БЕЛОГОРКА. Пятый рассказ.

Сон плавно перешёл в ровный гул от бега крови по сосудам и венам. А из этого гула-гудения вынырнула во всей мощи и «красе» вечно незваная сильная головная боль. А дальше:

Urlaub — отпуск

Gesundheit — здоровье

Laufen — бежать

Ich gratuliere dir zum Geburtstag — я поздравляю тебя с Днём Рождения…

— серыми лебедями поплыли в моём сознании немецкие слова и фразы. Это всегда означало лишь одно: спасаться бегством уже бесполезно: мне пришёл Das Ende — конец. Если я начинала вспоминать немецкий язык, который усиленно изучала в школе и университете, то, это значит, — я заболела.

Теперь я почувствовала и наличие температуры, и боль в горле (словно кошка горло когтила). Попробовала свой голос, а голоса нет. А потому что, Лиля, не надо было…

… Вот и первое испытание, Лилечка. Белогорка спрашивает тебя: «Ты серьёзно решила провести со мной три недели зимой без цивилизации? Ты такая самонадеянная или очень глупая?»

Сколько времени?

Половина девятого.

Ещё немного лежу, собираю злость, чтобы встать.

Встаю на ноги. И сразу начинаются ощущения-прыжки: будто ты подпрыгиваешь и на две секунды зависаешь в невесомости, и так постоянно. Отсутствует прочная сцепка с реальностью.

Вообще-то я редко болею, и так привыкла к этому факту, что, собираясь в деревню, совсем не взяла с собой медикаментов, лишь обезболивающие и жаропонижающие в одном флаконе имелись в моём распоряжении. Приняла пару таблеток, запила их тёплой водой, оделась и потихонечку, чтобы не расплескать оставшуюся жизненную энергию, пошушлилась в гору, на перекличку с мамой.

Андрей Витальевич, как повелось, поджидал меня на тропинке, чтобы поздороваться и убедиться, что со мной всё «живоздорово». Но сегодня я не прошла его осмотр. Он остановил меня и спросил, что со мной.

В ответ он услышал звуки распевки музыкальных инструментов оркестра перед выступлением и улыбнулся.

— Ты прямо, как герой Вицина в «Джентльменах удачи»… Ты, вообще, куда в таком состоянии?

— Андрей Витальевич, мне надо, — вот это да (!), что-то выдавилось, — Если я не отзвонюсь, буду наказана: меня отсюда депортируют. А этого нельзя… (я закашлялась).

— Понятно всё с тобой. Значит, будем делать «финт ушами». Пиши смс, я схожу на гору, отправлю. …Молчи, тебе сейчас не до разговоров. Пиши смс.

Я написала маме, что сегодня морозно и рот открывать опасно, поставила кучу улыбочек, сохранила сообщение и вручила сотик дяде Андрею. Я была ему очень благодарна!

Тихонечко пошла домой.

Когда Андрей Витальевич пришёл, он принёс и мой сотик, и весть о том, что папа приедет не в субботу, а в воскресенье, "а это значит, что у нас есть лишний день на борьбу с недугом."

— Надеюсь, у меня получилось отвечать твоей маме, как будто я сумасшедшая девушка, решившая провести свой отпуск на краю света.

… Молчи, не благодари.

Зайду скоро, проведать.

Лежу не жужжу. Иногда висящий на противоположной стене портрет моих прабабушки и прадедушки приближается ко мне, и я в подробностях могу рассмотреть их лица и добрые, с суровым блеском, взгляды...

Как было бы здорово, если б дверь открылась и на пороге, как в мультике «Трое из Простоквашино», появились мои родители! Мама, как мама дяди Фёдора, сразу бы начала меня лечить малиновым вареньем…

Малиновое варенье… Ничего не хочу есть (даже шоколад!), а его, малиновое варенье, я бы поела. И звучит красиво: ма ли на, как молочный колокольчик в розовой заре…

Мой бред прервал дядя Андрей. Он молча зашёл в комнату, придвинул к кровати с больным телом круглый обеденный стол, поставил на него серебристый термос. Принёс с кухни мою большую чашку, наполнил её ароматным кипятком из термоса.

— Здесь отвар липы, зверобоя и ромашки. Приду — проверю, чтобы всё было выпито. Ослушаешься, сдам тебя твоим родителям со всеми твоими вирусами и бактериями.

… Лежу. Думаю о дяде Андрее, о его заботе. Сдалась я ему! У него полно своих дел, а тут я, как "три тополя на плющихе".

ЧтО егО, по сути, постороннего человека заставляет проявлять внимание и осуществлять много дел для другого человека, ему, по сути, постороннего?.. Скорее всего то, что Андрей Витальевич — отец. Он отец троих детей (которые, к слову, уже подарили ему не по одному внуку). Дядя Андрей бОльшую часть своей жизни — папа, он познал это высокое состояние, зарядился его энергией и ритмом и не мыслит уже себя вне этого состояния. Да, сейчас он «отбирючился» от семьи в деревенскую глушь. Но и отсюда он продолжает всячески заботиться о своих детях и внуках. Он свил здесь для них гнёздышко, чтобы они приезжали и дышали настоящим воздухом, пили и ели чистое, натуральное, чтобы поправляли здесь, в Белогорке, своё здоровье, драгоценное для Андрея Витальевича. Он собирает для них полезные трАвы и мёд (да, он тоже, как и мой папа, пчеловод)… Он родитель до самого края своей жизни… В общем, на мой взгляд, мужчина-отец — это противоположность всякому эгоизму, чёрствости душевной и эгоцентризму… И всё же, не ловко, когда с тобой возятся, особенно люди, не являющиеся твоими родственниками…

Вливаю в себя наивкуснейший травяной отвар. Тороплюсь: боюсь гнева Андрея Витальевича.

А вот и он снова. С ОВОЩНЫМ СУПОМ! И… с баночкой малинового варенья!

Теперь я просто обязана выздороветь к концу отвара в термосе)

А если серьёзно, то влипла я тоже серьёзно. У меня нет градусника, но чувствую, что температура приличная, значит, организм вовсю борется.

… После мыслей об отцовстве, о семье, думаю о Любви конечно.

Болезнь ли тому причиной, но я думаю о грустной Любви. Что делать, если Любовь разгорелась лишь в одной Душе? Надо ли «бороться» за взаимность? В жизни… Я алмазно-твёрдо убеждена, что в жизни надо бороться за свою мечту, за своих родных и близких людей, за реализацию своего дела, за правду… Но только не за Любовь. Это, на одном конце иголочки, — бесполезно, а, на другом игольном кончике, — граничит с насилием. Если Любовь безответна, сними с себя призрачно-светящуюся мантию своей Любви, аккуратно сложи её, положи в ларец и сожги всё к… до белого пепла. А сама свернись в точку, пусть там всё взорвётся, а после, чтобы хоть как-то отвлечься, начинай считать шаги ухода. На миллионом шаге, может быть, и полегчает…

… К вечеру, как ни странно, температура спала и мне стало легче. Голос начал прорезываться, а жизнь — налаживаться. Глядишь, к папиному приезду я буду, как огурчик. Это всё дядя Андрей и его чаи (кстати, последний термос, принесённый на ночь, содержит в себе мятно-липовый отвар, просто волшебной вкусноты). Пара ложек мёда, как контрольный выстрел перед сном.

Чтобы болеть в глухой деревне, отключенной от цивилизации, надо быть обладателем богатырского здоровья.

Всем нам нужна ЛЮБОВЬ.

ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО.