Охотник на вампиров

Солнце стояло в зените, нещадно припекая макушки путешественников, пытавшихся спрятаться от его лучей в тени скал. Лёгкий ветер, не нёсший прохлады, перебирал листья деревьев и травинки, поднимал мелкую пыль в воздух. Пятеро приключенцев устроили себе привал, сбросив тяжёлые походные сумки на камень, а сами развалились в спасительной тени. Молодая эльфийка, облачённая в золочёные доспехи мага, поверх которых был накинут лёгкий шёлковый плащ фиолетового цвета, вглядывалась в помятую и пожелтевшую от времени карту, то и дело одной рукой поправляя выбившиеся пряди золотистых волос за острые ушки.

Руины Древних были совсем близко.

К ней подошёл молодой мужчина, по внешности которого было сложно сказать, откуда он. Полукровка, не знавший своего отца, но мать которого была с южных земель, отчего его кожа имела характерный шоколадный цвет, а волосы были чёрными, словно вороново крыло. Глаза же, светло-серые, достались ему от отца. Высокий, но не выше утончённой эльфийки, мускулистый, южанин с интересом заглянул в карту, вспоминая весь маршрут. Напарница заботливо ткнула пальцем в угольно-чёрное изображение горы с кривой подписью «Чели-Шоо». Странное название дали ей южные гномы, вынужденные какое-то время скрываться у её подножия в поисках защиты от преследовавших их северных сородичей.

— Мы здесь, — произнесла эльфийка. — Руины расположены всего в трёх часах ходьбы. К закату доберёмся. Устроим привал в верхних залах — там безопасно. А потом спустимся за артефактом.

— Я всё не пойму, — подал охрипший голос орк, до этого мирно жевавший сорванную травинку. Напарники синхронно повернули голову в сторону зеленокожего приятеля, одетого в лёгкие кожаные доспехи, не прикрывавшие мускулистые торс и ноги. — А его-то зачем мы взяли? — он ткнул когтистым пальцем в сторону сидевшего на отшибе от всей компании шестого члена их негласной «экспедиции». Странного, молчаливого мужчину, сгорбившегося в данный момент над потрёпанной книжицей с кожаной обложкой, являвшейся его дневником.

Он, как уже было сказано ранее, был молчалив. Голос его был хоть и тихим, но рычащим, чуть хриплым от запущенной когда-то болезни. Кожа имела болезненную бледность, постоянно шелушилась от частой смены климата из-за его долгих странствий, на руках она огрубела от оружия. Он был высок, крепко сложен, что выдавало в нём северянина. Волосы его были коротко стриженными и не выбивались из-под капюшона, извечно натянутого до самых глаз цвета стали. Черты лица были грубыми, может, даже в какой-то степени красивыми для тамошних девушек, но левая половина лица была изуродована шрамами. Левая щека была полностью покрыта уродливыми отметинами, одна особо крупная пересекала глаз, разрезая густую бровь и уходя под капюшон; другим концом она пересекала его тонкие губы до подбородка, теряясь в густой, но короткой бороде.

За всё время он перекинулся с ними лишь парой слов, всё время держался поодаль, но во время редких стычек с бандитами или диким зверьём рвался вперёд и помогал им. О его прошлом было известно ничтожно мало: зарабатывал он на жизнь охотой на вампиров. По слухам, одолел нескольких чистокровных, а счёт простых, «диких», шёл на сотни, если не на тысячи.

Эльфийка и южанин посмотрели на своего молчаливого спутника, и девушка прервала неловкую паузу:

— Он спец по вампирам, а такие руины часто становятся их убежищами. Помощь нам не повредит, — она попыталась говорить так, чтобы охотник её услышал. Орк всё-таки произнёс тот неуважительный вопрос слишком громко, теперь следовало загладить свою вину, пускай и таким образом. — Давайте лучше перекусим. А то я сейчас съела бы целого дракона. Грег, будь добр, разведи костёр, — обратилась она к южанину. — Гроар, а ты достань мясо и овощи, — орк послушно встал и пошёл за сумкой с припасами.

Другие двое — мурсы — человекоподобные коты, выросшие вне своей родины — Дарроса. Были они близнецами, и отличить их можно было лишь по тёмному пятну на морде Арга, в то время как у его молчаливого брата Алга пятна не было. Раскраска у них была характерной для северных племён: белая шкура, покрытая редкими мелкими тёмными пятнами, острые уши, оканчивавшиеся чёрными кисточками, и чёрный на кончике, короткий — с локоть длиной — хвост. Близнецы всё это время наслаждались тёплым ветром, что было редкостью в краях, где они росли — далеко на севере. Когда Гроар достал продукты, Арг и Алг подтянулись к готовке. Готовили они, стоит признать, просто божественно! И из скудных припасов смогли приготовить вкусное жареное мясо с тушёными овощами.

