Рассказы про Петровича

Всё на месте, можно стягивать сумку. Ничего не забыл? Елки-палки! Конечно, забыл! А надувной круг для плавания? Вдруг у нас как раз сегодня будет урок плавания! Только куда же его затолкать? Ни одной щели! Придется пожертвовать кое-чем. Так! Тетрадку вон! Ручку вон! Учебник с непонятными буковками прочь! Вот теперь, кажется, всё вошло. Можно отправляться в школу. Тем более, что сейчас восемь часов пятьдесят девять минут пятьдесят семь секунд… Нет, уже… Ну, не важно…

НА УРОКЕ

— Почему, Петрович, опоздал?

— Да… это… я подвиг совершал.

— Подвиг?

— Да. Не хотел говорить, но раз уж такое дело… Вообщем, я крушение поезда предотвратил. Иду смотрю рельсы одной нет. А тут уже поезд идет. Ну, я бежать. Навстречу. Бегу, бегу! Кричу, кричу! Поезд успел остановиться всё-таки в одном сантиметре от того места, где рельсы нет. Мне машинист сказал, что меня должны представить к правительственной награде. Сам Медведев будет вручать.

— Ну, понятно, Петрович. Одно непонятно: как ты оказался в этом месте, если железная дорога совершенно в другой стороне. Не по пути.

— Вот потому и опоздал, что она совсем не по пути в школу.

ЛИНЕЙКА

Сказочница. Вообще Петрович очень любит линейки, но совсем не те, которыми измеряют, а те, на которых стоят. Нет, стоят не на линейках. То есть на линейках тоже стоят, а не сидят. Нет, стоят, с смысле, на полу. Вот и получается, что на линейке. Ну, как бы это объяснить, чтобы вы поняли. Конечно, вы поняли. Хотя непонятно, почему их называют линейками. Ведь правильней их было бы называть «подковками». Представляете: «на подковку становись!»

— На подковку… Тьфу ты! На линейку становись! Я сказал «становись», а не облокачивайся на стену или ложись на подоконник. Овчаров! Может, папу попросить, чтобы он тебе сделал кресло-кровать для линеек?

— Причем тут папа? Если что, сразу папа.

— Равняйсь! Отставить! Кисилев, ты команду «равняйсь» понимаешь? Или тебе еще нужно это по-русски объяснять? Равняйсь! Смирно! Слово предоставляется нам, физрукам. Вчера, позавчера, позаповчера у нас прошли соревнования. Хорошо прошли! Отлично прошли! Молодцы! Так держать! Награждается Овчаренко Витя, занявший первое место по прыжкам в сторону. Овчаренко Гена, занявший девятое место по прыжкам в бок. Овчаренко Алеша, сорок девятое место по прыжкам на месте. И все остальные Овчаренко награждаются по прыжкам вообще. Руки сами себе пожмете. Я одному пожал, и с вас хватит. Что я вам рукопожимающая машина?

— Теперь я хочу сказать. Буквально только что недели три назад мы вернулись с районных соревнований по волейболу. Хорошо играли наши ребята на высоком профессиональном уровне. Особенно по дороге на соревновании в автобусе. В подкидного. Но неплохо и там. Я бы даже сказал: блестяще. Один из игроков нашей команды, Олег Евдокимов, даже завоевал приз зрительских симпатий. Пожалуйста, Олег, получай приз!

— А где приз?

— Ребята! Давайте вручим Олегу приз зрительских симпатий. Так… Вы свистите. Вы стучите ногами. А вы кидайте в Олега пустые бутылки! Начали! Хорошо! Спасибо! Благодарю за внимание!

— Так… Слово предоставляется…

— Дайте я скажу! Ребята! Вся следующая неделя объявляется неделей супер-шоу-дискотеки.

Визги.

— Ну, я знала, что вы с восторгом воспримите это сообщение. Но для участия в супер-шоу-дискотеке, которая будет продолжаться непрерывно, только во время уроков мы будем чуть-чуть приглушать музыку, чтобы не мешала учителям учить уроки… Так… для участия надо подать заявку и приготовить какой-нибудь номер. Можно первый, можно двадцать первый, можно сто первый. Какой угодно… Понятно, ребята?

