Битвы Отечественной. сюита

БИТВЫ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ. сюита

22 июня…

Двадцать второе июня —

Совсем короткая ночь

Заря не уходит с неба,

Темнота стремится прочь.

Долгожданное воскресение,

На улицах выпускной

В сиреневом озарении,

В мечтании озорном.

Мальчишки с девчонками под руку,

И все у них впереди,

И песни по улицам добрые,

Ты только в небо гляди…

С первым лучом рассвета

Ровно в четыре часа

Фашисты бомбили… села!

И сонные… города...

Счастливые десятиклассники,

Спящий уставший люд

Приняли бомбежки адские

Которые их… убьют!

А на границах призрачных

Крепостью неземной

Станет каждый окопчик

В котором солдат живой,

И даже если погибший,

От пули, или штыка,

Он оборону по-прежнему

В зубах своих держал!

Поднимется в небо синее

Утренний туман,

Бомбардировщики черные

Сбросят войны обман.

Упадет росинка…

От взрыва вздрогнет земля,

Выгорит картинка

Из детского… букваря.

"Освобождение Берлина" http://www.proza.ru/2020/04/04/650

22.06.2015

Русаков О. А.

г. Тверь

БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ.

В объятии томных кустов

На теплой июньской заре,

Над Бугом звенит тишина,

Трава в леденЯщей росе.

Нет шёпота мокрых ветвей,

Лишь радость движения воды

И вот… запоздал соловей,

Давно отцвели уж сады.

Но вдруг потревожен покой

Разрушена водная гладь,

Кусты шевельнув над водой,

На лодках серая рать

Отчалила с той стороны,

Где солнце упало вчера,

Не став дожидаться, когда

Оно им ослепит глаза.

Не спал пограничный дозор.

Он Землю родную берег,

И хоть провокаций укор

Висел над Душой пацанов…

Не уберег от греха,

Их ранний нечаянный час,

С заставой нет связи пока,

Связной получает приказ…

Но нЕкогда помощи ждать,

Враги, еще чуть — пол реки

Проплыли — их надо сдержать,

И только дозор на пути.

Поверх их голов, по кустам,

Ударил ручной пулемет,

Чтоб те повернули назад,

Ведь мы их не пустим вперед.

В ответ град свинцовый такой,

ЧтО не поднять головы,

А их только двое всего

Осталось у сонной реки.

Но знают они, что теперь,

Заставу поднимут в ружьё,

Хитер не пуганный зверь,

Но не пролетит "воронье"!

Прицельно палил пулемет,

Уже не жалея врагов,

Не важно, кто завтра умрет,

Красна и арийская кровь.

Ударили залпы орудий,

С немецкой, чужой стороны,

И сонные в крепости люди,

Уже на рассвете… мертвы!

Все лето фашистские орды

Будут грызть кирпич,

БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ гордой,

Не смогут они постичь,

Откуда у Русских силы,

Откуда у Русских стать,

Что не жалея милых,

Врагам будут глотки рвать,

И женщины, и мужчины,

И пацаны в соплях,

И чем страшнее годины,

Тем крепче Народный кулак.

Кровавое воскресенье

Уйдет в кровавый закат,

Разбиты кирпичные кельи,

Сотни убитых лежат,

И варваров… и Героев,

Принявших первый бой,

Над сонною рекою

У крепости… вечно живой!

11.01.2020

Русаков О. А.

г. Бежецк

баллада

КУРСАНТСКИЙ заслон.

Он поступил в сороковом

В пехотное училище,

Экзамены за первый курс сданы,

Пора в поля на стрельбище.

С июньских зорь до сентября

На полевых учениях,

Условно будем побеждать

В окопах, в наставлениях.

Неделя пронеслась волчком,

И Молотов по радио

Вдруг объявил, что враг тайком

Сегодня утром ранним,

Бомбил нещадно города,

Что спали сладко ноченькой,

Воскресным утром… а звезда

Моргала, как пророчество.

Тревога!..

Всех бегом, в ружье,

Хотя пол тыщи верст

До рубежей родной страны,

Не сосчитаешь звезд.

А через пять всего деньков

Фашисту сдали Минск,

Уж Вильнюс сдан, и Могилев…

И Псков уже висит.

И нету войск, что защитят

Старинный русский град,

Лишь он, курсант, стоит сейчас

На рубеже засад,

Курсантов в роты всех свели,

Винтовок арсенал

Им на машинах привезли,

Чтобы сдержать удар.

Всю ночь окопы в полный рост

Копали пацаны,

На испытаньях ПТРД

Отдали им в ряды.

Гранатомёт — который год

Диковина в войсках,

На поле боя впопыхах

Доводят до высот.

Мальчишки рады, что не зря,

Учили их стрелять…

Мальчишки счастливы: «Ура» !..

Врагов им побеждать.

Но странно как?.. за десять дней

Прошел пол тыщи верст,

Сапог фашистских, серый строй,

По Родине… вперед.

Как так — не дали гадам бой?..

Позволили топтать

Поля и веси, города,

И небо над страной,

Где наша армия?.. что бьет

Проклятого врага?..

За рубежами тех границ

Где сердцу дорога:

Пыль сельских не прямых дорог,

Излучина реки,

Избы такой родной порог,

На поле васильки.

Пусть сунутся за горизонт

На нашем рубеже,

Очистим светлый небосвод

От грязи на душе.

………………………………………

…Десятки взрывов в жуткий вой,

Уже давно слились…

…Окопчик стал вдруг мелким твой,

А в небо вознеслись,

Куски земли, пучки травы,

Повисли на лучах,

Заполнив пустоту любви,

В испуганных очах.

Уж оборвалась чья-то жизнь

В пороховом дыму.

Куски такой родной земли

Взлетали наяву,

Навстречу им другой снаряд

Небрежно вздыбил куст,

Комки врезались, не щадя,

Ни свет, ни тьму, лишь хруст,

Стучал по спинам, головам,

Кого спасал окоп,

Он для бойцов сейчас как храм,

Что защитить готов.

А в небе рваная земля,

Свистит копьем травы.

