Особый заказ

Утомленные днем мы поём

Колыбельные до темных времен.

Что ещё остаётся нам?

Смысл бороться, сила тьмы восстаёт со дна.

Спи спокойно, район, мы поём

Колыбельные до темных времен.

Чем ещё заниматься тут?

Сопротивляться глупо, мрак — водолаз да спрут.

Oxxxymiron

“Колыбельная” (альбом “Горгород”)

Пассажирский поезд точно по расписанию прибывал на восьмую платформу Центрального вокзала. Огромный черный паровоз, с легкостью тянущий за собой три дюжины вагонов, проплыл мимо перрона, изрыгая клубы дыма и постепенно замедляя ход. Наконец многосуставчатые поршни, приводящие в движение двадцать пар колес в полтора человеческих роста каждое, с лязгом остановились. Лакированные деревянные двери вагонов распахнулись, на платформу устремились потоки людей. В их числе с поезда стремительной бесшумной походкой сошел мужчина в легком коричневом плаще и широкополой шляпе.

Он был высок — но не настолько, чтобы выделяться из толпы. По лицу было непросто определить возраст — ему могло быть как двадцать пять, так и сорок. Также невозможно было предположить, к какому сословию он принадлежит — такого человека легко было представить как в дешевом пабе на рабочей окраине, так и на собрании закрытого джентльменского клуба. Никто из пассажиров того поезда не смог бы точно вспомнить его черт. Волосы — светлые или скорее русые? Глаза — серые или голубые?

На платформе Роберт Грейстоун, а именно так звали этого человека, в первую очередь взглянул на вокзальные часы. Половина четвертого. Времени еще много. Мужчина не спеша выкурил папиросу, как будто не замечая творящейся вокруг суеты, и устремился к выходу, скользя в разношерстной толпе, словно рыба в воде.

Залитая солнечным светом площадь перед вокзалом была полностью перерыта. Ветер разносил тучи пыли, слышалась перебранка рабочих, скрип лебедок и грохот паровых молотов, вбивающих сваи в неподатливый грунт — здесь строилась новая ветка метро. Роберт обогнул котлован, прошел мимо регбийного стадиона и университета, после чего свернул в узкий и извилистый Часовой переулок, застроенный невысокими старинными домами. Здесь Грейстоун очень вовремя встретил мальчишку — разносчика газет. К счастью, у него нашелся и свежий номер “Утреннего курьера”.

Купив нужное издание, Роберт продолжил путь и уже через несколько минут оказался у цели — уютной таверны “Зеленое яблоко”. Это скромное с виду заведение было овеяно славой — именно здесь почти сто лет назад вспыхнула первая искра знаменитой Громовой Революции, которая положила конец абсолютной монархии в Империи. Впрочем, сейчас Грейстоуна совершенно не интересовали события давно минувших дней. Его заботила лишь длинная, но четкая инструкция, данная Магистром.

“В пять часов пополудни ты должен сидеть за столиком у левого окна спиной к шкафу с винными бутылками. В твоих руках должна быть газета “Утренний курьер”, открытая на странице с биржевыми сводками. У официанта закажешь темный эль. К тебе подойдет хозяин заведения и скажет “Мистер, по вам видно, что вы проделали дальний путь. Не желаете ли снять номер?” Ты должен будешь ответить: “Да, я как раз ищу местечко, где можно было бы вздремнуть”. После этого он даст тебе ключ от нужной комнаты. Запомни, если ты ошибешься хоть в одной детали — закажешь пиво вместо эля или скажешь не “вздремнуть”, а, например, “передохнуть” — ключа не будет. Если хозяин не подойдет к тебе до четверти шестого — значит, что-то пошло не так. Расплачивайся и уходи. Дальнейшие распоряжения получишь позже”.

