Насмешка судьбы

Когда я вошла, они сидели ко мне спиной и что-то обсуждали. На тот момент эти женщины не представляли для меня никакого интереса и, оторвав от них взгляд, я огляделась. В кафе было занято ещё два столика. Хорошо, что сегодня не так многолюдно и моё любимое место у окна свободно, подожду его там и во всём признаюсь. А вот и он.

— Добрый день, Ирина Владимировна. Вам как всегда? — юноша располагающе улыбнулся.

— Привет, Максим. Да, будь любезен, пожалуйста.

Молодой человек кивнул и ушёл выполнять заказ. А я смотрела ему вслед и думала: где же мои двадцать лет? Этот мальчик понравился мне ещё три месяца назад, когда я впервые пришла сюда. С тех пор, стараюсь бывать здесь каждый свой обеденный перерыв. Конечно, я гожусь ему в матери, но, по словам своих подчинённых и подруг, выгляжу на тридцать с хвостиком. Льстецы. Ну и пусть он почти вдвое моложе, история знала пары с большей разницей.

Максим принёс обед. Улыбаюсь ему и чувствую себя девочкой подростком. Его взгляд скользнул в вырез моего платья, которое было специально выбрано для этого визита.

— Спасибо, — прошептала я и, переняв тарелку, слегка соприкоснулась с ним пальцами.

Он быстро перевёл взгляд с груди на лицо и его щёки начал заливать едва уловимый румянец.

— Красивые, — смущённо пробормотал официант.

— Что прости?

— Серьги, — быстро нашёлся он, — подходят к вашему платью.

— Это бабушкины …и я надеваю их только по особым случаям.

Максим с интересом посмотрел на меня, явно намереваясь задать вопрос. Но внезапно его взгляд поменялся, стал отчуждённым, будто о чём-то внезапно вспомнил. Он пожелал приятного аппетита и быстро ретировался.

Поковырявшись в тарелке, я разочарованно вздохнула. Ладно, у меня есть план Б. И сегодня я должна продвинуть наши отношения дальше, чем постоянный посетитель и дружелюбный официант.

Попросив счёт, я взяла салфетку и написала на ней свой номер телефона. Менее чем через минуту в моих руках была кожаная обложка с чеком внутри, вложив внутрь деньги и салфетку, я жестом позвала официанта. Забирая счёт, Максим лишь натянуто мне улыбнулся. Может быть, я только выдумала его взаимность? Сегодня он совсем другой. Но слишком поздно и салфетка с номером уже у него. Юноша неуверенно взял её в руки, удивлённо приподнял бровь, и недоумённо посмотрел на меня. Я подмигнула и показала, чтобы он мне позвонил. Максим потупил взгляд, но салфетку оставил, переложив её в карман брюк. Позвонит ли?

Пока я неспешно поглощала свой обед, моё внимание снова привлекли две женщины, которых я увидела при входе. Теперь они сидели напротив меня. Одна из них была намного старше другой, возможно мать и дочь. Молодая, явно беременна, причём срок около двадцати восьми недель. Они что-то увлечённо обсуждали и при этом обе активно жестикулировали. Люблю наблюдать за людьми, подслушивать чужие разговоры, таким образом можно услышать много любопытного. Послушаю-ка я и их.

— Зиночка, — умоляюще произнесла женщина, — я тебя очень прошу, рожай в роддоме. Там квалифицированные врачи, специальное оборудование и уход. Если что-то, не дай Бог, пойдёт не так, в больнице вам с малышом окажут помощь.

— Нет, Елена Ивановна, — ответила девушка, погладив свой округлившийся живот, — мы уже всё решили. И с чего вы взяли, что всё может пойти не так? Я уже обо всё позаботилась, со мной будет акушерка.

— Как это откуда я взяла? Ведь ты ни одного УЗИ не прошла, не сдала ни одного анализа, даже на приём к гинекологу и то не сходила. Вдруг малыш пуповиной обмотан или лежит неправильно, тогда понадобится кесарево. Чего акушерка сделать не сможет. Я уже не говорю о других отклонениях.

