Сибирские рассказы

ПРЕДИСЛОВИЕ

Первой книгой, причем не художественной, а научно-популярной по истории, написанной специально для детей, была книга Ишимовой, высоко оцененная Пушкиным.

Книга много раз переиздавалась. Издается она и в наше время, что еще раз подтверждает правоту Пушкина на счет ее высоких достоинств. Но кроме ишимовской книги по родной истории есть множество и других, созданных специально для детей.

1

Волны весело бегут

На речные камушки.

Добры молодцы поют

Песнь о Волге-матушке.

«Далеко-предалеко

Сторона родная.

Там и небо высоко,

Там и дышится легко

И не надо рая.

Волга-матушка река

Широка и глубока!

Как на Волге на реке,

На протоке-старице

Мать тоскует о сынке,

Ждет его печалится.

Где ж вы? Где ж вы, казаки!

Ни письма, ни вестушки.

Подросли уже сынки,

А дочери — невестушки.

Волга-матушка река,

Ласковые волнушки,

Не дождешься казака

Со чужой сторонушки!»

Кто ж ты, Ермак? Разбойный атаман?

«Сарынь на кичку!» И пошла ватага.

И всё решает скорость и отвага,

И натиск бурный, словно ураган.

Купчишек за борт! На себя кафтан!

Трещит от золота карман!

— Эй, урус! — раздался визг

С берега крутого.

— Не плыви по речке вниз!

Смерть там ждет любого.

Дальше чёлны бегут.

Стихнул вражеский крик.

На крутом берегу

Стольный град Кашлык.

Он высокой стеной

Защищен, как броней.

А когда полетят

Стрелы с разных сторон,

Как залезет отряд

На обрывистый склон?

А во дворце просторном

Кучум — великий хан

Услужливым придворным

Рассказывал свой план:

— Поближе подпустите!

Лишь на берег сойдут,

Тогда их окружите

И режьте, и топчите!

Пусть все они умрут!

Пусть Ермака охрана

Доставит во дворец!

Хочу я атамана

Увидеть наконец.

Щиты сомкнули казаки.

Всё ближе берег. Скоро бой!

Стоят татары у реки

Шумливой дерзкою толпой.

Махнул Кучум, и тучи стрел

Закрыли солнце на мгновенье.

Тут залп пищальный прогремел.

Среди татар смятенье.

Один лежит в своей крови,

Другой же рану зажимает,

Укрыться кто-то норовит,

А кто-то в страхе убегает.

И снова залп, и визг, и вой.

И жертвы новые упали.

И вот нестройною толпой

Татары в гору побежали.

Гвардейцы ханские летят,

Остановить толпу пытались.

— Куда, предатели? Назад!

Чего вы, дурни, испугались?

В жаркой сечи казаку

Равного не сыщешь!

Рубятся на берегу

Сотни против тысяч.

Кто мечом, кто булавой,

Кто копьем сражается.

Враг подкошенной травой

На земле валяется.

Впереди всех атаман

В самой гуще рубится.

На горе великий хан

Всё сильнее хмурится.

«Если б только раньше знал

Про казачью вольницу,

За Урал бы не послал

С Маметкулом конницу!

Всё пропало! Все бегут.

Казаков боятся.

Скоро будут они тут!

Надо мне спасаться.

Будь же проклят ты, Ермак!

Но клянусь Аллахом!

Сложишь голову, казак,

Русская собака!»

— Убегай, великий хан! —

Крик истошный взвился.

— Видно это сам шайтан

С воинством явился.

Казаки вошли в Кашлык

И глазам не верят:

Город пуст и безъязык,

Всюду настежь двери.

Хоть кричи, хоть не кричи —

Ни души на улице.

Лишь собаки да грачи,

Да гребутся курицы.

Убежал великий хан,

Не посмел сразиться.

Или, может быть, обман

Здесь какой таится?

Вот подходят ко дворцу,

Зарядив пищали.

Сотник свистнул, и к крыльцу

С криком побежали.

И ворвавшись во дворец,

В изумленье встали…

Вот так хан! Ну, молодец!

Всю семью оставил.

Да еще десяток слуг,

Павших на колени.

Жмутся женщины в углу,

Бледные, как тени.

Не поможет им Аллах

И никто на свете.

Уж решили: смерть пришла

От пришельцев этих.

2

Ох, как длинна зима в Сибири!

