Прабабушка

Для многих двойка стала столь привычным явлением, что никаких уже реакций не вызывает, по крайней мере, отрицательных. А кто-то уже не может просто без двойки.

В предыдущем номера мы начали публиковать рассказы Гули Жапкиной о прабабушке. Надеямся, что читатели с нетерпением ожидали продолжения. Напоминаем, что рассказ заканчивается тем, что гости садятся за стол, чтобы отметить день рождения прабабушки.

ГУЛЯ ЖАПКИНА

ПРАБАБУШКА

Садимся за стол. Обормот на почетное хозяйское место.

— Не много ли чести? — делаю я замечание.

Обормот презрительно подергивает усами.

— Пробовали сгонять, — говорит прабабушка. — Всем гамузом тянули. Бесполезно. Легче Луну стащить с орбиты. Вот он каков! Ох, ты мой красотулечка!

— Давайте уж жрать! — говорит Обормот. — Кота комплиментами не кормят! Разболтались тут!

— Ой, а вы ничего не забыли?

— А теперь переходим к торжественной части! — объявляет Обормот. — К вручению ценных подарков дорогой юбилярше. Прошу вас, уважаемые гости!

Слово «уважаемые» было произнесено с такой гримасой, что не оставляло никаких сомнений в его отношении к нам.

Мама нерешительно поднялась. Лицо ее было бледно, губы заметно подрагивали. Какое-то время она не могла справиться с волнением. Мне было понятно ее состояние: не каждый день приходится поздравлять в лесных дебрях многоуважаемых юбиляров, возраст которых насчитывает не одно столетие.

— Дорогая и всеми любимая бабушка! — начала она. Мамины щеки зарозовели.

— Дорогая и требует дорогого! Намойтайте это себе на ус! — строго произнес Обормот.

— Собственно говоря…

— Не надо слов-паразитов! — заметил Обормот. — Переходите сразу к делу. Берите подарок за рога! Это я образно. И не забывайте о торжественности момента! Соответствуйте!

— Мы долго думали…

— Интересно, чем это? — развеселился Обормот. — Хотя продолжайте!

— Твое помело за века эксплуатации пришло в полную негодность, любимая бабушка.

— А это уже интересно!

Обормот навострил уши.

— И мы решили купить тебе новое помело. Современное! В отличном дизайнерском исполнении, с пультом управления и прочей электронной начинкой. Дорогой! Внеси, пожалуйста, подарок!

Папа бросился за порог.

— А он не убежит с помелом? — спросил Обормот. — Может, мне его проконтролировать?

— Не беспокойтесь! — рассердилась мама. — Не надо всех судить по себе, уважаемый.

— Ну-ну! Продолжайте!

Папа вернулся с длинной коробкой и начал распаковывать ее, разрывая скотч зубами. Все подскочили и окружили его, не скрывая нетерпения.

— Ну, вот!

Папа поднял над головой длинную металлическую трубку, на одном конце которого была синтетическая метла, переливавшаяся разными цветами, а на другом пульт управления со множеством кнопок.

— Вот это подъем, вот это спуск! — объяснял папа назначение кнопок. — Влево! Вправо! Добавляем газу! Сброс! Тормоз?

— Кто тормоз? — насторожился Обормот.

— Тормоз — в смысле остановка.

Наконец-то папа почувствовал хоть в чем-то свое преимущество перед Обормотом.

— А я решил, что вы имеете себя в виду! — усмехнулся Обормот. — Надо уточнять значение слов.

У прабабушки глаза загораются зеленым светом, как у светофора. Что-то сейчас будет. Ей не терпится немедленно испытать новое транспортное средство. Видно, соскучилась по полетам. Так у владельца нового автомобиля только одно желание, немедленно пронестись по дороге, пуская всем пыль в глаза. Во! Я какой крутой!

Папа еще раз инструктирует прабабушку.

— Да поняла я! Поняла! — отмахивается она от него. — Отойди! Пусти уже!

Прабабушка оседлывает детище современных дизайнеров и изобретателей. Несколько раз подпрыгивает.

— Кого тут нажимать!

— Ну, вот же…

Папа не успевает договорить. Раздается нарастающий гул, помело вместе с прабабушкой скрывается в клубах дыма. Щиплет глаза.

— Ох, ты меченьки! — вопит прабабушка.

Вырывается струя пламени. Мы едва успеваем отскочить.

Помело вместо с прабабушкой устремляется ввысь.

— Угробили бабушку! — с олимпийским спокойствием говорит Обормот. — Живодеры!

— Почему это «угробили»? — возмущаемся мы.

— По кочану вот почему. Сейчас где-нибудь в стратосфере пролетает. Хорошо если инопланетяне приютят. Дружелюбные попадутся. А если какие-нибудь кровожадные монстры? Вы думали об этом?

