Отдел прогрессивного моделирования (рабочее название)

Далее события, ускоренные безжалостной рукой террориста, развивались стремительно. Видео с убийством заложника, транслируемое террористом на все способные его принять устройства в радиусе трех километров, мгновенно попало в сеть, а затем — в новости, и привлекло внимание всего мира к событию в Лос-Анджелесе. Родные заложников примчались к зданию "Корпорации Колхейна" в надежде добиться достоверных сведений о судьбе своих близких. Несколько представителей высшего руководства, не успевших покинуть город на выходные, изъявили желание сотрудничать с полицией и поспешили прибыть на место происшествия. Кто-то пустил слух, что глава корпорации покинул-таки Токио и на самолете мчится в Лос-Анджелес, дабы лично спасти заложников. Через полчаса после смерти мужчины в белом халате, опознанного как Альфред Эпштейн, к небоскребу наконец-то прибыли агенты ФБР, тут же развившие бурную деятельность. Полиции, как всегда, доверили сдерживать массу репортеров, родственников и просто охочих до чужого горя зевак, и носить кофе "настоящим спецам". Уильямс знал, что так будет, и все равно чувствовал себя униженным. Старик же со свойственным ему спокойствием выслушал молодого агента, отдавшего было приказ штурмовать здание, и посоветовал тому заткнуться и слушаться старших. Против Монтгомери Уиллфреда агентик идти не рискнул, так что убийственного для заложников штурма удалось избежать. Джефферсон из городского совета дал пафосное интервью в прямом эфире одному из местных новостных каналов, в котором торжественно обещал, что "отдаст свою жизнь ради спасения заложников". Так как никакого отношения к силовым структурам Джефферсон не имел, и рисковать собой, разумеется, не собирался, цена его обещанию равнялась одному центу.

Но террорист решил иначе.

— Мистер Джефферсон, — голос из динамиков раздался внезапно, но Уильямс его словно бы ожидал. Похоже, что парень в броне подготовился к своей акции более чем основательно. Вот только с каких это пор в планирование террористических актов входит изучение имен членов городского управления?

— Мистер Джефферсон сказал очень правильные слова. Неужели среди всех вас нашелся лишь один честный и достойный человек? Я восхищен смелостью и благородством мистера Джефферсона, и в знак своего восхищения готов предоставить ему возможность стать тем героем, каковым он желает казаться всем присутствующим и всем наблюдающим. Если в течении часа мистер Джефферсон изъявит желание подтвердить свои слова делом, то в обмен на его присутствие я отпущу двоих заложников по своему выбору. Если же мистер Джефферсон откажется — два заложника умрут. Время пошло!

Холеный господин в дорогом костюме, привычный к власти и роскоши, мгновенно куда-то испарился, лишь только до него дошел смысл слов террориста. Он все еще стоял перед объективами камер, и преображение человека в трясущегося слизня увидели десятки тысяч. Репортеры не могли упустить такой шанс, и вопросы посыпались со всех сторон:

— Что вы чувствуете?

— Мистер Джефферсон, вы примите предложение террориста?

— Готовы ли вы стать национальным героем?

—… в ваших руках — жизни невинных!..

Монтгомери Уиллфред что-то буркнул себе под нос. Уильямс, не расслышав, вопросительно посмотрел на начальника.

— Этот парень не лишен чувства юмора, — снизошел для ответа Старик. — Весьма изящно. Теперь внимание переключилось на этого слизняка...

— Я… я… не… я не готов… дать ответ… прямо сейчас… — с видимым трудом выдавил из себя Джефферсон. — Уберите камеры!!

С истеричным возгласом он рванулся прочь, но был ловко перехвачен кем-то из федералов. Похоже, агенты в полной мере собирались использовать подвернувшуюся возможность, и мнение мистера Джефферсона — пусть даже и члена городского совета — никого не интересовало.

— Террорист создал еще одну сложную ситуацию, — задумчиво проговорил Уиллфред. — Агенты "убедят" Джефферсона принять предложение и навешают на него каких-нибудь камер, микрофонов или еще какой дребедени...

— Думаете, он согласится? — скептически осведомился Уильямс.

