Экскурсия в "Ад".

Предисловие

Я стою у дверей и жду, пока меня позовут внутрь. Воздух спёртый и тяжёлый. Лето выдалось на удивление жаркое и душное. Не спасает даже кондиционер в коридоре и мои махания папкой у лица. Парень стоящий рядом заметно нервничает и постоянно крутит кольцо на пальце. Я тоже нервничаю, но показывать этого не собираюсь. Я сдержан, серьёзен и суров. Ну, как мне это кажется. Капли пота выступили на лбу, и я их подтираю платком, который мне всунула мама, ибо сам я их никогда не беру. Предпочитаю вытираться рукавом. Моя дурацкая привычка. Но с напутствиями о том, что я иду в культурное место, где нужно показать себя с лучшей стороны, я всё-таки взял кусок этой ненужной ткани. Дверь приоткрылась и из неё появилась миниатюрная девушка, лет двадцати пяти, с белыми, как снег волосами и очками на носу.

— Стэнли Скит — это вы? — совершено безразличным голосом произносит она, смотря на меня не менее безразличным взглядом.

— Да, я, — сдержанно отвечаю ей на вопрос.

— Проходите.

Выйдя на улицу, я первым делом удовлетворённо, со слабой улыбкой на лице, закурил сигарету. Собеседование прошло отлично, и меня приняли на работу в «Infernal Model». Это модельное агентство с огромным именем и репутацией. Они уже успели продвинуть не одну сотню моделей в гигантский бизнес, с не менее гигантскими доходами и связями. Мир роскоши, денег, красоты и удовольствий. Это тот мир, в который мне удалось попасть. И знаете, что? Лучше бы я остался сидеть дома в тот день.

«Come out to the scene, a sweet boy»

— Ты собираешься, сегодня работать или нет?! — истерическим криком орёт фотограф и швыряется в меня какой-то шмоткой.

— Да-да, простите. Сейчас. Дайте мне пару минут, — неразборчиво отвечаю я и отправляюсь в сортир.

Я упираюсь руками в раковину и пристально смотрю на своё отражение. Ломает. Меня дико и до жути ломает. Мне срочно нужно вмазаться, но с собой ничего нет. Я потею, как чёртова свинья, меня колотит крупной дрожью и слабость настолько сильная, что ноги кажутся кусками поролона. Я не чувствую никаких наружных прикосновений, но внутренние спазмы я чувствую до омерзения сильно. Тошнит. Ноги не слушаются на позывы дойти до кабинки, и я блюю прямо в раковину, над которой стою. Учитывая то, что я ничего не ел последние двое суток, меня рвёт желчью и утренним кофе. Я слышу шаги позади себя, но обернуться не могу, меня выкручивают судороги, и я просто остаюсь стоять так же, прислонившись головой к зеркалу.

— Неплохо тебя вштырило, пацан, — слышаться ехидный мужской голос слева.

— Отъебись от меня. Просто делай то, зачем пришёл и проваливай отсюда, — заплетающимся языком ядовито отвечаю я.

— Ааа, так тебя не вшытрило. Тебя же ломает, ведь так? — учитывая его интонацию в голосе, настроение у него заметно улучшилось от полученной информации.

Я с огромными усилиями поворачиваю голову влево и смотрю на него с вызовом. Улыбка на его надменной роже вызвала новые рвотные позывы, и я поспешно опустил голову обратно к раковине.

— Как же ты жалок, — презрительно выплюнул он.

Отблевавшись, я вытер рукавом рот и схватил его за грудки.

— Слушай сюда, сукин сын. Если ты припёрся сюда издеваться, то я сейчас разобью твою смазливую физиономию. Если хочешь помочь, то помогай, блять, — выдал я с такой злобой, что сам еле узнал свой голос.

Грудь паренька начало потряхивать какими-то конвульсиями, и он разразился громким смехом.

— Помогать? Ты в своём уме, деточка? — сквозь смех с издёвкой, выдавил он.

Сукин сын, что он себе вообще позволяет? Я размахнулся правой рукой и врезал прямо по его смеющейся роже. Мне даже стало немного легче, от полученного удовольствия, когда он с грохотом упал на пол и схватился за лицо. Данная картина пробудила во мне какой-то нездоровый интерес к насилию, удовлетворение, что ли. Решив продолжить, я навалился на него сверху и, ухватившись за рубашку, ещё пару раз шмякнул его о пол. Смеяться он уже перестал, когда я нанёс ещё несколько ударов руками в области глаз, носа и скул.

— Ладно, ладно, — сплёвывая кровь, примирительно выжал из себя он и улыбнулся окровавленными зубами, — Я дам тебе, чем поправится, но за это придётся заплатить, смекаешь?

— Хорошо, сколько я тебе должен? — уже спокойным голосом произнёс я, слезая с него и доставая бумажник.

Он снова заулыбался и приподнялся на локтях. Склонив голову набок, с искренне недоумевающим интересом он произнёс:

— Ты серьёзно считаешь, что мне нужны деньги? По мне вроде не скажешь, что я страдаю их нехваткой.

— Что тебе тогда нужно? Не тяни, видишь ведь, что ломает жутко, — торопливо отчеканил я.

Он облизнулся, опустил голову, смотря на себя, а потом снова на меня.

— Отсоси мне и доза твоя, — с лёгко-надменной ухмылкой прошептал он.

От такой наглости кулаки сжались сами по себе и костяшки стали белыми, как кокс, а желваки на скулах заходили ходуном. Ну, уж нет, такого унижения я не мог спустить с рук, тем более в таком состоянии. Когда ты как цистерна с керосином, готов вспыхнуть и взорваться в любой момент от малейшего намёка на искру. Ответа от меня долго ждать не пришлось, и я со всей дури заехал этому ублюдку ногой по лицу. Потом ещё раз. И ещё. Я остановился от криков с просьбами прекратить.

— Любишь пожёстче, да? — улыбаясь куском мяса с кровью, вместо лица парировал он, — Успокойся ты. Держи свою дозу, нарк хуев. Потом расплатишься.

Он впихнул мне в грудь пакетик с порошком и спешно начал выбраться из-под меня. Что он будет делать дальше, на тот момент мне было просто плевать, и я снова подошёл к раковине, высыпая на её ободок содержимое пакетика. Спешно вытаскивая из бумажника купюру в пятьдесят баксов, я выругался на дрожащие руки. Я скрутил бумажку в трубочку и наклонился к заветному «спасению», вдыхая всё до последней гранулы.

Буквально через пару минут я почувствовал улучшение в своём состоянии и сразу же заметил что-то неладное. Приход был слишком быстрым и немного не похожим на кокаин. До меня быстро дошло, что это чёртов спидбол.

— Сукин сын, я же двойную дозу втрепал. Мог бы предупредить, — прорычал я себе под нос.

Времени злиться, не было, и я отправился обратно в студию. Фотограф, увидевший меня, как я только вошёл в дверь, сразу же заорал:

— Ты кому там дрочил, Сельвестору Столоне, что ли? Что так долго?

— Твоему папаше я дрочил. Работать мы будем сегодня или как? — с язвой в голосе ответил я и отправился к визажистам с костюмерами.

Сам процесс восьмичасовой съёмки прошёл незаметно. Но это всё, как я думал, из-за наркоты. Вышел из студии я уже глубоким вечером, и ехать домой в таком состоянии не хотелось совершенно. Поэтому я набрал номер своего хорошего знакомого, Мака. Прижав телефон плечом к уху, я застегнул пальто и поднял воротник. Ветер был совсем не тёплый в этот вечер. Когда кончались гудки и из динамика донеслись звуки одинаковобитной музыки и пытавшегося перекричать её Мака, я взял телефон в руку и ответил:

— Здарова, мужик. Ты в Хэлли?

