I
Свиваются тропы волшебные.
Полночный туман рассеется.
Смеётся луна ущербная,
Рябины под окнами шепчутся.
Вслед дождику запоздалому
Да после рассветной дымки
Я к портному пришёл лукавому,
Просил себе плащ-невидимку.
Портной улыбался только,
Ножницами играя,
И с ниткой плясала иголка,
Материю прошивая.
И вскоре готова работа:
Как белое золото, бледен
И синь, как ночная дремота,
Был плащ, не богат и не беден.
Портному дал шляпу вешнюю
И старый свой плащ сожаления.
Оставил ему себя прежнего
И выгнал из сердца сомнения.
Стал я, как призрак, неслышим,
Пока не хочу — не увидят;
Брожу я ночами по крышам,
Никто не предаст, не обидит.
Под этою крышей девицу
Ругает мачеха злая.
Я тихо шепчу ей о принце,
Фею-крёстную обещая.
Старик в котелке неказистом
Вином в кабаке забывался:
Горюет о пропитой жизни.
Я в ухо ему рассмеялся.
Глазами людей провожаю,
Спешащих по каменной глади.
Но сам капюшон не снимаю,
Я здесь наблюдения ради.
Врата сновидений открылись,
Мой плащ за спиной — словно крылья.
И волосы посребрились
Морозом и звёздной пылью.
II
Рябинам покоя всё нету.
Какой же дорогой ты скрылся?
Луна облаками одета,
Мой двор темнотою укрылся.
Заплакали груши златые,
Ржаной ветром треплется колос.
Забыл ты глаза голубые,
Забыл мой красивый голос.
Мурлычут на улице струны.
Не сплю за работой ночами;
Надеюсь, что взгляд твой лунный
Столкнётся с моими глазами.
А арфа поёт костяная,
Молочное море колыша.
Я тайну твою разгадаю,
Дыханье твоё услышу.
Когда ходит буря над лугом,
Мелькнёт он звездою-снежинкой.
Я брошусь сквозь дождь или вьюгу,
Сорву с тебя плащ-невидимку.
Мне сжечь бы его на рассвете,
Багровыми вышить углями.
Ты вспомнишь о ласковом свете
Из окон моих с васильками.
Но нет ещё призрачных знаков.
Зерно мышка в подполе гложет,
И сон облетающих маков
Невидимый ветер тревожит…