— А вы, инспектор, думаете, что его кто-то будет спрашивать? Джефферсон — мелкая сошка, подставное лицо. Прикрытие для настоящих хозяев города… В данной ситуации, когда нервы у всех и так на пределе, им пожертвуют, чтобы добиться хоть какого-то положительного результата. А разве освобождение хотя бы двоих заложников — это не результат? Родственники тоже внесут свою лепту… Вся эта истерика только на руку нашему приятелю в броне.

— Сэр, как вы считаете… Если Джефферсона все-таки отправят наверх...

— Отпустит ли террорист заложников? Думаю, что да. Мне кажется, он ничего не делает и не говорит зря. Казнь Эпштейна это доказывает. Террорист не эмоционирует, он делает то, что приближает его к цели.

— А цель его — Эдвард Колхейн! — прищелкнул пальцами Уильямс.

— Пусть с личными мотивами разбираются агенты ФБР, — пожал плечами Старик. — В конце концов, они сами перекрыли нам кислород… В общем, возвращаясь к нашему разговору… Да, террорист отпустит заложников… Но вот как он отреагирует на все те шпионские штучки, которыми наверняка будет обвешан Джефферсон...

— Ну, сейчас есть способы спрятать камеры и микрофоны от обнаружения...

— Сдается мне, что у террориста найдутся свои способы. Для обнаружения. Инспектор, разве вы не видите, что террорист оснащен оборудованием нового поколения? Уверен, у него есть еще пара козырей в рукаве..

Уильямс промолчал. Сюрпризов от террориста он желал меньше всего на свете, но вряд ли от его желания сейчас что-то зависело.

События между тем продолжали развиваться. Только вот в развитии этом чувствовалась какая-то воспаленная нервозность, будто бы все вместе и каждый в отдельности были уверены — дальше все будет только хуже. Агенты ФБР уволокли слабо сопротивляющегося Джефферсона в один из своих бронированных фургонов. Родственники заложников в прямом эфире плакали и наперебой умоляли властей отправить "зажравшегося чинушу" к террористу в обмен на своих брата, сестру, мать… Тот факт, что власти сами, по сути, являются такими же "зажравшимися чинушами", в данный момент был мало кому очевиден.

Позвонил Коллинс. Удивительно, но запись аварии, в которой погиб Джозеф Смит, каким-то чудом все-таки отыскалась. В небольшом продуктовом магазине, где отоваривался ныне покойный, были установлены камеры, давно израсходовавшие срок своей эксплуатации, но зато их было целых две, и в обзор одной из них как раз попадал тот участок перекрестка, где все и произошло. Присланный на смартфон видеофайл Уильямс смотрел вместе со своим начальником, стоя голова к голове. На широком и красочном экране мутная черно-белая картинка смотрелась убого, однако разглядеть, как огромный черный джип без опознавательных знаков на полной скорости сбил невысокого худощавого парня, отбросив того в сторону— за пределы видимости камеры, — удалось. После удара на экране был виден только белый кроссовок, слетевший с жертвы во время удара.

В морге при больнице ".?.", куда привезла тело бригада медпомощи, полицейским не повезло. Из регистрационного журнала куда-то исчезли все данные о погибшем. В полицию о наезде тоже почему-то никто не сообщил, однако буквально через несколько часов на опознание явился друг и бывший коллега Джозефа Смита и чудесным образом уговорил санитаров морга отдать ему тело. Оперативность действий неизвестного, которого Джозеф, скорее всего, ни разу в жизни не видел, впечатляла.

***

Молодого агента, распоряжавшегося поначалу, сменил сурового вида мужчина в стандартном черном костюме, прибывший на огромном бронированном автобусе. Отдав несколько распоряжений, "черный костюм" двинулся прямо к Уиллфреду.

— Мистер Уиллфред, я — старший агент Дуглас. Надеюсь, опрометчивые действия моего юного коллеги не помешают нам взаимодействовать. — Он не спрашивал, а утверждал. Каждая фраза, будь она написана на бумаге, обязательно заканчивалась бы твердой точкой.

— Ну что вы, агент, — ответил Монтгомери Уиллфред, крепко пожимая протянутую ладонь. — В моем возрасте люди обычно уже умееют не обращать внимания на глупости окружающих. Это — инспектор Уильямс, он прибыл на место одним из первых.

— Итак, инспектор, — сказал старший агент Дуглас, разворачиваясь к Уильямсу, — я готов выслушать все, что вы сочтете нужным мне сообщить. А также ваши собственные соображения по данному вопросу.