— Да-да, где же я ещё могу быть. Подтягивайся, только что о тебе говорили с серьёзными людьми. Они хотят познакомиться с тобой, — прокричал, надрывая глотку Мак.

— Что за люди? — отчего-то насторожившись, спросил я.

— Приезжай, узнаешь. Тебе они понравятся, поверь мне. Ну, так ты скоро?

— Да, пришли за мной водилу. Я на Флит-Стрит, около студии Инферно.

— Окей, скоро тебя заберут, — напоследок прокричал Мак и отключился.

Отправив телефон в карман, я достал пачку сигарет и прикурил одну «папиросу». Неспешно выпуская дым на волю, я осматривал огни ночного города. Знаете, если вы не видели ночной Нью-Йорк и не крутились в его истекающей истомою суете, то скорее, вы не видели жизни. Этот город кипит двадцать четыре часа в сутки, но под покровом ночи раскрывается вся его суть и сущность. Если у тебя есть деньги и определённые связи, то ты можешь позволить себе абсолютно всё: горы кристально-чистого кокаина, женщин, мужчин, да чёрт подери, хоть тойтерьеров всех цветов радуги, удовольствия на любой, самый изощренный вкус найдутся в этом городе. Чем мне нравится этот город, так это тем, что здесь всё имеет цену, и она сразу же называется. Ты просто знаешь, можешь себе это позволить или нет. Неведенье убивает посильнее ломок от героина, уж поверьте мне. БМВ с чёрными, как смола стёклами остановилась возле меня, и я быстро прыгнул из холода, в тёплый салон авто.

Ах, да. Совсем забыл представиться. Я Стэнли Скит, мне шестнадцать лет и я проведу для вас экскурсию по всей той грязи, что есть в самом элитном обществе избранных «людей».

«Спускаясь, выключайте свет»

Вам ведь знаком принцип марионеток? Вы её покупаете, играетесь с ней первые несколько дней без перерывов, вам немного надоедает, вы берёте её в руки только в моменты дикой скуки, а потом что-то рушится. В вашей жизни что-то пошло по наклонной, в самую задницу всего мира. От вас ушла жена, отсудив половину дома, машину, кредит за которую вы ещё должны выплачивать и запрет на встречи со своими детьми. Друзья тоже отвернулись от вас, из-за постоянных просьб занять немного денег, так как вас выгнали с работы и у вас просто «трудные времена». Вы всех достали. И кто тогда остаётся? Только марионетка, тряпичная, ну или деревянная, кукла, которая по умолчанию не может уйти от вас. Вы всё чаще играете с ней, начинаете сначала в шутку, а позже уже в серьёз от глухого одиночества, разговаривать с ней и, в конце концов, привыкаете, как к живому человеку. А мы ведь всегда зависим от живых людей. И тут уже вы становитесь марионеткой этой куклы. Та же ситуация и с наркотиками. Всё в идентичности сходится.

Я продвигаю по танцполу в сторону вип-комнат. Так, знаете, с отвращением от каждого прикосновения с этими безмозглыми куклами, заложниками своего порока. Громыхает музыка, которую музыкой-то язык не поворачивается назвать, в дыму особо видны лучи лазеров и эти обдолбаные люди-проститутки. И если быть честным, то я не многим лучше этих заложников. Но в отличие от них, я хотя бы понимаю всё это дерьмо. О, да. Я понимаю каждую молекулу этого говна, в котором я повисаю всё глубже и глубже. А выбраться из него, я уже навряд ли смогу, если только произойдёт чудо, которого по определению не существует.

— Здарово Джей, Мак в какой комнате? — дойдя, наконец, до нужного места, спрашиваю я у знакомого вышибалы.

— Привет Стэн, давно не видел тебя. Мак в «грине», но у него там какая-то встреча с важными людьми вроде бы, — радостно и немного смущённо от плохой для меня новости, проговаривает громила и пожимает плечами.

Я слабо улыбаюсь ему в ответ и хлопаю по плечу.

— Они меня там ждут, так что, всё в норме, дружище, — парирую я и прохожу мимо охранника по направлению в комнату под названием «грин».

Эта комната получила своё название из-за своего освещения, дизайна и назначения. Зелёный свет, мебель зелёных оттенков и отличная атмосфера для курения травки. Тут имелись и другие комнаты: «грэй», тусклое освещение, серая отделка, погружающая в покой, собственно она служила для любителей тяжёлых наркотиков имеющих седативное свойство. Была так же комната «ред», повсюду всё красно, хоть фотографии с плёнки проявляй, в ней обычно зависали нарки употреблявшие что-то хаотичное, им там было, по-видимому, уж очень прикольно. Но самая сумасшедшая комната, как по мне, называлась «сюр». Разнообразие цветов выбивало из колеи даже абсолютно трезвого разумом человека. Выгнутые стены, покрытые сюрреалистическими рисунками, повсюду фигурки в том же жанре и постоянно меняющийся свет, за котором уследить было трудно. Менялся он плавно, но очень незаметно. Вот вроде всё красно, а через секунду зелёное, а после и синее и оранжевое. Назначение комнаты — любители ЛСД. Там они кайфовали на полную, уж поверьте, пробовал, знаю.

Дойдя до «грин», я стукнул два раза по двери, открыл её и вошёл внутрь. На зелёных диванах расположились Мак и ещё двое каких-то людей. Одному на вид было около тридцати пяти или сорока, второй же намного моложе. Наверное, ровесник Мака, лет двадцать пять, плюс минус два года. Мак заметил меня и чуть ли не подскочил с места, чтобы «побрататься», как он это называл. Мак был ростом почти два метра, накаченной, неуклюжей катастрофой на двух ногах. Его «побрататься» означало обнять до такого состояния, что хочется кишки выкинуть нахрен из своего организма, ну и рёбра было бы неплохо, да и позвоночник ещё. Мысленно поблагодарив старика Берроуза (которого я считал богом), за то, что Мак всё-таки не стал меня обнимать, я, наконец, протянул руку к людям, которых я видел впервые.

— Здравствуйте, я Стэнли Скит, — улыбаясь в манере «вы же знаете, как мне неприятно это делать, давайте ближе к делу», проговорил я.

— Здравствуйте мистер Скит, мы знаем кто вы, — искренне улыбнувшись, ответил мужчина, что постарше и пожал мою руку.

В его речи я заметил очень сильный французский акцент, да и внешне он был похож на типичного француза. Только вот костюмчик за тысяч пятьдесят, как минимум, говорил о том, что он далеко не типичный француз. Это человек с явно высоким положением, а справа от него, как я уже успел догадаться, сидел его помощник. Он тоже немного смущённо заулыбался, смотря на меня.

— Я Мишель Мупье, — всё с тем же выражением лица представился он, и выпустил мою кисть из рукопожатий.

Чёрт, где-то я уже слышал это словосочетание. Мишель Мупье. Нет, я не мог вспомнить. Слишком устал, наверное. Да и откаты от недавно принятого давали о себе знать.

— Рад знакомству, месье Мупье, — отчеканил я, протягиваю руку второму незнакомцу.

Тот немного замешкался, но руку всё-таки протянул и представился первым:

— Я Ричард Стонаван, помощник месье Мупье, — радостно сказал он, продолжая смотреть на меня, как пятнадцатилетний подросток на чёртова рок-идола.