В зале “Зеленого яблока” царил приятный полумрак — узкие окна старинного здания и две керосиновые лампы давали не слишком много света. За самым большим столом шумно гуляла большая компания. С грохотом сталкивались тяжелые кружки, густой табачный дым поднимался к потемневшим дочерна потолочным балкам. За барной стойкой тянулся строй гигантских бочек. Прислонившись к одной из них, благообразный седовласый хозяин пересчитывал засаленные купюры. Несколько молодых официантов, одетых в зеленое, бодро обслуживали клиентов.

Роберт поудобней устроился за грубым столом, помнящим многие поколения выпивох, и заказал эль. С прочими пунктами плана можно было повременить — часы показывали без двадцати пять. Поэтому мужчина не стал сразу открывать страницу со скучными финансовыми котировками, а пробежал глазами первую полосу газеты.

“Тайное братство убийц — правда или вымысел?” — гласили огромные буквы на самом верху страницы. Роберт пробежал глазами громко озаглавленную статью.

“Один из самых мрачных мифов Империи обрел новую жизнь. Широкая общественность вновь заговорила о существовании организации, объединяющей неуловимых профессиональных убийц — настоящих мастеров смерти. Их услуги якобы стоят целое состояние, однако тот, чье уничтожение было оплачено, не имеет ни малейших шансов спастись. Они могут лишить человека жизни тысячей различных способов — и уйти, не оставив улик.

Возрождению этих зловещих слухов способствовали три страшных преступления, совершенных в последние полгода. В последний месяц минувшей зимы в собственной постели был убит судья Верховного суда Джейкоб Престон. Его задушили веревкой — так, что ничего не услышала даже находившаяся в соседней комнате супруга погибшего. Всего четыре недели спустя с жизнью безвременно расстался богатейший горнопромышленник и известный меценат Брайан Вулфтон. Его отравили во время светского приема. Следователи выяснили, что яд был добавлен в вино, но так и не смогли установить точный состав смертоносного вещества. Наконец, в начале этого лета неизвестный злоумышленник заколол премьер-министра, лидера Демократической партии Эдмонда Стайна. Доказать связь этих убийств не удалось, однако ни одно из них не было раскрыто.

У этих преступлений могут быть разные заказчики, но одни и те же исполнители — уверен профессор Императорской академии Лестер Праут.

— Братство убийц существует, — заявил он в беседе с корреспондентом “Утреннего курьера”. — Оно незримо сопровождает Империю на протяжении всей ее истории — и само пишет эту историю. Возможно, оно исполняет не только волю заказчиков, но имеет и свои собственные, никому более не ведомые цели. Вы думаете, власть в нашей стране принадлежит Императору? Парламенту? Финансовым воротилам? Генералам? Всем гражданам сразу? Глупости. Истинная власть здесь принадлежит лишь ИМ.

В свою очередь полиция, не смогла поделиться с прессой никакими новыми подробностями о расследовании убийств. Складывается ощущение, что служителей закона волнует не борьба с преступностью, а лишь попытки спасти собственную репутацию. Она сильно пошатнулась после того, как группа депутатов Парламента публично заподозрила в коррупции начальника столичной полиции — Грэма Холвертона. С тех пор он раздал журналистам уже десятки комментариев, в которых яростно отрицал все обвинения и даже грозился исками о клевете”.

Роберт сделал глоток эля и мысленно усмехнулся — пока подобные слухи распускают городские сумасшедшие вроде этого Праута, ему и Ордену беспокоиться не о чем. Он открыл биржевые сводки, которые “Утренний курьер” традиционно публиковал на шестой странице. Судя по всему, сейчас выгоднее всего было покупать акции нефтяных и пароходных компаний…

— Мистер, по вам видно, что вы проделали дальний путь. Не желаете ли снять комнату? — раздалось вдруг сзади.

— Да, я как раз ищу местечко, где можно было бы вздремнуть, — максимально непринужденным тоном ответил Грейстоун.

— На втором этаже. Справа от лестницы, — с этими словами хозяин положил на стол массивный потускневший ключ с деревянным брелоком, на котором была криво нацарапана цифра восемь.

