Можно и без обмена). Просто заранее не обижайтесь на то, что я скажу.

 

Сначала скажу приятное: идея рассказа хороша, только не до конца доведена. Подача тоже выбрана удачно, но в ней есть как плюс, так и минус. И последнего, кстати, больше.

Собственно говоря, у рассказа — те же самые проблемы, что и были когда-то у Вашего купальского «Потому что идёт дождь», где эмоции, высказанные от первого лица, заслоняли собой многие логические нестыковки. Но на одной голой эмоциональности далеко не уедешь, хотя ею легче всего достучаться до читателей. Конкретно в этом рассказе всё начинается с темы. Она цепляет и затрагивает сама по себе, а значит, рассказ о ней должен быть полной её противоположностью: сухой, нарочито отстранённый, почти протокольный, если можно так сказать. На контрасте между темой и подачей это будет выглядеть более точным попаданием, чем просто пройтись по читательским эмоциям, ибо — сегодня они одни, а завтра совсем другие. А если из этого рассказа убрать все эмоции, которые его сопровождают, то от него по большому счёту не останется ничего, кроме идеи.

Ну вот, например: идея о бездушности общества, которое не может отличить заложника от соучастника и превращает одного в другого. Она должна была выстрелить в конце, Вы к ней довольно-таки грамотно подводите в начале, чуть ли не треть рассказа посвящаете описанию комиссии и тому, как её воспринимает героиня — а куда она, эта комиссия, девается в конце? Превращается в одно лишь слово, за которым ничего не стоит. И разве за это время не меняется восприятие героини? Пару предложений хотя бы о той молодой женщине, которая героине так понравилась, можно было бы и сказать. Кстати сказать, тут не помешает вообще показать, как они думают над своим вердиктом, как они произносят его, что при этом отражается на их лицах. Так рассказ будет выглядеть более законченно: комиссией началось — комиссией и закончилось. И про фильм тоже не мешает вспомнить лишний раз где-нибудь в конце. Неплохая деталь, но из числа невыстреливших.

Далее. Вот как-то с трудом верится в то, что героиня, которая настолько оправилась от пережитого с ней, что может спокойно рассматривать сидящих перед ней членов комиссии, делать по их поводу какие-то выводы и представлять, что это всё — лишь спектакль для кого-то, вдруг начинает так ярко и эмоционально вспоминать о том, что с ней происходило, как будто ей тут же изменяет её спокойствие. В самом по себе подходе тут есть противоречие: если это всё для неё представляется спектаклем, то тогда и рассказ о произошедшем должен быть примерно таким, как о спектакле. Тогда восприятие будет идти уже не через эмоции, а через осознание произошедшего, а это, опять-таки, долговременнее по воздействию.

Затем. Сама-то героиня как относится к самой себе — как к заложнице или как к соучастнице? Потому что вот это

Я и отвязывать помогала, и закутать, и двери придерживала, когда он её выносил, поэтому и успела заметить человека в белом. И машину я вела, потому что он её отпустить боялся, он мне только говорил — куда. Ещё и радовалась, что поддалась подружкиным уговорам пойти на права выучиться. Не хотела, потому что думала, что за руль после получения прав не сяду никогда. Получилось, что неправа я была.

это слова соучастника. Я вижу действия, но я не вижу того, что она при этом чувствует, кем себя осознаёт. Тем более что к тому моменту мужчина уже и ножик бросил, а значит, героине ничего не стоило просто взять и убежать, оставив его там. Этого не произошло. Почему? Вот, пожалуйста, один из многих логических провалов, которые призваны затмить эмоции рассказа. Но они-то его не затмевают. И там ещё появляется упоминание о человеке в белом — тоже не выстрелило. Куда он потом делся? Он же ведь как-то должен был сыграть в этой истории, какую-то роль: ведь наверняка не только она его заметила, но и он её, да ещё не там, где надо.

Дальше. Много лишнего, которое вообще работает не на сюжет, а на эмоциональную спекуляцию с читателем. Например:

Я когда устраиваться пришла — меня сразу спросили: в своём ли я уме, а потом пообещали, что надолго я не задержусь. Не со зла, а потому что так оно и получается, что молодёжь с больниц разбегается, как только им доплачивать перестают за то, что они молодые специалисты — «немолодые» тоже кушать хотят.

к чему это сказано? К тому, чтобы лишний раз прониклись сочувствием к бедной девочке, которой за гроши вон даже пришлось стать жертвой стокгольмского синдрома? Да и не скажут никогда ни в какой больнице прибывшему туда работать «В своём ли ты уме?», особенно если там такая текучка, о которой Вы говорите. Да, поплачутся на то, что мало платят, но именно такую форму это не приобретёт.

Мне-то наплевать, жаль только мамульку, она «землю роет», пытаясь спасти доченьку от обвинения в соучастии, и не в чём-нибудь, а в убийстве. Хорошо, что её новый муж нормальным мужиком оказался — не отходит от неё, помогает, а мог бы слинять, как это принято.

вот это лишнее, особенно про то, как принято вести себя мужикам в подобных случаях. Если это так уж важно оставить, то это можно сказать всего лишь одной фразой, а не расписывать на целый абзац.

Дальше. Есть разночтения в образе героини. То она говорит, как обычная уличная девочка, то вдруг у неё в речи появляется «И решение моё не изменилось» — вполне себе канцеляризм. В одном и том же предложении можно встретить два разных стиля разговора, и это тоже сбивает. То есть, сам стиль рассказчицы неровен, и на пережитое это не спишешь.

Кое-что просто сказано невнятно. Например:

Уж лучше быть невменяемой, чем стать такой, как Лощёный.

С чего вдруг у неё такие выводы в отношении себя? Есть предпосылки так думать?

Про копии шедевров, которые героиня рисовала докторше, непонятно — она училась в художке, что ли? Вроде бы эта деталь и не нужна, но Вы же сказали уже «а», так доведите мысль до конца, скажите «б». Здесь вот таких вот недосказанных «а», кстати, вполне достаточно.

Ну и ещё, пожалуй: по большому счёту это сейчас не рассказ, а пересказ некоего эмоционального состояния. Для рассказа ему не хватает глубины, в том числе и в образе героя. Вот почему, например, он взялся за нож?

Я не спорю, это может нравиться, кто-то и в этом может увидеть ту самую идею о бездушности общества, о которой уже говорили, но сама по себе она могла прозвучать намного более ярко и сильно, нежели есть сейчас.

Ну и вычитка, конечно же…

Но опять же: рассказ при всём при этом может быть сильным. Просто над ним ещё надо поработать, потому что в такой форме, что имеется, его можно прочитать и сидеть целый вечер с вопросом: «А для чего это написано»?