Куда глаза глядят

— Ну и что, что не лягушка?! Если не лягушка, то что – уже можно и не жениться?!

Возмущённая, раскрасневшаяся до того, что веснушки на шляпке стали нагло выпирать, словно присыпка на сдобной булочке, она оттянула пальчиками бретельки топика, бесстыдно показывая пышные округлости. Повела плечами – округлости согласно помаячили перед глазами пытаемого.

— Но ты же не превращаешься?! – с плачем поломал лук об колено несчастный Иван. Как подкошенный рухнул на мерзко хрюкнувшую кочку.

— А зачем? – пошла она в атаку, — Я, что ж, тебе так не нравлюсь? Посмотри, какая грудь! А бёдра! А… то место, куда стрелу засадил, поганец озабоченный!

— А потому что нечего по болотам скакать, когда не просят! – взвыл Иван. — Может, здесь кто в стрельбе упражняется!

— Нечего стрелы слать, куда глаза глядят! – упёрла руки в бока мухоморообразная фурия. – У вас, мужиков, глаза всегда в одно место глядят! В филейное! А оно, между прочем, чужое! И ему больно, когда в него наконечниками тыкают! Так что – обязан жениться!

— Это ветер такой! Я не на тебя глядел! Я бы тебя вообще не заметил – мелкая ты, издалека не разглядишь! Просто ветер поднялся, вот и… А целился я в ворону!!!

— Стрелял? – Стрелял! Попал? – Попал! Обязан жениться! – грозно свела брови девица.

— Нда… судьба… — глубокомысленно сплюнула с ветки старая ворона.

— Да ты пойми, окаянная ты душа, — взмолился Иван, — ты ж малюсенькая! Вон, под лопух зайдёшь, тебя и незаметно станет! А мне баба нужна такая, чтоб обнять было чего, да и вообще…

— Нууу… — девица прищурилась, — Если были пальцы стрелу пускать, то должны быть и на «вообще»…

Иван обомлел.

— Да ты!?.. Ты!.. Ты в своём уме-то!? Пальцами!?..

— А как иначе? – рассудительно повела обнажённым плечом желающая замуж. – Месяц после свадьбы и каждый вторник, четверг и субботу должен исполнять супружеский долг. Уж как получится – а обязан!

Иван покраснел. Побелел. Пошёл пятнами. Задохнулся и, приподнявшись, снова рухнул на чавкающую кочку.

— Нда… Если женщина просит… — крякнула ворона с дерева.

— Тебя не спрашивают! – взвился Иван, запустил в ворону палкой, не попал и снова сел на кочку. Кафтан предательски намок и стал чавкать с ней в унисон.

— Ты давай решайся быстрее, – строго напомнила девица, — а то я женщина интересная, загадка природы и поэтому нарасхват. Тебе, дурню, одолжение делаю за меткость и упорство. Вон сколько по болоту пропахал, прежде чем отыскал!

Иван сглотнул:

— А, вот, баба по дому должна… И со скотиной…

— Ну, — хмуря бровки на ноготочки, протянула она. – Ты мужик солидный. С достатком… Как-нибудь на домработницу наскребёшь. Жена, всё ж таки, не для того, чтобы с утра до ночи кастрюлями греметь.

— А, вот, детки?

— А, вот, посмотрим на твоё поведение! – вскинулся суровый взгляд из-под мухомора. Девица непримиримо скрестила руки на округлостях. – Жизнь теперь стала свободная, рожать не обязана! Так что – как будешь исполнять супружеский долг, так и на детей наработаешь!

Иван схватился за голову и стал раскачиваться на кочке туда-сюда.

— Нда… — прочистила нос ворона, — эмансипация, мать её…

— Ну? – грозно вопросила мухомористая невеста.

Иван сжался на кочке и робко вздохнул:

— А… приданное?

— Приданное ему подавай! – разочарованно протянула девица, и, набрав побольше воздуха, заголосила: — Рвач! Жмот! Хапуга! Опозорил честную девицу и теперь ещё и денег требует! Смотри, честной народ! Любуйся! Вот оно – новое поколение иванушек!

— Да не ори ты! – шикнул Иван, оглядываясь. – И без приданного возьму!

— О! Вот и ладушки! – тут же перешла на обычный голос мухоморица. – Значит, так… Пригоняешь золотую карету и везёшь меня к родителям знакомиться…

— Карету? – ахнул Иван. – По болоту?