Роберт расплатился, не спеша допил эль и направился наверх. Комната оказалась весьма тесной, маленькое окно смотрело прямо в глухую стену какого-то здания, а кровать была продавлена в нескольких местах. Впрочем, Грейстоун не стал детально изучать свои покои, а сразу задернул шторы, зажег свечу и открыл нижний ящик комода. Как и обещал Магистр, там лежал черный саквояж. Расстегнув его, Роберт аккуратно вытащил наружу бомбу с часовым механизмом. То, что нужно! Фитили — слишком примитивны и имеют свойство ломаться, химические взрыватели — чересчур капризны. Правда, помимо бомбы, Грейстоун с удивлением обнаружил в саквояже довольно большой и увесистый сверток. “Не вскрывать! При выполнении задания поместить рядом с основным устройством”, — говорилось в прилепленной к нему записке. Роберт еще раз взвесил сверток в руках. Внутри гремело нечто, похожее на камни.

— Что ж, будем надеяться, инженеры Ордена знали, что делали, — подумал Грейстоун, приступая к осмотру бомбы; стоило было убедиться, что в решающий момент она его не подведет.

В десять часов вечера Роберт покинул “Зеленое яблоко”. Дворами и переулками он направился в Высокие дубы — спокойный зеленый район частных особняков и тенистых бульваров.

Ему всегда нравилась ночная столица. Таинственный полумрак и мерцающий свет уличных фонарей куда лучше полуденного солнца позволяли разглядеть все пороки и темные страсти этого города. Сонм пьяных голосов доносился из гостеприимно распахнутых дверей баров. Где-то к нему уже примешивались звон стекла, грохот падающей мебели и звуки драки — разгоряченные алкоголем посетители давали волю кулакам. Тех же, кто предпочитал пьяной удали путешествие по темным глубинам подсознания, ждали многочисленные опиумные притоны. Наполняющий их дым трубок был столь густ, что люди в нем казались бесплотными тенями.

Не раз и не два Роберт ловил на себе жадные взгляды жриц любви. Одни искали клиентов прямо на улице, силуэты других виднелись в озаренных красным светом оконных проемах многочисленных борделей. Ярко накрашенные губы, платья с глубокими вырезами, призывные позы и манящие жесты — чтобы не поддаваться чарам, Грейстоун зашагал быстрей.

Среди подвыпивших горожан бесшумно шныряли охочие до легкой наживы воры-карманники. На одном из перекрестков здоровенный детина предлагал каждому встречному сыграть с ним в карты — и Роберт не завидовал тому, у кого хватит глупости принять приглашение...

В более богатых и чопорных районах города все выглядело благопристойней, но Грейстоун знал, что это — лишь иллюзия. Роскошные особняки и квартиры, рестораны и салоны, театры и джентльменские клубы — везде бал правили интриги и обман. Куда мчится этот роскошный паровой экипаж? Возможно, какой-то богатый пожилой господин спешит к своей юной любовнице, в то время как его законная супруга скучает дома? Что обсуждают эти два джентльмена в цилиндрах? Последние скачки или подкуп важного чиновника?

Вот и нужный дом — почтенный, двухэтажный, выстроенный из серого камня и почти полностью увитый плющом. Практически идеальное место для жизни, разве что трамвайные пути пролегают слишком близко — хозяину наверняка досаждает шум. Грейстоун достал из кармана часы. Они показывали четверть одиннадцатого. Этого не может быть — он покинул “Зеленое яблоко” ровно в десять и дорога должна была занять сорок-пятьдесят минут. Роберт поднес часы к уху — они молчали. Он ведь завел механизм незадолго до выхода! На всякий случай мужчина несколько раз повернул ключ, но все было напрасно.

