Горе от ума

Был Иван Васильевич Парфунькин весьма одаренным молодым человеком двадцати осьми лет от роду и почти сажени ростом. Ничем еще не отличившийся и приметный лишь ростом и амбициями, каковые ему не передались ни от одного из родителей, а были получены самостоятельно в ходе взросления, учения и воспитания. Ну да и не тем вовсе привлек тот Парфунькин наше внимание, а очень даже иное тому причина и, соответственно, следствие.

Как было уже выше сказано был он одарен и очень амбициозен, а в науке(которой он учился, а затем служил верой и правдою просиживая штаны на табуретах ставшей уже родной лаборатории) эти качества весьма верно ведущие к цели и процветанию. И вот кабы не целеустремленность его, то так и сидел бы он глядишь до сей поры, но пытливость ему все никак покоя не давала и вот в результате долгих мучений его и сторожа института, в котором оба служили. Один, правда, науки ради, другой зарплаты для и спокойствия ночного, коих ему всегда мало было. Зарплаты из-за вечной любви и стремления народа русского «к горькой», а уж ночного спокойствия из-за постоянных устремлений и экспериментов искателя Парфунькина. Соответственно оба очень обрадовались, когда оно («Эврика» на весь этаж ночного института)наконец-то случилось и было оглашено в служебной записке и докладе Парфунькина профессору своему Илье Казимировичу Путянькину об «изобретении чудодейственном...». Сторожем же это было запечатлено на бумаге и обращено к тому же профессору в виде «Заявления»(очередной жалобы на товарища И.В. Парфунькина который днями и ночами и т.д...)

А изобретение его было настолько просто и одновременно гениально, что в тот же момент вызвало реакцию профессора «Этого быть не может, потому что в принципе не может быть». Суть его сводилась к следующему: чтобы при помощи электромагнитных волн и воздействия на те или иные точки головного мозга вызвать увеличение активности в отдельных его участках, разблокировать частичное использование потенциала мозга и начать им думать полноценно. Это приведет к тому, что умные станут гениями, а дурачки соответственно просто поумнеют. Это ли не польза? Умысел был гениальный и для человечества это сулило прорывом из… в…

Но как всегда было НО. Профессор никак не был готов к тому, чтобы выслушать своего гениального «подмастерья». И изобрести- то Иван Васильевич изобрел в лабораторной ночи этот способ, опробовал неоднократно на подручнопищащих, на себе «немножко», так пробы ради, да и опять к профессору своему двинулся в надежде, что теперь-то он его примет и захвалит, после опытов многочисленных, да слава и свалится на голову наконец-то. Но опять не тут то было. Побегать пришлось ученику за учителем, тот всё пальцем крутил, да тактично намекал на нереальность этого. Так и пропал бы запал у Иван Васильевича вместе с верой в себя и свое изобретение, кабы не природная настойчивость. А может еще больше убедила профессора мышь Парфунькина, которая сидя на столе профессора с легкостью решила задачку первоклассника.

Договорились работать вместе и на равных. Партнерство. Профессор занялся продвижением изобретения, Парфунькин продолжил лабораторную деятельность. Но всё круто изменилось после одной из очередных, но отнюдь не привычных экспериментальных работ. А именно… Путянькин «раздобыл» для опытов Человека! Это был какой-то заключенный с пометкой «смертник». Он добровольно согласился на этот эксперимент в надежде на освобождение. Но надо было видеть его глаза… Сколько было боли, страха и страдания в них. Нет, Парфунькин на это был не готов и совершенно не способен. Получив от профессора в награду «Тряпка» был выдворен из лаборатории. Чем закончился этот день для того, чьи глаза Иван Васильевич потом еще долго вспоминал, он не знал.

Профессор понятное дело после такого поворота событий подписал изобретение своим именем, Парфунькину уготовил роль маленьких буковок в углу, как мелкого подмастерьи и вечного помощника. Стали работать сообща и вместе, разделив все трудности, тяготы и славу пополам( поделив честно, если где-то кому-то больше, то в другом ему же меньше… То есть в тяготах больше Парфунькину, значит в славе ему же соответственно меньше). Что очень оскорбило и подкосило амбициозно настроенного новичка науки.

Но не прошло и полугода, как при совершенно загадочных обстоятельствах погиб профессор. Парфунькину бы тут возрадоваться и возликовать, вот дескать справедливость то вселенская, но он вместо этого впал в еще большее уныние, а затем панику. Институт купили неизвестные люди и к Парфунькину за разъяснениями и с предложениями стали приходить личности весьма сомнительного характера. Итак подкошенный неуравновешенно мнительный изобретатель стал всего бояться. Глаз в ночи и голосов во свете. Начал мнить, что идет охота на него и он следующий после профессора на верную смерть и что это все происки того, с глазами «смерть».Что тот поумнев неимоверно, выносил план как бы им, мучителям своим отомстить.

Вот так и живет по сей день Парфунькин в страхе перед людьми и в ужасе от своего собственного изобретения, ничего больше не придумывая и на себе не испытывая. А единственный кто в нашей истории остался в выигрыше и в институте — это сторож, который и по сей день «пьет горькую», да восхваляет новых хозяев, которые «вовремя приходють и вовремя заканчивають, дверьми в ночи не хлопають и не оруть, как сумасшедшие» спать ему в его каморочке мешая!