Настоящий друг

Не сообразил

БЫЛЬ

Я деньги теряю. Как спрячу, так обязательно ищу. Правда, до сих пор находил. В самых неожиданных местах.

Сколько времени требуется каждый раз! Во всех комнатах всю мебель передвинешь, шифоньер столкнешь с привычного места, холодильник выдвинешь на середину кухни. А они, денежки, лежат где-нибудь и помалкивают. Но потом я их всё равно нахожу. На это порой уходит целый день. Вместе с деньгами я нахожу целую кучу других полезных вещей.

На прошлой неделе опять деньги искал. Перед этим пропил сколько полагается, остальные, что на хлеб, спрятал. Без хлеба никак нельзя. Так же как без бухла. Совсем пропадешь. Хватился, нигде нет денег. Давай искать. Шифоньер отодвинул и прочую поменьше мебель, холодильник вытащил на середину кухни. Нигде нет. Зато нашел долото. У пальто подкладку распорол. Нет! Печку вычистил. Тоже нет. Тряпочку каждую перетряс. Пусто! Больше искать просто негде. Может, их вообще не было? День проискал — не нашел. Просыпаюсь в воскресенье раненько — и снова искать. Такой у меня образ жизни. Я или трачу деньги или их ищу. Больше, конечно, второе. Думаю: «Такого еще не бывало, чтобы за два дня деньги не находил. Значит, потерял. Или ничего не прятал, потому что было нечего прятать». Это весьма безрассудно с моей стороны.

Я немного погрустил о потерянных деньгах. Теперь и хлеба не на что купить. А к мусорным бачкам у меня неприязненное отношение. Из соседей мне никто не занимает. Но я всё равно их не считаю совсем пропащими людьми. Наши недостатки — продолжение наших достоинств.

Раньше можно было сдать пустые бутылки. Если бы их сейчас принимали, я плевал бы на Абрамович со своей высокой яхты. От нечего заняться стал пересчитывать скопившуюся стеклянную тару. За одним решил проверить не утратил ли я навыки счета. Когда счет перевалил за три сотни, увидел в очередной бутылке какие-то бумажки. Напиток может быть с червяком или стручком перца, но с бумажками? Присмотрелся. Так это ж денежки!

Нашлись! Перевернул бутылку вниз горлышком, деньги прошелестели, а вылезть почему-то отказались. Хотя на их месте я также поступил.

Незадача! Руку в горлышко, конечно, ч не просуну. Чем же мне их тогда доставать? Был бы хоть хвост! Стал доставать отверткой. Подцепил одну денежку. Уже почти вытащил. Но в самом горлышке поторопился, надорвал купюру, она обиделась и не захотела вылезть.

Так деньги не вытащишь, только нанесешь им травму и сделаешь негодными для товарообмена. Думаю, как их вытащить оттуда. Воды, может быть, налить? Так расквасятся и вообще не пожелают вылезать оттуда. Будут плескаться, как на море, а на берег «не хотим».

Ничего подходящего в голову не приходит. Кручу я бутылку и так и сяк. Деньги рядом, а в руки не возьмешь. Как в музее: смотреть можешь, а трогать ни-ни. Оно, конечно, впечатляет, но трубы-то горят. Меня отчаяние охватило. Думаю, пропали денежки. Зарабатывал их кровью и потом, недопивал, недоедал, а теперь только любоваться могу.

Дурак я был. Зачем их туда затолкал. Лег я на диван и курю. Вот усну сейчас и непотушенным окурком сожгу себя и всех соседей. Жрать, по правде говоря, вот так хочется. Но последние корочки мыши утащили. А на уговоры вернуть еду они не ведутся. Приходит ко мне сосед, спрашивает:

— Чего лежишь, потолок коптишь в то время, когда в стране идет бурное капиталистическое соревнование?

— Что мне, — говорю, делать? Плясать? Засунул вон деньги в бутылку, а вытащить их оттуда не могу. А на уговоры они не поддаются. Считают ниже своего денежного достоинства.

Засмеялся сосед и взял бутылку в руки.

— Ты чего, — говорит, — и правда, не знаешь, как вытащит их оттуда? Или прикалываешься?

— Ага! — отвечаю. — А если ты такой умный, то попробуй вытащи. Вместе поприкалываемся. Отвертку туда не толкай! Способ опробованный и неэффективный.

Сосед еще больше заливается. Он вообще смешливый. Ему палец покажи, он со стула падает.

— Я их сейчас махом достану!

— Ну-ну! — я язвительно улыбаюсь. — Флаг тебе в твои руки, которые неизвестно откуда растут.

Сам переживаю. Приперся, умник, над чужим горем поизмываться. До чего у нас народ черствый.

Подходит он к печке и трах об нее бутылкой. Я сразу подскочил вместе с волосами на голове.

— Вот твои деньги! — смеется.

Я за голову схватился.

— Вот дела! Оказывается, всё гениальное просто. Но для этой простоты нужно быть гением. Я и сообразить не мог такой вещи. Ну, спасибо, Васильич! Спас от неминуемой! Как я так оплошал, не понимаю.

Подобрал я деньги. Смел стекло в угол. И вместе с Васильичем посмеялся над своей несообразительностью. Таким добродушным здоровым смехом, который вылечит любую болезнь. Стало легко и весело.

— А деньги-то, — говорю, — Васильич, вином пахнут. Тремя топориками. Будь они ладны!

— Чем же они еще должны пахнуть, если они были в бутылке из-под портвешки? — удивился сосед. — Амброзия! Люблю я этот запах. Он на меня навевает меланхолию.

Надеваю я шапку и пальто и говорю:

— Ну, вот что, Васильич! Ты тут у меня посиди немного. Можешь на бутылки поглядеть. Такое дело! Деньги вином пахнут, побегу-ка я в магаз. Пусть возвращаются на свое место!