Приятный запах съестного невольно вызвал острое чувство голода у всех приключенцев, и те подсели к костру, расхватав на деревянные плоские тарелки свои порции. Охотник на вампиров подтянулся к трапезе последним, но, взяв свою порцию, снова ушёл на своё место и сгорбился над своим дневником.

К его странности уже все привыкли, кроме общительного Гроара, который всегда был недоволен, если кто-то из компании пытался избежать общения. В то же время, навязывать своё общество орк считал делом непристойным, да и навыки владения оружием у того охотника были получше, чем у дитя гор, с пелёнок натасканного держать тяжёлые двуручные мечи и секиры.

Перекусив, путники затушили костёр и отправились дальше, к руинам Древних. Руинами назвать это было бы, пожалуй, неуважением, поскольку сохранились древние постройки очень хорошо. Целый подземный дворец, вырезанный прямо в горе, выходил на поверхность лишь на одну десятую верхними этажами, где располагались просторный холл и пара зал, вполне радушно встретившие нежданных гостей. Никто на путников не напал здесь.

Чудесное убранство сохранилось лишь частично. Поблекли под слоем тысячелетней пыли многочисленные мозаики из камня, облупилась краска, заржавели и пришли в негодность многие механизмы, будоражащие умы учёных мужей современности. Подземный дворец встречал своих гостей тишиной, запахом пыли, от которого свербило в носу, что непроизвольно заставило орка громко чихнуть, напугав всех, кроме охотника на вампиров. Тот смерил Гроара серьёзным взглядом и прошёл дальше, спокойно ступая по древнему камню, поднимая полами лёгкого плаща вековую пыль с мозаичного пола и оставляя за собой чёткие следы, словно зашёл в свой дом, а не в руины почившей цивилизации.

Было в этом месте что-то настораживающее, мистическое. Словно в глубинах ещё горела, а не едва теплилась жизнь, но то было вынужденное существование, жалкая пародия на реальный огонь жизни, зажигаемый не кровью, а эссенцией, чудом дошедшей до наших дней, рецепт которой ушёл в небытие, как и её создатели.

Гулко шумел где-то в глубинах замка загадочный механизм, скрежетали его детали, тщательно смазываемые такими же древними механическими существами. Паукообразные, имевшие аж двенадцать ног, из которых четыре представляли собой жалкое подобие рук и служили для захвата различных предметов и выполнения несложной работы, две другие служили им для обороны — походили они на шипы, прятавшиеся внутрь ног, когда не было в них надобности, подобно таинственным и смертоносным клинкам легендарных ассасинов всех известных и неизвестных школ Дарроса. Эти механические пауки влачили свою жалкую искусственную жизнь, всё ещё не подозревая — и даже не умея этого делать, впрочем, как и мыслить — о смерти своих хозяев. Ориентируясь лишь по каким-то ведомым только им ориентирам и поддерживая в себе «жизнь» лишь за счёт той удивительной эссенции, они не обращали внимания на пришедших гостей. Сновали по коридорам, прячась в многочисленных узких лазах, тащили какие-то маленькие коробочки, склянки, ныряли в самое «сердце» дворца, чтобы поддерживать то в рабочем состоянии.

Они не подозревали о своих гостях, как и о тех, с кем делили своё пристанище. О спрятавшихся в глубинах мерзких вампирах, уже утративших возможность мыслить и говорить за её ненадобностью, но снующих здесь в поисках хоть какой-то еды. Эссенция не давала жизни живым и мёртвым, одушевляя лишь механизм. Её не засыхающие мелкие лужицы и покорёженные пауки служили доказательством того, что дворец населяли и другие твари.

Путники медленно продвигались всё ниже и ниже, изредка заглядывая в пыльные комнаты, откуда доносились какие-то звуки. Пустяки. Механизмы сновали и там.

— Я дойду с вами лишь до развилки внизу, — прервал тишину хриплым голосом северянин. Все повернули к нему головы. — У меня свой путь. Но с вампирами я вам помогу.

— Может, тебе что-нибудь понадобится от нас? Там, у развилки? — поинтересовался южанин. Охотник посмотрел на него, и Грегу стало не по себе от холодного взгляда.

