Смерть торговца

— Где это я? — удивился очнувшийся Михаил.

Последним, что осталось в памяти, был салон «Мерседеса», а сейчас он лежал на полу очень необычной комнаты. Похоже, что у неё не было потолка, а ослепительно-белые стены стремительно удалялись, стоило остановить на них взгляд. Из-за этого кружилась голова, поэтому он не спешил подниматься с тёплого и слегка пружинившего под руками пола. Вопрос был задан незнакомому типу, сидевшему в нескольких шагах от Михаила за обычным канцелярским столом. Тип был весь в белом и немного светился.

— Долго вы намерены так валяться? — спросил он приятным голосом. — Ах, кружится голова! Смотрите на меня или в пол. Садитесь, у нас будет долгий разговор. Неудобно вести его с лежащей душой.

— Какой душой? — не понял Гинзбург. — Что вы болтаете? Кто вы такой и как я здесь оказался?

— Нужно меньше пить, — назидательно сказал белый. — Отпустили своего шофёра, нажрались как свинья, а потом сели за руль. Мало того что погибли сами, ещё и угробили вполне порядочную семью. Одного этого достаточно, чтобы осудить вас на вечные муки, но я всё-таки проведу суд. Традиция, знаете ли.

— Я умер? — не поверил Михаил. — Хватит заливать!

— Встать! — рявкнул белый и сам встал из-за стола. За его спиной развернулись два огромных крыла. Перьев на них не было или душа их не увидела из-за ослепительного света.

Гинзбург с трудом поднялся: ставшие ватными ноги едва держали. Если он и потерял тело, это никак не чувствовалось.

— Садитесь, — уже тише сказал белый и сам сел, свернув крылья. — Итак, слушаем дело души Михаила Борисовича Гинзбурга, торговца...

— Я предприниматель, — перебил его подсудимый.

— Ещё раз перебьёте ангела и будете наказаны, — предупредил белый. — Продолжим… Дело!

У него на столе появилась довольно толстая книга. Она сама открылась и быстро перелистала страницы.

— С вами всё ясно, — объявил ангел. — Как я и думал, ад без права обжалования! Есть возражения?

— Кто же так судит?.. — растерялся Михаил. — Ни адвоката, ни последнего слова...

— Я у вас и адвокат, и обвинитель, и судья, — объяснил ангел. — Можете говорить, что хотели. Вы у меня последний в смене, поэтому я никуда не спешу.

— За что ад? — спросил осуждённый.

— Это ваша чёрная книга, — ответил ангел. — Не поняли? В неё записываются все ваши грехи. Есть и белая, в которой то, что можно отнести к добродетелям.

Откуда-то сверху на книгу упал небольшой блокнот.

— Мне их взвешивать? — язвительно спросил судья. — Или поверите на слово, что ваши грехи перевешивают любовь к вашим детям и собакам?

— Я не хуже других! — крикнул Михаил.

— Вы не хуже многих, — поправил его ангел, — поэтому будете гореть в большой компании. Ворам положено вечно жечь руки. Души не чувствуют боли, поэтому вас всех вселяют в эти тела. Они не могут умереть, но прекрасно чувствуют боль.

— Я не вор!

— Кто украл мелочь у деда? — ехидно сказал ангел. — Но я даже не рассматривал детские грехи, у вас их в достатке во взрослой жизни. В России что ни торговец, то вор! Я имею в виду не рядовых работников, а хозяев. Исключения очень редки. Торговая наценка от пятидесяти до двухсот процентов — это даже не воровство, это грабёж! За чей счет куплены дома в Англии и Греции? А яхта и три шикарные иномарки? Вам с неба упали тридцать два миллиона баксов? А сколько денег вы потратили на детей и промотали на жену и любовниц? А ведь они отобраны у покупателей ваших магазинов!

— Меня не могут осудить до страшного суда! — в отчаянии крикнул торговец.

— Вам было откровение, — сказал белый, — но за прошедшие века всё забыли или переврали. Мёртвые судятся сразу и приговор тут же приводится в исполнение. Страшный суд не для них, а для тех живых, кому не повезёт уцелеть к моменту, когда у вашего Создателя иссякнет терпение. Но он очень терпелив, поэтому я думаю, что вы убьёте себя сами, а нам не придётся пачкаться. Есть что сказать?

— Я покаюсь! — уже ничего не соображая от ужаса, закричал Михаил.

— Кому нужно ваше покаяние? — пожал плечами ангел. — На Земле грехи отпускает не Бог, а священники, и это никак не сказывается на вашем посмертии. Богу не нужны ваши молитвы и восхваления. Даже Ему не под силу слушать сразу десятки миллионов людей, да и зачем? Молитвы нужны самим верующим. Они очищают души и придают людям уверенность в жизни. А каяться нужно до наказания, а не после. Даже сейчас ваши слова вызваны не раскаянием, а страхом.

Он опять встал, развернул крылья и внезапно стал абсолютно чёрным. Это было так страшно, что Гинзбург потерял сначала голос, а потом и сознание. В чувство привела страшная боль, которая терзала руки, и ей не было конца.

На этом сайте почти нет читателей, поэтому помещённые рассказы будут единственными. Если кто-то захочет почитать мои романы, он сможет сделать это здесь author.today/u/anarhoret