Такой пристальный взгляд меня немного напрягал, но я не стал показывать виду, утешая себя победой в догадки о том, кто он. Это было «бинго», и я уже с победной улыбкой плюхнулся на диван рядом с Маком.

— А мы-то как рады, мистер Скит, что удалось связаться с вами лично, а не через агентство, — заговорил Мупье.

— Давайте просто Стэнли или Стэн, как вам удобнее. И да, а что за дело такое? — вежливо поинтересовался я, стараясь не показаться небрежным или наглым.

— Тут дело вот в чём, Стэнли, — начал он, — Я предлагаю вам открыть неделю мод в Париже, хочу, чтобы это сделали именно вы.

— Ого, — опешил я, — С чего бы такая честь? — искренне удивился я, потому как был больше фотомоделью, чем подиумной.

— Мне вас посоветовал Ричард, я изучил ваши фотографии, выступления не подиуме и не мог, не согласится с ним в том, что именно вы должны открывать эту неделю. Там будут все самые известные модельеры, дизайнеры и модели со всего мира, да и думаю, Париж вам очень понравится.

Да, Париж мне действительно нравился. И это предложение. Это был действительно крупный шанс засветиться и срубить кучу бабла. Отказываться было бы огромной глупостью, но я начал прогонять все возможные варианты и мне показалось, что всё не так гладко, как кажется на первый взгляд. Был в этом какой-то подвох и яма на зелёной лужайке, застеленная свежей травой.

— Ну, так, что? Вы согласны? — послышался снова голос мужчины, и я понял, что в комнате повисла тишина из-за того, что я задумался.

— Соглашайся Стэн, это отличный шанс, — проговорил Мак и похлопал меня по плечу.

Я посмотрел в глаза Мака, потом в глаза Мишеля, а затем и Ричарда. Вроде бы ничего страшного из себя они не представляют. А, чёрт с ним. Была, не была.

— Я согласен, — ответил я и улыбнулся широченной улыбкой.

— Вот и чудно! Мак дал нам ваш номер, и мы обязательно завтра с вами свяжемся и проинструктируем о дальнейших действиях. И да, скажете в своём агентстве, что едите отдыхать на недельку другую во Францию. Они не должны знать об этом. А пока, отрывайтесь парни, у вас есть молодость и целая ночь впереди, — проговорил Мупье и, подмигнув нам, вышел из комнаты со своим помощником, который бросил на меня какой-то странный взгляд.

Но на тот момент, мне было плевать на взгляды. Мне выпал куш и я должен был им воспользоваться во, чтобы мне это не встало.

— Стэнни, мы обязаны это отпраздновать! — прокричал Мак, таки зажав меня в своих огромных ручищах, — И никакие отговорки не принимаются! Мы идём к девочкам, выпивке и всем известным миру удовольствиям!

— Ладно-ладно, только выпусти меня, громила, — пропищал я куда-то ему в грудь.

— Ах, да. Я снова забыл, что ты дохляк, — парировал он и потрепал по голове.

— Да пошёл ты, — беззлобно ответил я.

Утро встретило меня как евреи холокост. Так плохо мне не было уже давно. Дико болела голова, во рту всё пересохло, блевота подпирала к горлу и ещё меня дико ломало. Да уж, не самое доброе утро из «стандартных». Я с огромными усилиями поднялся с кровати и сразу же споткнулся обо что-то. Точнее о кого-то. Это была девушка, полностью голая, которая спала с раздвинутыми, чуть ли не на шпагат, ногами. Тут я заметил, что сам совершенно нагой, стою посреди комнаты. Я начал крутить головой, выискивая свои джинсы, на вид попадалось что угодно, но не мои брюки. В комнате лежали восемь девушек, Мак, куча таблеток, травы, порошка, использованных презервативов, нижнее бельё девушек и ещё куча борохла. Заметив под одной из девиц штанину моих джинс, я подошёл к ней медленно, стараясь не разбудить, приподнял её, доставая свою одежду. Со своим «трофеем» я отправился в ванную комнату. На ходу из соседней комнаты достав полотенце, я отправился прямо в душевую кабину. Именно. Душ, крепкий кофе и дорога в нос — вот что помогало мне по таким утрам.

Как только я вылез из душа и начал обтираться, из кармана донёсся звонок мобильного. Голова разболелась с новой силой и, стараясь не грохнуться на пол от боли, я достал злополучный телефон. Номер был незнаком. Не привыкать, каждый день такое.

— Здравствуйте Стэнли, это Ричард, помощник месье Мупье, — послышался знакомый голос из трубки.

— Да-да, я узнал вас, Ричард, — жмуря глаза от боли ответил я.

— Я еле до вас дозвонился, вы спали? — как бы между делом поинтересовался он, будто мы сто лет знакомы.

— Да, Ричард, прости. Так что ты хотел?

— Я хотел известить вас о том, что ваш самолёт отбывает через два с половиной часа. Вам скоро нужно будет проходить регистрацию. Называйте адрес, я вышлю за вами машину, — будничным голосом оповестил он меня.

— Ах, чёрт. Брадвей-авеню, дом четырнадцать. Через сколько подъедет водитель?

— Думаю, через минут десять будет. Успеете? — немного насмешливо, но безобидно проговорил Ричард.

— Да, думаю, успею.

— Ну, тогда до скорого, — весело произнёс он и отключился.

Я посмотрел в зеркало, потом на наручные часы. Время было без двадцати два.

— Чёрт бы тебя побрал, ёбаный Париж! — заорал я, выскакивая из ванны и на ходу надевая джинсы. Половина присутствующих уже проснулась, и Мак смотрел на меня охреневшим взглядом.

— Что случилось, чувак? — сонно пробубнил он.

— Твою мать, Фалкин, у меня рейс в Париж через два часа! Как ты мог, так меня накачать вчера, придурок!? — орал я, раскидывая в стороны этих шлюх и ища свои шмотки.

— Чёрт, я и забыл. Прости, Стэн. Я серьёзно не специально, — виновато, опустив голову, выдавил из себя Мак.

— Блять, да уже насрать на это. До встречи, — бросил я, уже одетый.

Я загнался дорогой коки и буквально вылетел из квартиры. Спускаясь в лифте, телефон снова завибрировал и издал звук, оповещая о новом сообщении.

«от Мама».

«Сын, ты хоть иногда звони, я волнуюсь. Люблю. Мама».

— Я обязательно позвоню тебе, ма. Но уже из Парижа, — прошептал я себе под нос и вышел в открывшиеся двери лифта.

«Проверь, дышит ли он»

Их бизнес способен уцелеть пока рядом их папочки. Моё присутствие и рождение, не в то время, в которое нужно было родиться и пойти совершенно иным путём, повлияло в корне на моё мышление. Я знал, что от того, что деньгами тебя балуют в изобилии, начинаешь становиться надменным сукиным сыном. Да, это просто для тех, кому угодно всё это получить без труда и не думать, где бы тебе переночевать и что тебе есть. Знакомые «буржуи» у меня были, но с которыми я поддерживал хорошие отношения, так же как и я, выбрались из среднего класса. Знавшие, что такое, падать от бутылки дешёвого вина и засыпать под мостом.

Летел я бизнес классом, рядом с этими богатыми людьми, разбрасывающимися деньгами и употреблявшими связями. Эти пафосные, мажорские рожи смотрели на меня взглядом говорящем о том, что они могут купить всё, что угодно и кого угодно. Плевать на них. Я взял у стюардессы свой заказ, а то есть бутылку виски, стакан и ведёрко льда, и стал таким образом успокаиваться. Похоже, что с самолётом и пилотом мне повезло. Летели мы очень спокойно, без единого намёка на крушение. С недавних пор меня тошнило от высоты. Но я был уже изрядно пьян и, похоже, начал засыпать.