Не поднимай ты в небо взгляд

По морде ком, увы

Ударил сильно и под глаз…

В окоп, на дно упал,

Винтовку ты в руке держал,

Хоть бросить все желал!

От страха рвется в клочья грудь,

Что взрыв, то голова

Тебя все провожает в путь,

Как будто в небеса.

Так саднит щеку, рукавом

Провел, закрыв глаза,

Рукав в крови, щека на взрыв

Землей рассечена.

Мальчишкам кажется, что час

Уж длится артобстрел,

На самом деле шесть минут

Долбил по ним прицел

Немецких пушек, из леска,

В двух километрах фронт,

Хоть Псковщина совсем близка

Своих орудий… нет.

Звенит в ушах… оборвались

И свист, и грохот стали,

Секунды — запоздалый взрыв,

Догонит миг едва-ли.

Алешка вновь глаза поднял

В синеющую высь,

А над окопом нависала

Темнеющая взвесь.

Ядреный дым пороховой

Почти съедал глаза,

Металла запах, как слеза

Что брошена войной,

На строй мальчишек, кто лежат,

Во чреве той земли

Которая спасла солдат,

От гибли в пыли.

Винтовку Лешка оторвал,

Со дна окопа… встал,

Сначала вдоль окопа взгляд

Свой бросил, по сторонам

Лежали все его друзья,

Присыпаны землей,

Для них не кончился обстрел,

Придавлен роты строй

Ко дну окопа своего,

Кувалдой артобстрел

Всех приковал, и ничего

Уже не надо всем.

Лишь слева, метрах в двадцати,

За бруствером траншей

Лежал курсант, спина в крови

От взрыва улетел.

А Лёша глянул в тот предел

Откуда немца ждет,

Без страха, во весь рост, подлец

На них фашист идет.

Он глянул в бок, потом в другой,

Но он один сейчас

На бруствер вылез, не видать

Защитников у нас.

А слух его слегка прозрел

Не только свист в ушах,

Рев двигателей прохрипел

В ошпаренных мозгах,

Немецкий строй шёл не один

По полю не спеша,

Перед пехотой танков клин

Топтал хлеба рыча.

Не знал, что делать в этот миг,

Кому доклад нести,

Сиреной с горла выпал крик,

— Немцы-ы!.. Немцы-ы!!! Пли!!!

А сам затвором щелкнул вмиг,

Хоть глаз еще в пыли,

Но пуля выбрала тот лик,

В который смерь нести.

Курок нажат, и гильза вон,

По новой в ствол патрон,

Затвор под Лешкиной рукой

Довел… А фриц как стон

Издал, и на коленки сел,

Остекленевший лик…

В озимой ржи нашел предел

Ее сажал мужик,

Крестьяне ближних деревень

Под осень ждут хлебА…

Но этот страшный, летний день

Сожжет ее до тла.

Зашевелился наш окоп,

И касок дружный ряд,

Затвором щелкнули в галоп

И залп в чужих солдат

Ударил дружно… уж фашист

За танки прячет зад,

Ведь крики раненых зовут,

Убитые лежат.

Не получилось им пройти

Парадом пацанов,

Гранатомет не дал пути,

Ударил прямо в лоб

И гусеница разлетелась вдрызг

Сойдя с немых катков

Встал первый танк, за ним второй

В дыму один заглох.

И дрогнули ряды врага,

Попятились назад.

Они считали, что близка

Победа, а не ад.

А через несколько минут

Безжалостно опять

Взрывались взрывы там и тут

Но есть приказ — «Стоять».

На сутки был задержан враг,

Алеша навсегда пропал,

Курсанты дали день войскам

Встать в нужный строй полкам.

повесть "Опаленные войной" глава 1. Алексей http://www.proza.ru/2016/07/17/112

Спасибо тебе Алексей Иванович Широков,

мой двоюродный дед,

курсант 2го курса Велико-Лугского военно-пехотного училища,

пропавший без вести 4го июля 1941 года под Псковом.

Ему было 18 лет.

20.05.2019

Олег Русаков

г. Тверь

СМОЛЕНСКИЙ КРЯЖ.

И упали мосты над Днепром,

А вокруг дымы остывают,

Полк уходит, роту в заслон

Комполка на рубеж оставляет.

Вот затишье, лишь редкий снаряд,

Просвистит — разорвавшись лениво,

И куда не бросишь свой взгляд,

Лишь руины… — на сердце тоскливо.

Целый месяц, держали рубеж,

Не пускали настойчивых фрицев,

Они лезли в горячке надежд,

Но Смоленск не боялся фашистов.

Он горел и стонал над Днепром,

И напрягши старинные плечи,

Хоть бегом! хоть пешком! хоть ползком!..

После взрыва, дома — будто свечи.

А мы снова бросались в атаку,

В рукопашной не раз кровь ручьем,

От блестящей саперной лопатки.

Кто остался — тот вспомнит потом.

Как бежали проклятые фрицы,

От грязнущих и Красных бойцов,

И ни грамма страха на лицах!..

Дикий ужас в глазах у врагов…

…Но упали мосты над Днепром,

И уж мало осталось героев,

Полк уходит, и чайка крылом,

Провожает солдат над рекою.

Не боится она роя пуль,

Не боится глухой канонады,

И кричит чайка, меряя пульс,

Словно самой высокой награды.

Ну а мы, остаемся стоять,

До последнего вздоха наверно,

Не печалься, родимая Мать!..

Мы вернемся в Смоленск… Непременно!

12.01.2020

Русаков О. А.

г. Тверь

ПЕРВАЯ бомбежка БЕРЛИНА.

7 августа 1941

(1я бомбежка Москвы — 22 июля 1941)

Враг стоял на Смоленском распятии,

Еще Ельня была впереди,

Но пятнадцать машин, как проклятие

Уж седьмого бомбили Берлин.

Остров Эзель… в ночные дожди

Августовских Балтийских событий,

Проводил самолеты в Берлин,

Отбомбить центр варварской прыти.