— Ну да! – повела плечом девица. – Карету. Золотую.

— Но не проедет же!

— Ничего не знаю! – повела носом потенциальная невеста. — Обязан! Ни на чём другом не поеду! И не упрашивай! Не привезёшь – останешься опозоренным на всю жизнь! Так и знай!

Иван со стоном рухнул на кочку. Кочка жалко хрюкнула и раздавилась. Жадное болото схватило несчастного Ивана за сидящее место и стало затягивать между мелких кустиков.

— Эй! Эй-ей! Куда? – засуетилась девица. – Мы так не договаривались!

— Ой-йой-йой! – завопил Иван – Помогите!

— Нда… — покачала головой ворона. – Недетская сказка получается…

Болото смачно заглатывало Ивана, безуспешно пытающегося ухватится за разбегающиеся кустики и смешливо разлетающиеся одуванчики.

— Жениться! Обязан жениться! – кричала девица, с противоположной кочки старательно подсовывая соломинку Ивану под руку. Тот успешно промахивался.

— Помогите! Тону! – орал Иван, дрыгая всеми конечностями поверх жижи.

— Нда… — глубокомысленно сплюнула ворона, — Судьба…

Внезапно болото прекратило засасывать Ивана. Замерло, пожухло. Тут же начали всплывать кочки и возвращаться на место кустики. «Парашютики» быстро собрались на лысины одуванчиков и гордо распушились, взявшись за руки. Ивана снизу стало мягко подталкивать в не менее мягкое место и выносить наружу. От неожиданности он замолк и съёжился.

Девица нахмурилась, отбросила соломинку и вытащила откуда-то раритетный меч дамасской стали.

— Врёшь — не пройдёшь! Где наша не пропадала! Отступать некуда – позади болото! Своя пуля не свистит! Двум смертям не бывать, а замуж надо! — бормотала девица, нервно сжимая рукоять и оглядываясь.

— Нда, – взъерошилась на ветке ворона. – Лягушка, однако.

Зелёная бородавочница выпрыгнула из-за дерева и в полёте красиво врезала «мухаморице» задней лапой. Отлетев сантиметров на пятьдесят, та успешно кувыркнулась и с криком бросилась в атаку. Лягушка с третьей попытки выбила меч из её рук. Началась рукопашная.

— Ля-гуш-ка! Ля-гуш-ка! – каркала ворона, в такт раскачивая ветку.

Иван шмыгнул носом и ради справедливости и из-за вредности принялся подбадривать:

— Му-хо-мор! Му-хо-мор!

— Ах так! – грозно рыкнула матёрая жаба и из-под Ивана снова уплыла кочка.

— Я не мухомор! – снова пошла нервными пятнами шляпка на изящной фигурке.

— Ааа! – запаниковал Иван, медленно погружаясь в урчащую от удовольствия трясину.

— Не смей! – заревела мухоморица на лягушку. – Он мой суженый! Он меня подстрелил! А тебя здесь и рядом не лежало!

— Да я его уже три лета жду! – рыкнула жаба, — Все ласты сбила, тренируясь стрелы ловить! Мой он!

— Стрела в меня попала! Вот! Сюда! Значит, на мне женится!

— А мне всё равно, куда стрела попала! Хоть в тебя, хоть в кочку! Ты тут не на своей территории ошиваешься! Это моя сказка!

Ворона понаблюдала за дерущимися, потом за быстро погружающимся в воду Иваном и задумчиво покачала головой:

— Нда… Слово – не воробей…

— Девочки! Родные! Милые! – запричитал Иван, снова пытаясь поймать ускользающие растеньица. – Я вас обеих очень люблю! Сильно-сильно! Правда-правда! Я вас обеих замуж возьму! Только уймите это болото!!!

Жаба и мухомор остановились и переглянулись.

— А ты, Иван, — сощурилась мухоморица, — часом, не Али-Баба?

— Иван я! – закричал он отчаянно, — Просто Иван! Без бабы!!!

— Тогда чего соблазняешь не по-русски! – грозно взревела лягушка. – Раз Иван – то и баба должна быть одна! Больше не положено!

— А если положено? – робко спросил Иван.

— Я тебе сейчас покажу «положено»!!! – взвилась мухоморица. – Так приложу, что до скончания века лежать будет, не поднимаясь!