Проснулся я уже после приземления от того, что кто-то ласково теребил меня за плечё и что-то говорил тихим голосом. Открыв глаза, я увидел перед собой стюардессу, с милой улыбкой и понимающим взглядом. Я поблагодарил её за моё пробуждение и отправился к выходу из самолёта.

Во время получения своих вещей, я заметил смутно знакомое лицо среди стоящих рядом людей. Этого парня я где-то видел раньше.

— Чёрт, всё с этими пьянками из головы вылетело, — подумал я и, взяв своё шмотьё, пошёл к выходу, где меня уже ожидали встречающие.

Это были Ричард и какая-то девушка ростом не больше метра пятидесяти. Учитывая мой рост, она показалось мне очень миниатюрной. На носу у неё висели очки на половину лица, а в руке кипа папок и бумаг. Я подошёл к ним и поздоровался за руку с Ричардом, который сразу же заулыбался, и начал без умолку болтать о том, что сегодня никаких дел у меня нет, и он просто обязан показать мне Париж.

— Хорошо-хорошо, Ричард. Обязательно покажешь, но не сегодня. Я что-то устал сильно после перелёта, — ответил я, улыбаясь ему в ответ, — А что это за милая особа с тобой?

— Ах, простите меня бестактного. Это Мелани Вирд, моя помощница и просто отличная девушка, — быстро затараторил Ричард, — Если я буду чем-то занят, то можешь спокойно обращаться к ней, она со всем тебе поможет.

— Помощница помощника? — с улыбкой произнёс я, не замечая немного обиженного лица Ричарда, — Я Стэнли Скин, — закончил я и протянул руку.

Девушка в ответ протянула мне руку, и я наклонился, чтобы поцеловать её. Лицо Мелани сразу же покрылось румянцем.

— Наша Мелани засмущалась, надо же, — произнёс Ричард и залился хохотом.

Отчего щёки её ещё сильнее покраснели.

— Обожаю смущать таких красивых женщин, — сказал я, и двинулся с места.

Путь до отеля прошёл довольно быстро, под весёлую болтовню Ричарда и хихикающую рядом Мелани. Всю дорогу я нагло пялился в окно, на творение французских архитекторов. Это было действительно волнующе, красиво и незабываемо. Но я быстро отбил от себя эти мысли. Если вы наивно полагаете, что Париж — это город романтики, красоты и грёз, то вы глубоко заблуждаетесь. На первый взгляд всё именно так и кажется, но стоит капнуть немного глубже, как начинаешь понимать, что столько дерьма собранного в одном месте, ты ещё никогда не видел. Если ты приехал сюда отдохнуть, на пару недель, то уедешь с наилучшими воспоминаниями. Но попробуйте приехать сюда не по путёвке на курорт, а просто так. С минимальным количеством денег в кармане, вещей и идей на то, как жить дальше. Через три дня проникнешься и пропитаешь такой грязью, которую потом вряд ли удастся смыть в обычной душевой кабине. Нормальной работы для приезжих тут практически нет, вот и приходится торговать наркотой, продаваться на панели, для того, чтоб купить немного еды и заплатить за квартиру. Если тебе повезло с внешностью, то будешь работать на мелкие рекламные агентства и выполнять такое дерьмо, какое только может придти в их кишащий извращениями мозг. Французы, если на то пошло, вообще больные на секс и все его производные. Как-то раз я работал с одним французским фотографом. Тот ещё ёбнутый на голову лягушатник оказался. Как сейчас помню эту ухмыляющуюся, надменную физиономию, постоянно курящего и раздававшего приказы выскомерно-писклявым голоском. Казалось бы, обычный для этого бизнеса тип, но если брать во внимание, что после съёмки мне поступило "милое" предложение подставить свою задницу за круглую сумму зелёных ему и его дружка, то невольно понимаешь, насколько это больной сукин сын. Такси затормозило у огромного отеля и мы, выйдя из машины, направились внутрь. На ресепшен меня "обрадовали" новостью о том, что сейчас в городе наплыв гостей, и у них катастрофическая нехватка мест в отеле, поэтому мне придётся пожить некоторое время с двумя другими моделями. Да, новость была далеко не приятной, но что делать, искать сейчас другое жильё, времени, да и желания никакого не было. После перелёта на меня навалилась жуткая усталость, и хотелось скорее выпить чего-нибудь и забыться сном. Ричард с беспокойством поинтересовался, не проблема ли для меня, что мне придётся делить с кем-то номер. Я устало улыбнулся в ответ и ответил, что ничего страшно, как-нибудь справлюсь. Консьерж проводил меня до номера и открыл передо мной дверь. Когда я зашёл в комнату и увидел своих "соседей", то в голове пронеслась лишь одна мысль. "Это пиздец".

На двух кроватях лежали два парня, одно из которых я отлично знал, но предпочёл бы прожить и без этого знакомства. Скучавший Джаред увидев меня, мгновенно поменялся в лице и подскочил на кровати.

— Господи, кого я вижу! Стэнли Скит собственной персоны! Это же, как так, нашу звёздочку к нам занесло? — на повышенных тонах с ядовитым весельем протянул он.

Да уж. Этот придурок ни капли не изменился за полгода.

— Здравствуй Джей. Безмерно рад тебя видеть, — ответил я в той же манере, что и он недавно.

— Да ну, Стэн. Ну что это такое? К чему эти формальности? Где же моё любимое "моральный урод, хуев извращенец, безмозглый нарк и гнильё вмазанное"? Меня это заводило, помнишь?

— Боже, ты такое же дерьмо, каким я тебя и запомнил. Интересно, за что на меня Старик Берроуз так рассердился, что снова свёл нас в одном месте, — устало произнёс я, и завалился на свою кровать.

Мягкая, оценил я, сойдёт для того, чтоб забыться сном.

— Вот, так-то намного лучше, Стэнли, — радуясь, словно умалишенный, ответил он.

— Джаред, мы ещё с тобой успеем друг другу перегрызть глотки, а пока что лучше скажи, где тут бар и есть ли у тебя чем-нибудь вмазаться?

— Узнаю старого, доброго Стэнли. Бар в соседней комнате, душ там, рядом, а вот тебе и вмазаться, — сказал он и кинул мне пакетик с порошком, — Отдыхай, сегодня будет весёлая ночь. Уверен, что тебе понравится.

— Иногда же ты можешь не быть сукой, Джей. Почему не всегда? — ухмыльнувшись, парировал я и стал подниматься с постели.

&n/pbsp; — Ну, Стэээнли. Откуда в тебе взялась эта сентиментальность? Ты же знаешь, что иначе мне просто скучно. А я ненавижу скуку. Старик Бодлер завещал нам оттягиваться и быть исчадиями ада, — с улыбкой отозвался он и устроился на кровати.

— А тебя как зовут? — перед тем, как выйти из комнаты спросил я у второго парня, который весь наш разговор молчал, уперевшись взглядом в книгу.

Он посмотрел на меня, немного растерявшись, понимая, что вопрос адресован ему.

— Я… меня Джек зовут, Джек Стивенсон, — замявшись, ответил он.

— Рад знакомству, — ответил я, и направился к бару.

