Хотел было в отместку Евлампии накатать опус «Роль и место Музы в жизни и творчестве художника», но потом передумал. И дело тут совсем не в том, што я подразумеваю под понятием Муза…
У Чехова есть рассказ «Попрыгунья». В нём героиня с лёгкостью меняет свои взгляды и пристрастия в зависимости от того, кто находится рядом с ней. Вот и Муза — девица тоже непостоянная…
Жил-был художник один, но стоило ему начать нормальную жизнь — с женщинами, вкусными обедами, любовью и предательством, как Муза художника упорхнула от него в края неведомые. А между тем, редко случается што в творческой жизни писателей, поэтов иль художников присутствует Муза в числе единственном. Например, у влюбчивого Пушкина, кроме общеизвестных Волконской, Керн, Олениной и его жены Гончаровой, было множество других женщин. В их числе — Аглая Давыдова и Аграфена Закревская, Наталья и Авдотья Голицыны, Софья Киселёва и Елизавета Воронцова. И все они так или иначе повлияли на творчество поэта, и каждая из них была для него Музой…
Александр Сергеевич вполне обходился без вымышленных Муз с крылышками и поэтических Пегасов (тоже с крыльями)!
Этот пример я привёл специально, штобы указать своей милой подруге, што не следует злоупотреблять крылатыми помощницами и вдохновителями. В миру довольно и иных Муз, коих потрогать можно иль поглазеть на них мечтательно.))
Владимир Боровиковский, когда писал портрет Марии Лопухиной и не подозревал, што жена неведомого нам егермейстера при дворе Павла І Степана Лопухина для многих поколений творческих людей станет источником вдохновения, настоящей Музой…
К слову, этот прекрасный и самый, пожалуй, поэтический портрет Боровиковского вдохновил поэта Якова Полонского. Он посвятил ему такие строки.
Она давно прошла, и нет уже тех глаз
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье – тень любви, и мысли – тень печали.
Но красоту ее Боровиковский спас.
Так часть души ее от нас не улетела,
И будет этот взгляд и эта прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать.
Уча его любить, страдать, прощать, молчать.
Штото я с этими Музами совсем запутался в своих размышлизмах, словно Евлампия, когда написала, шо
Музу она не приметила потому, что видеть её может далеко не каждый. Зато Муза с любопытством разглядывала курносое лицо, освещённое не столько луной, сколько внутренним жаром.
А через несколько абзацев вдруг чту, шо
Муза не замечала чувств, овладевших Константином Петровичем, она смотрела на девушку, которая изумленно, но совершенно спокойно изучала удивительную гостью, сидящую на кованых перилах балкона.
Узрела девушка Музу иль нет? Вот в чём вопрос!))
Из цитированного ничего, канешна, не следует — я просто придираюсь из зависти. Но поправить всё же следует для порядку...))
В заключение, подчеркну, што я наплёл в этом комментарии много разного всего. А всё потому, што моя добрая Муза — Евлампия — написала очень хороший рассказ и я на радостях аж разволновался малость…
Напоследок придерусь ещё немного для острастки.
Лампуша, ну-ка расскажи поподробнее путь следования ярости.
… ярость ослепила его, огненным шаром прокатилась по пищеводу и взорвалась кровавым фейерверком перед глазами.
Итак, ярость его ослепила. Это понятно.
Потом ярость покатилась по пищеводу. Сразу возник вопрос: «В каком направлении — сверху вниз иль снизу вверх?»
Предположим, што ярость попала в пищевод сверху и покатилась вниз. Тогда не получается, шо она докатится до глаз. Зная устройство человечьего организму, можно смело утверждать, што она докатится совсем до другого места. А если предположить, шо ярость катится огненным шаром снизу вверх и «взрывается кровавым фейерверком перед глазами», то возникает вполне уместный вопрос: «Каким образом она попала в самый низ пищевода? Через што?».