Прямо в логово падали бомбы,

На заводах гОрдого Вермахта,

Немцы рвутся в Москву, но секунды —

И в развалинах цех Lorenz AG(а)

Вся война еще впереди,

Сорок дней с первой яростной ночи,

Когда крики со спящих руин

Разбудили медведя в урочищах.

До Берлина… бои под Москвой,

Горечь лета — сорок второго,

Сталинград, Ржев над Курской дугой,

И страдания Киева… Пскова!

Но гремела в Берлине земля

От Советских подарков возмездия,

Август месяц — седьмое…. Не зря

Напугало врагов… в сорок первом!..

На фото: 1 минно-торпедный авиационный полк ВВС Краснознамённого Балтийского Флота. ДБ-3Т — это он вел экипажи командира полка Е.Н. Преображенского на первую бомбежку Берлина 7го августа 1941 года.

12.04.2020

Русаков Олег

г. Тверь

Баллада.

ПРОПАВШИЙ БЕЗ ВЕСТИ.

…Окопчик выкопан был,

Перед боем, не большой,

Устали на позицию солдатики идти.

Уж двое суток, дорогой не прямой,

В осенних далях приходится брести.

Но командир ребятам спуску не давал,

Он знал — куда ведет своих бойцов,

Прорвали немцы Вяземский увал,

И быстро двинулись на север и восток.

Кто тормознет захватчика в пути,

Там нету войск — столицу берегут,

Собрали всех, кто карабин держать могли,

И вот рубеж занять, дороги их ведут.

К полуночи дошли до нужной высоты,

Окопчик выкопан был,

Перед боем, не большой,

Ему казалось: «Хватит и такой.

Не видит фриц меня, и ладно пустоты».

Дружек по близости позицию копал

Поглубже, да побольше чем его,

Бутылку в землю рыхлую вогнал,

С горючей смесью, нету ничего,

Чем против танка можно воевать?

Машину из железа в пальца три

Ведь пулей не пробьешь,

Штыком ее не взять,

Как не стучало б сердце

В пламенной груди.

Усталость длинного осеннего пути

Так клонит в сон, хоть звезды ярче лун,

И через длинный час солдатик наш… уснул,

Как не пытался милый сон остановить.

И снится ему домик рОдный и весна,

А у колодца женушка с детьми,

Он написал им весточку вчера,

Химическим карандашом,

Не острым, и в пути,

У той околицы, где напоили молоком

Их бабы, с деревеньки у реки,

Перед отходом,

Притащили щей с дымком,

И хлеба только-только из печи.

А через час опять шагать пешком,

Врага встречать на нужной высоте.

И двигаться быстрей, чтобы не смог,

Он перейти рубеж, означенный в судьбе.

Пообещала женщина,

Его десяток строк

Отправить в адрес,

Что написан на листке,

Что в треугольник он согнул,

Пускай корявый слог

На треугольнике,

По миленьким в тоске.

В суровой черной бесконечной высоте

Блистали звезды миллионом лун,

…А жёнушка на утренней заре

Ладошкой машет, и зовет к столу…

…

… Немую даль разрезал выстрел винтаря,

Щелчком ударив эхом вдалеке.

И сон свалился в землю холодом щеки,

Ладошки были сложены не зря.

За выстрелом, хлопками взрыв гранат,

Затем ударил громкий пулемет,

И шмайсер зашипел… Не спал солдат,

Дозор был по дороге выдвинут вперед.

Всего лишь с пол минуты дрался наш дозор,

Но подавил дозорных, сильный враг,

И тишина опять свистит в ушах,

И маленьким уж кажется родной простор.

Разбил зарю мотоциклетный треск,

И сразу гул нагруженных машин

Раздался, как спустясь с небес,

Прибавив молодым бойцам морщин.

— Мой выстрел первый! слышите бойцы? —

Кричал над головами лейтенант.

— Не выдавать позиций высоты

Пока не развернется первый танк.

— Не бойтесь парни… умирать легко,

Когда ты сделал в жизни важный шаг,

Любовь вернется на твое крыльцо,

Небесным чудом, радостью в глазах.

А на дороге мотоциклов авангард,

За ним тяжелый черный броневик,

Затем рычащий сильный грузовик

Везущий на борту десятка три солдат

Потом огромный серый, и с крестами, танк,

За ним другой разбавил жуткий вой,

А там и третий, и четвертый, и… шестой.

А против них лишь взвод растерянных солдат…

У них по паре нужных так гранат,

По двадцать пять патронов на карман,

Горючки, по бутылке, под рукой лежат,

И карабин, что без пристрелки был вручен.

Их лейтенант был парень — хват.

Из госпиталя он вернулся только что,

И не когда ему лечить плечо,

Москву кому-то надо защищать.

Мотоциклетный легкий авангард

Проехал мимо, у пролеска завернул

Из бревен ночью сделан там завал,

За поворотом, по дороге, уж в лесу.

А страх назойливо под ложечкой скрепит,

Когда смотрели парни на парад врага,

Стрелять по-прежнему еще никак нельзя,

Курок притягивает палец как магнит.

«Огонь» — пронесся над высоткой крик

За ним короткой очередью ППШ,

Не ровный залп с высотки тишину разбил,

Машина с фрицами те пули приняла.

Та немчура, что спрыгнула с бортов

В шеренги строиться скорей спешит,

Вперед на наших двигаться бежит,

А наши уж не тратят время зря.

Мгновение — немецкий командир упал,

Отдав своим команды на бегу,

У пулемета, за бронею, фриц пропал,

Что из броневика свинцом высотку поливал.

Коленки немцев дрогнули, увы,

Они за танки прятаться скорей,

А те уж на высотку повернуть быстрей,

Чтоб не подняли нАши головы.

Кого-то крики раненных заставили залечь,

Кого-то спрятаться за мертвого бойца,

А грузовик, не останавливаясь до конца,

Уж врезался в березу — недотрогу.

Из бака, что пробит был в нескольких местах

Бензин растекся на грунтовую дорогу,

И загорелся от горячего свинца,

Добавив бою дыма и тревоги.

И ясно фрицам — наши бьются до конца.

А у солдатика уж страха нет совсем,

Уверенно из карабина по врагу,

Как выстрел, так еще один злодей,

Ложится в пожелтевшую траву.

