Где ты, единственный?

Вот и осень. Казалось, ещё вчера солнце уверенно разгоняло утреннюю прохладу, а сегодня промозглый ветер уже несёт по парку сухие листья и швыряет прямо в глаза холодные брызги дождя. Сколько дней прошло? Кто ж их считал, да и нужно ли? Для кого-то они по-прежнему пролетают незаметно, как короткие мгновения в монотонной череде малопримечательных событий и бесконечных проблем суматошной жизни большого города, а для меня каждый растягивается в вечность. Где же ты, мой единственный? Найду ли я тебя?

Люди проходят мимо, спешат по своим делам и никто не обращает на меня внимания. Разве что какой-нибудь полупьяный бомж с оплывшим лицом бросит, проходя мимо:

— У, сука облезлая!

Я не обижаюсь — он тоже ищет, хоть и обозлился на целый мир, но всё равно ищет. Путь что-то своё, пусть в глазах остальных человек в рваном свитере давно уже опустился на самое дно, но всё же до сих пор не сдался. Это видно по его глазам, а я, наверное, просто одним своим видом напоминаю о его незавидной судьбе. Он тоже совсем один...

Сколько я уже здесь — час, два или больше? Когда долго ждёшь, время тянется медленно, но так же неумолимо катится вперёд изо дня в день, как и год, как и столетие назад. Дождь уже не моросит, а щедро бросает в редких прохожих крупные холодные капли и я чувствую, как тело начинает мелко-мелко дрожать. Парк постепенно пустеет, пора уходить и мне. Поближе к домам, к тёплым шумным универмагам и полупьяным даже в такую пору ресторанам и кафе. Может, где-то там моя судьба и спасение?

Если бы только знать, где ты пройдёшь… Пусть не сейчас, пусть через много-много дней — я обязательно бы тебя дождалась. Хоть в дождь, хоть в снег, но обязательно… И ты сразу бы понял, что нам нельзя друг без друга. Взял бы мою голову в ладони, заглянул в глаза и улыбнулся… Как может улыбаться только любящий человек. Я знаю, я ещё помню как это бывает...

Вновь бесконечная вереница людей, теперь ещё более суетливых, спешащих укрыться за серыми стенами домов. Но моего единственного среди них нет, только пустые безразличные лица и унылые мокрые спины. И в который раз хочется завыть волком от бессилия и убегающей всё дальше надежды.

Дождь затихает, но на смену ему опять приходит ветер — холодный, злой и беспощадный. Он гонит по асфальту обёртки от мороженого, обрывки газет и размокшие окурки. Натужно гудит, чистит улицу от накопившейся за день грязи и затихает где-то в глубине подворотни. Приходит вечер. Опять ничего...

Из полуотурытого окна на первом этаже на улицу вытекают минорные аккорды гитары и мальчишеский голос с юношеским надрывом старательно выводит:

Странное время года грустных, печальных лиц

С веток деревьев в парке листья дождями сбиты

Сколько же в книге жизни мокрых от слёз страниц

Если природа плачет — значит мы не забыты...

Ливни жестоко и грубо голую землю бьют

Где-то в глубоких оврагах мутные воды проснулись,

Грязным холодным потоком жёлтые листья зальют

Если рыдает природа — значит мы отвернулись...

Дворник посмотрел на притихшую возле выхода из подворотни старую овчарку:

— Охо-хо, бедолага, набегалась? Вижу, опять никого не нашла… Пойдём уже, хоть накормлю чем — нечего на улице мёрзнуть...

Собака оглянулась назад и шумно вздохнула. Где же ты, мой единственный?