Рассказы о Мите

1

ВОРИШКИ

В огороде росла яблоня. В этом году она была усыпана большими яблоками, которые под ярким солнцем покрывались красным загаром. Митя уже лег спать, за окном было темно, когда он услышал, как хрустнула одна ветка, потом другая, потом еще.

Он вышел во двор и увидел двух мальчишек. Один взобрался на яблоню и сбрасывал тому, что стоял внизу яблоки. Они так были увлечены своим занятием, что даже не заметили, как появился Митя. Митя деликатно кашлянул — никакой реакции.

— Ребята! — тогда сказал Митя. — Давайте я принесу лестницу!

Тот, что был внизу, выронил рубаху, в которую складывал яблоки, и такого задал стрекача. Наверно, даже и не заметил, как перелетел через ограду. А второй, что был на яблоне, закричал «Мамочка!» и стал поспешно спускаться. Но ветка под его ногой хрустнула, и ему пришлось забраться на сук повыше. Теперь он был так высоко, что боялся спуститься.

— Ну, видите, как неудобно без лестницы собирать яблоки! Можно запросто упасть и что-нибудь сломать.

Митя по-хозяйски обошел яблоню и тяжело вздохнул.

— А вот мы всегда собираем яблоки с лестницы.

Когда Митя приволок лестницу, воришка уже, как волк, подвывал на яблоне. Наверно, он решил, что всю оставшуюся жизнь ему придется провести здесь.

— Простите! Я больше не буду! Простите, пожалуйста! Это Мишка меня соблазнил.

Митя прислонил лестницу к стволу, придавил ее в землю для устойчивости.

— Вот теперь хорошо! Становитесь на ступеньку и рвите себе яблоки спокойно!

Но мальчишке уже не хотелось никаких яблок. Он теперь их ненавидел так же, как и кашу из «Геркулеса».

— Да чего вы? Рвите! Рвите! У нас тут на целую улицу хватит! Ой!

Спохватился Митя.

— Да вам же не во что их складывать! Подождите! Я сейчас принесу ведерко. Потом как-нибудь отдадите!

Митя побежал за ведерком. Но когда вернулся, мальчишке почему-то на яблоне не было. Он окликнул его. Тишина. С той поры больше никто к ним за яблоками не залазил. А те мальчишки Мите ни разу не попались.

2

ПЕТРОВ

На перемене Митя вышел на школьное крыльцо. Во дворе играют в догонялки, в классики, а семиклассник Петров трясет младшеклассников, то есть отбирает у них деньги.

Схватит какого-нибудь первоклассника за шиворот, приподымает его над землей:

— Ну, что, шмокодявка, сам отдашь или тебе сначала нужно смазку сделать?

Все боятся Петрова, плачут, но отдают деньги.

Митя подошел к Петрову и поздоровался.

— И здоровее видали! — хмыкнул Петров.

— Вот! — сказал Митя, протягивая пять рублей. — Это у меня было на мороженое. Да, ладно! А то еще горло заболит. А ведь вам нужнее.

Петров удивленно посмотрел на Митю. Но деньги взял.

— Молоток! А теперь отвали отсюда! Не мешай мне работать!

— А хотите, — спросил Митя, — я у мамы попрошу сто рублей?

— Зачем? — удивился Петров.

— Как зачем? Вам! Ведь вы же нуждаетесь в деньгах! Может быть, вам нечего кушать.

— Мне нечего кушать? — закричал Петров. — Да я по сто шоколадок каждый день сжираю.

— Ну, может быть, вам нужно теплую обувь купить, потому что зимой будет не в чем ходить в школу?

— Пацан! — уже орал Петров. — Иди отсюда!

— Ну, я не знаю, — пожал плечами Митя. — А может быть, у вас братик или сестренка тяжело больны. И вам срочно нужны деньги на операцию за границей. Вы только не стесняйтесь, скажите. Я побольше попрошу у мамы с папой. Может быть, они даже целую тысячу дадут.