Вывод: Евлампия, брось эти натуралистические штучки! Без пищевода вполне можно было обойтись! Пиши проще, а то вдумчивый читатель (типа меня) замучит тебя разными глупыми вопросами.))
А вообще-то миниатюра миленькая получилась. Хвалю!
Хотел было в отместку Евлампии накатать опус «Роль и место Музы в жизни и творчестве художника», но потом передумал. И дело тут совсем не в том, што я подразумеваю под понятием Муза…
У Чехова есть рассказ «Попрыгунья». В нём героиня с лёгкостью меняет свои взгляды и пристрастия в зависимости от того, кто находится рядом с ней. Вот и Муза — девица тоже непостоянная…
Жил-был художник один, но стоило ему начать нормальную жизнь — с женщинами, вкусными обедами, любовью и предательством, как Муза художника упорхнула от него в края неведомые. А между тем, редко случается што в творческой жизни писателей, поэтов иль художников присутствует Муза в числе единственном. Например, у влюбчивого Пушкина, кроме общеизвестных Волконской, Керн, Олениной и его жены Гончаровой, было множество других женщин. В их числе — Аглая Давыдова и Аграфена Закревская, Наталья и Авдотья Голицыны, Софья Киселёва и Елизавета Воронцова. И все они так или иначе повлияли на творчество поэта, и каждая из них была для него Музой…
Александр Сергеевич вполне обходился без вымышленных Муз с крылышками и поэтических Пегасов (тоже с крыльями)!
Этот пример я привёл специально, штобы указать своей милой подруге, што не следует злоупотреблять крылатыми помощницами и вдохновителями. В миру довольно и иных Муз, коих потрогать можно иль поглазеть на них мечтательно.))
Владимир Боровиковский, когда писал портрет Марии Лопухиной и не подозревал, што жена неведомого нам егермейстера при дворе Павла І Степана Лопухина для многих поколений творческих людей станет источником вдохновения, настоящей Музой…
К слову, этот прекрасный и самый, пожалуй, поэтический портрет Боровиковского вдохновил поэта Якова Полонского. Он посвятил ему такие строки.
Она давно прошла, и нет уже тех глаз
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье – тень любви, и мысли – тень печали.
Но красоту ее Боровиковский спас.
Так часть души ее от нас не улетела,
И будет этот взгляд и эта прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать.
Уча его любить, страдать, прощать, молчать.
Штото я с этими Музами совсем запутался в своих размышлизмах, словно Евлампия, когда написала, шо
А через несколько абзацев вдруг чту, шоУзрела девушка Музу иль нет? Вот в чём вопрос!))Из цитированного ничего, канешна, не следует — я просто придираюсь из зависти. Но поправить всё же следует для порядку...))
В заключение, подчеркну, што я наплёл в этом комментарии много разного всего. А всё потому, што моя добрая Муза — Евлампия — написала очень хороший рассказ и я на радостях аж разволновался малость…
Напоследок придерусь ещё немного для острастки.
Лампуша, ну-ка расскажи поподробнее путь следования ярости.
Итак, ярость его ослепила. Это понятно.Потом ярость покатилась по пищеводу. Сразу возник вопрос: «В каком направлении — сверху вниз иль снизу вверх?»
Предположим, што ярость попала в пищевод сверху и покатилась вниз. Тогда не получается, шо она докатится до глаз. Зная устройство человечьего организму, можно смело утверждать, што она докатится совсем до другого места. А если предположить, шо ярость катится огненным шаром снизу вверх и «взрывается кровавым фейерверком перед глазами», то возникает вполне уместный вопрос: «Каким образом она попала в самый низ пищевода? Через што?».
Вывод: Евлампия, брось эти натуралистические штучки! Без пищевода вполне можно было обойтись! Пиши проще, а то вдумчивый читатель (типа меня) замучит тебя разными глупыми вопросами.))
А вообще-то миниатюра миленькая получилась. Хвалю!