Ну надо же часам было выбрать столь неподходящий момент, чтобы сломаться — впервые за несколько лет! Грейстоун не был суеверен, однако ему все же потребовалось некоторое время, чтобы прогнать тревожные мысли. В конце концов, в его практике случались и куда более серьезные проблемы — но даже они не мешали выполнению заданий. Без часов он сейчас вполне может обойтись — главное, чтобы не подвела бомба.

Дождавшись, когда одинокий кэб скроется за поворотом и улица станет пустынной, Роберт перемахнул через высокую живую изгородь и мягко приземлился на аккуратно подстриженный газон. В нескольких окнах особняка горел ровный электрический свет. Передвигаясь исключительно по темным участкам сада и крепко прижимая к себе саквояж, мужчина добрался до правого крыла дома. Как и обещал Магистр, решетка на одном из вентиляционных подвальных окон не была заперта — очевидно, для этого Орден вступил в сговор с кем-то из прислуги.

Протиснувшись внутрь и втащив за собой саквояж, Грейстоун закрыл окошко, нашарил в кармане зажигалку и чиркнул огнивом. Глупо было пытаться управиться с динамитом вслепую — столь фамильярного обращения взрывчатка не потерпит. Испугавшись непрошенного гостя, в стороны кинулись несколько крыс. Подпол был низким и пыльным, но без сырости и плесени. К одежде и волосам сразу прилипла паутина, клочьями свисавшая с балок над головой. Мощные деревянные брусья поддерживались квадратными каменными столбами. Как и говорилось в инструкции, Роберт подошел к третьей опоре справа во втором ряду. Спальня жертвы находилась прямо над ним.

Мужчина извлек бомбу из сумки и завел таймер на максимально возможные пятнадцать минут. Таинственный сверток он, как и было приказано, разместил около взрывного устройства.

Едва часы начали тикать, неумолимо отсчитывая мгновения до исполнения приговора, Грейстоун испытал желание немедленно броситься бежать, наплевав на предосторожности. Впрочем, он быстро подавил в себе этот порыв. Не умея действовать, исходя из холодного расчета, он бы не добился своего положения в Ордене, да и вообще не дожил бы до сегодняшнего дня. Пустой саквояж он положил рядом с бомбой — ткань все равно полностью сгорит. Затем Роберт погасил зажигалку и ощупью добрался до окна, где и столкнулся с первой проблемой — он уловил снаружи какое-то неясное движение.

Тиканье часов в этот момент будто ускорилось, одновременно став совершенно оглушительным. Этот звук заполнил собой все пространство подвала, он бил по барабанным перепонкам словно залпы крупнокалиберной артиллерии. У Грейстоуна даже промелькнула абсурдная мысль, что кто-то наверху, может расслышать это тиканье, а значит — задание провалено. На всякий случай мужчина нащупал на поясе револьвер и охотничий нож. Тем временем среди деревьев сада, у самой изгороди, вновь что-то промелькнуло.

Роберт напрягал зрение, жалея, что не способен видеть во тьме подобно кошке. А может, ему все просто мерещится? Нет — мрак между двумя могучими, раскидистыми платанами вновь всколыхнулся.

— Да покажись же ты, кем бы ты ни был! — хотел уже воскликнуть Грейстоун; тиканье часов уже причиняло ему почти физическую боль.

Наконец, он рассудил, что движения в саду, скорей всего, были лишь игрой света и тени, которая случилась из-за поднявшегося ветра. Роберт выбрался наружу, притворил вентиляционную решетку и вновь прокрался к изгороди. Один раз у него под ногой хрустнул какой-то прутик, но в целом, несмотря на спешку, меры предосторожности соблюсти удалось.

— Зуб даю, — разнесся над улицей чей-то грубый и явно не слишком трезвый голос. — Если вы сейчас все трижды громко крикните “слава Большому Джеку!” — с меня бочонок эля в следующей пивнушке!