— Достал ты меня, гаденыш! — завопил Петров.

И как-то странно задергался.

— Идея! Давайте я организую сбор добровольных пожертвований для вас! — радостно предложил Митя.

— У-у-у! — взвыл Петров. — Забирайте свои деньги, фашисты!

Он стал выворачивать карманы и расшвыривать деньги по школьному двору.

Плач сотрясал все его тело.

3

СПИСАЛ

На перемене к Мите подошел двоечник Долгов.

— Диман! Дай сдуть домашку по матке!

— Пожалуйста! — сразу согласился Митя.

И протянул Долгову тетрадку. Долгов упал за парту и принялся поспешно переписывать задачку в свою тетрадь.

— Не торопись! — сказал Митя. — Ты понял смысл первого действия?

И он принялся обстоятельно растолковывать, почему именно такое первое действие, а не какое-то иное.

— Давай покороче! — покосился на него Долгов.

— А вот второе действие очень интересное! — оживился Митя. — Ты только послушай, как я пришел к нему!

Долгов, слушая его, хмурился всё больше и больше. Митя же разгорячился: еще бы, ведь математика — такая интересная наука!

— Ты бы того, — не выдержал Долгов, — не надо! Мне же только списать. А все эти рассуждения до лампочки! Да и перемена скоро кончится.

— Да что там перемена! — махнул Митя рукой. — Может, после уроков задержимся? Тут ведь что главное? Чтобы понять всё!

Митя ткнул пальцем в тетрадку.

— Вот третье действие. Его можно было решить обычным способом. Ну, уж нет, думаю! Так любой дурак может. А нет ли какого другого способа? Стал думать. И … представляешь? Нашел!

— О-о-о! — застонал, как от зубной боли, Долгов. — Забирай свою тетрадку на фиг!

— Но ведь ты же еще не все списал!

— Да не всё! И не надо! Может, я хочу двойку получить, — закричал Долгов. — Чего ты ко мне пристал? Да пошли вы все!

И Долгов, как горностай, помчался из класса.

4

В АВТОБУСЕ

На остановке в автобус поднялась бабушка. Свободных мест не было. Бабушка остановилась в проходе. В одной руке у нее далеко не маленькая сумка, другой рукой она судорожно вцепилась в поручни сидения. На сидении же, широко расставив ноги, расположился крепко сбитый паренек с плэйером и серьгой в ухе. Всякий раз, когда автобус подбрасывает на ухабе, бабушка ойкает «Ой! Господи!» и еще крепче хватается за поручни.

— Молодой человек! — не выдерживает одна из стоящих женщин. — Вы бы уступили место бабушке!

Паренек — как о стенку горох — никакой реакции.

— Ох! И молодежь пошла! — возмущается стоящий дедушка. — А вообще, чего вы хотите? Раньше хоть пионеры были, комсомол воспитывал. А теперь одни бандиты и наркоманы в почете.

— Да чего тут говорить! — горячится солидный мужчина, тоже стоящий в проходе. — Врезать ему леща — и всё! Всё равно такие слов не понимают.

Паренек же, как статуя — даже глазом не моргнет.

— Погодите, граждане! Не горячитесь! — не выдержал Митя. — Чего вы напали на него?

Паренек удостоил Митю благосклонного взгляда.

— Ну, и что из того, что молодой? — продолжал Митя. — А разве среди молодых не бывает хронических больных? Может быть, у него туберкулез или врожденный порок сердца? А вдруг у него эпилепсия? Встанет, и его начнут бить припадки.

Паренек снял наушники и выключил плэйер.

— Ты это, — сказал он Мите, — не очень-то того…

— Ну, вот! Вы же сами видите! — Митя развел руками. — Он даже не может ясно выразить свою мысль. А вы к нему пристаете!