Улыбка на лице: «На — получи!...»

И нежно на курок опять нажал,

Споткнулся фриц и в желтую листву упал,

Взглянул на друга:

«Господи прости!»

Глаза его уперлись в ласковое небо,

И замерли… и будто там он не был,

А все, что здесь, уже совсем не то,

Ему безумно радостно, совсем легко…

…

Опять на фрицев он взглянул…

А танк и броневик

Уже на них, пусть не в строю,

Плюясь свинцом своим,

Солдат оставил карабин.

И шустро, как волчок,

Перекатился метров пять

Хоть взрыв так близко лег.

Он взял у друга горсть патрон,

Гранаты в галифе,

Бутылку с жидкостью в карман,

Винтовку на ремне,

Затем опять нырок в окоп,

Но в следующий момент

Вернулся к другу своему,

Взглянул без грез, надежд,

А тот беззвучно все смотрел

В глубины синевы,

Так много света в небесах,

Там не увидеть тьмы.

Но вянет осенью листва,

В смятении травы,

Провел ладонью по лицу,

Глаза закрыл, увы.

…

Земля трясется, танк идет,

Шагах, наверно в трех.

Он приподнялся на руке,

Бутылку как клинок,

Бросает в толстую броню,

На двигатель врагу,

А та, ударившись, скользнув

Слетает как в бреду

На землю, где трава растет

И этот страшный враг

Опять стреляет в высоту,

Где взвод его солдат.

Но первым оказался твой

Окопчик на пути,

И танк не может просто так

Мимо тебя пройти,

Бутылку друга, не ложась,

Он с бруствера берет,

А страха нет, лишь сила в нем

Безудержно растет,

Он встал, раздвинув плечи вширь,

Закрыв собой страну,

А злость кипела на руках:

«Остановлю войну!»

Зажег уверенно фитиль,

Секунда… две… бросок!!!

Швырнул бутылку в башню, страх —

Исчез, и гол висок!

Звон битого стекла в ушах.

Через секунду-две…

Уж пламя ввысь, и жар в глазах…

В горячей голове:

«Я победил — хоть сталь крепка» —

Мелькнула нервно мысль.

Герой глядел на черный танк:

«Ну как же ты постыл!»

Как факелом тот шел вперед,

Но замедляя ход,

Вдруг станковый могучий пулемет,

Ударил в грУдь...

и яблоки, в садах,

Упали нА землю…

Он их… не подберет…

Порвали пули грудь бойца,

Но он стоял… смотрел,

Как танк заклятого горит,

По жилам еще кровь бежит,

Но не дождется дома милая жена.

…

…Через полгода, вновь сады в цвету,

Жена колодезную в дом несет,

А почтальон к ее крыльцу...

Из сумки треугольник достает.

Одно ведро… поставить не смогла,

Не выдержала милая… дернулась рука,

…Она прижала милого к груди,

«Родной!..

Живой!

Любимый!.. приходи!..»

повесть "Опаленные войной" глава 5. Федор. http://www.proza.ru/2016/07/17/133

Павшим в первые дни войны посвящается.

Спасибо тебе Дед,

ты меня не видел, но погиб за то, чтобы я жил.

19.04.2004

Русаков О. А.

г. Тверь

КАЛИНИНСКАЯ пружина. (г. Тверь)

(Военный очерк в стихах)

12.10.1941-18.10.1941 бои за Калинин (ныне Тверь).

17.10.1941-16.12.1941 оккупация Калинина фашистами.

Уж три месяца рвется фашист

Дотянуться кровавой рукой

До Кремлевских рубиновых звезд,

В небесах над родимой Москвой.

Но Смоленская битва — увы,

Сорвала их стремительный план.

Каждый город любимой страны,

Как медвежий, суровый капкан

Для проклятых и злобных врагов,

Выжигающих Родины кров.

Хоть длинны Тверские пути,

Враг сумел до порога дойти.

После жутких Смоленских сражений

Немец в лоб на Москву не пошел,

Слишком сильно на траках скрипели,

Стойкость Русских солдат… и костер

Городов, деревень, поселений,

Где как крепость стоял каждый дом,

И у многих фашистов последним

Стал их шаг по проселкам родным.

Разделился захватчиков «Центр»

Клин на север, и клинья на юг,

Шаховская, Нелидово, Белый!..

На Калинин выстраивал крюк.

Красной Армии не было в Старице,

Фриц на марше, подмяв гарнизоны,

Ехал смело!.. за горе не каялся,

Не на день не вставали колонны.

Триста верст по дорогам от Вязьмы…

За неделю в Калинин притопали,

Лишь у города встретив секреты,

Их манёвр генералы прохлопали.

Сбиты наспех юнцами полки,

В Подмосковье… В окрестных селениях,

Не поставить Народ на колени,

Не прощенными будут враги.

Километры окопов вЫрыты,

За три дня — пОтными спинами,

Тонны рельсов трамвайных вынуты,

И ежами дороги — сварены.

Город дзотами ощетинился,

Пушек нет — так тыщи(*) бутылок,

Зажигательной смесью залиты,

Ожидая у танка затылок…

……………………

…Рев пикирующих бомбардировщиков,

Свист и скрежет сгорающей стали,

И захлебывался в пожарах город,

От врага пощады не ждали.

Все руины драалИсь до последнего,

Подрываясь напоследок гранатой,

Ведь стрелять уже больше не из чего,

А забрать с собой гада — надо.

Дорошиха стояла как каменная

Не сдавая дорогу железную,

Ленинград — Москва рАною,

Рвались тропы Тверские — древние.

Истребляя солдат ворога,

Выжигая «крестовую» технику,

В рукопашную, защитники города,

Хоть погибли все — вчерА еще.

И не мог озверевший фашист

Перейти Затверецкий мост,

Лейтенант… Грузин — артиллерист

Двое суток держал здесь пост.

То нажжёт он «коробок» немецких,

Запирая горящими танками,

Все возможные, на мостУ, проезды,

Черный дым… огонь в Тверцу капает.