Мы, задрав головы, смотрим на звездное небо. Может быть, бабушка пролетает сейчас с другой стороны планеты, поэтому мы ее не видим. А вот австралийцы видят.

— Ну-с, неуважаемые мною гости! А какой сюрприз вы приготовили для меня? Надеюсь, не такой угробительный?

До чего же он всё-таки непереносимый этот Обормот! Как только прабабушка его терпит?

— С какой это стати? — возмущается мама. — Или у тебя тоже день рождения? Тогда надо предупреждать заранее!

— Странные вы всё-таки люди, — говорит Обормот. — Если не сказать больше. Явились без всякого приглашения. Бабушку отправили неведомо куда, на верную гибель. Еще и уважаемым котам хамите, невежи!

— Стойте! — кричу я. — Один сек!

Я бросаюсь в дом.

— Да где же она, моя сумочка? Да вот же она! Сейчас я тебе устрою сюрприз, невыносимое животное! Он тебе очень понравится!.. Вот тебе, дорогой наш Обормот, от всей нашей любящей тебя глубоко семьи! Бери и помни!

Ну, это несколько я перегибаю.

— Что это такое?

— Как что? Динь-динь! Колокольчик! Динь-динь!

— А вы еще не могли мне колокол, что на Красной площади лежит, подарить? Зачем мне колокольчик? Ну, чудаки!

— Как это зачем? Ну, посмотрите, какой он красивый! Вы его надетене на шею и, когда будете идти, он будет так мелодично динь-динь, динь-динь. При каждом вашем шаге.

— Предупреждать мышей?

— Предупреждать, что шествует глубокоуважаемый, глубокопочитаемый, глубоколюбимы, глубоко… Ну, вы сами понимаете, как все вас глубоко уважают.

Обормот надевает колокольчик на шею и трясет головой.

— Действительно, динь-динь. Какую-то симфонию мне напоминает. Кажется, на этот раз вы мне угодили. Не «роллс-ройс», конечно, но что от вас, босяков, дождешься? И на этом спасибо!

Он делает несколько кругов по двору.

— Динь-динь! Динь-динь!

Мы вытягиваемся по стойке «смирно» и дружно скандируем:

— Заслуженному работнику охотничьего хозяйства ура, ура, ура! Виват!

ИЗ СЛОВАРЯ ЖУРНАЛИСТА

ЛИД. Лидер-абзац, вводящий читателя в материал, введение в текст, содержащее наиболее важную информацию, которая потом будет развита в основном тексте.

МАРКЕР. Акцентизрующее украшение в виде галочки, стрелки и т.п.

— Летит!

Все задрали головы. Светящееся точка на небе становится всё крупнее. Уже можно разглядеть контуры нашей прабабушки. Вскоре мы слышим всё нарастающий гул.

— Усвоила технику! — говорит папа. — Вот тебе и преданья старины глубокой!

— Представляю, каких она страхов натерпелась! — бормочет Обормот.

— А я уверена, что она получила массу острых впечатлений, — в пику ему замечает мама. — И очень довольна полетом!

— Главное, чтобы не забыла, где включается тормоз, — это уже встреваю я. — Почему-то в самый ответственный момент мы забываем, где находится тормоз.

Жжж! Прабабушка снижается и делает плавную посадку возле самых курьих ножек. Мы все бросаемся к ней, но Обормот, конечно, опережает нас. Еще бы! Он бросается прабабушке на грудь и рыдает крокодильими слезами.

— Я уже думал, что они загубили тебя, изверги! Надо же такое удумать! На кого бы я тогда остался, сиротинушка?

— Обормотик ты мой!

Прабабушка гладит его по спине.

— Один ты обо мне печешься! Ну, не плачь! Не надо! Видишь, я жива и здорова. Всё хорошо! Нормуль!

— Хорошо-то! Хорошо! — Обормот вытирает обратной стороной лап глаза. — Да чего же хорошего? Знаешь, каких я страхов натерпелся! Сколько я напереживался! Каких это мне стоило нервов! Им то чо?

Он с брезгливостью кивает в нашу сторону. Ну, никак не может без этого!

— Вытурили бабушку в стратосферу. Что случись с ней, недвижимость бы ее приватизировали. Тут на этом такие капиталы можно нажить! И ваши не пляшут!

— Что вы себе позволяете? — возмущается мама. Кулаки ее невольно сжимаются. — Скажи что-нибудь этому животному! (Это она к папе). Почему ты молчишь?

— Действительно, — начинает папа и замолкает. Он у нас не из породы бойцов.

— А вот и мы!

Ну, ёлки-палки! Принц Уэлльский явился! Долгожданный!