— Лишь пара зелий или свитков лечения. Если есть, то было бы неплохо иметь при себе свитки солнечных или световых вспышек, они могут пригодиться, — неторопливо произнёс он.

— Велл, дай ему, — обратился Грег к эльфийке, и та в собственническом жесте закрыла свою сумку рукой. — Велл?

— Нам самим может не хватить. Лучше распределим запасы, когда доберёмся до развилки, — ответила та. Охотник перевёл на неё взгляд и ухмыльнулся:

— Ты за прошедшее время не изменилась, Эвеллистра да Леес.

— Откуда?! — опешила Велл, разглядывая северянина. Нет, она никогда в жизни прежде не видела его уродливую рожу!

— Не ты одна ветеран битвы за Орло-се-кима, Город-на-камнях. Я тоже там был, — снисходительно улыбнулся он. — В отряде смертников, — его улыбка превратилась в жуткий оскал, обнаживший от природы чуть заострённые зубы и клыки. — Так называли первые отряды зачистки, ты должна это помнить. Из всех двух тысяч выжило только двое, и мой товарищ скончался после битвы из-за одной высокомерной эльфийки, не давшей ему вовремя нужных зелий. Конечно, благородной госпоже из дома Леес не было дела до простого солдата. И ей, разумеется, было плевать, что кто-то окропил свои руки кровью невинной жертвы, спасая товарища от незавидной участи — стать диким вампиром. Ты это вряд ли вспомнишь, но я никогда не забываю подобного, когда лишаюсь верного соратника, — он тихо хмыкнул. — Я не виню тебя, может, ты и была в своём праве. Ведь тогда я был лишь простым солдатом-смертником и не должен был выжить до следующей атаки, но по каким-то причинам остался жив. Твоё право — не дать мне того, о чём я прошу, и сейчас. Я пойму. Эльфам всегда нет дела до людей, особенно таких как я.

Остальные слушали их, не вмешиваясь. Насколько должен быть стар этот человек? И человек ли?.. Битва за Орло-се-кима была более тридцати лет назад. Их спутник, возможно, стар, а может, и не человек вовсе. Никто его лицо так и не осмелился разглядеть получше, ёжась под холодным взглядом стальных глаз и от вида жутких шрамов.

— Идём, — неожиданно обронил охотник на вампиров. — Пока не привлекли внимание местных немёртвых.

Остальные лишь кивнули, вновь двинувшись в глубины каменного дворца.

На следующем этаже уже были вампиры. Жуткие твари, потерявшие свой первозданный облик. Бледно-голубая кожа, под которой просматривались тёмные, почти чёрные вены, словно была натянута на скелетов: без труда можно было разглядеть выступающие рёбра и позвонки, сухожилия на жилистых ногах и руках. Глаза у большинства были закрыты — им не требовалось видеть, за эти столетия, что они провели здесь, их слух и обоняние стали острее, а глаза слишком привыкли к темноте, что атрофировались за ненадобностью.

Тихие и осторожные шаги путников вампиры поначалу приняли за снова сунувшихся сюда механических пауков. Один из немёртвых заворчал, тихо рыкнул, но «паук» не развернулся и не ушёл. Тогда вампир присел на ноги, когтистыми руками царапая камень, глухо зарычал, а после резко прыгнул на нарушителя покоя.

Факел в руке охотника на вампиров метнулся в сторону нападавшего, и немёртвый, упёршись грудью в выставленный факел, завизжал. Пламя легко перекинулось на его сухую, как пергамент, кожу, и вампир сам стал похожим на жуткий факел. Он кинулся, сам не понимая куда, а пламя перекидывалось на задетых им сородичей. Визг становился всё громче, его подхватывали другие. Не подожжённые вампиры беспокойно зарычали и кинулись в драку.

Орк уверенно преградил дорогу нападавшим, с размаху ударив секирой и отрубив сразу три головы. Безвольные тела упали к его ногам, орошая пол чёрной густой кровью. Мурсы, зарычав подобно диким кошкам, вынули парные мечи из ножен на спине и кинулись в атаку. Южанин и эльфийка контролировали оборону; Велл оградила всю команду защитным контуром, а Грег точными выстрелами из лука поражал подбирающихся вдалеке вампиров.