Растолкают фашисты траками,

Хоть тараном, хоть жесткими сцепами,

Но — опять точный выстрел… еще один,

Вновь горит вереница техники…

…Слишком сильно блестела Тверца,

Слишком бурно кипела Волга,

Но оставили город войска,

Выбираясь руинами долгими.

Была сжата пружина Калинина,

До Калининского нового Фронта,

И отряды фашистов крысиные,

Не смогли оторваться от города.

……………………….

И месили уж наши танкисты

Грязь дорог, недалеко от Медного,

И не принял враг путь тернистый,

Не сложилось марша победного,

А на следующий день их бегства,

Гадов в ужасе загнали в болото,

Семь десятков танков немецких…

Не терпела их тверская природа.

Дорошиху взяли обратно,

К параду, почти очистили

Половину района Заволжского,

Вогоностроительный разрушен нацистами.

Еще месяц Земля Калининская

Кряхтела от проклятого вОрога,

Пока, в Ржевские топи с болотами,

Европейских варваров сбросили.

(*) — тыщи — тысячи.

05.02.2020

Русаков О. А.

г. Тверь

ХАРЬКОВСКАЯ трагедия 1942го.

Повозка вязла в придорожной жиже

Лошадка напрягая грязный торс,

Оглобли выдирала, под уздцы, с телеги,

С надрывом ноздри…

В холке дрожь.

Солдатики упрутся в прясла и подпруги,

По пояс вымазавшись грязью…

Снег с дождем,

Там, где машина в жизни не проедет,

Лошадка и солдат —

Пройдут пешком!

О если б не плечо советского солдата,

Что отстоял родимую Москву…

Что отогнал фашиста — супостата,

От стен Кремля, очистив синеву

Морозных снов, над отчими лесами!..

Не вытащить лошадке нужный груз,

Который ждут бойцы передовой, часами,

Таясь от грязи, хоть до нитки — вдрызг!..

Шинельку, галифе, исподнее, портянки

Не высушить, под пулями, свинцового дождя

Но… появились вдруг цветы в землянке,

Они помогут одолеть врага!

Командование — зимнею победой,

Возрадовавшись после смертных бурь,

Считало — канули в сраженьях беды,

В кровавый сорок первый… «поцелуй».

Создав резервы армий и дивизий

На главных курсах вражеских атак,

Наносим мощные удары фрицам

Чтобы сбивать маневры,

Враг на то мастак.

Не создавая мощных группировок,

Изматываем лютого врага,

На встречных курсах бой дадим суровый

Ни пяди для чужого сапога.

Генштаб под Харьковом готовился дать бой,

Разведка доложила очень строго,

К исходу мая немца серый строй

Ударит из-под Харьковской дороги.

Опять сорвется в сторону Москвы

С разрезанного южного подбрюшья,

«Готовим наступление — мы сильны

Отрежем щупальца у Гитлера по уши!»

Спрессовывая мощные резервы

Под Лозовенькой и рекой Донцом,

Хотели наши генералы первыми

Фашистам нанести удар в ребро,

И окружив поганых в теплом Харькове,

Добить в итоге битвы немчуру,

Глаза на юге, у девчонок, карие,

Удар к Азову резко повернув,

Очистить южные курганы сонные

Израненной в войне страны.

И пусть не солнцем, те курганы, опаленные,

Но от того еще родней они.

Нанесены врагу удары мощные,

И в первый день пришел успех,

И с севера — по рекам, с юга рощами,

Сначала не было не сглаженных помех.

Но с каждым часом, битвы напряжение,

Росло на рубеже очередных атак,

Как будто сто пружин в тупом сомнении

Сжимались и уже совсем никак,

Не двигались вперед полки, дивизии,

Как бы не рвались в бой стрелки.

Как будто цепи раскаленные фашистские

Тупили красные, как лезвие, клинки.

Не захотели немцы пятиться

Под мощными ударами частей,

Соединений Красной армии,

В пылу амбиций и страстей.

Уж на четвертый день боев

Уперлись красные полки,

В немецкую тугую оборону,

И только кровь… вперед ни зги,

А ставка — будто черный ворон,

Приказ не отдает войскам

На плановый отход… Позором

Считая каждый шаг назад.

Эх!.. вязли армии в ловушки,

Где враг их очень сильно ждет

И расчехляет грозно пушки,

В казенник уж снаряд готов…

Ударил фриц по нашим флангам

Отрезав южный мощный клин,

Взяв в окружение двести тысяч

Советских воинов, смерть кружит

Над добрыми зелеными полями,

Где пали наши пацаны,

Под пулеметными дождями,

Что ливнем по лугам прошли.

Трагедия того сражения,

Не погасить скупой слезой,

На юг попер фашист с похмелья

От легкой крови голевой.

И подминая юг к Ростову

Нацелил фриц кровавый штык,

Стонали степи Волги… Дона,

Вот август — Сталинград… горит!

А наши Деды прямо небо,

Ушли, приняв седой свинец,

Хотя и долго до Победы,

И много жизней канет следом,

Болит… болит в сердцах согретых…

Тот жуткий… Харьковский рубец.

20.05.2020

Русаков О. А.

г. Тверь

Неприступная скала СТАЛИНГРАДА.

— Куда сегодня подкрепление возил?

— Опять, на высоту сто два, десант пойдет.

— Вчера ж туда стрелковый полк ходил…

— Уж пал тот полк… Там долго не живет

Ни Русский, ни Румын,

Ни Немец — свист один

От пуль и от снарядов,

Лишь ветер на кургане господин,

И смерть уж очень рядом.

Курган Мамаев, мы не отдадим,

С него, как на ладони, Сталинград,

Пока что живы, пусть уходят вон,

Не будет им дешевеньких наград.

— А я вот у фонтана днем сгорел,

Уж думал свет мой навсегда погас,

Тяжелый звонкий матерный фугас

Ударил в баки танка,

На земле лежал

Перед атакой…

Наши все пошли,

Вперед, а я горю…

Что делать?

Думал уж в раю…

Что делать?

Так и заорал «Ура»!..

И… фрица задушил,

Глядя ему в глаза…

И сжёг его… собой...

