Сон Тосканы

В сердце Италии, где виноградники стелются по холмам, а солнце, подобно царю, осеняет землю золотым венцом, стояла вилла, что дремала в ладонях времени. Её стены, напитанные теплом веков, шептали сказания о любви и утраченных клятвах, о смехе, что, подобно колоколу, звенел под арками балкона, и о слезах, что струились, как утренний туман над виноградными лозами.

В той обители жил некогда юноша по имени Лоренцо — свет души столь же ярок, как солнечный луч, пронзающий небеса. Сердце его, подобно винограду в августе, созревало в сладости мечты. Но не злато, не почести и не власть влекли его — лишь единственная дева, прекрасная как роза в рассветном саду, пленяла его взор.

Звали её Изольда, и с её уст слетали слова, мягче ветра, что ласкает оливы. Но судьба, холодная и беспощадная, в своей длане сжимала их сердца, как ворон норовит унести жемчужину в тёмные дали. Её отец, суровый, как мрамор, решил связать её жизнь с другим — тем, чьё имя украшал звон монет, но не голос сердца.

И вот в ночь, когда месяц разлил свой серебряный свет по виноградникам, Лоренцо тайно пробрался к балкону Изольды.

— О, свет мой! — воскликнул он. — Пусть ночь сокроет нас от глаз, пусть ветры станут нашими спутниками, а утро — свидетелем нашей свободы!

Но прежде чем дева успела слиться с ним в поцелуе обещаний, стражники пронзили воздух лязгом оружия. Отец Изольды, узнав о клятвопреступной дерзости, велел схватить юношу. Едва Лоренцо ступил на мраморный пол зала, в котором решалась его судьба, как клинок, несущий волю жестокости, вспорол его грудь.

Изольда, увидев, как её любовь рушится в пыль, метнулась к Лоренцо, но руки её коснулись лишь крови, что чертила багровые узоры на камне. Отец её, не ведая милости, велел унести тело, а её саму запереть в башне, дабы не смела более прельщаться ветрами романтики.

Но разве можно заключить душу в каменные стены? Разве можно запретить сердцу страдать? Говорят, что Изольда не вынесла разлуки: в ту же ночь, когда Лоренцо был предан земле среди виноградников, она сбросилась с балкона, откуда некогда влюблённо взирала на него.

С тех пор вилла стоит, окружённая виноградниками, что слышали шёпот клятв и гул разлуки. Путник, ступивший на её порог, клянётся, что иногда, когда солнце касается горизонта, можно услышать в воздухе отголосок шёпота:

"О, свет мой… О, Лоренцо..."