— Слава Большому Джеку! — громогласно повторил хор из полудюжины мужских и пары женских голосов. — Слава Большому Джеку! Слава Бол… — третий выкрик потонул в громком пьяном смехе, после чего кто-то из компании дурным голосом затянул заунывную кабацкую песню.

Этого еще не хватало! Роберт машинально бросил взгляд в сторону дома, оценивая расстояние и возможные последствия для себя, если взрыв застанет его прямо в саду. Как назло пьяная компания снаружи явно никуда не торопилась. Судя по тому, что голоса и шарканье подошв по тротуару становились громче, а запах дешевого алкоголя ощущался все сильней — сейчас Большой Джек и его свита только приближались к тому участку изгороди, за которым скрывался Грейстоун. Хорошо бы они свернули на ближайшем перекрестке. Но что, если они пойдут прямо? Роберт, конечно же, заранее продумал альтернативный путь отступления, однако, чтобы уйти другим способом, ему требовалось пересечь сад в обратном направлении. Хватит ли на это времени, с учетом драгоценных минут, потраченных на выходе из подвала?

— Да быстрее уже, Большой Джек, чтоб тебя! — думал Грейстоун, утирая пот со лба. — Что вы вообще забыли на улице, где нет ни одного бара? Вы же все очень хотите хорошенько нажраться, а тащитесь, будто вас на каторгу ведут!

Тем временем положение Роберта стало еще более критическим — судя по раздавшемуся снаружи шуму и брани, перешедшей в новый взрыв хохота, кто-то из пьяниц споткнулся и упал. Приятели попытались помочь ему подняться, однако действовали они до крайности бестолково, только мешая друг другу.

Грейстону стало по-настоящему нехорошо. Пожалуй, такого волнения он не ощущал даже на своем первом самостоятельном задании. Сколько лет назад он его выполнил? Роберту начало казаться, что даже здесь он слышит зловещее тиканье часового взрывателя. Проклятье, неужели инженеры Ордена не могли собрать таймер с задержкой хотя бы на двадцать или тридцать минут! А лучше на целый час! Мужчина уже начал проклинать свою репутацию — в Ордене его ценили, в том числе, за умение очень быстро и бесшумно передвигаться.

Большой Джек и остальные все же смогли поставить на ноги своего упавшего товарища и даже начали постепенно удаляться, однако, судя по тону разговора, теперь между пьяницами начал назревать конфликт.

— Если вы решите прямо здесь выяснить отношения на кулаках, я вас всех перестреляю, — подумал Роберт, касаясь револьвера. — Хотя, черт, возьми, что за глупости? Пальба же весь район разбудит. Может, они будут столь увлечены друг другом, что не заметят, как я спрыгну с изгороди пробегу у них за спинами? Хотя приземлиться на мостовую также бесшумно, как и на траву, у меня точно не получится. И надо ж было моим часам сломаться прямо по пути на задание, а не хотя бы днем — я бы тогда успел купить новые! А сейчас я даже примерно не знаю, сколько осталось до взрыва…

Сердце бешено колотилось. Роберт собрался с духом, готовясь лезть через изгородь, как вдруг ночную улицу огласил новый звук — звон подков и конское ржание.

— Полиция! Ходу-ходу-ходу! — воскликнул Большой Джек; вся компания, явно стремительно протрезвев, устремилась прочь.

К счастью, всадник не стал задерживаться на улице и довольно быстро ускакал.

— Вот уж не думал, что когда-нибудь так обрадуюсь появлению полиции, — подумал Роберт, перелезая через изгородь.

Приземление вышло не вполне удачным — он слегка подвернул левую ногу. Стремительно, пусть и заметно прихрамывая, Роберт пересек дорогу и углубился в лабиринт переулков. В момент, когда Грейстоун проходил мимо крохотной старой часовни, за спиной раздался какой-то грохот. Все сработало? Но спустя секунду он понял, что это какой-то припозднившийся трамвай проезжает по улице.