Маленький мальчик. И понятия не имеет во что ввязался. Этот бизнес, наркотики и Джаред. Но ничего, потом умнее будет. Джей его точно этому научит на собственном примере. С Джеем, мы одно время работали вместе в паре. Это был сущий ад, уж поверьте. Этот придурок мог выкидывать такое, от чего потом отходить приходилось по несколько дней. Не любил я его "веселье". Он-то получал от этого безумный кайф, а все окружающие кучу проблем. Но запариваться на этот счёт сил никаких не было, и я просто налил себе выпить, снюхал дорогу и отправился в душ.

Вечеринка была в самом разгаре. Клуб просто кишел экстазом, удовольствием, сексом и эйфорией. Я уже успел пропустить пару стаканчиков виски, закинуться двумя таблетками экстази и начать танцевать, пристраиваясь к одной безумно-отплясывающей суке, но не тут-то было. Всё просто по умолчанию не могло пройти ровно и без ЧП, если где-то рядом присутствовал Джаред. Он подлетел ко мне с немного взволнованным, но всё же весёлым лицом.

— Мужик, выручай по старой дружбе. Это пиздец. Джек по ходу передознулся чем-то, его нужно срочно откачать, — парировал он с непонятно каким настроением.

Да этот сукин сын обдолбан вусмерть.

— А я-то тут причём? — удивлённо спросил я.

— Стэн, я помню, как ты меня откачивал. Ты единственный из всех моих знакомых, кто умеет это делать. Умоляю, помоги. Я тебе заплачу.

— Джаред, слушай меня, я не Мать Терреза, и не собираюсь откачивать каждую обдолбанную суку на земле. Ты слышал меня? Я не буду этого делать.

— Стэнли, десять штук и триста грамм. Подумай хорошенько.

— Триста грамм чего?

— Кокаса. Лучшего. Ты меня знаешь, у меня плохого товара не водиться.

Чёрта с два. Это огромные деньги и охреневший товар. Отказываться было бы глупо. Но хрен его знает, откачаю ли я этого малолетнего придурка. Риск был. И это меня заводило с такой силой, что "нет" я просто не смог сказать.

— Хорошо. Только ответь быстро на два вопроса. Чем он обдолбался и почему ты так за него трясёшься?

Джаред поменялся в лице, и я понял, что попал прямо в точку. Отлично, пусть немного понервничает, сучёнышь.

— Что он жрал, я не знаю. А трясусь я над ним, потому что он мой, ему всего шестнадцать и я за него головой отвечаю. Ты бы знал, кто его папаша. И да, Стэн, ты задаёшь слишком много вопросов. Езжай уже.

Вместо ответа я кивнул, развернулся и направился к выходу. Выйдя на дорогу, поймал такси, назвал адрес и попросил ехать побыстрее.

— Весёлая ночка мне предстоит, — подумал я и откинулся на спинку сидения.

Войдя внутрь номера, в нос сразу же ударил жуткий запах пота, смерти и страха. Свет везде выключен и я начал прислушиваться к дыханию. Тишина. Настолько мёртвая, что меня сковал холод, и пальцы задрожали. Я сделал два шага вперёд. Тишина.

— Блять, неужели опоздал, — подумал я, и услышал тяжёлый вдох, — Твою мать, — выплюнул я, и кинулся к кровати, на ходу включая свет.

Паренёк лежал весь бледный, потный и его дико колотило.

— Дело дрянь, — пробубнил я себе под нос, — Ты чего обожрался, малой? Эй, слышишь меня? Что принял? — кричал я, треся его за грудки.

— Валиум, — хрипло выдавил он из себя.

— Сколько?

— Восемь.

— Твою мать, ты сдохнуть захотел, идиот? — проворчал я, вскидывая парня себе на плечи.

Нужно было срочно заставить его блевануть.

— Да, мне незачем жить, — нечленораздельно просопил он.

Парень оказался ещё и с суицидальными наклонностями. Затаскивая его в ванну, я повернул кран, пуская воду и начал насильно поить его водой.

— Пей, давай, не сопротивляйся мне тут.

Как только он сделал пару глотков, то я сразу же засунул два пальца прямо ему в глотку, нащупывая мешочек, за который нужно было дёрнуть. Найдя искомое, я потянул вниз слизистый отросток и парня начало выворачивать прямо в ванную. Из него лезла смесь алкоголя, таблеток и желчи. Когда он, наконец, выблевал всё содержимое своего желудка, а вода унесла это содержимое в канализацию, я положил его в ванную и начал обливать холодной водой. При передозировке седативными препаратами нужно было приводить человека в чувства любыми способами. Парень понемногу начал приходить в себя и просить перестать обливать его водой и твердить, что замёрз. Я достал его обратно, накинул на него полотенце и повёл на маленькую кухню. Усадив его на стул, я начал заваривать крепкий кофе. Кофеин ему явно не помешал бы. Джека всё ещё колотило. Непонятно, то ли от холода, то ли от таблеток, а может из-за того и другого. Я заставил его выпить бокал слишком крепкого, горького, без сахара кофе отвёл обратно к кровати. Парень уже начал соображать и что-то шептать себе под нос, о том, какой он придурок и прочий бред.

— Ничего, скоро должен отойти, — подумал я, и отправился на свою кровать.

Устроившись поудобней, я сказал ему, чтобы он постарался уснуть и сам последовал своим словам. Когда я уже засыпал, я услышал тихое:

— Спасибо тебе, Стэн.

— Не меня благодари, а Джареда. И заткнись, у меня завтра куча дел. Я хочу отдохнуть, — сонно проговорил я и повернулся на живот.

— Хорошо…

«Присмотрись, какого цвета асфальт»

— Чуваки, это было невероятно. Париж — это что-то безумное, я хочу остаться тут навсегда, — услышал я сквозь сон весёлый голос Джареда и на автомате открыл глаза.

Судя по свету, пробивающемуся в окно, было уже утро. Осознание того, что я ничерта не выспался, диких откатов и того, что сегодня у меня куча работы, я поморщился, застонал и снова уткнулся лицом в подушку.

— У кого-то видимо была веселая ночка, да Стэнли? — всё также весело парировал Джей, расхаживая по комнате.

— Твою мать, Джей. Ты можешь заткнуться? Ночка и вправду была не из лучших, дай мне хотя бы проснуться нормально, — сонной злобой пробурчал я.

— Нормально и покой это не про нас, Стэн. Проснись и пой. У нас работы сегодня куча. А с этим что? Обычно от каждого шороха просыпается, — немного умерев свой пыл, спросил «будильник».

Я повернулся на спину и уставился на Джарда.

— Я бы посмотрел на тебя, если бы ты сожрал восемь колёс валиума, запил их алкоголем и тебя пытались бы разбудить в такую рань, — недовольно, с язвой в голосе пробурчал я, поднимаясь с постели.

— Восемь штук? Совсем что ли головой двинулся.

— Ты бы ему хотя бы объяснил, что бывает от такой дозы, придурок, раз головой за него отвечаешь, — парировал я, рыская в сумке, в поисках нижнего белья.

— Блять, Стэн, не лечи меня. Сам-то давно научился дозу рассчитывать? — начал плеваться ядом Джей.

— Если ты припомнишь хоть один раз, когда я чуть не передознулся, можешь мне не платить за этого придурка.

Джаред съел это. Я действительно всегда знал свою меру, и никогда не было даже намёка на то, чтобы двинуть кони. Этому я научился у Старика Берроуза. Этот мужик долбил всю свою жизнь и пережил всех своих знакомых, уйдя на тот свет только на восемьдесят третьем году жизни. «Просто знай свою меру», — говорил он. И я следовал этому совету.