— Да что вы жути нагоняете, — вспылила Зиночка, — у ребёнка всё хорошо, мне это и без врачей известно. Я не раз вам говорила, как отношусь к докторам и современной медицине. И вообще до середины двадцатого века все женщины рожали дома. Насколько то поколение здоровее нашего и насколько мы здоровее наших детей. Вроде бы медицина развивается, а больных всё больше, появляются какие-то новые болезни, которые не могут лечить. Посмотрите, какие дети сейчас, либо аутисты, либо гиперактивные. Да, да, я сама, когда работала в школе, видела. И всё это из-за медицины. Я хочу, чтобы мой ребёнок был здоров, и ни к каким врачам водить его не собираюсь. Они одно лечат, другое калечат, и ещё сомнительно, что они лечат. Вступили в сговор с фармацевтическими компаниями и выписывают людям их продукцию, нужно им это или нет. Эффективность многих лекарств вообще не доказана, это плацебо. Либо организм сам справляется с болезнью, либо умирает. Например, рак, он практически не лечится, но люди всё равно ходят на химию, думая, что им это поможет, но в большинстве случаев, сама терапия губительна для организма.

— Сплошные домыслы….Хорошо, делайте, как считаете нужным, — сдалась женщина, и чуть помедлив, добавила. — Но пригласила я тебя сюда не только за этим, мне нужно кое-что тебе рассказать.

Девушка облегчённо вздохнула и, откинувшись на стуле произнесла:

— А я-то уж голову ломала, зачем вы меня сюда позвали? Уж точно не обсуждать предстоящие роды.

— Да, ты права, не только. Я долго думала, стоит ли вытаскивать своего запылившегося скелета из шкафа и стоит ли вам всё это знать. Ещё лет десять назад я бы с уверенностью ответила, что нет, ни в коем случае. А теперь, чем ближе к могиле, тем страшнее. Вдруг, правда, что все грехи наши будут оцениваться, и по тяжести их мы будем обречены на вечные муки. Я стала бояться, стала регулярно ходить в церковь, молиться, решилась на исповедь. И там мне было откровение, я вдруг поняла, что должна всё рассказать, искупить свой грех.

— Зачем же вам я? — удивилась Зина.

— Мне страшно, вдруг он никогда меня не простит, но если ему расскажешь ты…

— Подождите, то есть эта ваша тайна как-то связана с ним? И рассказав сначала мне, вы, таким образом, хотите заполучить меня в союзники? Неплохой ход, учитывая то, что он во всём полагается на моё мнение. Но для начала, я хочу знать, что такого страшного вы совершили и смогу ли я исполнить ту роль, которую вы от меня ждёте.

— В моей истории, что-то может показаться тебе странным или даже невозможным, но это было на самом деле. Так вот, мальчика своего с самого раннего детства я воспитывала одна. Но так было не всегда.

— Вы говорили, что муж оставил вас с годовалым ребёнком.

— Говорила, но это неправда, — выпалила женщина.

— Интересно, и это ещё не самая большая ложь, как я понимаю. Но ведь отец у него был?

— Как и у любого из нас. До двух лет воспитывать ребёнка мне помогала моя тётка. Она была родной сестрой моей матери, и так получилось, что у мамы жизнь сложилась более удачно. Тётя Валя, так её звали, с самого детства мечтала выйти замуж и родить детей. Окончив училище, она тут же вышла замуж за своего одноклассника. Жили они неважно, своего жилья не было, приходилось ютиться в общежитии. Но тётка стойко всё переносила в надежде на то, что скоро появится малыш и всё изменится. Беременность не наступала. После двух лет брака, супруг предложил ей взять подкидыши из детского дома, и тётя Валя согласилась. Но спустя месяц изменила своё решение, ей казалось, что она никогда не сможет полюбить чужого ребёнка. Уже в старости тётя часто вспоминала об этом и очень жалела о сделанном выборе.

— И что же случилось дальше? — заинтересованно спросила Зиночка.

— Вскоре муж от неё ушёл, выяснилось, что у него есть вторая семья, где подрастали двое детей. Тётю Валю это очень подкосило. Долгое время вся наша семья выводила её из состояния депрессии, мы пытались хоть как-то помочь. Мой отец тогда работал в сфере образования и предложил ей место нянечки в детском саду. Конечно, это не собственные дети, но она могла ухаживать за ними как за своими. Пять дней в неделю они были только её. Тётя быстро пришла в себя и не могла дождаться понедельника, чтобы вновь очутиться в саду.

