Начало

Меня будит резкий звук, превращающий блудливую грезу в кошмар.

Только расслабился в компании красотки, растекся медом по ее смуглому телу, проник в недоступные щелочки, только укачался на теплых волнах блаженства и словил неземной кайф, … и вдруг наливная ягодка скукоживается. Сочные груди морщатся как перезревшие плоды. Завораживающий, воркующий тембр сменяют астматические хрипы. В моих жарких объятиях корчится вяленый урюк, беззубая и плешивая старуха!

— Это чье?!!

Испуганно вздрагиваю.Просыпаюсь.

Кошмарит взаправду!

Люси давит танковой броней, выжимает кислород из легких, лишает возможности к маневру. А маневр нужен срочно, потому что перед моей помятой физиономией мелькает бюстгальтер, благоухающий лавандовым Провансом и смущающий юными формами, явно не местными.

Мозг реагирует вспышками и почти молниеносно. Как можно забыть нужную вещь? Это тебе не пудреница и не тюбик с помадой! Специально пропалила?

Что делать? Люси задушит, расчленит, кастрирует! Да фиг с ними, с бубенцами, звенят через раз. Таблетки глотаю втихоря. Но жалко ведь!

— Что молчишь? Сказать нечего, кобель?

Надо что-то говорить.

Хавчика лишит, ключ от гаража спрячет, по миру пустит! Эх, плакал новый пиджак от Бриони, ботиночки от Лобба и майки от Версаче! Шоппардовские «котлы», обещанные надысь, протикают не мне. Бретонские устрицы и эльзасское вино выпьют другие! На виллу в Сардинии полетит Макс, он моложе и наглее. Думай!

Липкий пот покрывает тело, конечности леденеют, окончательно лишая мозг циркуляции. Пропал, реально пропал!

«Кормилица», не дождавшись ответа, откидывает одеяло и демонстрирует угрожающий жест пальцами — оскопить похотливого пса под корень.

Невольно жмурюсь, готовый к наказанию, и проклинаю, на чем свет стоит, вчерашний вечер. Все так хорошо складывалось! Модное, не затоптанное лохами место, скидки, свежие телочки…

Мысль яркая, словно вспышка. Макс — Иуда! Его работа! Он давно за моей «мамой» волочится, сатисфакции хочет. А следом жаркий шепот в ухо, обволакивающий, лишающий воли, банно-прилипчивый:

— Люби мене, кохани, люби.

Адская боль пронзает нижнюю часть тела, возносит к небесам и со всей праведной яростью кидает в бездну.

Все, отзвенел!!!

Вопя, что есть мочи, открываю глаза.

На паху, натянув дедовскую буденовку, скачет мой первенец — Васютка.

— Батя, вставай уже! Мамка зовет!

Вытирая о фартук полные руки, в спальню заглядывает Людмила.

— Оклемался, пес окаянный? Свиньям вчера хоть дал?

— Свиньям? Вчера?…Дал.

Вслед за сквозняком просачиваются запахи пареных в печи щей, дубового первача и подгоревшей манной каши. За окном слышится тоскливое мычание, шлепанье по грязи коровьих копыт и следом несусветная пастушья брань. Муська запрыгивает на кровать и начинает настойчиво тереться лишайными ушами!

Я провожаю глазами сына, невольно опускаю руку вниз, щупаю и облегченно вздыхаю:

— Бляха-муха. Привидится такое с бодуна. Мужикам стыдно рассказать, зачморят.