Охотник на вампиров покрепче перехватил факел, выдернул меч, сверкнувший в свете серебром, и кинулся в атаку. Близнецы-мурсы и орк, приученные с пелёнок к оружию и ведению боя, по сравнению с этим человеком казались новичками. Пусть их владение оружием было грациозно, не забрызгивало кровью окружающих из-за чётко нанесённых ран, но северянин… Северянин словно танцевал, а не дрался. Его жуткая фигура, подсвечиваемая рыжеватым светом факела, была лишена грациозности, но то как он двигался создавало впечатление какого-то древнего ритуального танца. Чёрная кровь хлестала из отрубленных вампирам конечностей и голов, заливала пол, брызгала во все стороны от грубых ударов. И в этом была своя красота, своё очарование кровавой битвы.

Воистину, их невольный спутник не был так прост, как казалось ранее. И казалось, что в этом своеобразном танце для него есть свой сакральный смысл. Может, он мстил? Может, просто ненавидел вампиров? Северянин словно впал в транс, пока кружился на поле боя, убивая вампиров и поджигая оставленные за собой лужи крови. Те вспыхивали, как масло, и огонь перекидывался на стоявших в них вампиров. Жуткая, но завораживающая картина.

Но не всё длится вечность. Сколько бы ни было здесь вампиров, теперь их тела безвольно истекали кровью, и никто не преграждал дальнейший путь. Северянин, постепенно отходя от боевого транса, медленно брёл по недавнему полю битвы, залитый чёрной кровью своих врагов. Потухающий факел освещал его уставшее лицо, делая из него подобие жуткой маски. Остальные переводили дыхание, убирая оружие обратно в ножны и крепления.

— Где ты этому научился? — восторженно воскликнул Гроар.

— Жизнь научила, — тихо ответил северянин, поправляя капюшон. — Там дальше дверь для спуска вниз. За ней винтовая лестница, так что вампиров, возможно, не встретим. Развилка на пару этажей ниже. Идём.

Никто и не отказался. На лестнице действительно не было врагов, а на пару этажей ниже — долгожданная развилка. Откуда этот человек знал про это? Они остановились у разветвления коридоров. Теперь приключенцам предстоял долгий путь прямо, а охотнику — налево.

Велл, кусая губы от волнения, всё же достала приготовленный мешочек, куда сложила то, о чём попросил её северянин. Тот же разглядывал что-то в своём дневнике.

— Слушай, — обратилась она к нему, и охотник оторвал взгляд от пожелтевших хрупких страниц. — Мои извинения могут быть уже ни к чему, но мне, правда, жаль твоего соратника. Возможно, я могла бы его спасти тогда…

— Вспоминая те события с моим сегодняшним опытом, могу сказать, что он уже был не жилец, — ответил северянин. — Его бы спас целитель, которого у нас не было. Но я принимаю твои извинения, — он чуть склонил голову.

— Вот, как ты и просил — зелья и свитки лечения, а также свитки солнечной вспышки, — она протянула ему мешочек. Охотник немного удивлённо посмотрел на Велл, но кивнул в знак благодарности и принял мешочек. — Береги себя.

— Надеюсь, мы ещё встретимся, — улыбнулся Грег, а за ним и остальные.

— В таком случае, спасибо вам за всё, — улыбнулся самым уголком губ северянин и направился к своему пути.

Путь был близкий, но сложный. Многочисленные загадки, потайные кнопки и рычаги сбили бы столку неподготовленного путешественника. Но не его. Слишком долго он изучал Древних, их руины, чтобы легко подмечать опытным глазом все подсказки и тайники. Легко ступая по полу там, где он не обвалится, где не спрятано нажимных пластин, активирующих ловушки. Если бы Древние увидели с какой лёгкостью он прошёл там, где любой другой погибнет, приняли бы за своего.

Наконец показалась тяжёлая потайная дверь, замаскированная под стену. Рядом была загадка — узорчатая пластина, на которой расположилось множество кнопок. Хватило одного взгляда на записанный некогда алфавит Древних, чтобы с лёгкостью ввести нужную фразу.

«Здесь царит Тьма»

Дверь поддалась, древние механизмы заскрипели, отворяя её и поднимая в воздух клубы пыли. Прикрыв рот и нос рукой, северянин уверенно вошёл внутрь. Круглое помещение встретило его тишиной. Резные колонны, изображавшие какие-то мотивы из жизни Древних, подпирали собой куполообразный потолок с отверстием посередине. Сквозь то сочился сюда бледный лунный свет, освещая постамент в центре комнаты.

На постаменте лежала древняя, как сами Миры, скрижаль. Древний язык, известный теперь только Демиургам, был запечатлён здесь. Грубые в своей первобытности завитки букв и едва угадывающееся создаваемое ими изображение отпечатка ладони. Северянин снял перчатку с правой руки, уверенно сделал надрез на ладони, сжал ту в кулак, марая всю её кровью.