Женщина замолчала, посмотрев в сторону и улыбнувшись кому-то, продолжала.

— Время шло, она вышла на пенсию, работать становилось всё тяжелее. Она была совсем одна. Наступило новое время, время новой России. Начался бардак, зарплату задерживали, пенсии были маленькие, а у тётки к тому моменту уже была двухкомнатная квартира в Москве. Мы предложили ей сдавать одну из комнат. Недолго думая она нашла подходящих жильцов, парня и девушку, женаты они не были. Тётушка сблизилась с той девочкой, и та не имея близких друзей в городе, делилась с ней своими проблемами и переживаниями. Отношения у той пары как-то не ладились, и девушка подумывала уехать из Москвы. Тётя посоветовала не спешить, а найти себе другого парня, пообещав ей в этом помочь, у неё на примете был один молодой человек.

Она остановилась, сделала глоток воды и возобновила свой рассказ.

— Тётя Валя не любила откладывать дело в долгий ящик и на следующий день, когда её соседка была дома одна, пригласила в гости своего очень хорошего знакомого. Это был симпатичный молодой человек по имени Алексей. Он всегда был очень застенчив и поэтому испытывал трудности при знакомстве с девушками. Его семья жила на два этажа ниже и мальчиком он ходил в садик, где работала тётя. Бывало, что родители просили приглядеть за ним в выходные, и она с радостью соглашалась. Потом последовала школа, в начальных классах она забирала его и помогала делать уроки. Тётя Валя практически вырастила этого мальчика, родители очень много работали, в то время они организовали свой бизнес.

— Они встретились и полюбили друг друга? — с сарказмом спросила Зиночка

— Именно так всё и было, — без тени улыбки ответила Елена Ивановна. — Лёша, стал чаще приходить в гости, они подолгу разговаривали, у них было много общего.

— А как же её муж, вернее тот парень с кем она жила? Он ни о чём не догадывался?

— Нет, — она покачала головой, — видимо, он ей очень доверял и никогда не задавал вопросов, даже если что-то и подозревал. Тётя, видя, что их отношения становятся серьёзнее, посоветовала больше не прятаться и всё рассказать. Но у судьбы были свои планы. Девушка вдруг стала холодна по отношению к Алексею, он долго пытался понять почему, подстерегал её возле подъезда. Наконец она ответила, что беременна, поэтому им лучше больше не встречаться.

— Ребёнок, значит, был не от него?

— По её словам Лёша не был отцом. Но кто знает.

После этих слов женщина позвала официанта и попросила принести стакан коньяка. Осушив его залпом, она обратилась к молча наблюдавшей за ней Зиночке:

— А теперь к главному. В тот день я была дома одна, мне уже было сильно за тридцать. Надо ли говорить, но каких-либо серьёзных отношений у меня не было, всё мою жизнь составляла работа, домашние дела и редкие встречи с друзьями. Я уже потеряла надежду, что когда-нибудь обзаведусь семьёй и буду жить одна до старости как моя тётушка, мне всегда казалось, что мы с ней похожи. Обе старшие дочери, обе одиноки. Может быть это семейное проклятье?

— Да бросьте, их не существует, — фыркнула девушка, немного подумав, она добавила, — я всё же не могу понять, к чему вы ведёте? Это как-то связано с ребёнком соседки вашей тёти?

— Помню всё как сейчас, — проигнорировав вопрос, она прикрыла глаза, будто пытаясь всё вспомнить в мельчайших подробностях, — была пятница, по телевизору шли вечерние новости и я задремала. Вдруг раздался звонок в дверь, подскочив с дивана, я встала посмотреть, кто бы это мог быть. На пороге стояла тётушка с младенцем на руках. В моей голове возник ворох вопросов, но поняв, что нужно сначала впустить их, я посторонилась и закрыла за ними дверь. Кода они вошли, тётя Валя приоткрыла одеяльце, оттуда показалось личико ребёнка. Она спросила, нравится ли он мне. И что я скажу, если этот малыш будет жить с нами. Но где его родители, был мой вопрос. Тут она всё рассказала.

— Кажется, я начинаю понимать, — задумчиво произнесла Зина, — каким-то образом ребёнок той девушки оказался у неё.