"Ничего себе, — подумал Уильямс. — Все, что вы сочтете нужным! Первый раз встречаю вежливого федерала..."

— Я прибыл на место около двух часов назад, — начал инспектор. — Поступил вызов от службы безопасности, я, как дежурный по участку, отправил наряд — проверить ситуацию. Получив подтверждение, вызвал свободные машины и выехал сам. Мы заблокировали все входы, оцепили здание. С начальником службы безопасности, мистером Фостером, диалога у нас не получилось… Он явно не тот человек, который должен занимать этот пост… В общем, нормальный разговор у меня был только со старшим смены охраны, Кевином Роддом. Он указал мне возможные пути проникновения террориста, а также способы, какими тот мог воспользоваться для доставки такого большого количества взрывчатки. Также мистер Родд посоветовал мне обратиться к Джозефу Смиту, бывшему сотруднику отдела прогрессивного моделирования. Я надеялся, что он подскажет нам, чем они занимаются в отделе… Однако, как оказалось, мистер Смит был сбит машиной почти сразу же после увольнения. Вещи из квартиры забрал кто-то из корпорации, все данные из морга исчезли. Есть видеозапись аварии… Я уверен, что все это — не случайность. Ну а дальше...

— Остальное мне известно. Благодарю вас, инспектор, — агент Дуглас вежливо наклонил голову. — Я бы хотел получить запись аварии для экспертизы...

— Разумеется, — Уильямс вытащил из кармана смартфон. Видеофайл был отправлен агенту в течении двух секунд.

— Благодарю еще раз.Насколько я понимаю, ни с Фостером, ни с Роддом вы больше не говорили.

— Нет, сэр.

— Мистер Уиллфред, если позволите, я бы предложил инспектору временно перейти под мое начало. Стандартные протоколы это запрещают, — агент развел руками, — но ситуация… не совсем обычная. И я больше не намерен терять время напрасно.

— Ну, если вы изъявили такое желание… — Старик нахмурился; Уильямс, хорошо знающий начальника, понял, что тот удивлен и встревожен. — Но давайте спросим самого инспектора!

Уильямсу показалось не слишком-то уютно под выжидающими взорами Уиллфреда и Дугласа, хоть ни один, ни второй не были враждебными. Но отказаться он не мог, ведь именно работа с федералами давала шанс выяснить, что же происходит на самом деле.

— С вашего разрешения, сэр, я согласен, — твердо выговорил инспектор.

— В таком случае, получите последние наставления, и прошу в мой передвижной штаб. — Агент Дуглас кивнул Уиллфреду и быстрым шагом двинулся прочь.

— Уильямс, не стану скрывать, я в затруднении, — Монтгомери Уиллфред действительно был встревожен. — Старший агент Дуглас… чересчур любезен. А включение полицейского инспектора в группу федералов — это, как минимум, странно. Советую вам смотреть в оба и думать, прежде чем говорить.

— Я понял, сэр, — кивнул Уильямс. И, неожиданно для себя, добавил:

— Не волнуйтесь, я вас не подведу.

Старик с удивлением на него посмотрел:

— Не волноваться? Молодой человек, по пустякам я не волнуюсь.

***

Агент Дуглас слов на ветер не бросал. Буквально через пару минут вестибюль небоскреба стал напоминать разворошенное осиное гнездо. Кевин Родд, потрясенный известием о гибели Джозефа Смита, вместе с остальными сотрудниками службы безопасности был отправлен агентом в помощь патрульным. Мистер Фостер, посаженный-таки Симмонсом в полицейскую машину, громогласно выразил свое недовольство действиями полиции в целом и инспектора Уильямса в частности, однако агент Дуглас на его возмущение не обратил ни малейшего внимания. Спокойно и доходчиво он объяснил Фостеру, что именно его "некомпетентные действия и полная профессиональная непригодность позволили террористу осуществить свой план". Услышав о том, что ему за это грозит, Фостер моментально поник и выразил полнейшую готовность сотрудничать с агентами Федерального бюро расследований, однако помочь смог немногим. Так, в ходе беседы, при которой присутствовал и Уильямс, выяснилось, что об отделе прогрессивного моделирования и о проекте "Старт" Фостер действительно не знает ничего. То есть целый этаж занимал отдел, деятельность которого никак не контролировалась службой безопасности. Фостер признался, что лично удалял все записи с камер, где были зафиксированы выгрузки оборудования.

