Музыка влюбленного города

В то время я был еще совсем маленьким мальчиком. Мир казался огромным и непостигаемым, и каждое новое открытие заставляло моё совсем еще юное сердечко ускорять и без того резвое биение.

Меня интересовало всё на свете, зелень листьев, голубизна неба, тяжесть воды. Но самое главное – музыка. Она всегда будоражила моё воображение. Я не был в состоянии понять своим неокрепшим разумом, что происходит в головах великих композиторов. Для меня были ясны мысли замечательных писателей, игры слов гениев от поэзии, даже буйство красок в черепах лучших художников для меня не загадка. А музыка… Это, наверное, страшно мыслить не словами, образами и рифмами, а нотами. Просыпаться глубокой ночью от того, что в твоем сердце гремит очередная мелодия, вскакивать с кровати в пижаме, нервно кидаясь за ближайший инструмент, мурлыкать под нос, еще сонным свистом, мотив и записывать. Записывать символы, которые для большинства населения Земного шара менее ясны, чем скандинавские руны.

Именно эти сакральные знания композиторов и заставили меня уже во втором классе уговорить родителей записать меня на уроки сольфеджио. Мой слух должен стать идеальным, необходимо постичь все тайны многоголосия магии звуков.

Я был единственным мальчиком в группе, но это был только плюс. С самого детства познавать не только азы музыки, но и научиться улавливать мысли девочек, их взросление (наша группа по сольфеджио создавалась на длительный период), в 8 лет уже стало ясно, однажды это пригодиться.

Именно с этого всё и началось.

Я жил в верхней части города, и мой дом от Детского Дома творчества отделали несколько районов и Река. Кстати, Река. Одна из самых полноводных рек на Материке. Она испещрена разрывами волн от теплоходов, истерзана сетями рыбаков, мосты и плотины тормозят её естественный пульс, заводы убивают её душу. Но Река жива, её воды с неистовой музыкой разрушают колонны Моста, по которому катит меня небольшой пазик дважды в неделю. В свои 8 лет я был уже вполне самостоятельным и мог кататься по Городу в одиночку. Мой путь длился около сорока минут, этого хватало, что бы прослушать любимые моменты Четырех концертов для валторны с оркестром на стареньком кассетном плейер.

Я помню как ярко в тот день светило солнце, старый Город нежился под покровом весеннего тепла, Река ловила желтые лучи и расплескивала их на стены домов, она разделяла Город точно на две части, и так получалось, что её зеркальная гладь обогревала серость построений, пойманным блеском дневного светила.

Автобус не торопясь вез меня на очередной урок. До конца года оставалось чуть больше месяца, так что нужно было выкладываться по полной. Я много чему научился за время моих занятий, но жажда новых знаний не давала мне покоя.

Технический прогресс еще не развился, и мой старенький плейер не мог сообщить мне, неловким пеликаньем, о садящейся батарее. Моцарт в моих ушах утих, и я не нашел никакого другого времяпровождения в транспорте, кроме как смотреть на пейзаж. В блеске Реки и яркости Города была своя музыка. И тут я впервые увидел Его.

Точно в центре Моста стоял силуэт человека. С каждым метром он становился всё отчетливее. Это был уже не молодой человек с пивным брюхом. Одет он был в потертую кожаную куртка, его длинные волосы с блеском седины покрывала черная бандана. Обычный байкер из самого начала 90-х годов (мотоцикл, к слову, стоял рядом), ничем не примечательный кроме одного… Мотоциклист стоял со спущенными штанами и яростно дергал свой эрегированный член. Такая безумная картина: в самом центре Города, в самой середине дня под палящим солнцем, мужчина за 35 бессовестно онанирует.

Это событие крайне потрясло моё детское сознание, я уставился с открытым ртом на этот ужас. Во втором классе я, конечно же, не понимал что происходит, но отвращение и страх, равно как и интерес, проснулись во мне к этому человеку.

После этого события я каждый день, проезжая по Мосту, наблюдал из окна, и каждый день Байкер стоял на том же месте и продолжал онанировать. Конечно, я начал бояться его, но любопытство заставляло наблюдать за мотоциклистом, не сводя с него взгляд.

В конце мая было пасмурно. Дожди лили вторую неделю, тяжелые тучи заслонили небо, а Река волновалась как глубокой осенью. Отвратительная погода. В этот четверг моё предпоследнее занятие в этом году, перед летними каникулами, а автобус, который я успел полюбить за 8 месяцев сломался прямо перед Мостом, никаких других остановок рядом не оказалось и единственным вариантом, что бы успеть на занятие, был поход пешком. Идти нужно всего-навсего минут 10, но тормозила меня возможность присутствия того ужасного человека на моём пути.

Так, подумал я, нужно взять себя в руки, я же смелый! Ничего никогда не боялся; ни зубных врачей, ни дворовых собак. А однажды даже поймал живую крысу на заброшенной стройке. Что мне этот бородач? Пока он дергает свою письку, я успею незаметно проскользнуть мимо. Главное не обращать на него никакого внимания. Делов-то!

И я пошел. Важно взял подмышку папку с тетрадями, сделал каменное лицо и устремился вперед, надеясь, что из-за дождя Мост будет пуст. Уж не будет же Байкер заниматься этим в такую погоду!