— Кстати об оплате. Когда думаешь, долги отдавать? — смотря ему в лицо с наглой ухмылкой, произнёс я.

— И всё ты помнишь, сучёныш. Слово я своё держу, ты знаешь. Вечером отдам тебе всё, — произнёс Джей и отправился к бару.

Слово он держать умел, и это был факт. Во-первых, Джей всегда помнил, что и кому обещал, а во-вторых, он сделает всё, что угодно, лишь бы его никто не назвал пустословом. Вот такой вот был упёртый, больной на голову, вечно обдолбаный, но в чём-то честный человек. Настоящего его знало очень мало людей, но я входил в их число. Неоднократно откачивая этого идиота, я узнал, что это за человек, когда снимает тысячи своих масок перед страхом смерти. В моей памяти по сей день осталась та ночь, когда он умирал у меня на руках, умоляя помочь ему, и постоянно твердя, как он не хочет умирать. Внутри него до сих пор сидел маленький мальчик, со своими страхами и переживаниями. Джей выбился не то, чтобы из среднего класса, а из нижнего. Его отца убили, за то, что он кому-то задолжал огромные деньги, а мать после этого спилась к чертям. Отчим Джареда постоянно что-то употреблял, а в порывах злости и наркотического дурмана избивал его и мать. Это мне рассказал он сам, когда-то давно, когда умерла его мать. Жалко было парня. Но после этого его будто подменили. Робкий мальчик сменился на кусок патетического дерьма, которого ничто не может ранить. Ну, по крайней мере, он себя таким показывал. Познакомились мы с ним почти сразу, как пришли в модельное агентство, а устроились мы в одно время. Это был тот самый мальчик, который стоял рядом со мной в очереди на собеседование и дико нервничал, вертя кольцо на пальце. Этот бизнес сожрал того самого мальчика. Да, он всех сожрал, если на то пошло. Элементарно вспомнить меня, каким я пришёл в это дело, и каким стал. Здесь нужно грызть глотки, чтобы её не перегрызли тебе. Огромная конкуренция, люди, от которых не знаешь чего ожидать, они улыбаются тебе в лицо, но постоянно выжидают момента вонзить нож в твою спину и прокрутить его в тебе пару раз. С Джаредом мы перестали общаться после очередной ссоры, но почве его постоянных глупых выходок, которые меня попросту достали. Так мы и разошлись по разным берегам. У каждого из нас были свои причины, чтобы начать работать в этом змеином логове. Джареду нужно было на что-то жить, так как мать его, уже совсем загибалась, а мне просто помогать родителям. Знаете, не будь я таким криворуким, я бы работал грузчиком или что-то вроде этого. Но у меня было только смазливое лицо, набор хронических заболеваний и ничего больше, никаких способностей. Учёбу мы бросили, родителей почти не видели, постоянно болели и всё это дерьмо заедали наркотой, потому что больше ничего не спасало. Примерно через три месяца работы, я уже не мог нормально питаться. Аппетит был сумасшедший, но что бы я ни ел, выблёвывал через минут двадцать-тридцать. Поход к врачу увенчался диагнозом «булимия». Знаете, когда нужно постоянно держать вес, соблюдать диету, а тебе грёбанных пятнадцать, у тебя растущий организм, постоянные стрессы и переходный возраст, когда всё это просто наваливается одним комом, руки сами тянутся к чему-то запретному. И вы не в праве нас осуждать. Вы все даже малейшего представления не имеете, что это всё такое, поэтому заткнитесь и живите своей замечательной жизнью, а мы поживем, совей «убогой».

До начала показа оставалось буквально несколько минут. За кулисами все носились сломя голову, что-то кричали и суетились. Я был уже полностью готов к выходу. Грим наложен, шмотки надеты, выход отрепетирован. Всегда не любил показы. На них приходится работать с публикой, чего не нужно делать на фотосессиях. Там ты работаешь на камеру, а люди только потом уже смотрят на тебя, на готовый продукт. А здесь всё проходит в режиме реального времени, где облажаться и сделать всё заново попросту нельзя. На меня нацепили какую-то совершенно неудобную обувь с высокой платформой.

— И кто это только купит, — подумал я, поглядывая на циферблат настенных часов.

Осталось две минуты. Музыка перестала играть, и зал погрузился в тишину. Рядом со мной стоял дизайнер всей этой херни, которую на меня нацепили и умолял, чтобы я не опозорился. Ответив, что и не в таком приходилось расхаживать, я подошёл к выходу на подиум. Руки немного потряхивало, и я лишний раз проклял себя за то, что пришёл сюда трезвый.

— Тридцать секунд до выхода, — прозвучал голос какой-то девушки, которая откуда-то появилась сбоку от меня.

— Хорошо, — ответил я, и уже настроился на выход, как меня кто-то схватил за плечи и прошептал на ухо:

— Не облажайся, Стэнли. Я верю в тебя, — это был Джаред.

Чёртов сукин сын, совсем сбил с настроя. Но табличка над моей головой загорелась красным, и я почувствовал толчок в спину. Первый шаг на подиум и чёртов свет будто полоснул лезвием по глазам, но щуриться было нельзя, поэтому я с огромными усилиями шёл дальше походкой «вразвалку» с наглой ухмылкой на губах. Зрители начали хлопать уже на половине пройденного мною подиума.

— Я взял их за яйца, — пронеслась мысль.

Ухмылка стала более наглой, а шаги увереннее. Дойдя до конца дорожки, я остановился на несколько секунд, повернулся и ушёл обратно. Зайдя за кулисы на меня, сразу же накинулись Джей с Джеком и дизайнер.

— Ты был крут, чувак, — с горящими глазами прокричал Джек.

— А, малой. Спасибо. Ну, как? Отошёл от вчерашнего? — с улыбкой ответил я.

— Мне все ещё хреново, — с той же улыбкой проговорил он и пошёл к выходу.

Джей проходя, мимо похлопал меня по щеке со словами:

— Я всегда знал, что ты кручи меня, Стэнли, — и был таков.

— Вали уже на подиум, придурок, — с улыбкой прокричал я ему вдогонку.

— Похоже, что старые приятели снова вместе. Как Бони и, мать его, Клайд прямо, — послышался чей-то голос с самими противными интонациями из-за спины.

Я неторопливо повернулся и увидел того самого ублюдка, который предлагал отсосать ему за дозу. Такой встречи я уж точно ожидать и не мог. Я даже немного опешил от неожиданности и не сразу нашёлся, что ответить. На его лице всё ещё виднелись следы от побоев.

— А ты что, на Джея глаз положил, пидорок? — с язвой ответил я.

— Надо же, какие мы грубые, — засмеялся тот.

— Похоже, что ты только со второго раза понимаешь всё, — отчеканил я, и отправился переодеваться, как тот схватил меня за руку и развернул к себе.

— Постой. Я не хотел снова обидеть, — немного виновато проговорил парень.

— Обидеть? Пхах. Ты слишком высокого о себе мнения, мальчик.

— Да хватит тебе. Я тут по одному делу. В общем, мне нужна твоя помощь.

От этой новости я просто охренел. Помощь? Моя? Этому ублюдку? Я, что, похож на центр помощи всем нуждающимся? Ну, уж нет.

— Ну, ты и чудик, конечно. А чего ты взял, что я буду тебе помогать?

— Я думаю, от лишних денег ты не откажешься, да и дело для тебя привычное.

— Что-то в последнее время все пытаются меня купить, — пронеслась мысль в голове, и я всё же решил выяснить, чего тот хочет, — Ладно, что за дело?