Внутри автобуса — агент Дуглас не обманул, это и в самом деле был настоящий "передвижной штаб" — инспектор увидел сидящего на стуле Джефферсона. С тем явно было что-то не так; подойдя ближе, Уильямс поразился полному отсутствию разума в глазах несчастного. Проведя рукой перед лицом Джефферсона, инспектор не добился никаких результатов — тот не реагировал, застыв на месте подобно манекену. Уильямс, не понимая, в чем дело, обратился за разъяснениями к агенту Дугласу.

— Мистер Джефферсон любезно согласился принять предложение террориста, — сказал агент, спокойно глядя прямо в глаза инспектору. — Правда, для этого пришлось применить нектороые… специальные вещества.

— Вы дали ему психотроник?! — не поверил собственным ушам Уильямс. — Но ведь это же строжайшим образом запрещено!

— Иногда, инспектор, — голос Дугласа стал холодным и безжизненным, — мы вынуждены идти на крайние меры. Данная ситуация является как раз таким случаем. Сейчас нам не до соблюдения конвенции о правах человека. Или вы хотите, чтобы погибли двое невинных?

Уильямс медленно покачал головой. Нет, конечно, он не хотел, чтобы были убиты еще два заложника, однако то, что с Джефферсоном сделали агенты… Это противоречило всем общепринятым нормам морали. К тому же, тот факт, что Дуглас так спокойно говорит об этом и не старается скрыть, выбил Уильямса из колеи.

— Я понимаю, инспектор, — неожиданно мягко сказал Дуглас, — для вас это неприемлемо и очень-очень неприятно. Поверьте, я многое отдал бы за один-единственный шанс обойтись без подобных… мер. Но сейчас я вынужден принять именно такое решение — как и всю ответственность за него. Надеюсь, вы меня поймете и не осудите...

— Кто я такой, чтобы судить? — сказал Уильямс, отвернувшись. — К тому же, вы ведь в любом случае сделаете по своему...

— Не стоит лезть в бутылку, Уильямс, — взгляд агента стал жестким. — Мы с вами делаем одно дело. Проблемы морали вы будете обсуждать в другое время, в другом месте и с другими людьми. Моя задача — поймать террориста и спасти заложников. И мне сгодятся любые средства для достижения этой цели. Это ясно?

— Да, сэр, — инспектор сделал над собой усилие и проглотил все то, что рвалось с языка.

Кто бы мог подумать, что агенты ФБР вот так, почти в открытую, используют запрещенные препараты для подавления воли, превращающие людей в программируемых биороботов? Кто бы мог подумать, что в ФБР способны так легко пожертвовать человеком — пусть и в обмен на жизни двух других людей? Конечно, о спецслужбах всегда ходило множество слухов, в том числе и крайне нелицеприятных. Уильямс всегда думал, что слухи эти, как минимум, не беспочвенны. Но получить этому вполне конкретное свидетельство, стать очевидцем и фактически, пусть и бесправным, участником, было мерзко. Он почувствовал себя словно бы вымазанным в грязи по уши. Казалось бы, Уильямс здесь совершенно не при чем, вся ответственность на Дугласе, и только на нем, но… Инспектор посмотрел на оболочку из плоти и костей, оставшуюся без души и сознания, и снова отвернулся. Это вечное оправдание — "А что я могу сделать?" Сжав зубы, Уильямс велел себе собраться и думать только о заложниках, но получалось плохо.

Агент Дуглас, отлучившийся куда-то на минуту, подошел с небольшим продолговатым пеналом, в котором, как выяснилось буквально через мгновение, лежал шприц, заполненный неприятной на вид жидкостью серого цвета.

— Что это такое? — Уильямс неприязненно посмотрел на предмет в руках агента.

— То, что поможет нам решить задачу, — Дуглас ловко извлек шприц из пенала и снял защитный колпачок с иглы.

— Развитие медецины, инспектор, — агент обошел неподвижного Джефферсона со спины и проверил исправность шприца, — достигло небывалых высот не только в борьбе с болезнями, но и в куда более специфичных сферах. Возьмем, к примеру, уже упомянутый вами психотроник, он же подавитель воли...