До тла сгорел — фашист…

А я вот жив еще,

…И вечно буду жить!!!

Хоть и пылал, как уголек, вчера

Но умирать мне не пришла пора.

Я ещё чарку выпью до краев

Обмыв Победу нашу...

И не надо слов.

— Да…

Сколько я отвез солдат,

Над черной бездной Волжской седины,

Обратно — искалеченных ребят…

Ты не замерз герой?.. Ведь мокрые бинты.

И снег, и дождь, и палуба как лед,

Средь этой бесконечной пустоты… —

Беседовал бывалый моторист,

С израненным, в бинтах, лежащим на полу,

На черной переправе мрак с дождем,

И клочья снега над кормою поутру.

Уж третий раз за ночь усталый моторист,

Превозмогая Волги бурный нрав,

Везет домой израненных солдат,

Все волны черные в стремнине перервав.

И если не потопят немцы их сейчас,

Его измученный и старенький баркас,

Опять бойцов потащит под курган.

Не важно, что над Волгой ураган.

А на заре тот склон, что отдан был вчера,

Погибшими героями, в бою,

Придется снова с боем брать с утра,

Что б удержать курган, и не отдать врагу.

Над городом,

Холодных утренних дымов — набат,

Устали немцы пробивать броню

Из тел измученных,

Но каменных, солдат,

Не отдадут они брег Волги воронью.

Ни что не может сдвинуть их скалу,

Их будто нет…

Но бешеный, врага, удар

Опять разбит о красную звезду,

И снова берег Волжский остужает жар,

Железа и свинца,

Отчаяния и воли,

И безымянных мальчиков...

Героев этой доли!

А завтра вновь гремучее «Ура»

Обрушит небеса на Европейский сброд,

Который вновь пришел поработить Народ,

Что Русским звался… в рваные века!

20.01.2020

Русаков О. А.

г. Тверь

РАССТРЕЛЯННАЯ БАЛЛАДА.

Курский окоп.

Посередине расчета

Ударил тяжелый взрыв,

В небо вырвало клином

Железо, скрежет и крик,

СошникАми пушки

Потеряна связь с землей,

И станины орудия

Выплюнув звонкий вой,

Поднялись вместе с кашей

Земли, людей и любви

Над далью безмятежной,

Что прадеды берегли,

Куски искореженной стали,

Останки хрипящих тел,

Еще шевелящих губами,

Никто умирать не хотел,

Но именно этой пушке

Пришлось встать штыком на пути

У Тигра, что так стремится

По Русской земле идти.

Его не взяли снаряды,

Он шел вперед и вперед

Бойцов, из окопов, взгляды…

Ничто его не берет…

На капонир орудия

Еще не осела земля,

Девчонка в военной форме

Перевернула бойца,

В нем целых костей не осталось,

Глазами моргал еще,

Сказать Миру что-то пытаясь,

Смотря ей прямо в лицо.

А санитарка из сумки

Достала белый бинт

И прямо по гимнастерке

Его наложить спешит,

Надеясь, поменьше крови,

Потеряет боец,

Но тот поморгав немного,

Вдруг замер навек — стервец.

Девчонка в военной форме

Все сразу же поняла,

Но по инерции парня

Сверху обняла,

Ведь в метрах пятнадцати снова

Встал гремучий взрыв,

А парень этот хоть умер,

Глаза забыл закрыть.

У правой руки лежала

Связка тяжелых гранат,

Наверно в рукопашную с танком

Бежал погибать солдат,

Девчонка подняла гранаты,

Смотря на Тигр и кресты,

До танка уже оставались

Считанные шаги,

Почти до капонира доехал

Проклятый враг,

Девчонка встала спокойно,

ЧК сорвала с гранат,

Девичьей стрункой стройной

Тяжелую связку подняв,

Обоими руками

Швырнула гранаты в ад,..

Под гусеницу проклятому,

Сама упав в прыжке,

За тяжелыми гранатами —

Лишь девичья сила в руке…

А гусеница росла над девочкой

Гремучая на катках,

Но взрыв тряхнул не сильно

Девчонки испуганный взгляд.

Машина еще вырастала,

Забираясь на капонир,

Гусеница завизжала,

С катков слезая в задир.

Гремучей змеей распластавшись

Не выдержала она

ДевичИй взгляд уставший,

И замерла сатана.

…Секунды не понимала,

Что сдался ей страшный враг,

Ладошки вперед выпускала

«Как страшно — аж зубы скрипят».

Но вот он стоит беспомощный

Над пушкой склонив свой ствол,

Которую метким выстрелом

Недавно на смерть увел.

Оправившись от тленного шока

Девчонка, сначала ползком,

Потом на карачках порока

От танка — скорее… бегом.

как страшно и трудно подняться,

«…Я встала. Скорее, скорей.»

— Сестричка… — послышалось, — …братцы…

Солдат был засыпан землей.

Живот рассечен, руками

Пытался сдержать боец,

Но трудно было парню

Все вывалилось — не жилец.

Девчонка немедля в сумку,

К парню присесть спешит,

Но автоматной очередью

Девичье тело прошито…

Ойкнула девочка падая

На раненного бойца

Смотря ему прямо в очи,

С которых упала слеза.

…Шмальнул танкист из Тигра,

Он вылез в донный люк

И скрючившись гнусным калибром,

Осматривал пушки редут.

Везде красноармейцев останки,

А в метрах пяти — семи

Девчонка в гимнастерке

Глядит на бойца с земли.

Но в следующий миг суровый,

В том месте, где фриц стоял,

Расцвел цветок багровый

Из стали и огня.

Откуда снаряд… от наших…

От немцев?.. поди узнай.

Он поднял землю на метры

И опустился в рай.

И парень, что крикнул — «братцы»

И девочка… — Ни-ког-да!..

Уже не придут на танцы,

Чтоб полюбить… тебя.

12.04.2019

Русаков О. А.

Г. Тверь

Горячий ДНЕПР.

6 ноября 1943 — освобождение КИЕВА.

Кипела вода в холодном Днепре

Разрывами — у понтонной,

Но техника шла по понтонам во тьме

Чтоб клещи разжать напряженные.

