закона от 30.12.2020 N 538-ФЗ)

<…>

2. Клевета, содержащаяся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении, средствах массовой информации либо совершенная публично с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть «Интернет», либо в отношении нескольких лиц, в том числе индивидуально не определенных, —

Наказывается штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года, либо обязательными работами на срок до двухсот сорока часов, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до двух месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.