— Да кто к нему пристает! — сказал солидный мужчина. — Ну, сидит и пускай сидит! Больно надо! Может быть, у него ноги ампутированы. И вместо ног протезы.

— Чего? — закричал паренек.

— А мы… — Митя повернулся к бабушке. — Неужели считаете себя старой?

— Кто? Это я-то старая? — закричал женщина. — Да я, если знаете, никогда в общественном транспорте не сижу и кросс бегаю.

5

ЧАСТУШКИ

Приближалось родительское собрание. Оля Яковлева собрала актив класса. Строго оглядев ребят, спросила:

— Какие мысли по поводу? Как я и думала, конечно же, никаких. Всё на старосту: думай, организуй! Мы же, как серые мышки, посидим, помолчим. Плюну на всё, уйду! Крутитесь, как хотите?

Яша сказал:

— Ты поругалась с Генкой, а мы-то тут при чем.

— В личную мою жизнь, — Оля погрозила пальцем, — в грязных ботинках лезть не надо.

Яша обиделся:

— У меня чистые ботинки. И никуда я не лезу!

— Не будем отвлекаться! Значит так! Значит так!

Оля задумалась. И решительно произнесла:

— Нужно пропесочить весь «цвет» нашего класса, чтобы родители знали, какие у них детки и наконец-то занялись их воспитанием. Согласны?

Все кивнули.

— Тогда нужно продумать, в какой форме это лучше всего сделать.

— Комедию можно сочинить.

— Комедия — это хорошо. Это здорово! Но не успеем! Собрание завтра.

— Тогда сценки.

— Сценки уже были в прошлый раз.

— Частушки?

— Частушки? Так! Это идея! Ваня! Ты у нас поэт. Немедленно сочиняй частушки! А петь будут Борька и Митька.

— А почему мы?

— Борька потому, что хорошо поет, а Митька, чтобы перестал умничать. Детектив с трубкой!

— Слушаемся, товарищ генерал!

— Перестаньте паясничать! Пока я бегаю за гармонистом, чтобы частушки были готовы!

Обведя всех грозным взглядом, Оля бросилась за музыкантом. Не выполнить ее приказ было немыслимо. Поэтому к ее приходу, точнее прибегу, всё уже было готово. Постелив на колени затертую зеленую тряпочку, гармонист растянул меха. Пел один Борька. Митя молчал, как будто воды в рот набрал.

Вовка — лодырь, тунеядец,

Целый день баклуши бьет.

Вовка книжек не читает,

Малоразвитым растет.

Тонька катится на двойке.

Усмехается народ.

Что ж уроки ты не учишь? —

Он в догонку ей орет.

Витька очень драться любит.

Дает волю кулакам.

С фонарями Витька ходит,

Освещает школу нам.

Лизка — страшная болтушка,

Не закроет Лизка рот.

Всё болтает и болтает

Дни и ночи напролет.

Вася в ухо вдел колечко.

Школа вся поражена.

Вот нашлась еще б уздечка,

И запрягли б пацана.

— Частушки отличные! Ядреные! Сочные! — похвалила Оля. — Почему ты не поешь?

Набросилась она на Никиту.

— Я этого петь не буду. Однозначно! — сказал он.

— Конечно, — проговорила Оля. — Ты же добренький, малохольный.

— Можно хотя бы так: две последние строчки переделать? А? — спросил Никита.

Оля кивнула.

— Всё равно тебя не исправишь! Пусть будет фифти-фифти! Две строчки Борька поет, Ванины. Последние две строчки поешь свои. Чтобы у меня всё чики-чики! Понятно? Тогда по коням!

— Дорогие родители! — сказала Вера Ивановна, открывая собрание. — Дети вам что-то приготовили. Я не знаю, что они приготовили. Давайте посмотрим их выступление!

Гармонист сел на стул и, расстелив на коленях зеленую тряпочку, вооружился гармонью. Никита и Боря заметно волновались. Гармонист сделал проигрыш и скомандовал:

— Начали!