— А можно ничего не готовить?

— Так… Кто это сказал?.. Ну, я так и думала. Тебе, Гриша, можно ничего не готовить. Ты и так каждый день готовый.

— А чо Гриша? Чуть что — сразу Гриша. Заколебали уже.

— Слово предоставляется…

— Я возьму слово. То есть возьму слова, потому что я много слов возьму. В смысле, скажу… Ребята! Кончается четверть. А вы посмотрите, журналы открыть нельзя. Волосы дыбом на зимней шапке встают. И начинают шевелиться. Так шевелятся, шевелятся, а потом ам! И голову откусили. Так… Что-то я не то несу. Да я вообще ничего не несу. А чего это я? Ах, да! В общем, откроешь журнал — ужас! Одни пятерки… по рисованию… кое у кого. Даже Гриша…

— А чо Гриша? Чуть что — сразу Гриша. Заколебали! Вот закончу одиннадцать классов! Не пойду на фиг больше в вашу школу. Пойду в педуниверситет. Ну, пацаны, тогда держитесь!

— Гриша! Я выступаю или ты выступаешь?

— А я ему сейчас выступлю!

— А чо сразу по ней-то бить? Она же не казенная… А потом кричите, что Гриша на уроках не может спокойно сидеть.

— В общем, вы мена, ребята, поняли, что нужно подтянуться.

— Сколько раз?

— Подналечь. Поднатужиться. Поднапрясться и… в общем, сами понимаете, исправить…

— Ребята! Это самое… Вот тут говорили о внешкольных мероприятиях, о успеваемости, о том, какие вы прекрасные спортсмены. Я тоже хочу сказать несколько добрых слов: добрый, добрый, добрый, добрый. А теперь… это самое… как обычно, ложку дегтя в бочку с медом. То есть наоборот. Бочку меда в ложку дегтя… Вчера наш завхоз зашел в женский туалет. И представляете… повешал там топор. Нет, не гвоздь, а просто так повешал. К утру, говорит, несколько дым рассеялся, и тогда топор упал. Что это такое, я спрашиваю?

— Закон земного тяготения.

— Это кто там еще такой умник нашелся? Заучился, видно, совсем. Физику, смотрите, выучил. А потом математику выучишь, химию. Так что ли получается?.. Так, ребята… это самое…

— Так это ли то?

— Вот я скажу ЭТО, а потом вам слово предоставим говорить про ТО… Если вы где-то что-то о чем-то… сообщайте мне. Понятно? Никто не узнает, что это именно вы… это самое. Понятно?

— У кого-нибудь еще?.. Слово предоставляется дежурному классу!

— На этой неделе дежурил наш класс. Вся школа сидела на подоконниках, бегала по коридорам, щелкала семечки и не подчинялась дежурным. Наш класс дежурство сдал!

— Наш класс дежурство принял!

— Еще будут выступления, объявления, дополнения, донесения, извинения? Налево шагом… я сказал «шагом», а не вприпрыжку галопом… шагом бегом марш! Тьфу ты!

СКАЗОЧНИЦА. Петрович любит все предметы, потому что на каждом уроке он очень много узнает. Но тут же забывает и больше не вспоминает. А не любит Петрович перемены, потому что они очень маленькие. Вообще, считает Петрович, что в школе нужно оставить одни перемены. И тогда не будет никаких проблем. А в этом учебном году Петрович… это самое… подвиньтесь поближе, я вам на ушко скажу… влюбился.

ЛЮБОВЬ

— По ночам в тиши я пишу стихи. Пусть твердят, что пишет каждый, когда ему столько же, как и мне лет. В каждой строчек только точки после буквы Л… Нет! Больше нет сил терпеть. Я сейчас же пойду и всё это ей скажу. Любимая! Я не могу больше без тебя. Я умираю от неразделенного чувства. Так взгляни на меня хоть один только раз! Твои глаза, как два тумана, ты вся загадка и мечта. И беспрерывно твое имя твержу я сутки напролет. Всё! Иду! Признаюсь ей во всем и предложу ей свою руку и сердце.