— Да, это был он. Как говорила тётя Валя, девочка была в отчаянии и считала, что её жизнь разрушена. Ведь ей нужно было бросить учёбу, работать она тоже не могла. Денег было мало. А те, что зарабатывал её молодой человек, хватало только на оплату квартиры. Тётушка предложила ей свою помощь в качестве няни. Уверила её, что рождение ребёнка ещё не повод уходить из университета. В тот момент она думала, что Бог не справедлив и даёт детей тем, кто их в них не нуждается. А тех, кто считает детей смыслом жизни, карает бесплодием. Тётя уже представляла, как будет растить этого ребёнка. Возможно, уже тогда в её мозгу что-то пошатнулось. Ей хотелось, чтобы единственной матерью новорождённого стала она. И тут ей помог сам случай. У тёти Вали был мопс, собака временами была очень приставучей и норовила запрыгнуть на руки к тому, кто ей больше приглянулся. В тот вечер девушка развешивала шторы, стоя на стремянке. Надо сказать, что это была очень неустойчивая конструкция и тот, кто стоял на ней, рисковал своим здоровьем. Тут же крутилась собака. Глупому животному пришла мысль влезть на эту стремянку, поближе к своей любимице. Она попыталась отогнать пса, но не удержалась и упала. На крик прибежала тётка, увидев, что произошло и действовать нужно быстро, тут же набрала номер знакомого врача. Тот прислал скорую помощь, и их отвезли в роддом. Мальчик родился шестимесячным, весом всего в пятьсот грамм. Но его мать не узнала об этом. Как и не узнала о том, что он находился под врачебным надзором в инкубаторе. Ей сказали, что ребёнок умер.

— Как? А врачи? — негодовала Зина.

— Врачи-то как раз всё это и заварили, — ответила женщина, — точнее один главврач, тот, что принимал роды. Это был ещё один тёткин подопечный из детского сада, со многими из них она поддерживала связь и вот пригодилось. Она считала, что сможет дать этому дитя всё самое необходимое, ведь родители его не хотели и не любили бы, так как она. Я её не оправдываю, это ужасное преступление, но она была не в себе. Думаю, её желание стать матерью с годами стало только сильнее. Это был целиком её план, после того как она увидела корчившуюся на полу соседку, в её голове сразу сложился пазл.

— Но как они смогли выдать живого ребёнка за мёртвого?

— Здесь всё просто. По бумагам ребёнок проходил как отходы после выкидыша, их никто не учитывает. Живого он сразу же отправил с бригадой скорой в специализированную клинику, случай экстренный, поэтому никто не разбирался, чей это ребёнок. А за то время, что он там был, его записали под чужими данными.

— Под вашими?

— Да, — кивнула Елена Ивановна, — у меня не было выбора. Если бы я во всём созналась, тётя Валя провела бы остаток своей жизни в тюрьме.

— Подождите, это как-то нереально. А родители? Им ведь должны были отдать тело?

— В том-то и дело, что не должны. Если ребёнок сроком до двадцати восьми недель рождался мёртвым, то он уже не ребёнок, а плод. Свидетельство о смерти не положено, а, следовательно, и похоронить его нельзя. Тела не отдают. Родителям в таких случаях говорят, что это был выкидыш и смотреть там не на что. Спорить с ними бесполезно, потому что даже суд встанет на сторону роддома. Этот случай был не исключением, им сказали, они смирились. После их уже ничего не связывала и они разъехались.

— А как отреагировали ваши родственники? Откуда у вас появился ребёнок, если вы не были беременны.

— О, это тоже не составило труда. Я всегда была скрытной, поэтому не говорила заранее, что готовлюсь к усыновлению. Все удивились, но восприняли это событие с радостью. Немного погодя, мы продали наши квартиры и купили одну, в которой и живём сейчас. Тётушка недолго радовалась, через два года её не стало, а я так и не смогла выйти замуж. Боялась, что могу проговориться.

Она окончила свой рассказ и внимательно уставилась на девушку, изучая её реакцию. Но лицо Зины ничего не выражало, и Елена Ивановна спросила:

— Почему ты молчишь? Наверное, осуждаешь меня? Конечно, мы поступили неправильно. В тот момент мы думали только о себе, а тётя Валя решила, что делает одолжение этой паре, ведь ребёнок для них был бы обузой и они всё равно когда-нибудь бы разошлись. В большинстве своём люди эгоисты и пекутся только о своих шкурках и о своих желаниях. Тётка, всю жизнь чувствовала за собой вину и боялась, что придут его настоящие родители, но старалась не говорить об этом вслух. Я знаю, что она отправила Лёшу вслед за ней, через полгода они поженились, после этого по понятным причинам мы потеряли с ними связь.