— Мне нужно пихнуть полкило кокаина.

— Да ты охуел! Сколько!? Полкило порошка? Ты совсем ёбнутый? — шёпотом прокричал я, оттаскивая его в сторону от лишних ушей, — Ты хоть примерно понимаешь, что огромный вес и деньги не менее огромные?

— Я всё прекрасно понимаю, именно поэтому и обратился к тебе. На самом деле, ещё понадобится помощь Джареда, у него тоже немало связей в этой сфере.

— То есть ты мне сейчас предлагаешь взять полкило кокаина, у человека, имени которого я даже не знаю, — прошипел я с такой интонацией, явно показывая, что он просто сумасшедший и предложение его безумное.

— Именно, — произнёс он, и тут к нам подлетел Джаред.

— Что за базар, мальчики? — весело произнёс он, увидев моё выражение лица.

— Джей, слышал, чего этот мальчик выдумал? Хочет, чтобы мы с тобой ненадолго вернулись к «делам», — насмешливо сказал я, и от усталости в ногах из-за обуви облокотился на плечо Джея.

— Опа, а это уже разговор. Сколько и чего нужно пихнуть? — присвистнув, протянул Джей.

— Полкило кокаина, прикинь? — не давая парню сказать, встрял я.

Глаза Джареда заметно округлились, и он тут же посмотрел на меня серьёзным взглядом. О, да. Я узнал этот взгляд сразу же. Так он смотрел, только когда дело касалось дела и больших денег. На бабки он был падок, с этим ничего не поделать.

— А срок, какой? Мы тут на неделю, трудно будет уложиться в это время, — переметнув взгляд на парня, спокойно, но с серьёзностью озвучил свою точку зрения Джей.

Ноги ныли так, что мне хотелось уже быстрее снять это хрень со своих конечностей и немного отдохнуть.

— Три дня, — в той же манере ответил парень.

Джаред закатился диким смехом, складываясь пополам.

— Стэн, твою мать, где ты находишь таких отмороженных придурков? — продолжая заливаться весельем, сквозь смех выжал из себя Джей.

— Да вы сами как липните, как шлюхи к обочине, — язвительно, но без злости ответил я, и начал хлопать его по спине, когда тот подавился собственной слюной. Парень стоял перед нами, с таким видом, будто его головой воткнули в кучу навоза. Надменной маски как будто и не было.

— Так вы берётесь или мне искать других людей? — деловито, но с еле заметной обидой в голосе отчеканил парень.

— Нет, ты серьёзно? — начал Джаред, — Ты хочешь, чтобы мы пихнули полкило коки за три дня? Хуй с ним, даже если это и возможно. Сколько процентов наши и что это вообще за товар?

Не нравилось мне то, что Джей начал узнавать о деталях дела. Это могло означать только одно. Сейчас он выбьет хороший процент и даст добро. Чёрта с два, я буду этим заниматься. Я ткнул его локтем в бок, но тот лишь шикнул на меня.

— Тридцать процентов ваши, а товар из Колумбии. Отличный.

— Сорок процентов, аванс в тридцать штук и мы берёмся за это дело, — со всей серьёзностью, что была в нём, произнёс Джаред и едва заметно подмигнул мне.

Судя по выражению лица, парень очень усердно обдумывал предложение и в итоге выдал:

— Тридцать пять процентов, аванс в пятьдесят штук и вы берётесь за дело?

— Согласны, — с улыбкой произнёс Джей, и пихнул парню свою визитку, — Вечером позвони мне, мы заберём товар и бабки.

— Хорошо, — выдавил из себя тот, и мы отправились в гримёрку.

По пути в комнату мы молчали, и я обдумывал, браться мне за это или нет. Деньги огромные, но что-то было здесь не так. Я нутром чуял тут какой-то прыщ на гладкой заднице. Зайдя в комнату, я сразу же начал делиться этими подозрениями с Джаредом:

— Джей, что-то не то в этом деле. Ещё можно отказаться пока товара на руках нет. Давай не будем, а? — взволновано трещал я, а Джей со спокойным видом и слабой улыбкой на губах разливал виски в два стакана.

— Стэнли, ты такой же, как и был. Ничего страшного не случится, сколько раз мы с тобой такое проворачивали и ничего, живы, — сказал Джей, и впихнул мне в руки стакан с пойлом, — Вздрогнем! Это отличное шанс срубить бабки, дружище. И мы снова в деле, причём вдвоём, как бы странно это не звучало, — произнёс он речь и отбил о мой стакан.

Я осушил сосуд и стал снимать с себя обувь. Чувство, что это какая-то «шляпа» меня не покидало, но я доверился Джареду, он уж точно рубил в этом лучше меня.

— Доверился снова. Снова зря, — провопил внутренний голос.

Но я отбросил все мысли и беспокойства в стороны, и просто наслаждался напитком, под радостное щебетание Джея.

«Что ты видишь, когда закрываешь глаза?»

Бежать, бежать, бежать. Быстрее, не оглядываясь, против ветра, платформы, вокзалы, корабли, аэропорты, автомобили, трассы, переулки, мосты, люди, люди, люди. Мы бежали уже третьи сутки. Силы и деньги были на исходе. Мы уехали настолько далеко, насколько только можно уехать от Парижа за три дня. Мы едем на трассе 84, по направлению в Нью Мехико.

Всё это «дело» оказалось большой подставой, организованной этим мелочным ублюдком. Сукин сын натравил на нас слишком серьёзных людей, чтобы от них можно было так просто отделаться. Первые кто хотел видеть наши тела обезглавленными, была мафия или что-то вроде этого. Люди влиятельные, они смогли бы найти нас в два счёта, если бы мы не среагировали так быстро. Вторые же копы. Наши рожи висели, чуть ли не на каждом столбу Парижа, так же их крутили по новостям. И я до сих пор не понимаю, как нам удалось пересечь границу Франции, оставаясь незамеченными. Товар, который он нам пихнул, оказался липовым, но это мы поняли только когда пошли его толкать. Но дело даже не в этом. Мы не успели даже до клуба доехать, как нас окружили несколько машин и людей с оружием. Они забрали товар, начали проверять и поворачивать всё таким образом, что казалось, будто мы подменили порошок и хотели их кинуть на бабки. Видимо кто-то из прохожих или ещё кто, увидел людей с оружием и вызвал полицейских, которые вскоре приехали. Началась перестрелка, а мы с Джеем кое-как выбрались из этого дерьма и сразу же сообразили, что нужно сваливать к чертям из этой страны, и желательно куда подальше. Джаред постоянно истерически орал, что нужно бежать быстрее, и что он кого-то там убил. Я не обращал внимания на его психи, мне самому было не сладко. От страха трясло так, что не одна ломка не сравниться с этим. Мы добежали до какого-то вокзала. Я ещё никогда в жизни не бегал так долго и так быстро. Ноги дико болели, лёгкие обещали вот-вот вырваться наружу, кружилась голова и меня очень сильно тошнило. Пока Джей покупал билеты на поезд, я просто замертво упал на асфальт и начал дико блевать желчью. Когда Джаред поднимал меня, то я не мог оторвать взгляда от асфальта, точнее от его цвета. В месте, где была моя рвота, цвет был каким-то странным, перламутровым что ли. Я спросил у Джея какого цвета асфальт, но ответил, что серого. «Видимо глюки от переутомления», — подумал я, и мы поковыляли к платформе. Как мы добрались до границы Франции, я не помню, потому что всё дорогу был в отключке. Добравшись до городка Ла-Боль, на окраине страны, мы, не теряя времени, пересели на теплоход. За половину суток мы добрались до города под названием Ла-Корунья, что находился на краю Испании. В этом городе мы быстро нашли аэропорт, купили билеты и принялись ждать. До посадки на самолёт было ещё два часа, и мы с Джаредом решили немного перекусить, потому что каждый из нас слышал, как урчит живот другого, да и сил уже совсем не осталось. По пути в кафе при аэропорте, я заметил маленький магазинчик с одеждой и потащил туда Джея. Сначала он начал сопративляться, говоря, что нам сейчас это совершенно не нужно, но когда я ему объяснил, что в ориентировках указано, во что мы одеты и как выглядим, он сразу же согласился со мной. Мы купили обычные туристические штаны, кроссовки, по паре маек и кепки с козырьками. Набив животы в кафе, и обсудив, что мы будем делать дальше, когда приедем в Америку, отправились на регистрацию. Джей обожал, самолёты и всегда засыпал в них, как младенец, чего нельзя было сказать обо мне. Весь перелёт я только и делал, что напивался не самым лучшим виски и пытался уснуть. Ничего не выходило. Приземлившись в штате Алабама, город Хантсвилл, мы угнали тачку и уже почти сутки ехали, ехали, ехали. Была глубокая ночь и Джаред уже изрядно измотавшийся почти засыпал за рулём.