Его высочество Леший Иванович собственной персоной соизволили пожаловать. По случаю юбилей Леший даже рассчитался. Вероятно, это и стало причиной его задержки. Потому что рассчесывать ему пришлось не только голову, как нам с вами. Густая бурая шерсть покрывала всё его тело, даже в ушах у него были пучки волос. Ну, чисто обезьяна! Скинулись бы всем лесным царством ему на операцию по эпиляции. Я слышала, что такие сейчас делают. Хотя безволосый Леший — это уже не Леший, а нечто труднопредставимое. Вы можете представить себе лысого Лешего?

— Что за шум, а драки нет? — вопит Леший. — Бабулька-красотулька! Позволь тебя облобызать по случаю юбилей?

— Сяс! Обслюнявишь всю, черт мохнатый!

— Погодь! Погодь!

Леший заметил новое помело. Да и не заметить его было невозможно.

— А энто что за чудо научно-технического прогресса? — восклицает он.

Ничего себе! Вот и называй их после этого допотопными существами. У нас таких слов даже не всякий выпускник школы может выговорить.

— Никак электронное помело! — догадывается Леший.

— Да! — гордо признается прабабушка. — Оно самое! Вот так-то! Подарок мне к юбилею.

— Ну, ты ваще! — восхищается Леший. — Сяс тебя и дома не застанешь! Будешь рассекать день и ночь над просторами родной родины. Стой, сеструха! А как же ты будешь заряжать его? А нут-ко скажи!

Прабабушка смеется.

— Чего ты смеешься-то?

— Ну, ты отсталый совсем! Это же не ружжо! Зачем же его заряжать?

— Сама ты отсталая! Деревня! Оно у тебя, помело, на чем работает?

— Ну, работает и работает. Чего пристал?

— Работает оно на аккумуляторах. Так? Или как?

— Ну, допустим, — соглашается прабабушка. — На энтих самых.

— Так как же ты их будешь заряжать, если у тебя в доме нет электричества?

— Мы ей купим генератор, — сказал папа.

— А вот скажи, милая сестрица, — торжественно изрек Леший. — Чего не хватает к новому помелу? Ась?

— Нового платья! — ляпнула прабабушка.

Все рассмеялись. Хотя обновка ей бы не помешала.

— Мусора в избе! — выкрикнул папа.

— Эх-хе-хе-хе! — покачал головой Леший. — Недогадливые вы мои!

— Колбасы!

Ну, этот всегда встрянет. Без него нигде не обойдется.

— До чего же недогадливый народ пошел! В наше время поумнее были, — посетовал Леший. — Ладно! Не буду томить вас! Всё равно не догадаетесь! А не хватает СТУ-ПЫ!

И точно! Как мы сразу не догадались?

— Дорогие гости! Вы посмотрите на эту рухлядь! Если, конечно, у вас очень крепкие нервы, чтобы созерцать такое.

Леший приподнял над головую издырявленную и почерневшую за долгие века сущестования ступу. Смотреть на это, конечно, без содрогания было нельзя.

— Противно в руках держать! Фу!

Леший отшвырнул ступу проч.

— Я уже не говорю про безопасность полета. Из этого дырявого решета пилот может выпасть в любую минуту. На подобной летать нельзя!

— Дык, — пригорюнилась прабабушка, — хотела в ремонт отдать, никто не берет. Говорят, не подлежит ремонту. Говорят, что ей уже время давным-давно сгнить на помойке, а вы таскаетесь с ней, как дурак со старой торбой. Ох ты меченьки мои! Вот так!

— И правильно говорят! Как говорится: не в глаз, а в бровь.

Леший хлопнул в ладоши.

— По щучьему веленью, по моему хотенью, — завопил он.

Откуда ни возьмись (почему их раньше никто не заметил?) появились два лешаченко, прапраправнуки Лешего. Ну, чистые обезьянки, только с небольшими отростками рожек на голове, такого розаватенького цвета. Торжественно вышагивая, они пронесли и поставили возле прабабушки новую ступу. После чего отвесили низкий поклон. Ступа еще пахла свежим лаком и источала такой светло-золотистый цвет. Загляденье просто!

— Сам изготовил! — признался Леший. — Ну, вот эти пострелята помогали, что принести, подержать, подать. Хотя никакой электроники нет, но всё сделано добротно, продедовским методом, то есть надежно и крепко. И прослужит она тебе, дорогая сестрица… Ладно! Не будем забегать на несколько веков вперед. Проявим природную скромность!

— Ой!

Такой счастливой прабабушку я еще не видела. Она скакала вокруг ступы, как девчонка.

— Братец ты мой! Кровинушка!

— Ну, полегче же! — кряхтел Леший в ее объятиях. — Ажно кости трещат! Ну, довольно тебе! Хватит! Какая ты экспрессивная у меня, сеструха!

— А можно я примерю ступу, братец?

— Она твоя! Делай, что хочешь, дорогая!

(Продолжение следует).