— Вовка — лодырь, тунеядец,

Целый день баклуши бьет, —

пропел Борька. Дальше подхватил Никита:

— Зато руки золотые,

Соберет хоть самолет.

Так они и пели. Две первые критические строчки Борька, две следующие собственного сочинения — Никита.

— Тонька катится на двойке.

Усмехается народ.

— Скоро будет на пятерках

Тоня ездить круглый год.

— Вовка очень драться любит.

Дает волю кулакам.

— Будет Вовка популярен,

Как Чак Норрис и Ван Дамм.

— Лиза — страшная болтушка.

Не закроет Лизка рот.

— С ней никто не заскучает

И от скуки не умрет.

— Стас — врунишка несусветный.

Врать он сутками готов.

— Видно станет он фантастом.

Берегись, Кир Булычов.

— Ходит Милка, как невеста.

Метет клёшами полы.

— Её вкус и чувство меры

Выше всяческой хвалы.

— Всем Наташка рожи корчит.

Передразнит хоть кого.

— Артистическим талантом

Обладает ого-го!

— В бой морской играет Яшка

На уроках сам с собой.

— Будет Яшка адмиралом!

Будет Яшка волк морской!

Артисты замолчали, поклонились публике. Кто-то хлопнул и последовал шквал аплодисментов.

— Так держать!

Взволнованные певцы вышли из класса.

— Хорошие у нас дети! — произнес кто-то.

— Ага! — согласились с ним. — Когда спят зубами к стенке.

5

КАК МИТЯ НЕ СТАЛ ГЕНИЕМ

Как говорится, всё гениальное просто. И оказывается стать гением проще пареной репы. И оказывается, что для этого нужна всего-навсего яблоня. Когда Митя услышал на уроке от учительницы, как Ньютон открыл закон земного тяготения, он понял: вот оно! Вот чего ему не хватало, чтобы стать нобелевским лауреатом и навсегда прославить родные места тем, что здесь жил и делал открытия гений. Благо, что на их огороде росла яблоня. Одного взгляда на эту яблоню было достаточно для того, чтобы понять, что она создана именно для производства гениев.

Сразу же после уроков Митя сел под яблоню, прислонился к стволу и стал ждать, когда яблоко жвакнет его прямо по темечку. «Ну, теперь осталось совсем немного, — подумал он. — Вскоре обо мне заговорит весь мир. Во всех школах будут изучать мое открытие. Конечно, жалко ребятишек. Им и так столько приходится учить и без меня. Но на что не пойдешь, ради человечества!» Так прошел час. Яблоко почему-то не хотело никак падать. Может быть, они недозрелые? Митя поднялся. Осмотрел яблоки. Да вот и под деревом валяется падалица. Просто ему не хватает терпения. Он снова опустился на землю и стал мечтать о предстоящей вскоре ему славе. И не заметил, как заснул.

— Ты чего это на земле сидишь?

Митя протер глаза. Возле ограды стояла мама.

— Лучше бы уроки учил! Наверно, опять что-нибудь задумал.

Митя поднялся. Отряхнул штаны от мусора.

— Я это… мама… Ну, вообщем, ты иди! Я сейчас приду.

Мать покачала головой и ушла в дом.

Митя глубоко задумался. «Может быть, у нас яблоня не такая, как у Ньютона в саду? Чего вот они не падают? Когда не надо, их вон сколько нападает! А когда надо, их как будто гвоздями к веткам прибили!» И как он только подумал, что ему снова придется сидеть и ждать падения яблока, так ему даже расхотелось становиться гением. А что если?.. Митя сбегал в дом и вернулся с ножом.

— Сейчас мы это дело ускорим! — радостно сообщил он яблоне.

