Так закалялась сталь

«Самый страшный грех — это жалость к слабым, этим мы предаём природу.» (Гитлер)

Штурман, Череп и Молодой поднимались по лестнице, залитой помоями и рыготиной, отворачиваясь с отвращением в сторону перил.

— Ну и клоповник, блять! — прошептал Штурман, переступая через какое-то собачье дерьмо. — Десять этажей полного пиздеца! Привыкай, Молодой.

Молодой уныло кивнул под смешки двух старых прожжённых ветеранов.

Череп умело сковырнул гвоздодёром замок чердака полупустующего подъезда. Когда они поднялись вверх и пошли направо, ближайший люк уже был открыт.

«Вот, что значит работать в команде, Молодой!» — в волчьей ухмылке расплылся Череп. — «Нас встречают распростёртыми объятиями!»

Двое чуть слышно давились смехом. Спускаясь вслед за ними, Молодой отчего-то не разделял их эмоций. Это было его первое дело. Это был вполне естественный страх, через который нужно было пройти обязательно, дабы обрести закалку.

«В этой жизни ты должен определиться сам. Кто ты? Человек или мясо. Ты можешь стать либо сталью, либо куском кровавой массы, продаваемой чеченцами на рынке.» — Глаза полковника были наполнены фанатизмом. И он знал, только такие люди способны на подвиги. Он ему верил...

«Этот парень идёт с вами. Зная Штурмана, — на ножи его не бросать. Зная Черепа, — поделись с ним добычей. Он должен закалиться.» — глаза старого полковника смотрели в свастику, распростёртую по всей стене штаба.

«Типичный пенсионер, с роду то не подумаешь!» — промелькнула мысль в голове Молодого, когда Штурман и Череп недовольно его осматривали.

«Хиловат» — решил Череп.

«Оно и есть мясо!» — подумал Штурман.

Прежде чем они спустились на 6-й этаж, Штурман сказал практиканту: " Молодой, разгони эту шлаеботень ниже! Сможешь?"

«Постараюсь...» — Молодой пошёл по ступеням вниз.

«Ну и на хрена?» — Череп взглянул на Штурмана своим постоянно-холодным спокойным взглядом.

«Старик сказал сам — закалить. Это раз. Надо зачистить от свидетелей отход — это два.» — Штурман посмотрел на Черепа и улыбнулся новыми вставными зубами.

Молодой спустился на пару лестничных проходов и увидел кучу ржущих подростков на подоконнике. Бутылки вина стояли возле них. Одна из девушек немного стыдливо держала собственные расстёгнутые джинсы в руках.

— Ребят, я всё понимаю, молодые и всё такое… Уйдите, пожалуйста, прошу...

Толпа, посылающая на хер стариков и ментов, пьяно загоготала и отвернулась от него.

«Давай, снимай, Ксюх, кончить то надо!» — какой-то подонок снял по колено джинсы с трусами, не обращая внимания на человека, делающего им замечание, и положил одну руку на батарею, другой видимо доставая вставший член.

«А я предупреждал» — сказал Молодой, прыгая сверху на локоть ногами. Треск кости и шлепки шести ударов ботинка об мягкое тело. Немного красной краски на белой стене в подъезде.

Женские каблуки застучали вниз. Слёзы из крови и грязи помолили, глядя вверх:" Дайте нам уйти!".

«Тридцать секунд» — прокричал Молодой, поднимаясь по лестнице.

«Добряк ты, Молодой!» — Штурман улыбнулся белоснежностью и показал на входную дверь.

«Открывай, русские пришли!» — Молодой и Штурман били с разбегу по очереди в дверь.

«Разойдись!!!» — Череп с разбегу проломил дверь, и, встав, на щепки, прокричал. «У нас ровно минута, Алима! „

“ Раз, два, Три, четыре, Пять!» — Штурман пинул дверь, ведущую в комнату, и вышел из неё, таща за собой женщину за волосы.

«Алима, Алима! Нам нужна не твоя голова!» — фальшиво пел весёлый Штурман.

Череп присел на корточки, так, чтобы его лицо находилось на одном уровне с лицом Алимы.