Сугробы, ветер ледяной.

Припасы, что в Кашлыке были,

Уже закончились давно.

Пойдут на реку казаки,

Не всяк потом вернется целый.

В кустах заснеженных стрелки

Татарские пускают стрелы.

В лесах добычи — только бей!

Но знают караулы:

На казаков, как на зверей,

Охотятся вогулы.

3

Ермак призывает Ивана Кольцо.

Сидят во дворце за столом.

— Себя показал ты в боях молодцом.

Не станешь ли ныне послом?

— Ну что ты, Ермак? Ну, какой я посол?

Мне б саблей махать да стрелять.

Для этого б дела другого нашел.

Аль некого больше послать?

Ермак на соратника строго глядит

И бороду гладит, и долго молчит.

— Да что ж ты молчишь-то? — вскричал атаман.

— Какие замыслил дела?

Ответь мне: зачем и в какую из стран

Задумал отправить посла?

— Одним нам не выстоять в ратной борьбе,

Коль ханство пойдет против нас.

Страна ж эта очень знакома тебе,

И там побывал ты не раз.

— Да что ж говоришь ты загадками. Мне

Твои непонятны слова.

Когда и в какой побывал я стране?

— Страна эта, брат мой, Москва.

— Спасибо за честь величайшую, брат! —

Иван говорил, хохоча.

— Давно там меня дожидается кат

И острый топор палача.

4

Вот он град первопрестольный,

Православия форпост.

Звон несется колокольный,

Почитай, за сотню верст.

И на солнышке играют

Златом маковки церквей.

И никто не сосчитает

Твоих улиц, площадей.

А людей здесь, как опилок!

Хоть считай, хоть не считай!

С предостатком бы хватило

Их на весь сибирский край.

Слуги царские несутся —

Аж на крыши плещет грязь!

Простолюдины прижмутся

К стенам, истово крестясь.

А на площади торговой

Негде яблоку упасть!

И такие здесь обновы —

Загляденье! Просто страсть!

Но ничто здесь не прельщает

Ермаковских казаков.

Как бы ныне — кто тут знает? —

Не остаться без голов!

Едут так неторопливо

В окружении стрельцов.

Приказали бы служивым,

Разорвали б казаков.

Вот и Кремль. Перекрестились,

Меж собою говоря:

— Понадеемся на милость

Православного царя!

Грозен царь. Как только глянет,

Так душа несется в ад.

Ажно волос дыбом станет

И коленки задрожат!

На высоком золоченном

Восседает троне он.

Стража царская за троном

С бердышами с двух сторон.

И бояре глаз не смеют

Даже на царя поднять,

Цепенеют и бледнеют.

Пронесло бы хоть опять!

Казаки, как пни, застыли.

Всё сказал их атаман:

Как с наскока покорили

Государство басурман,

Как Кучум бежал трусливо

К степнякам, как говорят;

И какой тот край красивый,

И как сказочно богат.

Молвил царь:

— А вы не те ли,

Кто на Волге много лет

Промышляли, как хотели,

Несмотря на мой запрет?

А Ермак не тот ли самый,

Что топил моих купцов?

Он добыл немало славы

Средь разбойников-воров.

Уж давно ждала вас плаха,

Разлюбезные послы!

Не могли поймать, однако…

А вы сами вдруг пришли!

5

Хорош подарок царский!

Уж верно дорогой!

В восторге гость бухарский

Качает головой.

Подобные доспехи

Боярину б носить.

Царь ратные успехи

Умеет оценить.

Простил им царь разбои,

Велел дары послать.

Ведь дело-то какое-

Сибирь завоевать!

Цыплята кур не учат…

Какой же спрос с царей?

Но всё ж прислал бы лучше

Им хлеба побыстрей!

Да пороха поболе,

Да пушек, да свинца!

Тогда Сибирь, как поле,

Прошли бы до конца.

Загнали бы Кучума,

Как зверя, — и весь сказ!

Да ведь казачья дума

Царю-то не указ.

Грустит Ермак, вздыхая.

Все думы об одном:

«Еще зима такая —

И все здесь пропадем!»

6

Говорит купец, заливается,

Он товарами своими похваляется:

— Есть китайский шелк!

Кто в нем знает толк,

Никогда от него не окажется.

Есть бухарская ткань

И бумажная ткань,

И клинки есть на брань,

И сапфиры, и скань!