— Да не виноват я!!! – забился в истерике Иван. – Они сами кладутся!!!

— Мужчины! – глубокомысленно хмыкнула ворона.

Жаба и мухоморица обменялись понимающими взглядами и пожали друг другу руки.

— Ааа, — невменяемо вопил Иван. – Тону!!!

— Значит, так, – повела плечами лягушка. – Мне мужские достоинства без надобности… Жених – тебе. Царство – мне.

— Девочки! Буль… Де!!! Буль…

Мухомоца покусала ноготочки и нахмурилась:

— А титул кому?

Лягушка подумала и сообщила:

— А титул поделим.

— Как?

— Де!.. буль… во!.. буль… чки!.. буль-буль…

— В понедельник он женится на мне и передаст наследство и титул. Во вторник со мной разведётся. В среду уже будет твой.

— Ага, – разулыбалась мухоморица.

— Де! Буль… буль… буль…

— Чего? – обернулись невесты на мрачно пузырящуюся жижу. Огляделись. Болото счастливо улыбалось каждой кочкой и всяким кустом. В сыром воздухе явно чувствовалась расползающаяся довольная сытость.

— Вот сволочь… — стиснула зубы девица в опасной шляпке. – И этот убёг!

— Нда… — хмыкнула ворона сверху, — не судьба…

Лягушка махнула лапой:

— От судьбы не убежишь!

Плюнула, топнула, прошептала что-то и кочка снова поднялась над болотом, попутно вынося наверх угрюмо отплёвывающегося Ивана. Жених больше напоминал снеговик из грязи, но невест это не смутило.

— Так, царевич, везёшь меня к родителям! – подбоченилась лягушка, щелчком передней лапки стряхивая с кожи соринку.

— Буль-буль! Буль! – хмуро отозвался Иван.

— Что сказал? – вытянулись в его сторону невесты.

— Буль-буль! Буль! Буль! Буль! – повторил и дополнил свою мысль жених, делая соответствующий неприличный жест.

Невесты поменяли цвет: лягушка покраснела, а мухоморица позеленела. Болото сделало вид, что не расслышало.

Ворона флегматично почистила нос лапой и сообщила:

— Сразу видно – не Иван-царевич. Манеры не те.

— Как не царевич? – схватилась за сердце лягушка.

Болото булькнуло и замерло.

— Не царевич!? – сжала кулачки мухоморица.

— Ну, да, – усмехнулась ворона. – Как есть — Иван-дурак.

Невесты переглянулись. Болото от волнения притопило пару кустов. Иван старательно растянул губы в дебиловатой улыбке.

— Иван – крестьянский сын, — добила ворона.

— Буль! – подтвердил жених.

В опустившейся тишине задумчиво булькнуло болото.

— Ну… в меня он не попал… Желаю счастья в личной жизни! — лягушка хмуро пожала руку остолбеневшей сопернице и браво поскакала в даль.

Болото преданно вытянуло камыши в струнку, провожая обожаемую хозяйку.

Мухоморица нервно сжала кулачки и, отвернувшись от Ивана, забормотала:

— Так! Между нами ничего не было! Ты понял? Ничего! Никакой стрелы! Катись, куда глаза глядят, и больше на моём пути не попадайся!

— Да! – не скрывая радости, выдохнул несостоявшийся жених.

Болото презрительно булькнуло.

Иван выкарабкался на кочку и резвой припрыжкой припустил в лес. Мухоморица же досадливо расправила помятый топик и умело залегла на наблюдательном посту между одуванчиков.

Иван бежал, пока хватало сил. Остановился отдышаться только, когда болото скрылось из виду.

Ворона с трудом догнала беглеца и тихо уселась над ним на раскидистое дерево.

— Эй!

— Что?! – подпрыгнул от неожиданности Иван.

— Ты мне, вроде как, должен…

— Чего?!

— Я тебя спасла, царевич…

— Ну, спасла…

Ворона нервно потопталась на ветке.

— Ну… женись давай!

Иван побелел. Пошёл пятнами. Покраснел. Схватился за сердце.

А потом бешено взревел и, разбежавшись, врезался головой в дерево.

Треск! Искры!

Ворону стряхнуло с ветки.

— Нда… — протянула ворона, кружась над лежащим Иваном-царевичем-дураком, — Не судьба…

И полетела, куда глаза глядят.