Деньги дал - сдачу потерял

Василий Фёдорович не был в городе с тех давних пор, как после института вернулся обратно в свою родимую деревню, но уже не юным и наивным подростком, а наставником-учителем. Долгие годы он тяжело и неустанно трудился. Мимо прошла перестройка, которую сменили лихие девяностые, за которыми пришло время бездушных юристов и опухшего от безделья офисного планктона. Всё это Василий Фёдорович пропустил, имея лишь довольно смутные представления о происходящем в стране со слов телевизионных дикторов. Да и некогда было деревенскому учителю. Он работал. Воевал с хулиганами на уроках, а после занятий на кружке рассказывал всё, что знал сам тем, кто хоть немного стремились познать побольше. Беда, однако, заключалось в том, что все его ученики, будь то подающие надежды отличники или неисправимые лентяи — двоечники рано или поздно покидали его привычный мир. Всех их забирал город. Деревня же пустела, вымирала на глазах. Уменьшалось и количество учеников из года в год, как замечал сельский преподаватель. Шло неумолимо время, а огород и работа не отпускали педагога ни на секунду до того времени, пока ему не пришлось на самом деле… поехать в город.

Один знакомый подбросил уважаемого учителя до районного центра, из которого, на автобусе, он добрался до города. Стояло раннее утро. Пара бездомных собак испуганными тенями шмыгнули вдоль стен современных зданий, которых с огромным интересом и удивлением рассматривал сельский житель. С трудом оторвавшись от гармонии, запечатлённой в кирпиче и пластике, он обратился к случайному прохожему, невысокому парню в странных красных обтягивающих брюках, выставлявших на всеобщее обозрение далеко не маленькие гениталии:

— Не подскажите, пожалуйста, где останавливается автобус за номером двадцать?

— Двадцать? — только сейчас Василий Фёдорович заметил, что губы молодого человека ярко накрашены, а на длинных, явно искусственных ресницах, сверкают блёстки. Невольно учитель постарался отойти на безопасное расстояние. — Да вот же перед вами, красивый дедушка, автобусная остановка. А меня зовут Максим, а вас?

Учитель торопливо направился в указанном направлении, где уселся на скамью и стал ждать нужный транспорт. Подошёл автобус. Он был какой-то грязный, но на стекле висела табличка, указывающая на нужный маршрут: двадцать. Немного поколебавшись, Василий Фёдорович решительно шагнул внутрь автобуса. Тут же он почувствовал неприятный запах. Но убежать не получилось — за спиной сомкнулись створки раздвижных дверей. Внутри автобус оказался таким же грязным, как снаружи — какие-то красные пятна покрывали пол, сидения и стены. В салоне было всего лишь пять или шесть пассажиров, показавшихся сельскому преподавателю очень испуганными. Однако кажущуюся нервозность пары старушек и старичков Василий Фёдорович отнёс за счёт своего разыгравшегося воображения.

Он поторопился занять свободное место. Автобус резко тронулся, быстро увеличив скорость. В салоне загрохотал рок-н-ролл. Василий Фёдорович узнал исполнителя. Это был Элвис Пресли.

Автобус всё набирал скорость. За окном проносились многоэтажные дома, бульвары, мосты и скверы. Пару раз водитель, не справившись с управлением, задел иномарки, но даже не подумал остановиться. Он только прибавил скорость. А затем ещё и объявил по громкоговорителю:

— Остановок десять пропущу. Жена позвонила, попросила денег подвезти. Кто торопится — могу двери открыть, прыгайте, а скорость я не сброшу… Козлы… Мой автобус… — забулькал громкоговоритель.

В этот момент Василию Фёдоровичу стало страшно. С переднего, расположенного рядом с водителем кресла, поднялась кондукторша и направилась к новому пассажиру. Василий Фёдорович невольно вздрогнул. Похожее на переевшую гусеницу тело как-то втиснули в грязные рубища непонятного цвета. Волосы были взлахмочены, а в пол лица расплылся огромный синяк. Вскоре кондукторша оказалась возле учителя и выжидающе вытянула ладонь. Порывшись в кармане, учитель вытащил тысячную купюру — меньше у него, правда, не было.

Кондукторша торопливо смяла деньги, и, высоко подняв юбку, спрятала купюру за резинку грязных трусов.

— А сдача? — недоумённо спросил Василий Фёдорович.

— Деньги дал — сдачу потерял.

— Что?..

Сидящая рядом сухонькая старушка схватила учителя за локоть и торопливо зашептала:

— Сынок, не надо…

— Деньги дал — сдачу потерял, — повторила кондукторша, обдав Василия Фёдоровича запахом крепкого перегара.

На миг учитель растерялся. Громко ревела музыка, рок-н-ролл всё же не какая-то там попса. Рок-н-ролл помог ему собраться.

— Верните деньги, — решительно сказал учитель.

— А ты достань, — ухмыльнулась беззубым ртом кондукторша и высоко подняла юбку, выставив на всеобщее обозрение не первой свежести трусы. Предчувствуя назревающий конфликт, старушка рядом с Василием Фёдоровичем отвернулась к окну, постаравшись предать лицу максимально безучастное выражение.

— Верните деньги, — настойчиво и громко повторил учитель.

— Хер ты чё у меня получишь, — отпрыгнула, как заправский гимнаст, от учителя кондуктор. — Ты правила читал? Вон же для таких, как ты указано, — она показала рукой на едва видимый листочек, на котором было напечатано мелким шрифтом: «Крупные купюры не размениваются. Пассажиры должны иметь при себе мелкую разменную монету. Администрация».

Василий Фёдорович не собирался отступать. Деньги давались ему нелегко. Он встал со стула и шагнул к кондуктору.

— Пееетя, — закричала женщина и бросилась по салону в сторону водительской кабины, — здесь пассажир буянит!

— Что хочет? — недовольно отозвался откуда-то спереди грубым голосом невидимый водитель.

— Сдачи!

— Сдачи?!

Василий Фёдорович сделал два неверных шага в сторону кабины и в этот момент из неё высунулся водитель. Это был крупный мужчина, со свёрнутым набок носом и покрытыми татуировками руками, которые не скрывала даже порванная на спине майка. Одной рукой шофёр уверенно крутил баранку, а в другой сжимал обрез. Ствол укороченного ружья он направил в лицо учителю.

Ба-бах! Выстрел прогремел неестественно громко в тесном помещении. Пуля попала прямо в левый глаз учителя и тело, с неестественно вывернутыми ногами, отбросило на ближайшее кресло. Василий Фёдорович умер мгновенно.

По-прежнему гремел рок-н-ролл.

— Спасиб, Петь, — крикнула кондукторша.

— Я люк открыл! Выбрось его на дорогу!

— Щас, по карманам пошарю, мож ещё деньги есть. План-то надо делать.

— Да отмой там всё. Четвёртый всё ж за утро, а день только начинается.

— Будь спокоен!

— Ещё кому сдача нужна? — деловито осведомился водитель в громкоговоритель. Пассажиры испуганно молчали, демонстративно отвернувшись и стараясь не смотреть на шарившей по карманам убитого кондукторше.

— Деньги дал — сдачу потерял, — зло сказал водитель Петя, совсем недавно освобождённый по президентской амнистии из мест заключения маньяк с многолетним стажем, и прибавил скорости.

Одинокий автобусный билетик, немного покружившись в воздухе, упал на залитый кровью пол.