И стал подрезать у самого зрелого яблока плодоножку. Яблоко шлепнулось на землю. Тааак! Перестарался! Надо быть поаккуратнее! Со вторым яблоком он повозился побольше. Но вот плодоножка аккуратно подрезана. Теперь яблоко держится на тоненькой-тоненькой ниточке. Вот-вот должно оторваться. Митя быстро сел под яблоню.

«А! теперь-то мне понятно, почему Ньютон сделал гениальное открытие! Когда яблоко шарахнуло его по башке, у него сразу заработало серое вещество. Наверно, большое было яблоко. А вдруг мое яблоко маленькое? И серое вещество не заработает?»

Но и маленькое яблоко не хотело падать. Митя ударил кулаком по столу. Ни-че-го! Тогда он пнул по нему ногой. За шиворот ему что-то упало. «Наверно, какая-нибудь кусачая гусеница!» — подумал Митя, вскочил, как ошпаренный и сдернул с себя рубаху.

А в это время подрезанное им яблоко бухнулось возле его ног.

«Нет! так никогда не сделаешь гениального открытия!» — отчаялся Митя.

— Митяй! Ты чего там делаешь?

Это его друг и одноклассник. «А что если?..»

— Слышь, Серега! — позвал он. — Иди сюда!

Когда Серега зашел в огород, Митя стал ему объяснять:

— Залезешь на дерево, сорвешь яблоко и бросишь его мне на голову!

— Зачем? — удивился Серега.

— Это не твоего ума дело! Срываешь и бросаешь! Понятно?

— Чего же тут непонятного? Только я этого делать не буду!

— Почему? Что еще за фокусы?

— А если у тебя будет сотрясение мозга? Или вообще…

— Что вообще-то?

— Ну, ты что не понимаешь? Ну, это самое… И тогда меня посадят в тюрьму за убийство лучшего друга. Но хоть ты мне и друг, но в каталажку я не хочу. Вот еще!

— Серега! Ты что совсем что ли? Разве яблоком можно убить человека?

— А кто его знает! И психовать не надо! Давай я тебе шлем мотоциклетный принесу! Тогда хоть кирпич бросай, ничего башке не будет.

— Нет, Серега! Шлем не пойдет. Это исключено. Нужно, чтобы яблоко упало прямо на темечко, иначе никакого гениального открытия не сделаешь.

— Какого такого открытия!

— Гениального! Какого же еще! Ты разве не помнишь: нам сегодня учительница рассказывала про Ньютона? Как он сидел в саду и ему на голову упало яблоко, и он сделал гениальное открытие.

— Так бы и сказал! А то уже подумал, что ты задумал того самого…

— Чего того?

— Ну, это… руки на себя наложить. То есть яблоко… То есть…

— Ты чего, Серега? Совсем уже? Полезай на яблоню, только смотри бросай спелое хорошее яблоко, а не гниль какую-нибудь с червяком!

— Да чего тут не понять!

— И это, Серега, ты не с размаху бросай, как учебную гранату! А так прицельно отпусти!

— Сделаем, Митяй! Будь спок!

И Серега полез на яблоню. Митя опять уселся под деревом. Ну, всё! Сейчас! Осталось ждать каких-то несколько секунд. Сверху раздавалось сопение и кряхтение. А потом громкое чавканье.

— Ты чего там, Серега?

— Я это… чав-чав… я сейчас… чав-чав… я только яблоко доем… чав-чав!

— Ну, ты всё-таки, Серега, паразит! Я собираюсь, понимаешь, гениальное открытие сделать, а ты… добрался до бесплатного.

Чавканье стало еще громче.

— Серега!

— Угу!

— Ну, ты чего там?

— А можно я себе домой нарву немного запазуху?

— Нарывай хоть пять запазух! Но сначала мне на голову яблоко сбрось!..

— Ладно! Сейчас сброшу!

Вверху опять захрустели ветки.

— Серега! Чего ты там?

— Сейчас! Подожди немного! Уже бросаю!