ВСТРЕЧА

— Эй, ты! Как там тебя? Швабра неумытая!

— Чо надо, козел бабы Дусин?

— За козла можно и по ушам схлопотать.

— От кого? От тебя что ли?

— Ну, ты это… да стой ты!

Петрович хватает девочку за руки и начинает выкручивать их.

— Отпусти! Больно, урод!

— Терпи, казак! Я чо хотел сказать тебе? Ты сама не догадываешься?

— Да пошел ты вон!

— Ах, ты еще и ругаешься? Посильнее закрутим ручку!

— Ой! Ой! Ой!

— Ну, как теперь?

— Никак! Отпусти!

— Отпущу, если выслушаешь меня и дашь согласие.

— Чего тебе надо?

— Тут дело такое… В каждой строчке только точки после буквы Л. Ты поймешь, конечно, всё, что я сказать хотел. Поняла?

— Ага!

— Что я хотел сказать? Молчишь? Еще сильнее ручку прикрутим! Это болевой зажим у нас, у конкретных пацанов, называется. Так будем отвечать?

— Буду! Только я не поняла, о чем ты.

— Ладно. Продолжим объяснение дальше. Слушай внимательно мой конкретный «базар»… Но тает снег весной всегда. Быть может, мне ты скажешь… Что ты мне должна сказать?

— Не знаю.

— Ах, не знаешь! Прикрутим посильнее!

— Ой! Ой! Ой!

— Нет, не ой-ой-ой… Дальше продолжаю объяснение…Стоит мне тебя увидеть, стоит мне тебя узреть…Это я уже сам сочинил. Неплохо? Так ты поняла?

— Да.

Отпускает ее.

— Ну, вот, любимая…

Она дает ему пощечину.

Довольный Петрович:

— Бьет — значит, любит. Как я счастлив…

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

КАЛИНОВКА

Переезд переезжаешь

И в деревню попадаешь.

Слева мельница стоит.

День и ночь она гудит.

Справа домики, пейзаж,

Недостроенный гараж.

Дальше слева весовая,

Неказистая такая.

А потом увидим базу,

Не одну, а много сразу.

Там коровы и быки,

Балагуры — мужики

И доярки, и поярки,

Молодежь и полустарки.

РТМ здесь и склады

Всюду разные видны.

Возле тока поворот

Вы проходите — и вот

Всех прекраснее и краше

За оградой школа наша.

В шубу теплую одета

И зимой она и летом.

Вся зеленая такая,

Словно елочка лесная.

У крыльца очистив обувь,

Заходите смело, чтобы

Погрузиться в жизнь иную,

Бесподобную такую.

Здесь повсюду ребятня.

Крики, свисты, беготня.

Тут зевнуть нельзя ни разу,

С ног собьют, затопчут сразу…

Как стремительный поток,

Что грохочет возле ног,

Камни черные сдвигает,

И страшит их и пугает.

Лишь в углу, примкнувшись, Джанин,

Как культурный парижанин,

Не дерется, не вопит,

А с учебником сидит.

Яша Гаас положил глаз

Черный на десятый класс.

Предлагает Симаковой

С ним поужинать в столовой.

Тихо крадется учитель:

— Милые! Не раздавите!

У меня семья и муж,

Да и жить хочу к тому ж.

— Хочешь жить, так не ходи,

А в учительской сиди!

У дверей столовой давка.

— Эй, вы там, — кричат, — на лавках!

Долго будете сидеть?

Нет уж силушки терпеть!

Вышла Тома с пирожком,

Вышла Юля с пирожком,

Вышла Настя с пирожком

Поделиться им с дружком.

Лишь Величко и Долгов

Не выносят пирожков.

Нет, не то, что не велят,

Сами всё они съедят.

Но звонок звенит. И скоро

Стало пусто в коридорах.

УТРО

Звенит будильник. Из-под одеяло доносится недовольный стон.

— Вот раззвенелся! Делать тебе больше нечего! Да замолчишь ты в конце концов или нет? Поспать не даешь!