— Неужели время до сих до сих пор не вышло? — подумал Роберт. — Вдруг бомба все-таки оказалась неисправной? — и в этот самый момент раздался взрыв.

Громыхнуло гораздо сильнее, чем Грейстоун ожидал. Он даже ощутил, как задрожала земля под ногами. В следующее мгновение разбуженные кварталы огласились воплями ужаса. Мужчина облегченно выдохнул и закурил папиросу.

***

Вопреки расхожим слухам, главный штаб Ордена находился не в тайных подземельях под столицей, не в заброшенном замке посреди глухого леса и даже не на корабле, постоянно курсирующем по морям, омывающим берега Империи. Он занимал роскошное облицованное светлым мрамором здание на одном из центральных проспектов Столицы. “Юридическая контора Оливера и Хоука” — гласила литая бронзовая вывеска над главным входом.

Вдоль всех четырех стен в просторном кабинете Магистра тянулись книжные полки. Они занимали все пространство от пола до потолка. Чтобы добраться до самых верхних ярусов требовалась лестница. И при всем желании на стеллажах невозможно было найти ни одного свободного дюйма. На Роберта смотрели тысячи и тысячи корешков — бумажных и кожаных, новых и древних, затейливо украшенных и лишенных даже названия книги. Хозяин всего этого богатства находился здесь — в массивном мягком кресле за широким столом палисандрового дерева. Для защиты от бьющих в окно солнечных лучей, синие бархатные шторы были задернуты, поэтому в кабинете царил таинственный полумрак. Лицо Магистра находилось в глубокой тени, так что можно было разглядеть лишь густую и тщательно ухоженную седую бороду.

Никто не знал настоящего имени Магистра. Личные беседы с членами Ордена он вел крайне редко, предпочитая передавать все сведения иными способами. За годы службы Роберт бывал в его кабинете всего пару-тройку раз.

— Полагаю, ты это уже видел, — спокойно произнес Магистр, протягивая Грейстоуну свежий, еще пахнущий типографской краской номер “Утреннего курьера”.

“Дерзкое убийство шефа столичной полиции!” — такой заголовок красовался на первой полосе. Под ним располагалась фотография закопченных развалин.

“Взрыв, прогремевший минувшей ночью, унес жизнь Грэма Холвертона, последние семь лет занимавшего должность главного полицейского Столицы, — писал корреспондент издания. — Бомба оказалась такой мощной, что полностью разрушила правое крыло особняка, в котором проживал погибший. В госпиталь с ожогами доставлена горничная, легкие ранения осколками стекла также получили двое пассажиров проезжавшего мимо трамвая. На руинах найдены несколько фрагментов костей и оплавившийся перстень, который покойный постоянно носил на левой руке.

— По всей вероятности, бомба была заложена в считанных футах от места, где находилась жертва в момент взрыва, — сообщил репортеру “Утреннего курьера” инспектор Брендан Макраунд, участвующий в расследовании убийства. — Именно поэтому от его тела практически ничего не осталось. Скорей всего, организаторы и исполнители этого преступления были хорошо осведомлены о повседневных привычках мистера Холвертона. Его прислугу и соседей — уже допрашивают мои коллеги.

К сожалению, инспектор отказался назвать возможные мотивы убийства или предположить, кто может стоять за совершенным злодеянием. Однако стоит напомнить, что ранее в отношении погибшего звучали обвинения в коррупции. Депутат Стивен Арчер, который выдвинул их первым, уже назвал случившееся “ужасной трагедией”, однако заявил, что парламентское расследование будет продолжено несмотря ни на что. По его словам, велика вероятность, что в нарушениях закона замешаны и другие высокопоставленные представители городской полиции.

— Не исключено, что это жестокое преступление связано с конфликтом между нечистыми на руку чиновниками, не поделившими деньги, украденные у честных налогоплательщиков, — добавил Арчер.