Но в следующее мгновение что-то большое и черное навалилось на Митю и вмяло его в землю.

— Митяй! — услышал он сверху. — Ты как?

— Не знаю еще пока.

— Я это… Там на самой верхушке такое здоровое красное яблоко висело. Я и решил его достать и бросить тебе на голову. Стал подниматься, а ветка хрусть! Я и полетел.

— Ты еще долго на мен будешь лежать?

Серега и Митя поднялись. Митя ощупал грудную клетку. Кажется, ребра целы. Только голова немножко кружилась.

— Это, Митяй, хорошо, что я на тебя упал. А если бы на землю, то мог бы себе что-нибудь сломать. А у тебя вон щека поцарапана. Кровь бежит.

Митя провел рукой по щеке. Посмотрел на пальцы. Действительно, кровь.

— Ну, это, Митяй… гениальная-то идея какая-нибудь пришла тебе в голову? Ведь всё-таки не яблоко, а такая туша свалилась. Куда уж Ньютону до тебя!

— Кажется, пришла! — зловеще проговорил Митя.

Глаза его как-то странно засверкали, пальцы сжались в кулаки, и он стал медленно надвигаться на Серегу.

6

ДУШЕВНАЯ ПЯТЕРКА

Урок литературы.

— Ну-с! — протяжно произносит Иван Ильич. — Кто у нас сегодня хочет отвечать? А? Митя тянет руку. Пожалуйста, сударь!

Митя проводит рукой по вихру, который тут же снова задирается вверх, и четко произносит:

— Илья Иванович! Поставьте мне, пожалуйста, двойку!

У Ильи Ивановича очки ползут на лоб.

— Позвольте! — растерянно произносит он. — Какую двойку?

— Обыкновенную. В классный журнал. И вот сюда мне в дневник.

— С какой стати я должен ставить двойку?

— Как? — удивляется Митя. — Я же не выучил урока.

— Тааак!

Илья Иванович долго рассматривает потолок.

— Это меняет дело. Вероятно, у тебя, дружок, были уважительные причины для этого.

— Никаких уважительных причин у меня не было. Я просто пролежал на диване, просмотрел телевизор.

— Хм! Конечно, это плохо! Но, наверно, это был очень интересный фильм или программа? Ты просто не мог оторваться, лишить себя, так сказать, такого удовольствия?

— Нет, Илья Иванович! Всякая чепуха! На меня напала просто лень.

— На меня тоже порой накатывают приступы лени. Тогда я валяюсь часами перед телевизором, смотрю всякую дребедень. На следующий день приходу на уроки с ненаписанными планами и непроверенными тетрадями. Все мы люди, все мы человеки. Выучишь к следующему уроку!

— А если не выучу?

— Ну, ведь всё равно же выучишь!

— Это нечестно.

— Что нечестно?

— Другие, если не выучат, вы им сразу ставите двойку.

— Другие, дружок, если не выучат уроки, никогда в этом добровольно не признаются. Когда их спрашиваешь, начинают мэкать, бэкать, хитрить, ловчить, изворачиваться. Некоторые дохитрят до того (Иван Ильич посмотрел в сторону Долгова), что успевают за год пережить пять пожаров, двенадцать наводнений и похоронить дюжины три бабушек.

— Разве это имеет значение, Илья Иванович! Я не выучил, и вы за это должны мне поставить двойку.

Илья Иванович на время замолчал, потом снова заговорил.

— Ты прав! Ты не выучил урока, и за это я тебе должен поставить двойку. Но я не буду этого делать. Вы хотите знать почему? Пожалуйста!

Илья Иванович оглядел класс.

— Потому что тема нашего урока звучит так: «Душа обязана трудиться». Вот! Вдумайтесь в эти слова! Сегодня Митина душа трудилась. Он боролся с искушением схитрить, обмануть. Он проявил принципиальность и смелость. И я ему за это ставлю «пятерку».