Слушать его Уильямс не хотел, не слушать — не мог. Хорошо еще, на лице агента не отражалось ровным счетом никаких эмоций, только сосредоточенная деловитость. Если бы инспектор заметил хотя бы малейший признак садистского наслаждения, в котором так часто обвиняют агентов ФБР… Как минимум, пришлось бы нарушить приказ и вернуться к Уиллфреду, как максимум — но это уже из области фантастики, — вырубить Дугласа и попытаться вытащить обезволенного болвана.

— Инспектор, я прекрасно вижу, как вам все это омерзительно. — Дуглас внимательно смотрел на Уильямса. — Возможно, я ошибся, включив вас в свою группу. Или это не вы подавали запрос о предоставлении возможности перевода в бюро?

Это было неожиданно. Неожиданно и подло, как удар ниже пояса в боксе. Уильямс почувствовал, как у него перехватило дыхание.

— Агент, я отправлял запрос больше года назад, и мне отказали!

— Что поделать, эти бюрократы вечно что-то путают, — пожал плечами Дуглас. — Можете считать, что в тот раз вы не были готовы. А сейчас пришло время для теста, который покажет, изменились ли вы за этот год или нет.

Бред! Инспектор помотал головой, чувствуя себя словно пропустившим хороший удар в челюсть. Прошло уже достаточно времени, чтобы забылись и мечта о переводе, и отказ, и обида. Но напоминание-то, вот оно. И именно в тот момент, когда жизни двадцати… проклятье, уже девятнадцати! — заложников висят на волоске!

— Агент Дуглас, я… Прошу прощения, но я не понимаю… На самом деле не понимаю, какого черта вам от меня надо?!

Не выдержал. Сорвался. Плохо.

— Я объясню, инспектор. — Дуглас ничуть не утратил своей невозмутимости. — Чуть больше года назад вы, после удачно завершенного дела с наркоторговцами, отправили запрос в бюро с просьбой о переводе. Вам казалось, что такой удачливый парень, как вы, легко пройдет все испытания и тесты, но… Ваше прошение отклонили, не удосужившись даже объяснить, по каким причинам. Скажу честно — эти причины неизвестны и мне самому. Вы, разочарованный и оскорбленный, повели себя… мягко говоря, не совсем сдержанно, что весьма удивительно. Только вмешательство Монтгомери Уиллфреда спасло вас от изгнания из полицейского департамента с позорным клеймом. Весь последующий год вы трудились в поте лица, доказывая всем — и в первую очередь самому себе, — что не сломались и не боитесь никаких проблем. Собственно, на этом я уже почти закончил, инспектор. Совершенно случайно наткнувшись на ваше имя в списке отказников, я не поленился копнуть глубже. Просмотрел ваше личное дело, навел справки, поговорил с людьми… Впечатлился и подумал — такой парень нужен в моей команде. Далее все просто, как дважды два — террорист, заложники и наша встреча. Не стану лгать вам, инспектор, эта работа — тяжела, трудна и опасна, порою даже отвратительна и мерзка, но я не променяю ее ни на какую иную. Думайте, инспектор. Я даю вам шанс — пусть и с годичным опозданием. Вам решать, использовать его или же просто не заметить.

С этими словами агент Дуглас аккуратно ввел иглу в шею Джефферсона.

***

Через сорок пять минут после "предложения", мистер Джефферсон скованной, но довольно резвой походкой вошел в лифт, указанный террористом, и нажал на кнопку с цифрой "35". Агенты ФБР и полиция в очередной раз убедились в подготовленности террориста — тот по своему выбору мог включать и выключать питание любого лифта в здании.

Две миниатюрные камеры, ловко спрятанные экспертами ФБР в узле галстука и в браслете часов, исправно передавали качественную картинку на мониторы в "передвижном штабе" Дугласа. Кроме двух операторов, за мониторами следили сам старший агент, трое его молчаливых помощников и инспектор Уильямс. В пору было возгордиться оказанной честью, но Уильямс чувствовал себя опустошенным и вымотанным до предела.