Дата похорон еще не назначена — ведь сначала останки Холвертона должны тщательно изучить следователи. Добавим, что бывшая супруга покойного, Натали, вместе с двумя детьми проживает за границей. Год назад, сразу после развода, она покинула Империю и переехала в Мелгрию. “Утреннему курьеру” пока не удалось связаться с ней и узнать, приедет ли она проститься с человеком, в браке с которым прожила более пятнадцати лет”.

Ниже на странице находилось фото мужчины лет пятидесяти с гладко выбритым лицом, черными волосами с проседью, глубоко посаженными глазами и короткой толстой шеей. “Эта фотография Грэма Холвертона была сделана за три дня до его гибели” — гласила подпись под снимком.

— Хорошая работа, — с этими словами Магистр передал Роберту пачку купюр. — Здесь оплата и задаток за новый заказ. Особый заказ.

— Я вас слушаю.

— Повозкой управлять умеешь?

— Справлюсь, — удивленно ответил Грейстоун. — Нужно внедриться в ряды кэбменов и устранить одного из них?

— Нет, — Магистр даже не усмехнулся. — В этот раз от тебя потребуется не убивать, а спасать. Сегодня вечером нужно будет отвезти одного человека из Столицы в порт Колдспайр и убедиться, что он сел на корабль. Его дальнейшая судьба — уже не твоя забота. Экипаж достанешь сам. И, надеюсь, у тебя хватит ума не связываться с фирмами, которые сдают кэбы напрокат.

— Разумеется. Я одолжу транспорт у тех, кто не задает лишних вопросов. Могу ли я идти?

— Да.

Уже собираясь открыть дверь, Роберт неожиданно для самого себя обернулся.

— Позвольте спросить… Тот, кого я буду спасать — заказчик моей вчерашней… работы?

Магистр выдержал длинную паузу. В момент, когда Грейстоун решил, что напрасно проявил любопытство, глава Ордена чуть заметно кивнул.

***

Во второй половине погода начала портиться. Холодный ветер с моря нагнал низкие серые тучи, которые вскоре образовали одну сплошную непроницаемую завесу. К моменту, когда Роберт подогнал потрепанный закрытый экипаж к выходящей в безлюдный переулок малоприметной двери, на пыльную мостовую упали первые дождевые капли.

Дверь отворилась, и на крыльцо, опасливо озираясь, вышел закутанный в длинный черный плащ человек. Лицо его скрывала маска. Ни слова не говоря, он сел в экипаж. Грейстоун тронул лошадей.

Они миновали деловой район, казармы столичного гарнизона, кварталы доходных домов и Железные стены — самую грязную часть города, где сосредоточились литейные заводы. Здесь выплавляли сталь, чугун, медь, свинец, олово и еще множество различных металлов. Серое небо тут подпирали десятки чадящих труб, а на земле не росло ни одной травинки. К счастью, дождь уже успел полить стеной, прибив к мостовой кружащие в воздухе хлопья сажи.

Вскоре, по обе стороны дороги потянулись бесконечные возделанные поля, лишь изредка перемежающиеся пятнами рощ. Впрочем, любоваться пейзажами можно было лишь, когда в небе вспыхивали молнии — все остальное время перед глазами стояла лишь плотная пелена дождя.

Примерно час спустя к ливню и грозе прибавился еще и сильнейший боковой ветер, грозящий сбросить повозку на обочину. Дорога, по которой Роберт вез таинственного пассажира, не входила в число значимых, поэтому находилась в довольно скверном состоянии. Глубокие ямы и колеи были доверху наполнены водой. Из-под копыт летели комья жидкой грязи. Грейстоун промок до нитки и сильно замерз. Умом он понимал, почему его клиент не стал покидать Империю через порт Столицы — там многолюдно даже ночью — никто не проскользнет незаметно. Другое дело — полузаброшенный порт Колдспайра, в который с трудом втиснется один пароход средних размеров. Тем не менее, Роберт уже начинал злиться на своего подопечного. Пока что мужчине удавалось убеждать себя, что не стоит предаваться эмоциям, выполняя задание, однако с каждой минутой это получалось все хуже.