В комнату заходит мама.

— Это еще что такое? А ну-ка быстро вставай, лентяй!

Из-под одеяло доносится стон.

— Считаю до десяти! Если не встанешь, сдерну с тебя одеяло и оболью холодной водой.

Стон становится громче и недовольней.

— Раз… два… три… четыре… пять…Ох! Что сейчас будет!.. шесть… семь… восемь…

Стоны из-под одеяла становятся громче и продолжительней.

— Девять… девять с половиной… девять с четвертью… девять на ниточке… Ну, всё! Мой терпение кончилось…

— Мамочка! Мне нельзя вставать! — истошно вопит Петрович.

— Почему?

— Потому что я заболел.

— Заболел? Как заболел?

— Как? Как? Как заболевают все дети? Так я и заболел.

— И чем же ты, интересно, заболел?

— Как чем? Ну, чем… чем… этим самым… Ну, как его?

— Ну, и как?

— Ну, этим… ну, вот…

— Ну, чем же?

— Ну, этим… А! грибом! Вот! Я заболел гри-бом! Ой! Мне плохо! Я умираю!

— Подожди, Петрович, не умирай!

— А чо?

— Скажи хотя бы, какой у тебя гриб?

— Как какой? Самый настоящий!

— Я понимаю. Но грибы-то бывают разные? Грузди, подосиновики, подберезовики. Опята, в конце концов. А у тебя какой гриб?

— А…а…а… Вот ты о чем! У меня… у меня…

Петрович почесал затылок, натужно кашлянул, притворно чихнул и обрадованно воскликнул?

— У меня сморчок! Видишь, я чихаю бесперечь и сморкаюсь.

— Ах, вон оно что! Значит, у тебя сморчок?

— Да, сморчок.

— Хм, странно… А лоб у тебя совершенно холодный. Ну-ка, покажи язык!

— Зачем?

— Широко открой рот и скажи «а»!

— А…а…а…

— И язык красный, без налета… Нет, Петрович, у тебя не сморчок, а свинушка.

— Свинушка?

— Да-да! Свинушка! Только настоящая свинья может обманывать, что болеет, чтобы не пойти в школу. А ну-ка вставай живо!

И мама сдернула с него одеяло. Петрович, тяжело вздыхая, поднялся.

— Эх, не жизнь, а сплошной гриб — поганка.

ПО ДОРОГЕ В ШКОЛУ

Петрович встречает одноклассника.

— Саш! А тебя в школу ходить нравится?

— А…а…а…

— А вот мне ходить нравится, а учиться не очень.

— Петрович! А ты когда вырастешь, кем будешь?

— Пивцом.

— Так у тебя же голоса нет!

— А зачем мне голос? Пивом можно торговать и без голоса.

— Петрович! А ты что больше любишь — шоколадки или мороженое?

— Я больше всего шоколадное мороженое.

— Петрович! А ты жвачку хочешь?

— Давай!

— Только у меня «Орбит без сахара»!

— А где сахар?

— Нету.

— Вот так всегда. Сам, что послаще съест, а Петрович — на! Объедки жуй!

Встречают еще одного одноклассника.

— Здорово, пацаны!

— Привет, Андрюха!

— А я вчера на «Москвиче» катался.

— Это к вам приехали?

— Нет, к соседям, племянник.

— Это надо же такую даль из Москвы в Калиновку ехать!

НА УРОКЕ РУССКОГО ЯЗЫКА

Учительница показывает буквы и спрашивает Петровича:

— Это какая буква?

— Эм.

— А эта?

— Ша.

— А вот эта?

— Пэ.

— А вот эта?

— Марья Ванна!

— Что, Петрович?

— А что с вами случилось?

— Со мной? Со мной ничего не случилось. А что такое, Петрович?

— Ну, как же ничего, Марья Ванна! Если вы за ночь все буквы забыли.

Учительница:

— Так, ребята! Давайте придумаем предложение со словом «соль»! пожалуйста, Петрович!

— Мама сварила очень вкусный суп.

— Петрович! А где же соль?