Только глянь! Только глянь!

7

Устал отряд, а каравана

Так и не встретили. Как быть?

Уж не Кучум ли их обманно

В ловушку хочет заменить?

Нет! к берегу пристать нельзя,

Чтоб не попасться на татарскую уловку.

— На острове, — сказал Ермак, — друзья,

Устроим мы свою ночевку.

Велел он выставить дозор.

— Смотрите, братцы, не усните сами.

Я чувствую, что с давних пор

Следят кучумовцы за нами.

Не раскусил я мнимого купца.

Нет никакого каравана, братцы.

Но пусть лишь сунутся, попробуют свинца

И сабли боевой казацкой.

Отряд уснул под дикий бури вой

И грохот волн. Не спит лишь часовой.

Но как увидеть через мрак

И как услышать в грозном реве,

Что к лагерю крадется враг,

Как волк, почуяв запах крови?

Себя не выдаст хрустом сучьев

И саблею не зазвенит.

Он не упустит этот случай,

За всё сейчас он отомстит.

Обложил стан со всех сторон,

Но раньше времени не хочет

Себя он выдать.

Окружен

Весь лагерь.

Мышка не проскочит.

Врага увидел часовой,

Но тут же был убит стрелой.

Кто был во сне зарублен саблей;

Кто без доспехов налегке

С татарами сражался храбро,

Дорогу пробивал к реке.

Добраться нужно им до стругов,

Тогда их не догонит враг.

— Держитесь только друг за друга! —

Кричит товарищам Ермак.

И атамана меч разящий

Блестит, как молния, в руке

В толпе визжащей и вопящей…

Всё ближе, ближе он к реке.

Уже ступил он на подмостки.

Сражаясь, пятится назад.

Под тяжестью прогнулись доски,

Как ветки на огне трещат.

Он саблей ранен был татарской.

— Нет! не возьмете всё равно!

Упал Ермак.

Тяжелый царский

Подарок утянул на дно.

Бегут к казачьей ставке струги.

Не слышно звонких запевал.

Толкается в борта упругий

Иртышский вал.

8

Через чащобы за Урал

Ведут отряды воеводы,

Чтоб этот край российским стал,

Приводят в подданство народы.

9

На коня Кучум садится.

— Воевода нас настиг.

Здесь желаю я сразиться.

Лучше места не найти.

— Пусть же сгинет враг проклятый! —

Сын воскликнул.

— Но, отец,

Мы же здесь к Оби прижаты.

Что случится — всем конец.

Здесь крутые берега.

Там течет Ирмень-река.

— Хорошо! — Кучум смеется.

— Если некуда бежать,

Значит, воинам придется

До последнего стоять.

Да и русских-то немного:

Может, тысяча иль две.

Разобьем! А там дорога

Нам на Волгу и к Москве.

Мы московского царишку

На веревке приведем.

Что-то он вознесся слишком.

Будет снова нам рабом.

Молвил Тарский воевода:

— Наконец, попалась мышь!

Нет тебе отсюда хода,

Никуда не убежишь.

Из пищалей бьют стрельцы,

Пушки сыплют ядрами.

Казачки, все молодцы,

До потехи жадные.

И кучумовская рать,

Дрогнув, бросилась бежать.

— Вах! Бежать-то некуда!

Разве только в реку нам!

Посыпались татары

С высоких берегов,

Как будто вихрь ярый

Сорвал листву с кустов.

1

Идут за казаками

Крестьяне и купцы.

Вдоль рек, тайгой, степями

Идут во все концы.

Идут за лучшей долей,

Других прельщает ширь.

За счастьем и за волей

Идут они в Сибирь.

Здесь нет бояр спесивых,

Помещичьих кнутов,

Корыстных и гневливых

Подьячих и дьяков.

Здесь где-то Белогорье,

Там рай и благодать.

Туда не может горе

Тропинку отыскать.

В ход топоры и пилы

Пошли в лесной глуши.

Насколько хватит силы,

Постольку и паши.

Деревни и остроги

На берегах реки.

И мчатся по дороге

Лихие ямщики.

Купцы, почуяв выгоду,

Со всех сторон спешат.

Давно пришли уж к выводу,

Что край-то просто клад.

Мехами соболиными

Угодья здесь щедры.

Скупаются купчинами

Сибирские дары.