Экипаж проехал через большую деревню и пересек реку по кирпичному виадуку. В этот момент стихия разбушевалась еще сильней. Удары грома звучали почти одновременно со вспышками молний. Сила их была такова, что временами закладывало уши. Косые струи дождя хлестали по лицу, словно ледяные хлысты. Вдобавок по крыше экипажа забарабанил град. Моментами колеса увязали в грязи до самых ступиц. Лошади перешли на шаг уже давно, но сейчас они едва-едва переставляли ноги. Животные недовольно фыркали и даже не пытались ускориться, в очередной раз получая удар кнутом. Грейстоун стучал зубами от холода. Одежда полностью пропиталась водой и потяжелела фунтов на тридцать.

Дорога пошла под гору. Скорей всего, залив, на берегу которого стоит Колдспайр — уже близко. Вскоре к обочинам слева и справа вплотную подступил густой хвойный лес. Вершины могучих елей в отсветах молний казались шпилями какого-то жуткого замка из страшных сказок.

Очередной удар грома заставил обеих лошадей подняться на дыбы от испуга. В этот момент справа налетел особенно мощный порыв ветра, после чего раздался ужасающий треск и сильнейший апперкот отшвырнул экипаж с дороги. В глазах у Роберта все перевернулось и он потерял сознание.

Судя по всему, в себя он пришел довольно быстро. По крайней мере, когда Грейстоун открыл глаза, вокруг был все тот же темный, мокрый, ледяной ад. Деревья по-прежнему скрипели и стонали, сгибаясь под порывами ветра, а черное небо продолжало обрушивать на землю бесконечные потоки воды. Лошади были мертвы — хребты им перебило поваленным стволом векового дерева. Упади оно на долю секунды позже — Роберта расплющило бы в лепешку. Экипаж завалился на бок и лишился двух колес, однако корпус уцелел.

Поднявшись с мокрой земли, Грейстоун добрался до повозки и распахнул дверь.

— Вы целы? — спросил он пассажира. — Я сейчас помогу вам выбраться.

Когда незнакомец уже почти выкарабкался наружу, с его лица неожиданно соскользнула маска. Он быстро подхватил ее, однако в этот момент небо расколола ветвистая молния. Она чем-то напоминала вспышку магниевой стружки, такой же, какую использовали фотографы газеты, которую Роберт прочитал сегодня утром…

— Грэм Холвертон?! — поразился Грейстоун. — Полицейский шеф Столицы!?

— Боюсь, что так, — пассажир впервые заговорил; голос у него был резкий и неприятный, — далеко еще до порта? Пешком дойти можно?

— Кости, — словно не слыша собеседника и не видя ничего вокруг, проговорил Грейстоун. — Вот что было в том свертке, который я положил рядом с бомбой. Их фрагменты и нашла полиция на месте взрыва. Интересно, на каком кладбище их выкопали мои коллеги по Ордену…

— Также там был мой перстень, — усмехнулся Холвертон. — Пришлось им пожертвовать для большего правдоподобия.

— Доверить спасение своей жизни собственному убийце — изящный ход, — пробормотал Роберт.

— Оставим эту лирику, — оборвал его полицейский. — Далеко ли еще до Колдспайра?

— Мили две-три. Дорога постоянно идет под гору, значит море — уже недалеко. Надеюсь, те деньги, которые вы украли, переведены в банковские чеки? Потому что с карманами, набитыми золотом, вы рискуете увязнуть в грязи по шею.

Холвертон кивнул.

— Ну что ж, тогда вперед. Ваша жена в Мелгрии — явно уже заждалась.

И двое мужчин зашагали по дороге под непрекращающимся ливнем. Три часа спустя они прибыли в Колдспайр, где бывший начальник столичной полиции сел на пароход и покинул Империю.