Конечно, вы потеряли, думала я, теперь мне понятно, почему вернувшись в Москву, мы обнаружили в вашей квартире новых жильцов. А знаете ли вы, что исковеркали мне всю жизнь? Они убедили меня в том, что он не выжил. А он всё это время благополучно рос под вашей крышей, вы заменили ему меня. Я так больше и не смогла родить, боялась снова пережить весь тот кошмар. Лёшу я отпустила, ему нужны были дети. Внутри меня бушевали злость и обида, но снаружи я оставалась спокойна и лишь в упор смотрела на неё, ту, что отняла моего ребёнка. Но они, полностью увлечённые своей беседой, не обращали на меня внимания.

— Послушайте, — прошептала девушка, наклонившись к своей собеседнице, — давайте сделаем вид, что вы мне этого не говорили и закроем тему. Зачем ворошить прошлое? Что было то прошло. Боюсь, Максим вас не поймёт, и я ничем не смогу помочь. Если он что-то решит, его не переубедить.

Максим? Мой Максим? Эти слова вывели меня из оцепенения, и я увидела его, он приближался к их столику.

— У вас всё хорошо? — спросил юноша.

— Да, дорогой, — поспешила сказать Зина, — просто твоя мама опять пытается навязать нам услуги врачей.

— Мама, — он укоряюще взглянул на неё, — ведь мы с тобой уже это обсуждали.

Женщина попыталась ответить, но девушка не дала ей сказать ни одного слова.

— Ничего, — она широко улыбнулась и в упор посмотрела на свекровь, — уверена, что после нашего разговора мама больше не заведёт этой темы. Правда, мама?

Та лишь покорно кивнула.

— Рад, что вы всё решили, — он посмотрел на часы, — так, через двадцать минут я заканчиваю. Подождёте меня, хорошо?

Уходя, он оглянулся и посмотрел на меня, в его взгляде читалось сожаление. Максим видел, что я наблюдаю за ними.

Быстрей бежать, не могу ни минуты больше здесь находиться. Пальто, сумка, дверь. Холодный воздух привёл меня в чувство. Только сейчас осознав, что кадрила собственного сына. Смешно. Да, я смеялась, а люди удивлённо смотрели на меня. Успокоилась я только в машине. Странно, мне только что стало известно, что мой сын жив, а я ничего не чувствую. Где слёзы, истерика? Почему я не подошла и не рассказала ему всё, когда они струсили? Наверное, потому, что это бы в корне изменило мою жизнь, мне пришлось бы привыкать к новому положению, а этого я не хочу. Наконец-то в моей жизни всё устаканилось, и я боюсь нарушить это хрупкое равновесие, которое так долго создавала. Лжемать правильно сказала, мы печёмся лишь о собственных шкурках, хотим жить так, чтобы было удобно, делаем вид, что всё нормально. Пусть всё остаётся, как было.

Из раздумий меня вывел телефонный звонок.

— Алло, — прохрипела я в трубку.

— Алло, Ирина Владимировна, это Максим. Вы оставили мне свой номер телефона.

— Да… Послушай…

— Я знаю, вы всё видели, — перебил он, — поэтому сами всё понимаете. У меня есть семья, скоро родится ребёнок.

Он умолк, будто соображая, что ещё сказать.

— Максим?

— Да?

— Напиши мне смс, мальчик или девочка. Хорошо? — попросила я, сдерживая слёзы.

Снова пауза.

— Ммм…ладно…если для вас это важно, конечно я напишу.

— Договорились, буду этого очень ждать.

— Ирина…

— Да?

— Вы замечательная женщина.

— Спасибо, — слезинка вырвалась и скатилась, за ней последовала другая.

— И я уверен, что у судьбы для вас ещё припасено много приятных сюрпризов.

Нет уж, хватит с меня и одного её сюрприза, а точнее розыгрыша, подумала я.

— Ну, — он замялся, — мне пора идти. До встречи

— Прощай, Максим.