Вечер он встретил в боевом расположении духа. Предстоял серьезный поединок, но Герой был готов. На ринг он вышел абсолютно спокойным, с пренебрежением наблюдая, как через канаты, пыхтя, перебирается его противник. Тот был одет в клетчатую рубашку, старенький, протертый в локтях, пиджак, и пузырящиеся на коленях брюки. Седые волосы спутаны, старческое лицо лоснится от пота. Герой не обольщался его субтильным видом. Под мышкой оппонент зажимал пухлую, перевязанную тесемками папку — свое страшное оружие. Сам герой был одет в элегантный костюм от известного кутюрье и белоснежную рубашку из тончайшего шелка. Из-за стекол очков, в золотой оправе, смотрели холодным взглядом серые глаза. Обширная залысина была частично прикрыта зачесанными назад редкими волосами. С первым ударом гонга противники двинулись навстречу друг другу. Герой, уже в движении, распахнул створки изящного атташе-кейса, и вытащил на свет первую стопку бумаг. В тот момент, когда два финалиста сошлись в центре ринга, у огромного полированного стола, тишина, воцарившаяся в зале, взорвалась бурей восторженных выкриков, свистом и аплодисментами. Не обращая внимания на болельщиков, оба противника пошли в яростную атаку. Они обменялись серией нормативных актов, затем пустили в ход более хитрые приемы, вроде кассационных жалоб и ответных исков. На третьей минуте боя, когда герой отразил вторую аудиторскую проверку, соперник применил поистине жестокий прием — ввел изменения в конституцию. Все голоса в зале смолкли. Удар был невероятно силен. Судья с монотонностью метронома принялся считать секунды. На шестой, герой небрежным жестом бросил на стол две бумажки. Ознакомившись с их содержанием, его противник смертельно побледнел и ухватился за сердце. Ему нечего было противопоставить революционному манифесту и постановлению о национализации капитала. Судья отсчитал положенные секунды, и вручил герою справку о победе. Зрители в восторге аплодировали победителю. Тут, в толпе, герой увидел своего учителя, скромно улыбающегося ему с трибуны. Позабыв обо всем, он бросился к нему. Они радостно засмеялись, хлопая друг друга по рукам верительными грамотами. Когда эмоции, вызванные долгой разлукой, поутихли, учитель поведал герою, причину своего прихода. Страна нуждалась в нем. В соседнем государстве произошел военный переворот, и к власти пришел жестокий Диктатор. Попирая все международные законы, он ввел собственные правила и переписал под себя конституцию. Герой задохнулся от возмущения. Подумать только — посягнуть на Закон! Страшнее нет в мире преступления!
***
Молча, взирал Герой на свое войско. Лощеные чиновники в пятом поколении, юристы и бухгалтера, судьи и судебные исполнители. Вот они, настоящие герои! Им дана великая честь защищать Закон, на их плечах лежит великая ответственность перед предписаниями и нормативными актами. Он вглядывался в каждое лицо, и видел в нем параграфы и установки, платежные обеспечения и договоры аренды. Завтра эти орлы схлестнутся с беззаконием и отсутствием правового поля, невыполненными долговыми обязательствами и односторонними расторжениями договоров. Сколько же смелости нужно им! Скупая мужская слеза скатилась по его толстой щеке.
***
Диктатор выглядел очень постаревшим. Его усы, когда-то воинственно топорщившиеся, уныло повисли. Ему нечего было сказать Герою. Все было позади. И международные санкции, и бесконечные суды, где изворотливые юристы разбивали его аргументы о его же законы. Позади было общественное порицание, произошедшее после ряда публикаций в прессе. И вот последняя жирная точка — смертный приговор. Он был готов с оружием в руках отстаивать свои идеалы. Но не был готов к действующей исподволь толпе законников. Он не знал средства от них, живучих, словно тараканы и таких же многочисленных. Они лишили его всех друзей и извратили все идеалы. И вот теперь он сидит в комнате, наедине с таинственным режиссером разыгранного с его участием спектакля. Конвой терпеливо ждал у дверей. У солдат еще сохранились воспоминания о том, кто был этот сгорбившийся за столом арестант. Они помнили его пламенные речи и восторг толпы, горящие правительственные здания и упоение революцией. Наконец свергнутый кумир тяжело поднялся на ноги. У дверей он неожиданно остановился, и вперил в героя тяжелый взгляд.
— По моему приказу были расстреляны сотни человек. Их кровь на моей совести. И я готов к наказанию. Но, неужели, я большее зло чем ты, и твоя свора? Ведь по вашим ходатайствам уже расстреляно в десятки раз больше моих соратников!
Герой устремил куда-то вдаль взгляд блеклых серых глаз. Тяжелые мысли омрачили его потное чело. И вдруг лицо его озарилось от неожиданной мысли. Он, перехватив одной рукой атташе-кейс, достал скрепленную множеством печатей бумагу.
— Я не зло! У меня есть документ, подтверждающий это!
Герой протянул справку Диктатору. Но Диктатор не смотрел на его руку. Он с ужасом смотрел в глаза своего врага. Потом опустил взгляд, и молча, вышел в сопровождении конвоя...
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.