Фашистские орды, пытались стереть

Десант, на плацдарме, вчера еще,

Но мощный, Советский, стремительный меч

Ударил по кручам стреляющим.

Разрублены цепи немецких траншей,

И дзоты не в силах сдержать,

Атаки десантных Советских частей,

Что Днепр пришли очищать…

От грязи фашистских кровавых оков,

Зажавших высот красоту,

УкрАинских далей, с дремучих веков

Сорвав рушники на ветру.

И дрогнул, на правом крутом берегу,

В окопе уверенный враг,

В тяжелых боях отступали, увы,

Силен красноармейский шаг.

Фашисты прошли, в гордом строю,

Европу, Африки север,

Пока не пришли нас с тобой убивать,

Но сами свалились под землю.

Проклятые год здесь хотели стоять,

Щетинив Днепровские кручи,

Но эта Земля — нашей Родины, Мать,

Народные слезы… горючие.

Мы Отдали Киев в кровавой пурге,

Не зная цены сорок первого,

Но наши Народы вернулись к тебе

Лавра Печорская… белая.

Тяжелым был штурм Днепровских кручин,

Но Конев сказал: «Быть Победе!» —

В ноябрь — шестого, так рад славянин…

Град Киев под вечер свободен.

Ура!!! На Хрещатике радость и… боль.

Хотя еще скрыты секреты,

…И Бабьего Яра …и страшных потерь

В кольце сорок первого склепа.

Уж скоро три года немецкий сапог

Гребет чернозем Украины,

И землю!.. И женщин… грузили в Вагон,

В слезах вывозя на чужбину.

Но радуйся Русская колыбель,

Христианства Российского слава,

Лучом яркой радости, в солнечный день,

И блеском Софийского храма.

30.04.2020

Русаков О. А.

г. Тверь

Ленинградская симфония.

Не слышно плакала

за кухонным столом,

Тайком… Чтоб дети

слез не видели ее,

Скрывая страх любви

над жутким бытием,

Ведь муж на фронте,

помощи не жди!

На рынке, где меняла

сапоги на хлеб,

Отняли… карточки на месяц —

острие во мгле

Вогнали в сердце!..

Мир на миг ослеп…

Бежать за хулиганом

не смогла в беде,

Нет сил — до дома б,

за углом, дойти,

Последний раз жевала

не вчера, в слезах

В холодном небе,

солнца не найти,

В голодных и

задумчивых глазах.

А люди, как без воли,

всё плывут во льду,

В глубокий сон ушли,

не видя легкий свет,

В пронзительном,

от Финского, ветру.

Где, кроме канонады,

жизни нет.

Вчерашний хлеб

мальчишке отдала.

…А дочке лишь

промолвила: «Прости…»

«Да что ты, мам,

я понимаю… ты права…

И бабушка… готова

уж совсем уйти.

Она ему свой хлеб

давно уж отдает.

И пить давно не просит

по утру,

С кровати со своей

неделю не встает...

Но сказки нам читает

в вечеру...»

А за окном метель,

как будто не ноябрь

Заканчивает осени,

под бомбами, поход,

Нет карточек… —

Ну как прожить декабрь?!!

Лишь холод… голод.

Метроном… зовет.

Сынок, как будто

маленький старик,

Дочурка, крикнув: «Мама!» —

снова спать,

А коль не спать,

лишь о еде мечтать.

Муж в ополчении воюет…

не вдали.

И нет вестей

уж долго от него,

Живой он, иль

в снегу замерз?

В кровавом зареве

не видно ярких звезд,

Шпиль Петропавловский —

на небе замело.

Но встал на подступах

проклятый враг,

Не сломлен

умирающий Народ,

Не может в Ленинград

Войти никак

Культурный, Европейский,

Мерзкий сброд.

Весной братишка

смотрит из окна,

Что б не упал —

сестра его хранит,

А Мама

в декабре… совсем ушла,

На кладбище

бабулю хоронить…

…………

Над Пискаревкой мечется огонь,

Который мы с тобой в их честь зажгли,

Они над нами счастье вознесли,

Под Землю подставляя… хрупкую ладонь.

"Смоленский кряж" http://proza.ru/2020/01/16/741

«22 июня…» http://proza.ru/2019/11/19/424

"Брестская Крепость" http://www.proza.ru/2020/01/13/874

«Мы не сможем вернуться» http://proza.ru/2017/05/09/1923

«Расстрелянная баллада» http://proza.ru/2019/04/12/1546

«Освобождение Берлина» http://proza.ru/2020/04/04/650

11.04.2020

Русаков Олег

г. Тверь

Освобождение КРЫМА.

Волна вскипала в яростных атаках.

Из черной бездны ледяной воды

Вставали Черноморские бушлаты,

Освобождая Керчь от сумрачной беды.

Весна крошила тонкий лед пролива

Он катерам причалить не давал,

А по прибрежной глади ледяной, игриво

Свинцовый дождь нещадно поливал.

Наперевес винтовки, ленточки в зубах,

Всего лишь метров двадцать

Вверх по склону,

Осталось до проклятых…

А в моих глазах,

Все вспыхивает, пулемета ствол,

Стуча в ушах,

Своей ударной яркою короной.

Вот он фонтанами проходит по песку,

Где мигом позже я, в прыжке, застыл,

А звук противной мухой по виску,

Секундой позже лихо просвистел,

Я снова на ногах, еще рывок,

Сорвал чеку с «лимонки» —

Вот, бросок,

Еще мгновение… нам нельзя вставать,

Но прозвучал спасительный хлопок,

— Урра-аа-а — теперь мы гадам

Будем глотки рвать.

За Родину, за Крым, за Сталина…

Великую Победу — нам с тобой ковать,

До крайнего врага страну освобождать,

Ну а сейчас… нам Землю Крыма…

Со слезами, целовать.

………………………..

Опять горело толстое железо,

Шрапнелью разрывая каменный бетон,

Но укрепления были бесполезны,

В атаку шел стрелковый батальон!