Агент объяснил все доходчиво и ясно, но понять — еще не значит принять. В конце концов, прошел уже целый год, во время которого Уильямс действительно трудился, не покладая рук. Были и утомительные своим ожиданием засады, чаще заканчивающиеся ничем; были и погони на машинах и со стрельбой — целых две; было многочасовое сидение за компьютером, когда пальцы от непрерывного печатания начинало сводить, а глаза слезились и переставали видеть… Было несколько знатных попоек с сослуживцами — две в честь свадеб, и три — из-за похорон… Уильямс успел позабыть об отправленном запросе, ведь жизнь после разговора со Стариком не давала предаваться унынию — навалившаяся работа занимала практически все время. Пару раз инспектор даже ловил себя на том, что радуется отказу, — ибо взамен получил нечто большее. И вот именно теперь, в один из таких периодов, произошел захват заложников и, как следствие, — встреча с агентом Дугласом.

— Он поднялся, — зачем-то сказал оператор, хотя все и так видели, что лифт остановился, двери открылись, и Джефферсон оказался на тридцать пятом этаже.

Камеры еще успели передать изображение длинного, ярко освещенного коридора, заканчивающегося прозрачными дверьми с надписями "Осторожно!" и "Повышенная опасность!", а затем сигнал резко ухудшился. Джефферсон пошел вперед, и практически сразу же передача данных прекратилась.

— Что произошло? — от ласкового любопытства в голосе агента Дугласа Уильямсу стало слегка не по себе.

— Сэр, стены коридора экранированы и не пропускают сигнал, — оператор лихорадочно набирал что-то на сенсорной панели. — Я попытаюсь обойти защиту, но...

— Черт возьми, все, как говорили эксперты! — Дуглас стукнул кулаком по стенке программно-аппаратного комплекса. Тот обиженно загудел и виновато заморгал сотней разноцветных огоньков. Уильямс изумленно наблюдал за сорвавшим маску невозмутимости агентом.

— Джефферсон будет действовать по тому алгоритму, который я ему внушил! Но если что-то пойдет не так, если террорист в очередной раз преподнесет нам сюрприз, мы об этом узнаем, как и все — из новостей! Неужели нельзя ничего сделать?!

— Сигнал камер слишком слаб, чтобы передавать звук и видео, однако мы все еще фиксируем движение объекта.

До Уильямса не сразу дошло, что холодное и равнодушное "объект" — это о Джефферсоне.

— Он прошел коридор и теперь приближается к тому помещению, где террорист держит заложников. Проклятье...

— Что еще?

— Все, сигнал пропал окончательно, — оператор обреченно откинулся на спинку кресла.

— Так, инспектор, — Дуглас снова был невозмутим, но Уильямс отчетливо слышал в его голосе тщательно скрываемую злобу, — мы сейчас с вами немного прогуляемся. А вы, если вдруг что-то прояснится с сигналом, сразу дайте мне знать!

— Да, сэр! — синхронно выдохнули оба оператора, но Дуглас уже стремительно вылетел из автобуса. Уильямс, теряясь в догадках, поспешил следом.

***

План Дугласа был прост и безумен. Там, где никогда не сможет пролезть большой и тяжелый медведь, легко проскользнет маленькая и шустрая ласка. Поэтому-то агент и предложил — пока террорист отвлекается на Джефферсона и на передачу двух заложников, флаер сбросит на крышу небоскреба группу спецназа в бронекостюмах "Хамелеон-35", оснащенных самой современной системой маскировки. Эти костюмы позволяют своим носителям буквально исчезать из поля зрения врагов, камер и даже датчиков движения.

Вдобавок ко всему агент предлагал полностью обесточить здание "Корпорации Колхейна", причем выполнить это не официально, а создав аварийную ситуацию. В этом случае — надеялся Дуглас — террорист будет вынужден еще больше рассеять свое внимание, и спецназ проникнет в небоскреб незамеченным.

Уильямс прекрасно понимал, что этот план буквально шит белыми нитками. Террорист поставил всех в такие условия, когда он и только он диктовал свою волю. Попытка изменить ситуацию могла все только ухудшить, но… Ждать развития событий становилось невмоготу. К тому же, противостоять напору сорвавшегося с цепи спокойствия агента оказалось просто невозможно.

— Итак, инспектор. Вы включены мной в группу. Я предлагал вам шанс и время все обдумать — теперь я вынужден поторопить вас срешением. Ситуация требует скорейшего вмешательства, поэтому — ваш ответ!