Люди, ехавшие со мной, убежали далеко вперед, не обращая никакого внимания на одинокого восьмилетнего мальчика, а до середины моего пути оставалось около 15 метров.

Мои надежды на безопасную прогулку не оправдались. Он стоял на своем прежнем месте и делал то же самое, что и всегда. Казалось, что ни пешеходы, ни водители автомобилей даже не замечают этого человека, либо для остальных взрослый онанист в центре Города – нормальное и обыденное явление.

Теперь нас разделяло менее пяти метров. Мои шаг ускорился, и я постарался сделать вид, будто ничего не происходит, будто я – просто пешеход и не замечаю Его как и все остальные люди.

Осталось всего три-четыре шага. Увидев меня, Байкер подтянул штаны, спрятав в них свой детородный орган. Он улыбнулся.

— Я тебя уже давно жду, — сказал мотоциклист еле слышно. – Сегодня пора тебе узнать Истину.

Довольно покладистая борода развивалась при малейшем порыве ветра, обнажая, что очень удивительно, добрую и светлую улыбку. В его глубоких голубых глазах сияла мудрость тысячелетий, человек с таким взглядом не мог бы мне причинить вреда.

Я остановился и внимательно начал разглядывать своего собеседника. Нет, совсем не страшный. Летом, когда я отдыхал у бабушки в деревне, мне показывали картинки, нарисованные не дереве, там изображались разные люди – бородатые и безусые, седые и черноволосые, в муках и радостные; а объединяло их одно – взгляд. Точно такой же чистый, мудрый как у Байкера. Такой взгляд давал надежду.

— Добрый день, — прошептал я. – Кто Вы?

— Я – пророк, — его улыбка стала шире, обнажив белоснежные зубы. – Не бойся меня. Знаю, ты сейчас спешишь, но прошу тебя! Постой и послушай.

Моё маленькое сердечко забилось быстрее, зачем вы здесь стоите каждый день, спросил я.

— А в этом и заключается истина, мой мальчик. Я, так же как и ты, чувствую музыку. И у всего на свете есть собственная музыка. Звук души, и у всех она разная. Только на этом месте можно чувствовать сердцебиение этого Города — в самом центре, над Рекой. Ведь Река и Город едины. Река – не просто так разрезает его, она – лоно Города. Понимаешь? Сама суть, из неё происходит Рождение. А Рождение – это акт чистейшей любви, мой мальчик. Спуская своё семя в Реку, я совокупляюсь со всем Городом, с каждым его жителем, с каждым животным, зданием и растением. Особенно с детьми. Вы, малыши, чувствуете Музыку, которая раздается после каждого моего соития. Звуки Любви и Вселенской радости ближе именно вам, как никому другому.

Я вздрогнул, не смотря на то, что от этого человека исходило добро, мне стало не по себе от его слов. Но уйти или что-то сказать ему, я не мог. Возможно, эта речь была неким откровением, великой тайной, в ту пору, понять я был не в силах.

Байкер снова улыбнулся и продолжил свою речь:

— Я уже очень стар. И мне пора на покой. Уже много десятилетий я стою на этом Мосту и трахаю Город, его Детей. Мне нужна замена и я выбрал тебя, мой друг. Запомни, крепко запомни мои слова! Никогда не сливай своё семя просто так! Не спи с женщинами или мужчинами. Только Город и его дети должны стать полем твоих наслаждений. Цени музыку влагалища Великой Реки. И однажды ты сам осознаешь Истину. Через много лет мы увидимся вновь в чертогах Вальгаллы. Не только воины попадают туда, но и те, кто хранит Равновесие высшей Музыки, совокупляясь со всем городом.

Он обнял мня и заплакал. Его тяжелое тело так сильно сдавило мою грудь, что я потерял сознание. Когда очнулся, Байкера уже не было, лишь потертый Харлей напоминал об его присутствии.

Шли года, я почти забыл об этом происшествии не без помощи психолога-еврея, очень образованного и интеллигентного человека. Мои родители сразу обратились к нему, после того, как я рассказал им про Байкера. Кроме того, на обращение к врачу моих родителей подтолкнула еще и сводка новостей, посвященная поимке педофила, который заманивал маленьких мальчиков, соблазняя их своим мотоциклом.

Я отлично окончил школу музыки, получил даже несколько международных наград за виртуозную игру на фортепьяно. К началу студенческой жизни, моя память уже не хранила в себе ни следа о сексе с Городом. Мой мозг полностью был увлечен сексом, веселыми пьяночками с друзьями и Моцартом. Обыкновеннейшая жизнь молодого человека в моей стране.

Детские травмы психики не беспокоили меня до сегодняшнего дня.

Я проснулся рано. Нужно сходить в магазин. Вышел на улицу, предварительно включив iPod, ожидая, что музыка бетховенского «Творения Прометея» подбодрит мой еще почти спящий мозг.

По улице тянулся утренний осенний туман, Город еще спал. На секунду остановившись около подъезда, я закурил.

Раздался гул мотора, напротив меня стоял старенький Харлей без водителя. Бетховен стих, вместо него в мои уши вторгся вой Эксла Роуза из группы Guns N' Roses. Я вспомнил всё.

Я сажусь за руль мотоцикла, понимая, что я должен сделать.