Вы бросили нас, теперь подыхайте!

Страх исчез, исчезла и боль — осталась только мучительная тоска, отчасти уже смешанная с ненавистью.

Елена Долгова. Z — значит Зомби (сборник).

Я его брат, и какая бы смерть ни настигла меня, я умру спокойно, потому что он отомщён!

Артур-Конан Дойль. Затерянный мир.

Да будь у меня хоть тысяча жизней, я все бы их отдал, только чтобы сжить тебя со свету! И я сделал это! Смотри, смотри на погубленных тобою людей, на тех, кого ты считал мертвецами… Они, всё-таки, дождались своего часа!

Роберт Говард. Час дракона.

Умирать одному, брошенному в окопе теми, кого считал товарищами, нелегко. Мне, калеке, призванному защищать людей от нежити, которая была людьми же порождена, в сыром окопе оканчивать свою жизнь! Одна нога прострелена, и, несмотря на неплохую повязку, немеет от потери крови, силы уходят их тела, как вода из дырявого ведра. И все, кого считал я товарищами, обратились в бегство от врага, бросив меня здесь одного. Что же, я другого и не ждал, трусливые твари, боящиеся своих же творений, на иное не способны в принципе. Да, я слышал нежить, как она рвала на части своры беглецов, а как приятно было узнавать в криках нескольких бросивших меня "друзей", лишь от слабости я едва не аплодировал отомстившим за меня. Отомстившим за меня, они...

Люди говорили, что страшнее них нет никого, всех парней, даже таких немощных, как я, мобилизовали на эту войну, войну с теми, кто недавно или давно были людьми. Они стали неуязвимы к болезням и старости после того эксперимента пятилетней давности, но при этом все стали чудищами и рвали на части бывших сородичей. И тут я понял их, понял причину их злости, ненависти к людям, ибо горел ей сам.

Правительства разных стран придумывали самые нелепые и глупые сказки о них, чтоб настроить против этих несчастных толпы, посылать их в бой, но я-то давно узнал правду. Поначалу я не верил. ослеплённый угаром боя и пропагандой, но, глядя мноно раз на справедливое возмездие над бывшими однополчанами, я понял, что это — чистая правда. Они были брошены им обречены «правильным обществом» на смерть, их планировали уничтожить, как всегда делают с подопытными в таких случаях.

И знаете, что? Они не дались им в лапы, и стали сражаться за себя! Молодцы, восторженно подумал я, я хочу быть с вами, отомстить за всё то зло, что людские отродья причинили мне и мне подобным, чтобы поняли перед издыханием, что их время прошло.

И, умирая один, я уже принял окончательное решение. Укушенные Ими становились им подобными, корчась от ужаса и выскуливая мольбы. Да, до сего момента я смотрел на эти корчи с ужасом, но теперь лишь жёстко радовался их страху, вою. Как они визжали и молились, всегда так, вечно молятся своим богам, и их боги всё прощают им! Я же не прощу никогда, приму Дело Мести с радостью, ибо я к нему полностью готов. Один герой говорил: «Я готов умереть, а ты?». И я знал, что я — да. Точне, ожить!

С трудом встав, опираясь на костыли, я выбрался из окопа и пошёл навстречу им, своим братьям по мести и жажде справедливости, кашляя и хрипя. Наконец-то, я нашёл своих, а не тех лицемерных тварей. И я звал их, крича и говоря о том, что готов принять неизбежное, а люди, пускай примут неизбежное, примут нас! И зов в тот же миг был услышан, на улице сразу появилось трое тех, кого с обмоченными штанами люди звали «зомби», а на деле — горящие настоящей жизнью воины. Это они живые, а не люди, люди мертвы душою.

И я понял, почему так кричали они, мстя, ибо сам закричал с ними в унисон. Дав руку одному из зомби, я принял его укус, только в судорогах перед превращением в себя самого настоящего я бился не с ужасом, но с настоящей радостью. Ибо ужас перед возмездием лишь лицемерам и мерзавцам знаком, ненависть к равнодушию и мерзости его пугает до смерти, а тот, чьё сердце наполнено ненавистью, станет от этого лишь сильнее. И не теряет разум, становясь зомби.

Наконец-то, да, я стану до предела здоровым, сильным и смогу заставить ответить за всех брошенных тех, кто недавно самодовольно пожертвовал обманутыми ими простаками или неудачниками. И, пару минут спустя, я пружинисто встал на ноги, бросив костыли и крича, как закричали в ответ они, мои братья!

А ещё я понял, почему некоторые солдаты и граждане с очень слабым здоровьем или преданные сородичами, так легко попадались в засады зомби. Они шли на это осознанно и намеренно, как иду сейчас я. Ну, что ж, держись же, мир, твой час настал, знай это!

С какой радостью разрывали мы на части врагов, как они визжали от ужаса, издыхая и визжа мольбы в лужах своих выделений. Как мы смеялись над ними всеми, ибо возмездие совершалось неизбежно, и вскоре от наших омерзительных врагов не осталось никого. Мы не говорили им, а ясно показывали что умнее их и становимся сильнее с каждым годом, выучиваемся их хитростям и обходим их.

Какой ужас был в глазах людишек от этого. Мы не ладили никого, кроме тех, кто присоединялся к нам сам. Мы наслаждались страхом. Истреблять их всех стало нашим пряным и сильным удовольствием, и вскоре поганого человечества больше не осталось совсем.

Я кричал: «Вы бросили нас, теперь подыхайте!».