— Я согласен! — Уильямс так и не понял: то ли слова сорвались, прежде, чем он успел их остановить, то ли он и не собирался их останавливать.

— Я в вас не ошибся, инспектор, — агент Дуглас неожиданно широко улыбнулся. Уильямсу в этот момент показалось, что перед ним не человек, а белая акула. — И рад этому. Слушайте внимательно. Через десять минут мои ребята полностью обесточат здание. Террорист окажется глух и слеп, так как я сомневаюсь, что у него под рукой есть пара генераторов. Вы, вместе с парнями, — небрежный взмах в сторону помощников, — на флаере поднимаетесь наверх и высаживаетесь на крышу. Насколько я помню ваше личное дело, вы регулярно посещается спортзал и тир, так что, думаю, проблем не возникнет. В систему костюмов уже интегрированы все планы и схемы коммуникаций, какие мы только смогли найти, с направлением разберетесь. Внутри действуйте по обстановке, ведь связи, предполагаю, так и не будет. Ликвидацию террориста и обезвреживание бомб предоставьте парням, ваше дело — смотреть в оба и все запоминать. Не лезьте вперед, держитесь в тени. Вопросы?

— Нет, сэр, — теперь Уильяс ощущал самый настоящий азарт, как перед штурмом наркопритона. Только вот на этот раз предстояло схлестнуться не с обкуренными торчками, а с противником посерьезнее.

— В таком случае, удачи. — Дуглас протянул руку. Короткое рукопожатие, и — все. Теперь только вперед, все слова сказаны, пришло время действий.

Уильямс бросился следом за молчаливыми "парнями", чувствуя мощный выброс адреналина. Странно, вроде бы ничего особо воодушевляющего Дуглас не сказал, а ощущение такое, будто новобранца отчески похлопал по плечу матерый генерал.

Бежать пришлось недолго: громоздкий бронированный флаер с надписью "ФБР" на черном боку стоял прямо на перекрестке Лонг-стрит и Старз-авеню, нагло игнорируя запрет о посадках атмосферного транспорта в центре города. Инспектор заскочил внутрь последним; в глаза сразу же бросились заботливо уложенные комплекты брони. Какая-то неясная мысль мелькнула в голове Уильямс в этот момент, но ровный гул ожившего двигателя отвлек его.

— Этот комплект — ваш! — сказал один из помощников агента. Звукоизоляция внутри флаера была на уровне, так что перекрикивать двигатель не пришлось. — Знакомы с системой?

— Только пару раз тестил на симуляторе… — немного смущенно признался Уильямс.

— Ничего особо сложного в костюме нет. Все узлы крепятся автоматически, с учетом параметров носителя. В шлеме — процессор, который практически думает за вас в бою. Система маскировки позволит нам двигаться внутри здания абсолютно незаметно. Кстати, позвольте представиться, я — Альфа, это Бета, а вон тот здоровяк — Гамма...

— Я же, надо полагать, Дельта? — усмехнулся Уильямс. Ох уж эти конспираторы… Можно подумать, ему есть дело до их настоящих имен.

— Именно так, — Альфа смотрел очень серьезно, и инспектору стало неловко за свое неуместное веселье. — Как уже говорил агент Дуглас, все необходимые схемы есть внутри шлема. Я не исключаю, что террорист заминировал все подходы, в том числе и вентиляцию, так что идем осторожно и аккуратно, вы — последним.

Флаер плавно качнуло — машина с группой спецназа внутри оторвалась от асфальта и стала подниматься. Уильямс начал торопливо облачаться в бронекостюм. Действительно, на этот раз военные разработчики постарались на славу и не стали усложнять продукт — даже у него, допрежь практически не сталкивающегося с подобными сложными системами, не возникло ни одной заминки. Костюм ничуть не сковывал движений, весил не более пятнадцати фунтов и при этом сразу же здорово прибавлял уверенности.

— Какое оружие предпочтете? — вежливо поинтересовался Альфа. Ну точно продавец-консультант в супермаркете.

— Пистолет у меня, естественно, с собой… Мы же, в конце концов, не на войну идем… — Уильямс замолк. Кто мог знать, как оно обернется там, наверху? Не исключено, что для кого-то из них эта ночь станет последней. Инспектор погнал прочь дурные мысли, ведь они, как известно, материальны. — Автомат. Я возьму автомат.