Пари

Она давно не летала. Тоска сожгла дотла крылья, что возносили ее над предрассветным городом, позволяли парить над крышами и заглядывать в чужие окна — судьбы.

Помню, как она, подхваченная порывом утреннего ветра, пронизанная золотом лучей, с визгом гоняла над широкими проспектами, сворачивала в уютные дворики, отдыхала на клумбах среди анютиных глазок и незабудок, потом долго блуждала в прохладной тени улиц. Озябнув, направлялась ввысь, к солнцу, чирикала песни воробьям и мурлыкала рулады чердачным кошкам.

А еще она умела сочинять истории, что подглядывала за пыльными стеклами и стихи, подслушанные на потаенных скамейках.

Тогда она любила и надеялась.

Но время шло. Часы равнодушно отсчитывали секунды, часы и дни.

Мы наблюдали за ней постоянно. Видели агонию безответной любви и ждали.

Во сне и наяву несли вахту, потом заключили пари, что она упадет ниц, проклянет меня и присягнет ему, или наоборот. А следом начнет молить о пощаде и спасении.

Он радостно потирал руки, на закате превращался в кота и слизывал слезы с ее щек, шептал на ухо льстивые обещания.

Я успокаивал во сне, восстанавливал силы и дарил надежду на новый рассвет.

Но она словно сомнамбула блуждала в паутине боли, окутавшей ее плотным, непроницаемым коконом.

И наступил тот день, когда несчастная опустилась на колени и взмолилась не об избавлении, а о смерти. Стала легкой добычей.

А самое печальное — так и не сделала выбор.

Меня это не устраивало, его тем более.

— Надо вновь учить ее летать!

— Как? Ты поломал ей крылья!

— Я всего лишь надломил, а ты стоял и смотрел, как она вырывает их и жжет!

— Это было ее решение.

— И твое высокомерное равнодушие.

— Не начинай бесполезный спор. Что предлагаешь?

Теперь каждую ночь она качается на качелях. Я толкаю ее навстречу золотистым рассветным облакам, он обратно, в дремлющий в ночном мраке город.

Амплитуда все больше, наш азарт растет.

Игра радует.

Мы ждем, когда она откроет глаза и засмеется от восторга. А может и закричит от страха — не важно.

Главное, чтобы она жила, иначе мы станем не нужны, иначе наше пари — бессмысленный дешевый фарс.