2

У самого моря Охотского

За лето построен острог.

То подвига первопроходского

Великий и славный итог!

Да есть ли народ такой в мире,

Который всего за полвека

Прошел по бескрайней Сибири

По тундре, болотам и рекам,

Сквозь дебри таежные, горы…

Дошли до студеных морей.

Сибирского края просторы

Манили всё новых людей.

И шли казаки и крестьяне,

Монахи и беглецы,

Раскольники и горожане,

Промышленники и стрельцы.

Кто шел за богатой добычей,

А кто за свободной землей.

И русские быт и обычай

Они приносили с собой.

3

И куда ж ему податься

Телеутскому князцу?

Телеутам подчиняться

Чьей-то власти не к лицу.

Не пристало их народу

Бить поклоны всем подряд.

Только вряд ли уж свободу

Телеуты сохранят.

Там держава Алтынханов:

Только сунься — сразу съест!

Тут джунгары неустанно

Гонят их с родимых мест.

Енисейские кыргызы

На Алтай пришли. Беда!

Разлетаются, как брызги,

Их кочевья! Кто куда!

4

На суд к воеводе

Казак приведен.

— Тобой инородец

Обижен, Семен.

Зачем ты добычу

Забрал у него,

Взамен инородцу

Не дав ничего.

Негодное дело

Ты сделал, казак.

Зачем инородца

Обидел ты так?

Казак усмехнулся,

Усы подкрутил.

И так воеводе

Казак говорил:

— Подумаешь, важность —

Добычу забрал!

Да он уже столько,

Поди, настрелял.

Когда бы он русским

Охотником был,

Тогда бы по чести

Товар я купил.

Остяк, он же нехристь,

Тупая башка…

Зачем воевода

Жалеть остяка?

Пред ним воевода

Угрюмо сидит.

Насупивши брови,

Сердито глядит.

— Так, значит, вину

Ты свою признаешь,

Что отнял добычу?

— Ну, отнял! И что ж?

— Ну, если в своей

Признаешься вине,

Так, значит, заплатишь

Ему ты вдвойне.

— Да что же такое?

Да как это так?

— А это не всё

Наказанье, казак.

Еще и неделю

В тюрьме посидишь.

На небо в решетку,

Казак, поглядишь.

— Постой, воевода!

Ведь он же остяк!

Он веры не нашей.

А значит, наш враг.

— Не то ты глаголешь,

Казак! Для царя

Он подданный также,

Как ты или я.

И нонешним летом

Сибирский приказ

Уже не впервые

Прислал нам указ,

Чтоб нам инородцам

Обид не творить,

Не делать насилья,

Но дружбу крепить.

Вот так-то!.. Довольно!

Ведите в тюрьму!

Пусть яма уроком

Послужит ему!

— Ай, беда! — вздохнул старик.

— Едут снова русские.

Они хуже, чем воры.

Чтобы было пусто им!

1

Как в остроге Анадырском

Собралась в полудень рать.

Казаку к походам быстрым

Хоть куда не привыкать.

Без оленей здесь не выжить…

Это ж не московский тракт.

Только снег искристый брызжет

Из-под быстрых легких нарт.

На полу сидит Атласов.

Чум качает ветер злой.

Словно сотни контрабасов

Завывают за стеной.

И хозяин — вождь коряков —

Стал Атласова просить:

— Помогли бы нам, однако,

Наших недругов сломить.

Если будет сломлен враг,

Это будет очень славно.

За подмогу вам ясак

Будем мы платить исправно.

2

Невелика крепостица…

Просто не на что смотреть!

Только воин-то не птица,

Чтоб по воздуху лететь.

У горы крутые склоны,

Да и те покрыты льдом.

На тропе стоят заслоны.

Загрустили:

— Не возьмем!

— А они стреляют метко, —

Говорит седой казак.

— У меня на сердце метка

Не затянется никак

От стрелы корякской.

— Что же?

Отступать?

— И то не гоже!

По кручам лезут казаки.

Пищаль в руках казацких.

Сбивают меткие стрелки

Дружно грянули пищали

На корякский городок.

К стрелам паклю привязали,

Получайте огонек!

Там тушить не успевают:

Снег кидают, воду льют.

Казаки же всё стреляют

Передыху не дают.

Тут и пушечка при деле…

Ставят с южной стороны.

Только щепки полетели,

Словно брызги от стены.