— Согласен, — хрипло произнёс он, приложив ладонь к скрижали. Вырезы на ней засветились алым, от камня пошло тепло, и охотник отдёрнул руку. Вот сейчас… Сейчас откроется потайной лаз и он заберёт то, за чем пришёл сюда! Оружие против всех вампиров. Он истребит их род.

Но вместо этого постамент постепенно поднимался ввысь, вынудив человека отойти от него. Под постаментом оказалось скрыто нечто, походившее на каменный саркофаг без крышки. Изнутри него полилось красное свечение, северянин зажмурился, прикрывая глаза рукой. Послышался скрежет — из саркофага показалась рука в окованной перчатке, чьи когтистые пальцы заскребли по бокам древней тюрьмы. Затем вторая, и некто явил себя на свет.

Выше человека в два раза, крепкий, с древним голодом в алых глазах. Первородный вампир, один из Тринадцати Генералов Мрака. Его чёрно-алое, словно сотканное из Тьмы и крови, одеяние колыхал неведомый ветер, который человек не чувствовал. Скаля клыки в жуткой усмешке, Лорд Вампиров схватил северянина за горло и поднял на уровень своего лица. Охотник на вампиров с ужасом смотрел в его кровавые глаза.

— Это не могло продолжаться бесконечно, — загробным басом произнёс Лорд. — Твоя душа была отдана Мне ещё задолго до твоего рождения. Как жаль, что в отличие от своей матери и сестры, ты никогда не оценишь Мой Дар сполна. — Человек молчал, онемевший разом от первобытного ужаса. — Твоя мать так долго умоляла Мрак даровать ей сына. И мой Господин сжалился над ней, ниспослав к ней Меня. Дитя вампира, ты отказался от всех тех благ, что даровал бы тебе Я. Провозгласил себя убийцей собственных слуг, так и не поняв, что Я никогда не желал вам зла. Твоя сестра точно также умоляла даровать ей дитя Тьмы, а ты принял Дар ниспосланный ей как нечто ужасное. Ничего, Моя кровь в тебе сильна. Я заставлю истинного тебя проснуться. Ты ещё будешь благодарить Мрак за твой Дар. Сынок.— Последнее слово Первородный выплюнул охотнику в лицо.

Вампир поднёс человека ближе к своему лицу, и северянин уже не мог сопротивляться. Он понимал, что сейчас происходит, но не мог пошевелить ни единым мускулом. Острые клыки вонзились в плоть на шее, но крик застрял в горле. Ледяной ужас и холод пронзили тело. Ткань на запястье Первородного истаяла, словно дымка, он вспорол кожу клыком и поднёс рану к губам человека.

— Пей, сын мой!

Приказ был тот час же исполнен. Северянин глотал горькую кровь, давая Тьме завладеть своим разумом. С каждым глотком, с каждой каплей крови крепла древняя связь. Она взывала к его истинной крови, заставляла забыть все былые обиды на вампиров, но окрепнуть ненависть к живым. Принимала в свои бархатные объятья, как мать вернувшегося из долгого странствия сына.

— Это Великий Дар, быть признанным без Ритуала, без жертвоприношений, сын мой. Скоро Тьма примет тебя. И тогда мы вновь воссоединимся.

Первородный вампир отнял свою руку от окровавленного рта своего дитя, опустил пока безвольное тело на пол, прислонив спиной к колонне. В этом жесте, пускай и грубом, была истинная забота отца о сыне. Глаза северянина слипались — сон овладевал им.

— Спи, набирайся сил. И скоро ты войдёшь в Тьму, как равный Мне, — Лорд истаял в воздухе, оставляя северянина одного. Сон окончательно захватил новообращённого в свои объятья, голова его безвольно упала на грудь, марая накидку кровью. Совсем скоро кровь Первородного пробудит в нём истинные силы. Совсем скоро…

То, что было тобой отвергнуто...

К сидевшему в одиночестве человеку подсел лучезарно улыбающийся южанин.

— Слушай, приятель,— задорно проговорил Грег.— Мы тут слышали, что ты интересуешься конкретными руинами Древних.— Северянин скосил взгляд на незваного собеседника.— Так уж случилось, мы тоже туда идём. Составишь нам компанию?

— С каких это пор я должен составлять кому-то компанию?— прохрипел охотник на вампиров.

— Ну, как же?— удивился Грег.— Ты же знаешь, как убивать вампиров, об этом тоже все говорят. Нам бы такой спец не помешал!