И хоть Сапун-гора была высокой,

И неприступны укрепления врага,

Наш Севастополь — крейсер одинокий,

Он Божий крест на теле у Отца.

Трещали кости в рукопашных схватках,

Железо, кровь, свинец —

Здесь выпали дождем

Седьмое мая не прошло напрасно,

Всего лишь день,

И фриц с Сапун-горы сметен.

Пред нами — Флоту Русскому, акрополь,

И хоть в дыму Нахимовский проспект,

Мы возвратились, Мама!.. в Севастополь,

Военной славы — город!.. и побед.

И будут слезы на проспектах светлых,

На набережных сонных — скорбь утрат,

И май девятый — день святой надежды

Побед… воспетых в прозе и стихах.

15.01.2020

Русаков О. А.

г. Тверь

Взятие Берлина!

Остались шаги… чуть выше… минуты,

До купола палачей,

Но вдруг солдат, что первый в роте,

Упал не закрыв очей.

Егоров последнюю очередь… в гадов —

И пуст его магазин,

Под ними Берлин, а вихрь — им награда,

Кантария — знамя с груди!..

На палку прошили заветное знамя

Грубой солдатской рукой.

А ветер спешит, подгоняя их в спины —

Хоть на минуту… быстрей!

Весь Мир в ожидании шага спасения

Простых Советских солдат,

Что спешИли сюда с того воскресения,

Когда мы не знали дат!

И вот над рейхстагом, каплей крови —

Вознесся красный стяг.

Советская сила, в безудержной воле,

Развеяла фашистский мрак,

Покрывший Европу смертельными ранами

За прОшлые десять лет,

Разрушив пол мира взрывами рваными,

Кровью залив рассвет.

Ура!!!.. Несется над серыми сводами,

Конец проклятой войне,

Салютами громкими полнятся улицы,

Но не забыть Земле,

Тех миллионов российских жизней,

Что пали от самой Москвы,

До этих Берлинских радостных мыслей

О Мире… О любви.

На перекрестках немецких «Катюша»,

Под ласковый аккордеон,

Роняет бесконечно милые ноты,

В них горе, и счастье, и стон…

Не удержать слез от долгой разлуки,

От счастья, наперекор огню,

В бою прошагав половину Европы…

Коль встанет фашист… — Повторю!

«22 июня…» http://proza.ru/2019/11/19/424

Русаков О.

04.04.2020

г. Тверь

Возвращение СОЛДАТА с войны.

Мы уже победили войну…

Одолели фашиста проклятого,

Я девятого мая усну,

Не боясь — быть на утро распятым.

Соловьи не смолкали в садах,

После штурма писал на Рейхстаге:

«Спи спокойно Советский Солдат,

Чтобы завтра откланяться Маме».

Я пройду по цветущим полям,

Чтоб ступить на родное крыльцо,

В огороде — земля… не зола,

Что так больно нам била в лицо,

За столом, под иконою Мать,

Наливает стакан кипятку,

Со стены что-то хочет сказать

Мой отец, он замучен… в плену.

И везде дух парного стоит,

Самовар подбоченился паром,

Каравай не разрезан лежит

Перед медным большим самоваром.

А соседка — девчонка совсем,

Из-под лобья смотрела, когда,

Уходил я на фронт… навсегда,

Может даже не знала, зачем,

Расцвела, как весенний цветок,

Покраснела, когда увидала,

Убежала — ну как мотылек!

Я стоял. Ну а сердце… рыдало.

И не в силах глаза отвести,

Нам Победа — любовь принесла!

В небе ласточки, в теле весна,

И счастливая жизнь… впереди.

«22 июня…» http://proza.ru/2019/11/19/424

22.04.2020

Русаков О. А.

г. Тверь

Мы не сможем ВЕРНУТЬСЯ...

Мама, мы не сможем вернуться назад

Потому, что так выпало время.

И без нас яблонь белых наряд

Лето выгонит в темное семя.

Красной станет заря от щемящей тоски,

Жуткой боли сорок первого года.

И от яблок под осень заломит виски

В Подмосковных садах, огородах.

Зимний саван укроет боль русских полей,

На дыбы встанет даже природа.

Мы не пустим в Москву озверевших гостей

Осквернителей Русского рода.

Они лягут в белеющий саван снегов,

Вместе с нами на подступах милых.

Не дадим мы дойти им десяток шагов

До Кремлевских курантов родимых.

В грозном сорок втором обгоревшем году ,

Накануне горячего лета,

Я под Харьковом лягу в смертельном бою,

Не оставив и имени свету,

Подо Ржевом в болотах, в Ленинградском кольце,

И в степях под Ростовом, на Доне,

На Кавказе, в Одессе, в Севастопольском сне,

Кости белые дождик омоет.

А потом ворог наш, зуб обломит себе,

О гранитный утес Сталинграда,

Он и там меня снова зароет в земле

Но и мертвый я буду преградой

Даже если зарыт я в Мамаев курган,

Глубоко и конечно навеки,

Сердце Русское бьется в Земле как орган,

Волгу — матушку радует ветер.

А на Курской дуге я не дам ему радости,

Ни пройдет он, ни шагу вперед,

Он ответит за все свои гадости,

Хоть опять меня снова убьет.

Но я встану в Понырях и под Прохоровкой,

И до блеска свой штык наточив,

Самолетами, пушками, танками

До Берлина дойду напрямик.

А пули свистят, а снаряды все рвутся,

А нам умирать уж никак и нельзя.

Ведь завтра Победа! Нам надо вернуться,

Там Мама, там дети, родная семья.

И встану Алешей опять я в Болгарии,

Не дам Будапешт я взорвать подлецу,

И Прагу спасти все равно мне придется,

Ребенка в Берлине собой заслоню.

Мама… Мы не сможем вернуться домой,

Потому, что так выпало время.

Потому что кому-то, на свете порой,

Так не нравится Русское племя...

Годы, раны Земли, укрывают травой,

Заросли уж окопы полынью.

Только память людская весенней листвой

В вечном пламени в нас не остынет.

"22 июня...": http://www.proza.ru/2019/11/19/424

9 мая 2017

Русаков О. А

Г. Тверь