— Джей, давай я поведу, ты уже отключаешься, — предложил я, всматриваясь сквозь темноту в его лицо.

— Ни за что, Стэн. Я не дам тебе вести машину ночью. У меня нога до сих пор болит от той аварии, — сонно, с наигранной бодростью сказал он.

Да, история была и вправду смешная. Как-то давно мы с Джаредом настолько сильно обдалбались, особенно он, что машину пришлось вести мне, а он только сидел, кривляясь на соседнем сидении и дико ржал. Но веселье продлилось недолго. Я отвлёкся на его слова, тоже начал дико угорать и не заметил, как мы выехали на встречную. Мы толком ничего понять не успели. Удар. Темнота. Больница. Джей потом месяц ходил с гипсом на ноге и проклинал меня. Весёлое было время, чёрт возьми.

— Да, ты прав. Но я уже стал водить намного лучше, — с улыбкой заметил я.

— Стэнли, ты всегда водил как девчонка, которой вот-вот должны сорвать целку и лучше не будет никогда, уж поверь мне, — улыбаясь в свои тридцать два, подколол он меня.

— Сука ты Джей, не подъебёшь, не проживёшь, — беззлобно ответил я.

— Ну, в этом весь я, — сказал он, и как-то странно затих.

Это молчание и его хмурое выражение лица, меня начало напрягать.

— Джей, что случилось?

— Сколько нам придётся так скрываться? — сквозь зубы процедил он, — Мы всю жизнь будем с тобой вот так кататься по семи кругам ада? Я уже насмотрелся на всё это дерьмо, Стэн. Я просто хочу элементарного покоя. Давай уедем куда-нибудь в Мексику или Бразилию, купим дом на двоих где-нибудь у моря и просто не будем дальше бежать.

— Чувак, ты даже не представляешь, как это по-гейски сейчас прозвучало, — попытался отшутиться я, но Джей бросил на меня злой взгляд и снова уставился на дорогу.

— Я серьёзно Стэн. Тебе самому всё это еще не надоело?

Он был настроен поговорить серьезно, а это значило, что говорить придется, хотел я этого, или нет.

— Надоело, — устало ответил я, и уставился в окно.

— Ну, а в чём тогда дело? Это лучше, чем постоянные бега. Подумай над этим, Стэн.

Я прокручивал в голове его слова, вариант ведь был действительно неплохой. Перспектива постоянных побегов и попыток скрыться, меня совсем не впечатляла. Хотелось немного спокойной жизни, может даже жену, детей и этот чёртов домик у моря. Мои раздумья прервал увиденный мной в дали придорожный отель.

— Так, Джей, тормози у того отела. Переночуем там, а утром двинемся дальше. И не хочу слышать никаких возражений, я не собираюсь спать в машине, — уверенно, но с дикой усталостью в голосе, произнёс я, и продолжил смотреть в окно.

Джею ничего оставалось, как согласится и вскоре мы уже сидели в номере с двумя кроватями и выключенным светом. Горел только светильник на прикроватной тумбочке. Джаред купил в приотельном магазине бутылку виски, какой-то еды и сигарет.

— Ты же вроде бросил курить? — увидев две пачки Мальборо, удивлённо спросил я.

— Ну, во-первых, я и тебе купил, а во-вторых, похоже, что начал снова, — со слабой улыбкой произнёс он, и рухнулся в кресло, открывая бутылку.

Мы распили бутылку практически в тишине и улеглись спать. Джей сразу же отрубился. А я, выждав около часа, чтоб наверняка, и начал действовать по плану, который появился в моей голове ещё в самолёте. Так как вещей у меня с собой не было, я схватил пачку сигарет с зажигалкой со стола и вышел из номера. На стоянке около отеля, я начал выискивать самую неприметную машину. Шевралет Кавалиер девяностого года, вся дряхлая, оказалась даже без сигнализации. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, я локтём выбил боковое стекло, со стороны пассажира, открыл изнутри дверь и забрался внутрь. Вырвав из под руля шнуры, я разорвал два провода зажигания и завёл машину. Этому меня давненько научил Джаред, когда мы пару раз вскрывали тачки от скуки.

— Надо же, Джей, где-то даже пригодились твои безумные выходки, — пробубнил я себе под нос и, вырулив с парковки, поехал вперёд по трассе.

Я не знал, куда еду. Просто /pнужно было бежать дальше, чтобы найти пристанище.

— Джаред будет в бешенстве, когда вместо меня обнаружит на кровати записку с прощаниями, — подумал я, и закурил сигарету.

Я знал, что он справится и без меня. Просто так было лучше, так было правильней.

Сейчас я живу в штате Техас, в маленьком городке Ларедо. У меня маленький дом, работаю я помощником на ранчо, хотя в последние дни на работу не выхожу из-за плохого самочувствия. Фамилию я сменил, а старые документы сжёг. С людьми почти не общаюсь, поэтому никто не задаёт вопросов о моём прошлом. О прошлом, которое я вспоминаю каждый день, я живу им. Даже спустя пять лет, воспоминания нисколько не потускнели. Я, наверное, уже буду заканчивать историю, очень сильно болит голова. У меня злокачественная опухоль мозга и если вы сейчас читаете это, то, скорее всего я уже лежу в могиле, и мной питаются черви. Я отказался от лечения, и мне осталось совсем недолго. Если вы кто-то из моих знакомых, то не грустите, я это заслужил. Если коп, то пошёл ты к чёрту, я надрал вам задницу. А если ты Джаред, на что надеяться просто глупо, то знай, чувак, ты был единственным моим другом. Я надеюсь, что с тобой всё хорошо и у тебя красивая жена, много детишек и домики у моря. Я люблю тебя, друг.

Я рассказал вам свою историю, показал вам свой ад, теперь пора и отчаливать. Прощайте.

Записи на этом заканчивались размытым почерком и следами влаги на бумаге. Детектив Донаван закрыл «исповедь». Положив её на стол, он прикурил две сигареты, открыл бутылку коньяка, и наполнил стакан. Стакан с напитком он поставил на дневник, а на рёбра сосуда одну зажженную сигарету.

— Покойся с миром, Стэнли Скит.