«Мы нечего тебе не сделаем, если ты назовёшь нам адрес своего сына.» — кулаки Черепа хрустели, Штурман открывал холодильник на кухне, Молодой растерянно стоял и не знал, что делать.

«Вас всех убьют, русские свиньи!» — пожилая женщина харкнула в лицо Черепу. Он утёрся рукавом кожаной куртки и произнёс: «Не такие шали рвали. За одну слюну — ведро крови. Всё равно скажешь.»

Штурман подхватил за волосы женщину и потащил её по паркету в ванну. — «Молодой, пошли!»

Молодой зашёл вслед за ним. Его немного трясло.

«Режь ей свастику на лбу.» — Штурман смотрел на него испытывающим взглядом.

«Что?» — Молодой думал, что ослышался.

«Режь ей свастику на лбу. Пусть суки знаю кто в городе хозяин!» — Штурман смотрел всё так же, пряча свой смех в карманы кожанки. Сможет или нет?

«Да ты что? Это же женщина! Старуха!» — Молодого трясло и от злости он ударил в осколки кафеля, обсыпавшегося вниз.

«Слабак. Пошёл нахуй. Сам всё сделаю.» — Штурман скривил лицо и указал на дверь. Молодой вышел.

Череп стоял в коридоре и смотрел сквозь него.

«Жаль, что я бросил пить и курить...» — подумал Молодой, слыша чваканье плоти об унитаз и удары кожаного ботинка об ещё живую плоть. Слыша стоны и крики.

«Поехали, красавица, ебаться!» — хохотал Штурман, выйдя с полотенцем из ванной комнаты и вытирая от крови руки.

Они прошли также, через чердак. И спустились вниз. Когда они уже подходили к машине, безумный дед сорвался с лавки и пальнул из неведомо откуда взявшейся винтовки.

Штурман заорал и упал на грязный асфальт. Череп ковыркнулся в сторону и, пока старик поворачивался, выбил наружу ему вставную челюсть и пинул упавшую тюбетейку в лужу.

«За один выстрел люди платят свободой, но с тебя я возьму жизнью!» — Череп уже давил на горло старика кованным ботинком, когда Молодой дёрнул его в сторону и заорал: " Штурмана подстрелили, уходить надо!"

«Когда я вернусь, я перережу весь твой род, старая сука!» — Череп метнулся поднимать истекающего кровью Штурмана. «Дробь» — констатировал он.

Красная десятка помчалась на окраину города. «Сперва к Доктору.» — Череп никогда не выражал внешних эмоций. Он был скалой.

...

Они поймали его, когда он продавал очередную партию героина в метро. Точнее выследили. Ловить для мусоров не было смысла.

Молодой подбежал и ударил лоукиком по колену чеченца. Пока тот падал, Череп с разворота, в прыжке, ногой отправил наркомана спать на пол.

«Много наторговал, скотина?!» — Череп всегда скалился перед убийством.

«Ребята, вы ошиблись!!!» — вопил молодой чеченец, держась за сломанную ногу.

«Ошиблось моё ебучее государство, когда позволило тебе жить и торговать смертью на моей земле!» — Череп мстил за Штурмана. Он мстил за всех. Тело барыги полетело на рельсы надвигающегося поезда.

Увидев кровавый фарш на рельсах, Череп удовлетворённо произнёс: " Вот теперь пошли. Сделано."

Они вышли на улицу и пошли в сторону припаркованной машины, когда сзади раздался женский оклик: «Аллах Акбар!»

Молодой успел обернуться и смутно узнать очертания лица старой Алимы, падая в пропасть между жизнью и смертью.

....

Очнувшись он вышел шатаясь из палаты, вырвав капельницу из вены, и подошёл к единственному зеркалу на этаже. Увидев своё изуродованное осколками лицо он сжал кулаки и отвернулся, мечтая о мести.

«Если вы сохраните жизнь хотя бы одному ублюдку из их стаи, знайте — завтра они придут за вами. У них даже дети с рождения владеют автоматом.» — Полковник был прав. Как всегда.

Молодой превращался в Старого. Предстояло ещё отомстить за Штурмана и Черепа.