… То, что было тобой забыто...

— Почему мы вообще его взяли?— упрямился Гроар, недоверчиво косясь на нового попутчика.

— Гроар, тише,— Велл схватила его за руку.— Он нам поможет. Он знает многое о вампирах.— Орк недовольно засопел.— А потом может и сдохнуть,— вдруг не своим голосом пропела эльфийка.

… Простит твою глупость, юное дитя...

— Лишь пара зелий или свитков лечения. Если есть, то было бы неплохо иметь при себе свитки солнечных или световых вспышек, они могут пригодиться,— неторопливо произнёс охотник на вампиров. Они сами предложили ему помощь. Может, и правда что…

— Да кому ты вообще нужен?— огрызнулся Грег.— Подохнешь — и дело с концом.

… Проснись, Тьма зовёт!

Приключенцы добрались до комнаты с артефактом без особых проблем. Пара десятков вампиров, встретившихся им, было не в счёт — слишком уж легко с ними удалось разделаться. Предстояло решить загадки Древних и артефакт будет у них.

— Гроар, осторожнее ходи там! Лучше осмотри те постаменты, — командовала Велл. — Арг, Алг, вы осмотрите стены. Грег, помоги-ка мне с этими колоннами. Осмотри левую часть, а я — правую.

Неизвестно, где точно были сами загадки, а где — подсказки к их решению. Они исследовали всё, пытаясь найти хоть какую-то зацепку.

— Так, те символы повторяются. Алг, запиши-ка их. Арг, а ты осмотри получше во-он ту мозаику. Если найдёшь какой странный символ, срисуй.

— Да они тут все странные! — недовольно буркнул мурс, осматривая мозаику. — Арг хочет домой. Аргу здесь не нравится!

— Сейчас найдём ключ, заберём артефакт — и домой. Зато представь, какими мы будем богатыми! — воодушевлённо произнесла эльфийка. — Гроар, не отлынивай! Лучше перепиши, что видишь на том постаменте. Да не на этом! Левее который. Вот умница!

Неожиданно сбоку раздался скрежет древних механизмов и одна из колонн у стены поднялась, освобождая проход. Только приключенцы подумали, что нашли ключ, как из темноты показалась фигура их провожатого.

— Вот те раз, охотник! — радостно воскликнул Грег. — Ты тут тайными ходами балуешься?

Северянин не отвечал. Его поведение не понравилось эльфийке, она попыталась вглядеться в его лицо. Глаза…

— Что-то ты болезненно выглядишь, — произнесла она.

Неожиданно охотник мгновенно перенёсся к ней, схватил за горло и тут же очутился на одном из возвышающихся постаментов. Все перевели шокированные взгляды на него. Эльфийка пыталась вырваться, царапая аккуратными ноготками его руку, обхватившую её за горло, но тщетно. Северянин не обращал внимание на её жалкие попытки освободиться. Капюшон спал с его головы, являя миру истинное лицо. Глаза охотника теперь светились, как две кровавые луны, утратив прежний стальной блеск. Меч его теперь пылал алым: на лезвии виднелись замысловатые узоры и руны алого, как кровь, цвета.

— Слушай, приятель, я не хочу тебе вредить. Отпусти Велл, пожалуйста? — произнёс Грег.

— Жалкие людишки, вам придётся заплатить за свои грехи!— не своим голосом, внезапно огрубевшим, произнёс северянин.

— Народ, он, по-моему, вампир… — шокировано произнёс Гроар.

— Арг не хочет быть вампиром! — мявкнул мурс. — Аргу не нравится это!

Со всех сторон раздались протяжные хриплые стоны и рычания. Стены запылали алым и из этого света выходили сотни, если не тысячи, диких вампиров. Пошатываясь на жилистых ногах, они тянули руки к живым, заставляя тех прижаться спинами друг к другу. Северянин стоял всё на том же постаменте, прижимая к себе эльфийку, с ужасом в глазах глядевшей на то, как убивали её друзей.

Лёгкое прикосновение щеки сошло бы за ласку, если бы северянин не заставил её откинуть голову к плечу и не впился бы клыками в шею. Велл лишь пискнула, крик застрял в её горле. Она чувствовала холод, распространявшийся по телу. Веки словно налились свинцом, и если бы не сильная рука, державшая её, она бы упала.

— Скоро ты станешь моей королевой, — раздался искажённый голос, прежде чем она провалилась в глубокий сон, дарованный самой Тьмой…